Воспоминания из детства. 90е. Проза

Когда мне было 2 - 3 года, мы жили в деревянном доме, мы его снимали.

В нашем распоряжении был зал, комната, уборная и кухня. И была еще комната, в которую нельзя заходить. Мне говорили:"Это тётина Нинина комната" (хозяйки). Однажды я дождалась, когда все отлучились, и пошла в тётину Нинину комнату. Там была старая мебель из светлого дерева: венские стулья (так называемые), шкаф с закруглёнными углами; в этой комнате была ещё одна дверь. Я зашла туда: там тоже не было ничего особенного. Я увидела третью дверь, зашла в неё, огляделась... И вдруг! В углу, под потолком, я увидела большую, чёрную паутину. Я решила, что паутина злая, перепугалась и больше никогда не ходила в тётину Нинину комнату. Потому что в там сидит злая чёрная паутина.

Был ещё эпизод (наверное, раньше первого): как обычно, к папе пришёл его друг, преподаватель института, - дядя Валера. Он сидел за столом и долго что-то рассказывал. Я внимательно наблюдала за тем, как шевелится его рот. Мне казалось, что это очень интересно. Наблюдала я долго, приговаривая про себя: "дядя Валера разговаривает". Вдруг я обнаружила, что мамы нет. Я тут же пошла её искать, заглянула в комнату - там никого не было, только были разложены вещи на кровати. Я заглянула в тамбур, на кухню - там тоже никого не было. Я снова заглянула в комнату - там было всё по-прежнему: разложены вещи, и мама не появилась. Я испугалась, набрала полные лёгкие воздуха и громко заревела. Оказалось, что мама вышла в туалет.

У нас тогда была собака поролы колли - Симона и серая, пушистая кошка - Дымка.

Ещё я помню из того же возраста (2- 3 года): просыпаюсь я утром непонятно где. Надо мной большой купол из сколоченных друг с другом деревяшек. Я совершенно не могу понять, где я и что происходит, и начинаю отчаянно реветь. И тут прибегает моя прабабушка - баба Шура, говорит:"Бе-едненькая, упа-ала!" и вытаскивает меня из-под большого круглого стола, рядом с которым стояла кровать. Я тогда осталась ночевать у бабы Шуры. Видимо, она встала чем свет и стала делать дела и готовить, а я ещё спала.

У бабы Шуры (это мамина бабушка) в 80 лет был ещё хороший голос, она пела мне песни на ночь. Чаще всего пела:"Ай-ай-ай-ай, ну что за девчёнка, на всё тот час же сыщет ответ, всегда смеётся громко". Я думала, что это она меня так ругает за хулиганство и непослушание, тем более, что пела она артистично и выразительно.

Ещё я помню, как мы слушали Ельцина по телевизору (шли "Новости"), и мама мне каждый раз говорила:"Это Ельцин, он президент России". Часто во сне у меня всё перепутывалось, и мне снилось, что Ельцин в нашем городе идёт с нами и рассуждает о том, что где нужно сделать.

Недавно я случайно вспомнила, как в четырёхлетнем возрасте, после посещения магазина, я спрашивала родителей, сколько стоит какой продукт: "Мам, а это сколько тыщ стоит (рис)? А это сколько тыщ (сахар)?" Чтобы быть в теме, как взрослая, ведь взрослые часто обсуждают уены на продукты. И думаю:"Что? "Сколько тысяч?" - я спрашивала?" Ничего себе, какая должна возникнуть инфляция, чтобы цены на продукты были в тысячах.

Ещё помню момент: меня трёхлетнюю кормили гречневой кашей со сливочным маслом. Я её не доела. Меня положили спать, и папа стал петь мне песню:"Степь да степь кругом...", у него громкий, густой баритон (особенно - тогда был, папе было всего 33, а маме - 32, как мне сейчас).
Я спросила:"А где мама?" Папа ответил:"Мама твою кашу доедает". На этом воспоминание обрывается.

Помню, как меня спрашивали:"Сколько тебе годиков?" Я в ответ показывала один палец, сидя у мамы на руках. Потом я показывала два пальца. А потом мама стала говорить:"Скоро будет три-и, вот сто-олько" и показывала мне какую-то сложную комбинацию из пальцев.

Помню, однажды я лежу и реву и пытаюсь понять, где я и почему я реву, напрягаю сознание. И тут я понимаю, что лежу в поликлинике, на пеленальном столике (не знала, как это называется, но место было хорошо знакомо), а реву от того, что мне жёстко. Мне ещё не было года.

Есть не одно воспоминание, как меня везли в сидячей коляске. Передо мной была чёрная пластмассовая ручка. Я бралась за неё руками и рассматривала саму ручку и свои руки на ней. А ещё есть же такое: мы когда смотрим, немного видим свой нос. Я смотрела на свой нос и думала:"Почему его видно?" Как это бывает в детстве: абсолютно всё вызывает вопрос "почему".
А ещё я думала о том (если сформулировать на нашем языке, на детском языке я бы это вовсе не сформулировала и не смогла бы объяснить, о чём я думала), почему я для себя являюсь воспринимающим субъектом, а всё окружающее - объекты для меня и мир отделён от меня этой границей между субъектом и объектом.Ещё я думала о том, откуда я взялась.
Потом родители стали спускать меня по ступенькам на улице. В разговоре я услышала:"Спуск Степана Разина". И подумала, что спуск Степана Разина - это та лесенка, по которой мы спускаемся, мы же спускаемся.

Ещё я думала, что все взрослые всегда говорят о том, как плохо мы живём, что всё дорого, кругом разруха и куда мы катимся.

Помню, как мы с мамой ходили на её тренировку, по дороге заходили в магазин, и мама мне покупала безе, я его очень любила, на её тренировке я думала, что всё взрослые просто танцуют и танцевала с ними.

Мы переехали на улицу Средний Венец, в квартиру. Помню, как мы первый раз были на с Среднем Венце. Район был тихий тогда и самый зелёный в городе. На остановке  гудели провода. Я спросила родителей, что это за звук. Они ответили:"Провода шумят". И каждый раз, когда мы шли мимо, я говорила:"Провода шумят, провода шумят..."

Я помню тогдашний наш номер телефона: 34 - 34 - 17.
Помню номер бабы Лены, папиной мамы: 32 - 11 - 57, она жила на Старом Вокзале. Там же мама ходила на тренировку.

Родители часто включали пластинку Баха (органную музыку), когда мы жили в деревянном доме.
Позже, на Среднем Венце, включали кассету АББА, и это была моя любимая группа, и Битлз. Я боялась песню "Come together" Beatles и пряталась от неё под стулья. Реально, она наводила на меня страх. Было у меня такое, что я могла серьёзно бояться какой-либо музыки (обычно это был рок). У меня и сейчас от тяжёлого рока поднимается температура и начинается тряска.
Юрия Антонова мама ставила, особенно часто, по-моему, звучала песня "Не говорите мне:"прощай"".

Иной раз смотришь хроники 90х... Эти пустые улицы; громоздкие, облупленные советские вывески; большие магазины с пустыми прилавками, где стояли весы с одной стрелкой, были большие счеты, на который продавцы виртуозно считали, где было всего несколько наименований продуктов...
Смотришь на эту "мерзость запустения" разрушенного советского быта, и хочется вернуться туда, хоть раз пройти по этим улицам. Поскольку именно эта "мерзость запустения" казалась раем, ведь я смотрела на неё чистыми детскими глазами.