Себе к 60

Я в ноль не разговаривал, а вякал:
про какать, писать, титьку пососать;
но в десять лет я возмужал, не плакал
и стал стихи, на всё смотря, писать.

Я в двадцать научился, находился,
наездился, но недоналюбил;
в общаге пил и смехом заходился,
вершины в альпинизме покорил.

А в тридцать побывал уже я в браке
(вне брака, впрочем, тоже побывал);
единожды участвовал я в драке,
дружинил за поставленный фингал.

Настало сорок; было мореходство,
Камчатка, Магадан и Колыма,
труды распознавания и сходства,
где в описаньи – истина сама.

К пятидесяти вызрел как политик
и много в этой сфере натворил;
народу не помог (он – паралитик!),
зато своей карьере навредил.

Учительство, научная работа;
поэмы, песни, славная жена;
на женщин голодающих охота;
философемсов толстая мошна;

на профсоюзной ниве трудоробство;
играние на пляже в волейбол;
столярничанье; дачи землекопство;
писанье в публикации и в стол;

знакомых и друзей информобиты,
общенье с ними в поисках себя;
вращенье в рамках заданной орбиты,
о космобесполётности скорбя.

Вот пенсия со старостью подкрались,
а планов, недоделок – громадьё!
Какие-то силёночки остались;
не вбухать бы их в мелкое житьё!

Нож пенсии, как бритва обрезанья:
ты «до» - один, а «после» уж – другой;
уносит прочь лобзанья и терзанья,
неистовства уходят на покой.

Но кто рождён летать, упав, не плакать,
на ползанья не согласится юзь;
быть может, снова буду мимо какать,
но в немощи душой не приземлюсь!

В.А. Сергеев     14.10.2009