Свеча и ковыль

Прикасается к душе ковыль —
седина Бояновых краёв.
И гусляр во мне свивает быль
с вечною мелодией псалмов.
Тихие сказания звучат,
летописи-песни входят в дом.
И колышется ковыль-свеча
рядом со свечою-ковылём…
Вновь в руке дорожная клюка.
Не хочу обыденностью жить.
Самому себе кричу: «Пока!»,
чтобы пульс неверный заглушить.
И стихает крик мой вдалеке,
вдалеке от мрака бытия,
от того, что в сером языке
соединено со словом «я».
И уходит с возгласом моим
день, лежащий, как пятак, в пыли.
Навсегда бы мне проститься с ним,
раствориться в зоревой дали,
где под звонким куполом высот
каждая былинка — как струна,
и в палитре колокольных нот
запредельность явственно слышна.
Древней родовой тропы строка
вновь ведёт от омертвелых схем
на святые эти берега,
в сердцевину шепота поэм.
И страна молитвенной тиши
дарит силы немощным плечам.
Ты дрожи, свеча-ковыль, дрожи,
указуй мне путь, ковыль-свеча!