Вот и июнь пол тракта прошагал...

Вот и июнь пол тракта прошагал.
Теперь, уснул, под белою шелковицей.
Во сне, он видит брата, за околицей:
« Июль, мой брат, как срок правленья мал!
Успели только маки отцвести,
Да хлеб озимый вызрел для покоса…
Утрами, брат, купаю травы, в росах.
И всё же степь сгорела. Ты, прости!
Нет, не в  огне…, сгорела от жары.
Огонь уж очень жаркий от  Ярила!
Как воск свечи, трава к земле оплыла,
И полегла, открыв ветрам яры.
Уж так стараюсь оживить я степь!
Четвёртый день, гоняю  тучи, с ветром.
Ох, как свирепо, ревел тот ветер вепрем,
Ломал деревья, рвал земную твердь.
Теперь устал, заполз змеёй в кусты,
Спит, наслаждаясь запахами лилий.
Скучаю  по тебе, братишка, милый!
Поэтому, наверно, снишься ты».

Две ягоды, сорвавшись с высоты,
Прогнали сон,  уснувшего июня.
Он влез в окно моё, легко касаясь тюля:
«Не спишь, поэт? О чём же пишешь ты?»

-Да вот, описываю твой последний сон,
Как разговаривал с июлем своим братом…

-Ты что, подслушивал? – Крик громом плыл, набатом…
Сверкнула молния, и дождь опять пошёл.

Возможно, снова оживёт вся степь,
И зацветёт, как будто бы весною!
Июнь уткнулся в клумбу головою,
И вновь уснул, шепча: «Ты, мне ответь…»

-Нет, не подслушивал, писал, как про себя.
Я тоже ведь скучаю о братишке…

-О том, которому ты подарил все книжки?

-О том, которому есть дело до меня!