Мираж возле забытой реки

В перерезанном горле застрял ответ
На банальную святость фраз.
И не следует больше скрывать свой крест
От чужих, слишком липких, глаз.

Подзатянутся раны, сойдут синяки
И покатится кровь вдоль тел.
Я зарыл тебя возле забытой реки.
Как я, собственно, и хотел.

Надоел мне до чёртиков траурный сон,
Опускаюсь в мирской кураж.
Это время, когда за одним миражом
Только другой мираж.

Я не видел друзей, только стан врагов.
Обречён был мой каждый шаг.
Ну а мне говорили: "Эй, ты не готов.
Вот твой валиум и прозак".

Я всегда тосковал по ушедшим дням
Беспокойной, слепой тоски.
И теперь вот брожу по сухим камням
Некогда быстрой реки.

Здесь зарыта моя непреложная суть,
В твоём горле застряла она.
И я помню, как мне говорили: "Забудь.
Два укола и всё, старина".

Это было смешно – горевать о чужом.
Возле койки – весь в белом – страж.
Эти стены страшны: за одним миражом
Только другой мираж.

Я теперь не такой, после жгучих ремней
И ударов о стены в лоб.
Так спокойно... И, кажется, всё смешней
Зарываться в себя по гроб.

В перерезанном горле я спрятал жизнь
И желание быть собой.
У реки я найду тебя и держись...
Недостаточно жить игрой.

Я зарыл тебя и, повернувшись к ним,
На колени упал, моля.
Все купились, но только не ты один.
Что мне валиум, если я...

Жил все годы с одною мечтой: убрать
Ту улыбку, что создал сам.
Твоё горло смеялось в мою кровать
Кровотоками по ночам.

Хватит, слышишь! Отныне я буду другим,
Нарисую тебе печаль.
Чтобы в грусти своей ты был лишь моим,
У реки, средь далёких скал.

Перестать тосковать на плече чужом,
Окунуться в простую блажь,
Понимая, что здесь за одним миражом
Только другой мираж.