Как у Бродского

Я сижу в стылой комнате,
Как у Бродского,
В той, где темнота подобравшись вплотную,
Душит своей не угодной Богу истиной,
Суля простуду.

Я сижу во тьме, укрываясь мыслями,
От чудовищ Лавкрафта, Щедрина,
И под кожу мне заползают черви,
Разъедая снутри меня.

И в ушах звенит, от постылых всхлипов,
Как у Быкова, в «Дураке»,
Только я не ищу свой выход,
Пряча душу в немой Неве.

Только я не молюсь о чуде,
Уповая бы на Судьбу.
Я лишь залпом хлещу водяру,
И тебе о любви пою.

Но не слышишь меня ты. Жалко,
Столько строк мне придётся сжечь.
Как в любимом романе Ремарка —
Суждено мне за нас умереть.

И останется тихий шёпот.
И останется гладь Невы.
Где же ходишь ты мой Мефистофель,
Мой посланник чумной души?

Где же шляешься ты, по барам,
Да по нищенским кабакам —
Оставляя на радость дамам,
Свой извечный дурной изъян.

Где ты ночи свои ночуешь,
Где ты ищешь свой милый кров?
Когда я здесь за нас горюю,
Пропивая свою любовь.

Где ты праздником день венчаешь,
И кому обещаешь быль?
Я за нас тут двоих сгораю,
В пекле выдуманных причин.

Я за нас тут двоих, кусками,
Собираю иссохший храм.
А ты даже меня не знаешь,
А ты даже и не искал…

На обшарпанный мост ступая,
Отпускаю в полёт мечту.
Как у Бродского — обещая,
Тебя встретить в своём аду…