Жалко! Июль

Жалко!

Брехня бревенчатая деревенских псов
И покосившийся колодец -журавель-
Живые персонажи моих снов,
Когда в крови играет хмель.

И Митрий Ваныч бывший фронтовик,
Беззубо матерящий власть,
Всё вспоминающий окопный миг-
Когда иль выжить иль пропасть.

Закат, подкрасивший сосновый бор,
Отец, шагающий в кирзе с рыбалки...
Со мною до последних пор-
Уйдут в небытие, а жалко!
1.7.24.
Дыхание

Под сельским куполом стожар
Кричала вещая сова,
И неуместны были все слова,
И пруд под звездами лежал,.

И шло на нас дыханье катастроф,
А мы на берегу не замечали,
И череда нескладных строф
Лодчонку в камышах качала.
2.7.24.
Румянец

А не встречал ты искренней,
Разгульной девкой слывшей,
Смеялись, но не слышали
В веселых звуках истину.

А вызов глаз тоскующий,
А ноги, прям косульи-
Всем мужикам такую же
Хотелось взять   посулами.

Казалось, вечер кончился,
Как ветер улетел,
Луна привычно корчилась
На жар сплетенных тел...

Но оказалось намертво
В душе - разгульный танец
И юбка шелка мятого,
Болезненный румянец.
3.7.24.
Краски

Я совесть отдавала жертвеннику-
Еще дымится-
Повесе, пьянице и ветреннику
Расклёванною птицей.

Я хоронилась в рощах мандариновых
На берегу блестящей влаги,
Шепча заклятие старинное,
Грозя хмельному бедолаге.

И было весело и боязно
В подножье гор кавказских,
И оставался час до поезда-
А море разводило краски.

И отражало горы в шапках
На тающих вершинах,
Хвостом виляла благодарно шавка
В лишаинах.
4.7.24.
Бабушке Варе

Ты работу  до сутеми знала,
На вокзал приходила за сутки,
И бранили мешки твои суки
На столичных красивых вокзалах.

И в жару, и в мороз
Ты тянула свой воз
В пиджачке и застиранном платье,
Тебя вез "паровоз"

В город девичьих грез,
Пресвятая моя праматерь,
Ты видала и глад, и мор-
Зорким сделался птичий взор

Из-под сбитых платков дешевых,
А в мешках - всё  тобою нажитое,
Вся твоя человечья жатва
Да заветное Божье Слово..
5.7.24.


Пора

Я стою над зыбким отраженьем
Женщины, неузнанной тобой.
Взгляд слезит мне ветер свежий,
Гладь становится рябой...

Не оплакать никогда Вандею
Русских разоренных изб,
Что смирились,-" Богу там виднее,
Для страдания дается жизнь."

Там суглинок пахарю послушен
Травы росные- седому  косарю-
Пору  эту с млечных пор люблю-
Ей отдам измученную душу.
6.7.24.
Опьянение

С какой -то неизвестно стати
Прольешь вино на чью -то скатерть
И соберешь из междометий
Разрозненные острова столетий

Куриных  ножек континенты
И взгляд упрямый океанов...
Отбрось лишь только сантименты
До хрусталя напейся пьяным.

Без этого немая плоскость
Ни в жисть не станет вертикалью!
Впери рога в созвездья лосем,
Слезой шнуруя даль за далью.
7.7.24.
Охота

С двустволкою на диких уток
Выходишь ты, жуя травинку,
Твой слух охотничий настолько чуток,
Что кажешься себе почти невинным.

Но ты не селезень, а я не утка,
Мне щиплет глаз костер кочевья,
Я жду под звездами спасительного утра-
Тенями предков кажутся деревья.

Ты уток бьёшь, а мне другой расстрел
Всё мстится в темноте кромешной-
Вот  тенью прадед подоспел
К костру неузнанной правнучки грешной.
8.7.24.

Без России

Мне трудно без России
Жить в России,почти что эру...
Казалось по началу, что осилю
С подпольной потаённой верой.

Но старость.Я иду смиренно,
Смотрюсь в озера с вечною клюкой
И отражаюсь в них со всей вселенной,
Прося у вечности покой.

Я опускаюсь на колени,
Крошу я рифмы лебедям,
/но хлеб съедобней к сожаленью/,
Плывут стихи мои ладьями
К закатному самосожженью.
9.7.24.
Горница

Топорами разнесли мою горницу,
Излупили ее колунами,
Аж береза столетняя сгорбилась.
И повесили черное знамя.

А меня, от стаи отбившуюся
Со следами всевыщней вишни,
Увели в дальний стан отлюбивших
И теперь я лишенкою вышла...

А соловушка за мною летел,
Нес на крыльях свои коленца.
Заметет меня в зиму больная метель-
Не услышать разбитого сердца,
В бывшей горнице,не отогреться.

10.7.24.
 
Дата
Повернут месяц к берегу затылком,
Царапает вино мне губы сургучом,
Собака воет, я в волну бутылку
Бросаю без записки, записка ни при чём.

Заглотит ее щучья пасть замшелая,
Иль сом  в зевоту пустит по течению,
Мне не известно, ошалело я
Стою с собакой над волною белою

Нет лучше вин, чем урожай предзимний,
Но праздника не стало без тебя,
Стою, платок церковный теребя-
Собою и тобой казнимой.
11.7.24.

Могилка
Овидия в издание Майнштейна
Прочесть мне не удастся-
Расхищено собрание семейное
Под вертухаево,-"Рады стараться!"

Я - из сомнительного поколенья,
Обласканного облаком облавы,
Читали самиздат до посинения
И были никогда не правы.

Отцы наши, охрипшие в окопах,
Вернулись воробьиным пугалом
В солдатских галифе заштопанных,
В вагонах краснозвёздных угольных.

О, сколько пуль по миру остановлено
Российскими солдатскими телами,
Когда пространство свастика сметала...
Теперь спасённые там бродят вольными.

Забыто всё. Несется бранное
По всей Европе слово -"русский".
Могилка воина  - простого, безымянного
Замазана невежеством потомков густо.
12.7.24.
Кегля
В космосе нет ни звука,
             ни запаха,
Осмыслить - докука -
       лучше плащ- в запах.
Ты отпустил мою руку,
Я переулками гулкими -
По направлению к Ориону,
Ни в кого не влюблённой.

Клены высвечены фонарями,
Гоголь в депрессии корчится,
Что -то каменное меж нами,
Какое-то бешенное пророчество.

Сколько на Гоголевском выпито,
Даже больше,чем на Тверском.
В гортани моей рыданий ком ,
Кеглей боулинговой метко выбитой.
13.7.24.

Соль
А небо парусит рубаху,
А на Руси так повелось,
Темнеет горизонта полуось,
Когда добро идет на плаху.

Толпа гулит, хайло раззявя,
Чтоб слез  не увидал палач.
И только церковка резная
Баюкает неслышный плач.

Смеётся сирота казанский,
Блестит серьгой тамбовский вор-
Не быть их дело- а казаться,
Законам злым наперекор.

Господь апостолов звал солью,
Они на крест за это шли,
Но кто измерил силу боли,
Родившей сына для земли.
14.7.24.

Одеяло
Я не помню скрипа саней,
Шубки теткиной, траченной молью,
Нищету коммунальных семей,
Но я помню- мы жили любовью;

Абажур отражается в блюдце
Мама моет меня обмылком,
Что глаза выедает люто.
И скорей в одеяло из ссылки,

Из КарЛага бабушка Люля
Привезла одеяло и кружку,
Не сразила охранника пуля
По молитвам умерших старушку.

Но страшнее, чем скрип  многоярусных
Нар -луны,краденные  бреднем,
В море одинокий парусник
Вольный.От земного бреда.
15.7.24.

Тень
Ты рисовал тень от сирени,
Давя в палитру густоту,
С крыльца я вышла в духоту,
Споткнувшись о ступени.

Ты принялся за тень меня
На фоне тени от сирени,
Я кошку кликала, маня
Сладчайшей пенкой от варенья.
,
Там чудодействовала мать,
Внутри жасминовой террасы,
Я загорела до нездешней расы,
Ну, колумбиечка, ни дать, ни взять.

Я Маркеса читала упоённо
Рисуемая, юная , влюбленная-
Не знала творчества основы-
От одиночества кромешных стонов..
16.7.24.

Как хорошо.
Как хорошо, что ты меня оставил,
Иначе я  б спилась с тобой,
Как хорошо, что я живу без правил,
Иначе было б скучно под луной.

Как хорошо, что не скопила евро,
Сейчас раздели б до гола,
Как хорошо, что я живу на нервах,
Что я как сажа черная бела.

Как хорошо, что члены групп и группок
Меня не учат как и чем писать-
Любители великих трупов.
Как хорошо Молитвослов листать!
17.7.24.

Дно
Иду по трясине в поисках духовной пищи-
Лохматая, в мешковине, полунищая,
А убежать - то мне не от куда,
Нет у меня своей Прекрасной Поляны,
Богатства под спудом-
Иду ни трезвой, ни пьяной.

За грех  горделивости плачу и плАчу,
В друзьях у меня беззубая кляча,
Верная бывшему конструктору,
Сконструирующему падение на дно...
Кормлю её с ладони солью-
Мы ведь с нею за одно-
Сжились с невыносимой болью.
18.7.24.

Яблочный Спас
Ах, земля - земелька вынянченная,
Сдобрена молитвой и слезой,
Плодородье твое  рыночное,
В этом тоже есть резон.

Но пойду я Спасом яблочным
Людям отдавать плоды -
Так мне сверху, знать, назначено-
Уходить домой без мзды.

Пахнут яблочки медовые,
Удивляют люд , что даром,
То ль сошла с ума, бедовая,
То ли брезгует базаром.

Кончу промысел веселый
Налегке спущусь к ручью,
Колокол сзывает сёла -
Оттолкнусь и полечу.
19.7.24.

Камнепады
Густой неразведенной краской
Жары, апостольским постом, июль
Окрасил блеском разномастным
Мой сад и грусть мою.

Еще оскоминный крыжовник
И остриё кипрея /иван чая/
Напоминают мне, что был таков любовник,
С которым я весну встречала.

Он не любил смотреть на ту звезду,
Которая вела меня по свету,
Как кобылицу с гривой  за узду
К тем камнепадам, слышным лишь поэту.
20.7.24.

Странник
Под голубой небесной сенью,
Где пчелы ищут васильки во ржи,
Неужто мир не может жить без лжи,
Без ежедневных потрясений?

А странник, очарованный пространством,
Не видя зла, не слыша рваной брани,
В блокнот запишет мадригалы, стансы
Предгрозовой июльской ранью.

Он к нам явился, словно вор прощённый
Из той дали, откуда нет пришельцев,
Красотами земли прельщённый-
И снова отдал своё сердце.
21.7.24.
Печка
Я жду тебя в своей дали заброшенной
Средь листьев трав тупой косою скошенных,
А не приедешь, я к тебе приду непрошеной
В мороз январский нивой запорошенной

И не прогонишь - на пороге лягу ,
Не поцелуешь не перешагнешь,,-
Налей вина,+скажу замёрзшими губами,-
 Меж нами ложь.тупая затесалась,-
Ты снегиря приблудного спугнешь,

А печка весело усилит тягу
Чтобы огню и пелось и плясалось,
Я посмотрю в глаза твои хмельные
Почти чужие, но ещё родные,
22.7.24.

Оскал
То лето,как оскал  скелета,
Не улыбалось мне, а скалилось,
Ты был поэт без членского билета
И без прописки - над тобою сжалилась...

И Волга с Истрой -все к твоим ногам,
Я поворачивала реки,
И колокол звонил по нам
И крынку с молоком дарили человеки-

Ты презирал людей  ты повторял за Ницше,
Что на земле их слишком много.
В садах цвели, как перед смертью вишни
И засыпали белым все дороги.

Я Переделкино тебе вручила в дар,
Чтоб не мотался сирым и бездомным,
А осенью в рябиновый пожар
Ты проводил меня навек из дома.

Теперь ты член Союзов, Пенов,
Женат на дочери Фернанда БотерО.
А я валяюсь под намоленными стенами
Собаками брошенным ребром.

23.7.24.
Поэзия
Мне не постичь всю тайну слова,
Вмесившему и робости, и ревности-
На бронзу с медью плавленного олова
И святость - в запустенье мерзости.

Цвет воздуха и пламя речи
И родниковый свет воды,
Животной страсти человечьей
Предзнание большой беды.

Велению ума не поддаётся
Созвучье гласных и согласных,
От них слепое сердце рвётся,
От них рождается прекрасное.

Несется кобылицей раненной
Оно, надмирное и звёздное,
И не дано мне звукам равной
Стать и ни рано, и ни поздно.

Блеск чешуи подводных чудищ-
Колени стёртые о рифы,
Нерукотворной строчки чудо
И слёзы  точной рифмы.
24.7.24.

На миру
Исхоженными тропами богомольными,
Где пахнет мёдом и пчёлами,
Иду, мне почти не больно,
Пристыженной и облечённой.

Как падки толпы на казни,
Как патока льется яд густой,
На миру не страшно разве
Руки распять крестом?

Помоги мне, Спаситель кроткий,-
Терновая кровь на лбу,
Выдержать ржавость колодки,
Прикованной к позорному столбу.

В небо гляжу с тоской
Потомственной заключённой,
Дед мой расстрелян в Донском,
В подвале разоблачённым.
25.7.24.

Госпитальное

Из песни не помнил ни такта,
Что пели бойцы пред атакой,
Он помнил лишь женское имя
Да озеро русское - Ильмень.

Там с бреднем ходил он с родителем,
Чтоб рыбу доставить в обитель,
Снесенную бесом давно -
Крутилось немое кино

В сознание госпитальном,
Переходящим в небыль,
Он видел родную икону,
Солдатик, убитый дроном...
Он видел родную икону,
Спасителем не оставленный,
Услышав команду с неба.
26.7.24.
Кулаки и подкулачницы

Из тьмы бревенчатой метели
Выходят подкулачниц тени,
Тех,  поднимавшихся до петухов
И на себе пахавших в голодуху,
Тех, у которых и не счесть грехов
По всем газетным слухам.

Рожавших по полям осенним,
Чтобы не сгинула земля отцов,
Чтобы шестая часть, как написал Есенин,
Крушила силищу отборных подлецов.

А мужиков с этапа прям на фронт
Гнала идеология ненашенская,
Пускай кулак всех прав лишен,
Но Родину в душе вынашивал,

Не жаль для Отчины - под танк тела
Зерном, чтобы пшеница колосилась,
Наличники резные у села,
И крест на колокольню- Божья милость.
27.7.24.

Свобода
От шутейных камланий устав
и хохочущего сброда,
я пойду по стерне в те места,
где ночами гуляет свобода.

Я узнаю ее по стигматам,
по изодранной в клочья туники
и к колену ее приникну
прошепчу о прощенье сипато.

Я ветрам подарила свой голос
и колючкам болотным терновым,
мне, голодной, давал зерна колос,
по ночам мне кричали совы...

Я оплакала все могилы,
надышалась гарью окопной,
с неусыпной своей молитвой,
окропленная белым иссопом.
28.7.24.

Рок
Скользящие лучи давно потухших звёзд
окно мое ломает и карежит,
фальшивой нотой,оборвав струну всерьез,
ты смотришь сквозь меня -мороз по коже.

Есть обречённость в очертание гитары,
висит  - как на изнанку позвоночник,
ночь, посечённая мотоциклетной фарой,
тебя уносит - вечный полуночник.

Твой идеал был в прошлом Джаггер Мик,
упрямо ты не верил времени,
все силился остановить прекрасный миг-
остановил, упавши в почву семенем .
 29.7.24.

Женщина
Над райским садом луна увечная -
Нет совершенства во вселенной-
Люби меня, ведь я же женщина,
К тому ж не вечная.
У края солонного, белопенного,

Я так люблю менять порядок слов,
Чтоб наше всё не обветшало...
Но я не властна над порядком снов,
Бряцающим кимвалом.

Мне б пригубить амброзии в стакане,
На Млечный путь ступить, сосною отороченном.
Пройдя сквозь светляков мельканье   
Фосфоресцирующей ночью,
30.7.24.
Зеркальное дно

сон на 18 июля
Боже, Боже мой Присносущий,
Я лечу на зеркальное дно
К жизням конченным, предыдущим,
Позабытым толпою давно.

То ли сон мне приснился с вечера,
То ли явью несусь к запретному,
Иль случайно очеловечила
Тень, летящую черной каретою.

Конь брусчаткой звенит копытом ,
Я кричу, мне ведом конец -
Смерти предков моих под пытками,
Кровь пропертых идеей сердец.

Но мой голос не слышен в пролётке,
Сухожилие рву понапрасну,
Кучер хлещет плетёной плёткой
По хребтине гнедого страстно.

Я бегу из сна подворотней,...
Умиряю стучащее сердце-
Колокольня звонит к Субботней
Службе Царственным страстотерпцам.

31.7.24.