Посвящения

     Повторение темы

Я вижу свет и дым,
далёкого оркестра
тишину
за невесомой
занавеской снега...

Нерезкий
честный свет
и мир,
в котором у вещей
другие
были имена,
и были звёзды
у ночного неба.
Какой-то детский
мир...

И я иду одна
по тонкой нитке
между „здесь” и „там”.
И музыка
становится слышна:
„Пам-па-ру-рам,
пам-па-ру-рам...”


     Консонанс

Можно печь небесные калачи;
куполам оставив лазурный цвет,
рисовать пожарные каланчи;
от восточного ветра ожидая ответ,
про усталые петь глаза;
паруса бригантинам шить...

Ну а если
в двух словах
обо всём сказать,
получилось бы:
„Не спеши”.


     Анданте

Купить зелёный абажур,
и вечерами ставить лампу
на столик у открытого окна,
и заводить пластинку про Paris Sera Toujours
Paris, негромко, но
пусть будет музыка на улице слышна.
И может, припозднившийся прохожий
чуть-чуть замедлит торопливый шаг:
„А в этом доме люди счастливы, похоже...” -
и улыбнётся, в общем, просто так.


     Контрапункт

Вращается калейдоскоп: я снова
возвращаюсь теми же словами;
говорю на птичьем языке.
Вращается калейдоскоп: туманы
на верхних этажах, треск радио; 
в эфире вечерняя Москва;
я возвращаюсь: тихими шагами,
с невидимым воздушным шариком в руке, 
иду на свет окна на маяке.

***

И это был последний день войны.
И мы стояли во дворе заброшенном.
„Смотри, как стало сразу и легко, и сложно;
как будто бы мы больше не нужны.”

Вокруг цвели терновники и вишни.
Девчонка в сером платье
вытирала слёзы плюшевому мишке.
Разбитый патефон молчал,
трубач устало прислонился 
к раскрошенной стене.
И было очень тихо.
Но во мне
звучала музыка


     Репетиция стихов

...И поселиться в той библиотеке за углом; 
устроившись уютно в кресле, пить чай,
записывая в нотную тетрадь вчерашние слова:
„дом”, „птица”, „дерево”,
„мой старый двор, а на дворе — трава”.
И, если повезёт, к ним подобрать...
Нет, не мелодию, — мотив:
пунктиром медленным,
как будто снег усталый   
идёт, не разбирая
дороги,
в свете фонаря.


     Кантандо

Распевки утренних синиц
(тональность соль бемоль),
трамвайных перестуков пиццикато,
глухие барабанные удары
снега,
подтаявшего с крыш;
задумка дирижёра Марта
похожа чем-то на Tabula Rasa Арво Пярта:
сыграть прозрачный авангард,
найти скрипучий ключ
к рассохшимся дверям.

Мелодия печальная вполне:
но дело верно движется к весне.


     Этюд

Девчонка на покрашенной скамейке с гиацинтами в руках,
открывшиеся нараспашку двери всех кофеен,
апрельский дождь, прошедший впопыхах,
нелепо бормоча себе под нос: „Да, я уверен...”


     Причуды клоуна

Погашен свет,
и мы одни с тобою
в цирке-шапито.
И если хочешь,
я превращу вот это старое пальто
в смешного ослика с мохнатыми ушами;
я умею, правда.
И мы на нём поедем
странствовать по свету,
собирайся,
mon charmant.

Но...

Не принимай
мою печаль за слабость,
улыбку за обман,
слова чужие за мои
не принимай.

...Моих флотилий корабли
плывут по линии заката.
„Мы были счастливы когда-то
на самом краешке земли.”


     Затакт

Расплёскивая ноты на ресницы,
играла скрипка в переходе у Арбата;
твои ладони пахли молоком и мятой:
но это не попало в такт.

За кадром оставался тёплый дождь, и птицы,
забыв билеты, пели без печали;
а мы с тобой тихонечко молчали.

Вот так, вот так...


     Посвящение

Ты поняла, конечно,
это никакие
не посвящения,
а только лишь черновики:
набор неровных нот,
давнишних фонарей свечение;
оркестр на причале
включает
незабудковые вальсы,
кансоны по мотивам слов
в начале; 
танцуют все;
и вот уже
гудок прощальный
даёт вечерний пароход.

Я уплываю,
но когда-нибудь вернусь;
и ты, наверно, скажешь:
„Я скучала
по нашим песням”.
И день, наверно,
будет белый-белый.

Я уплываю,
мне подать рукой
до отраженья звёзд
в реке,
и именем твоим
я называю звёзды,
реку,
травы
и деревья
на далеком берегу.