Отъезд из ГСВГ и кое-что по поводу

Мы сдали экзамены. Вызова ждём,
И знаем – из части уж скоро уйдём,
Для нас начинаются сборы,
И взглядов немые укоры.
Под взгляды такие немые -
Мы ходим уже как чужие,
Но в чём же мы виноваты?
Есть в жизни у каждого даты
Когда начинается новая
Страница у жизни толковая.
Наверно, другим завидно -
Поэтому и обидно.
Конечно, нам всё здесь знакомо.
Жильцы будто старого дома,
Окрестности все наизусть
Я знаю, и радость, и грусть,
И мыслей возникло смешение,
И скачет воображение:
Три года  мы прожили вместе,
Теперь же - путь неизвестен!
Тут служба - уже приелась
И всё изменить захотелось;
Но, живы покуда будем, -
Мы часть нашу не забудем.
Она нас учила строго,
Отбросила лишнего много,
Обиды, горячность, амбиции,
Но привила традиции,
Традиции воинской дружбы,
Что помогают в службе!

Вот вызов пришел, академия ждёт.
Скорей бы уехать - вперёд так вперёд.
Но тут, от себя не скроешь,
Нет в голове покоя...
Нам дали два дня, чтоб собраться
И с частью всем попрощаться.
Стояли мы в лагере летнем тогда
У леса с немецкой деревней,
Оттуда к нам шла питьевая вода
Для нашей столовой-харчевни.
У немцев дома аккуратные,
Для внешнего глаза приятные:
Обложены красным они кирпичом
Дому такому пожар нипочём,
Хоть в русской деревне теплее
И нашему сердцу милее,
Лишь по бардачной привычке -
Горят от окурка и спички!
Распаханы пашни у них под гребёнку,
От них привозили мы также щебёнку
На нашу лесную дорогу –
Таскали кирпич понемногу.
За лесом, с другого края,
Виденьем земного рая
Был госпиталь наш гарнизонный
Уставшим от службы казённой
(Я б тоже пожил в этой песне
Но вот не болел, хоть ты тресни)!
Держало меня напряжение
И вечное службы движение,
Вот странное дело такое:
Заболевали с покоя.
Ещё интересно, что в наш городок
Шёл медсестер вожделенный поток
Они не с проста приходили,
Искали семейных идиллий.
И некоторым удавалось -
Число холостых сокращалось.

В ту ночь мои мысли роились
В душе плотным слоем копились
И грустью одолевали,
Понять это можно едва ли.
С утра городок наш военный
Я вновь обходил степенно
Чтоб лучше запомнить, где жил
Где столько оставил сил.
Ведь было хорошее. Было не очень.
Но службой не был я опорочен
Бывало и так что комбат разносил,
Казалось терпеть уже не было сил,
То верх воспитательной практики,
Разносов для профилактики.
Впрочем такие, никчемные мысли
Скоро под натиском  разума скисли.

Я двигатель был - я солдатами двигал,
Пускай у кто-то в кармане - и фига;
Как дети солдаты:  упрутся  бараном,
Или шлангуют, как хитрованы.
Еще прапора – чего стоили,
Без бартера жизни не строили:
Вот немцу в бачок отольют полканистры,
Пойди докажи, что бензина он свистнул,
Бумажку покажет – по правилам слил;
Я кухню всю эту тогда изучил.
И правила эти доподлинно знал,
Поскольку путёвки им сам оформлял.

На вечер назначены проводы были.
В большую палатку друзей пригласили
Сидели в плотную, плечами сомкнувшись
В такие же плечи соседа уткнувшись.
Выпили мы по единой разом,
Затем и вторую и третью, сразу
Бывшая скованность как – то пропала
Жарких пора разговоров настала
А после - запели, мы ещё знали,
Песни, что наши отцы распевали
Матушка-Волга в них волны катила,
Смерть ямщиковую жизнь уносила
За борт княжну атаман бросал
Кличем разбойным брега потрясал…
Песен тогда мы не мало попели.
Что из России далекой летели -
Как партизаны в леса уходили,
Как их туманы родные укрыли…

Тут разговоры опять завелись:
В дружбе навеки друг другу клялись;
Пусть были избитыми эти слова,
И тема давно была не нова,
Но искренность в них была жИва,
И жаром пылали порывы!
Я и Валера на то отвечали,
(Вместе тогда мы часть покидали),
А Лёшка, приятель, вдруг привскочил
На стол и такое тут нам отмочил,
Что все мы сидели с открытыми ртами, -
А Лёшка стучал по  столу каблуками.
Такого задал огневого пляса.
Цыган бы завидовал, без прикраса:
Вот-вот разлетится от бешенства стол,
Грохнется Лёшка прямо на пол!
Но стол не сломался, своею рукой
Вытер со лба Лёшка пот трудовой…

Поздно за полночь уже разошлись,
Помнить друг друга опять поклялись.
Даже комбат проходя улыбался:
Когда-то и он также вот провожался!
Мы молоды были. Во многом наивны,
Излишне бывали порой агрессивны,
Могли быть опасны для женских ушей
И личного счастья женатых мужей,
Но много хорошего в нас ещё было,
И наша от жизни душа не остыла
Любое горнило могли мы пойти,
Чтоб удержаться на нужном пути.

Утром, как нужно я выстроил взвод,
Им объяснил свой из части исход,
Каждому доброе слово сказал,
И возмужать крепко им пожелал,
Но тут подогнали к линейке машину
Сели с приятелем двое в кабину,
За нашей - ещё штуки три увязались,
Какое – то время колонной держались,
В колонне гудки непрерывно давая,
Объехали лагерь, всем встречным махая,
И покатили в свой городок,
Оставив на память последний гудок.

Приехали. Сборка пошла чемоданов.
Новых и старых уже ветеранов,
Два из них куплены были заранее,
И были известны как «гросс Германия» -
Пусть видом не обольстительны,
Но для вещей вместительны.
В один чемодан я всю форму сложил,
Другой же наполнил книгами,
И если я первый тащил один -
Второй вдвоём еле двигали.
С нами из части ещё отпускник
Ехать в Москву собрался.
Досталось ему из за этих книг -
Он мне помогать навязался.

Приехали в Эрфурт. Поезд стоит.
Толпа людей на перроне.
У всех чемоданов внушительный вид,
Как разместимся в вагоне?
Но потихоньку всё утряслось
Каждому место как – то нашлось.
И ехали дружно вместе.
К утру уже были в Бресте.
А после до Минска, а там и Москва
Союза столица и штаб войскам,
Бурлит как источник жизни
На счастье большой отчизне.
Но мы ведь бездомные, где нам осесть?
Брат у Валеры учится здесь,
Два дня у него кантовали,
Пока нам квартиру искали.
А там началось ученье,
Для многих большое мученье.
Кому то большая гадость,
А мне ж оно стало за радость!