Генюшка. 3. Затея отца Гермогена

3. Затея отца Гермогена


Задумал Кузьма Егорыч младшеньких грамоте обучить. Генюшке тогда восемь было, а Васятке десять. Обмозговали они задумку с Марией Ивановной. Так и сяк подумали, рассудили и решили учить непременно.  Эх, выучить бы ребятёшек  в городском народном училище! Четырёхлетнем, да ещё и с гербовой бумагой об окончании!  Ребятёшки бы сразу в люди вышли. Помечтали-помечтали, но  поняли, что ничегошеньки из этого не получится – уж больно далеко ближайшее-то училище,  почитай за тридцать верст в уездном городе. 

Была, правда, ещё школа в Городище, трёхклассная земская. Но Городище опять же далековато, зимой не набегаешься. Да и дорога через лес, а зимой в лесу волки рыщут. Нет, не дело, чтоб  ребятёшки зимой одни по лесу шастали. Да и через Ницу перебираться надо, а коли вдруг весенний да осенний паводок грянет? А ежели им в Городище угол снимать, так малы ещё, да и в чужих людях жить – горе мыкать. И не отпустили маменька с тятенькой Васятку с Генюшкой ни в городское училище, ни в городищенскую школу. А решили отдать брата с сестрой в церковно-приходскую,  что при  их приходе ещё с конца прошлого века деревенских ребятишек  уму-разуму наставляла. Пущай первоначально в этой выучатся, а там уж как Бог положит.

Вот так и попали дети в церковно-приходскую школу. Занятия начинались с последних дней октября и заканчивались в конце апреля. Школа была двухлетней и изучались там  Закон Божий, чтение, письмо, арифметика, церковное пение и история. Заправлял всем священник, отец Гермоген. Он учил Закону Божьему, церковному пению и истории, а чтению, письму и арифметике обучал дьячок.

Скоро пролетел год, пошёл второй. Научились ребятишки чтению, письму и счёту, и даже азы истории усвоили. Но вот не заладилось у Генюшки как-то сразу с Законом Божьим и церковным пением.  Голос-то у Генюшки был хороший, сильный и звонкий, но вот не получалось у неё петь по церковному, как ни старается всё равно на народные мотивы съедет или звонкое коленце ввернёт. И прозвучит вдруг посреди долгого монотонного пения, яркое высокое коленце, звонкая заливистая  выкрутасина.

А молитвы на уроке сказывать начнёт, всё равно своё словечко вставит. И уж ругал её священник, и наказывал, и родителям жаловался. Нет, всё едино вольничала девчонка, хотя и клялась-божилась, что это не специально, а само собой получается. 

Ох, с каким  превеликим удовольствием выгнал бы отец Гермоген её из школы за своеволие, но всякий раз вступалась за ослушницу  попадья, матушка Евстолия Михайловна, Генюшкина крёстная.  Очень уж Евстолия Михайловна Генюшке благоволила.  Да и дьячок хвалил. По чтению, письму и счёту девчонка одной из лучших была.

И вот во второй и последний год обучения, по весне, произошёл случай, отбивший у Генюшки всяческое желание окончить школу и получить документ об этом событии.

Съездил как-то отец Гермоген несколько раз в город, к земскому врачу. В Бога он, конечно, веровал, но, когда его вдруг поприжало со здоровьишком, решил, следуя поговорке, самому не плошать.  И каждый раз заканчивались эти визиты к врачу  высокосветскими беседами. И вот в одной из бесед, доктор высказал мысль, что почти всех деревенских детей мучают глисты, поэтому дети плохо растут и плохо учатся. А наилучшим народным средством от глистов, по словам доктора, является обычное льняное масло.

И тут отца Гермогена осенило! Загорелся он прямо таки этой мыслью. Дело-то богоугодное, недаром древние говаривали, что в здоровом теле – здоровый дух. Тут отец Гермоген вспомнил, что говорили это древнегреческие язычники, поэтому спешно  осенил себя крёстным знамением. Но от затеи своей н отступил.

По приезду домой, он объявил матушке, что у всех учеников будет травить глистов. Нет не сам, конечно, для этого дьячок есть да местный коновал имеется. Но травить-то глистов надо непременно на школьном дворе, чтоб точно знать – все потравлены.   Матушка Евстолия Михайловна мысль эту одобрила, но единственно сказала,  мол, сомнение её берёт – сподобятся  ли они напоить маслом Генюшку,  шибко уж та льняное-то не уважает, горчит оно и рыбой несёт. Но батюшка Гермоген только отмахнулся.  Он-то знал, как со строптивицей сладить.

В назначенный день на заднем дворе школы всё было готово для процедуры. Стоял бидон с маслом,  лавка и даже вожжи припасены, и огроменная ложка в наличии. Начать  решили с Генюшки, а то эта востроглазая  моментом расчухает и не сладить с ней будет. Больно уж норовистая.

И как только по утру Генюшка зашла в школу, матушка Евстолия Михайловна зазвала её на вольный воздух, в школьный двор.  Сели они на лавку потолковать и тут сзади налетели на Генюшку коновал с дьячком. Ох и попиналась же,  и поголосила Генюшка! Визгу на всю деревню.  Мужики местные,  даже удивлялись, что это мол у батюшки поросёнка, что ли режут, в такое неурочное весеннее время, протухнет ведь мясо-то, ежели сразу с ним не управиться. Ну посудачили так, посудачили да по своим делам разошлись.

А Генюшку скрутили и приторочили вожжами к лавке. Подошёл к ней коновал с полнёхонькой ложкой льняного масла и велел рот открыть, но Генюшка только крепче его сжала.   Ну что что тут поделать. Пришлось дьячку ей нос зажать, вот рот-то и открылся. Вылил туда коновал всё наличествующее в ложке масло.  И тут же всех присутствующих окатил мощный масляный фонтан. Генюшка как сказочная Рыба-Кит извергла масло назад. Дёрнулась Генюшка вместе со скамейкой, опрокинулась на бок, да прямо в бидон и врезалась. Вскочила и с привязанной сзади скамейкой помчалась домой.  Остались на дворе лишь упавший бидон с разлившейся по земле масляной лужей да толпа с распахнутыми от изумления  ртами.

Следом за Генюшкой Васятка ринулся. А уж после  коновал с дьячком, да где им словить такую прыткую девчошку, хоть даже та и со скамейкой на спине. Зрелище было презабавное: бежит что было силы лавка с притороченной вожжами девчошкой, за лавкой Васятка, за ним дьячок, откуда только прыть взялась и следом коновал отпыхивается. Влетели Генюшка с Васяткой во двор и ворота на засов заперли.

А Генюшка с помощью Васятки освободилась от пут и скамейку за ворота  бросила.

Вот так и сорвалась у отца Гермогена травля глистов на вольном воздухе.
 
Вечером пришли с поля тятенька с маменькой,  хотели им  ребятишки всё рассказать, а те уже знают – отец Гермоген пожаловался. 

Льняным же и возместил тятенька ущерб за пролитое поповское масло. А Генюшка в школу больше ни за какие посулы не пошла. Так  она и не завершила своего двухлетнего  обучения.