Цветы завяли

По неухоженным дорогам рани,
по ямам, утрамбованным мечтами,
носились черные гробы в тумане
с блатными избранными номерами.

А по обочинам дорог забытых
что-то как варево колдуньи пузырилось,
может быть, души сбитых и убитых,
а может совесть убивавших заблудилась
в канавах от дневного света скрытых.

А за канавами клокочущих обочин,
назло врагам всей предыдущей власти,
цветы росли, питая мир порочный
надеждой всех избавить от напастей,
как яблоко от мелких червоточин.

Им оставалось по-космически немного
до яркого цветения момента;
слюной захлебывалась каждая дорога
асфальта в предвкушенье и цемента.

И пока все дороги поздравляли
друг друга с переменой неизбежной,
цветы вдруг в один миг завяли
среди надежд и ожиданий безмятежных.

Что? Как? Почему? И кто виновник?
По площадям бродили волны гнева.
И оказалось, что простой садовник,
назначенный когда-то пяткой левой,
решил, что всем полезнее шиповник.
Надежный и проверенный шиповник,
неприхотливый, терпеливый, безучастный;
как возрастной, расчётливый любовник,
уже не взбрыкивающий понапрасну.

А от цветов какая польза? Только прения:
то света мало им, то воздуха, то воли.
Вот и не стал давать им удобрения
садовник избежав не нужной боли —
и головной и той, что возмущеньем
всё пузырится по обочинам дороги,
а новые гробы с былым презреньем
скользят, укутавшись в сухие некрологи.