Не покидай меня

Месяц назад мне позвонила одноклассница. Мы вместе учились в школе в Дудинке. Она сейчас живет в Сочи, я в Питере.  Ее дочь заканчивает театральное что-то. Выпускной. Их группа дает спектакль. Как обычно на такие мероприятия мало зрителей и ищут среди родственников, друзей и знакомых. Мне не трудно. Схожу. Мой сын закончил музыкалку, и я знаю как это - когда большая часть зала – это, пустые кресла.
Вчера встретились у Финского вокзала задолго заранее.  Оля вся такая красивая и женственная, в вечернем с декольте и на каблуках, я в куртке и кроссовках. Я ей – Оля?! Оля говорит -  мы же в театр идем. А я как бы в институт собралась на что-то вроде экзамена. Ладно, наговорились и пошли к месту события. Оля говорит это на Арсенальной 1. И вот идем мы вдоль Арсенальной набережной … 13 дом.. 7 дом…Стоп.  Навигатор показывает – пришли. А мы не пришли. Стоим возле бывшей тюрьмы, с цветами. Не театр, цирк! Спросили у людей, те говорят вам надо назад вернуться. Куда назад? К метро? Вернулись к метро и потом снова к дому номер 7. Навигатор говорит - пришли. Оля начинает звонить дочери, та не отвечает. Оля набирает подругу дочери – та едет в институт. А надо в театр с названием «Где театр». Я набираю в гугле «где театр» и оказывается нам надо на Арсенальную улицу, а не Арсенальную набережную. Это дальше. Просто вперед. Но Оля просто так не сдается. Она уже  накрутила себя и драму и нервничает. Успокаиваю – еще полчаса, мы успеем. Если не успеем вызовем Яндекс такси. Однако, Оля, как настоящая женщина, успокаиваться не собирается. Рассказывает мне, что после третьего звонка не пускают. А я в своем сознании все еще иду на студенческий отчетный. Какие звонки? Ладно, осталось 50 метров прямо. Оля меж тем дозвонилась до друга дочери и тот уже бежит нам на встречу. Оля очень эмоционально рассказывает ему, что нам пришлось пережить пока мы искали нужный адрес и бегали вдоль набережной. Очень восторженно благодарит его как спасителя, потому что чтобы мы без него делали? Я слушаю и молчу. Лично я просто пришла по навигатору.
У входа в старинное кирпичное здание стоит шлагбаум и человек в военной форме. Оля впадает в панику – нас не пустят! Впустили.  Это просто актер вышел покурить. Оля вышла из драмы,  вернулась в себя, нашла знакомых и продолжила трагикомическую историю наших похождений. Остальные родители оказались более адекватными. Говорят, на билете была карта нарисована с маршрутом.  Оля успокоилась. А я оглядываю помещение. Мы все еще стоим в коридоре. Высоченные сводчатые потолки, кирпичные стены, арматура. Это бывшие Кресты. В углу небольшая дверь с надписью «Где театр» без знака вопроса. Десять рядов на десять мест. Просто открыли дверь. Просто проверили билеты. Никаких звонков. Ни первого, ни третьего. Два часа без антракта. Цветы можете поставить в вазу. Крохотная сцена. На сцене пианино. Кроме пианино из реквизита вещмешок и пара раскладушек.
Оля восторженно озирается. И театральным шепотом, очень тихо, так что слышно, наверное, на всю набережную делится со мной впечатлениями. А я пока не в восторге. Два часа для студенческого выступления как-то слишком долго.
На сцене танцует девушка в черном. Потом все куда-то бегут. И остаются двое военных полковник и командир. Командир после госпиталя рвется на фронт, но ему дают особое поручение. Звучит фраза про первый белорусский фронт. Значит про Отечественную войну. Актерам чуть за двадцать. Но мимолетным движением один сгибает плечи и передает горе всем себя. А не только текстом.
На сцене танцуют девицы в трусах. Но все пристойно прикрыто. И ничего не понятно. Но смешно. Недолго. Девчонки и есть особое поручение командира. С их помощью он должен устроить диверсию. Они готовятся к празднику в честь дня святой Агнии, который отмечают фашисты. Агнию много веков сожгли на костре. Чума отступила. Другие люди выжили. Разведчицам по сценарию нет и двадцати. Они не влюблялись, не целовались. Потеряли родных. Но, им не страшно. Они пришли воевать.  Страшно командиру. Полковник уточнил задание. Уничтожить узел связи, указав ориентир для артиллерии.  Командир в ужасе. Девушка в черном говорит ему – ты уже делал это.
Командир спорит – на себя!  Я вызывал огонь на себя. И замолкает. Потому что чуть раньше он объяснял одной из разведчиц, что больше нет ты или я. Есть мы. Пока не закончится война. Так надо. И на вопрос полковника, какая ему нужна помощь просит шоколад.
Девчонки разбирают вещь мешок. Зефир, бублики они видели еще до войны. Смотрят на фольгу и всё понимают. Им страшно.
Одна за другой они прыгают за пианино. Там как будто бы река, которую надо переплыть и звукорежиссер за сценой. А потом жуткие звуки артиллерийских залпов.
Полковник звонит командиру в госпиталь, рассказывает, что задача выполнена. А за его спиной висят в воздухе три солдатских шинели. Слезы сами по себе текут. Оля тоже всхлипывает. По-настоящему. Не понятно кто из них выжил. Девушка в черном танцует с рулоном туалетной бумаги. Это не смешно. Она записывать в него имена и фамилии разведчиц, командира и полковника. Рулон длинный…  в нем очень много других имен. Они умерли для того, чтобы другие остались жить.
Спектакль закончился. Всего два часа. А я бы еще смотрела и смотрела бы. Выходим на улицу. Идем вдоль набережной, мимо машины с немецкими номерами. Тепло. Светло. Еду в метро. Слезы текут. Какая-то женщина спрашивает – у вас что-то случилось?  - Случилось. Их убили. Восемьдесят лет назад.  А сейчас снова убивают.  Для того чтобы другие жили.
Я нашла эту пьесу в интернете. Называется «Не покидай меня» Алексея Дударева.
Увидите на афишах… – ну, вы понимаете.