Oculi stupri

Постепенно, медленно Валера пробуждал человечность во мне. Семя, которое он посадил во мне в первую нашу встречу в церкви, проросло в бесплодной почве моего существования и пробралось своими корнями в моё холодное сердце, открывая его, как корни ивы разрушают гранитный валун. Высокомерный в своём одиночестве, я всегда считал своё сердце каменным. Неизвестное мне, моё сердце было холодное и серое снаружи, но, взломанное и открытое светом Валерки, начало сверкать, будто неизвестные и редкие кристаллы. Я мог чувствовать изменения, которые происходили во мне, изменения, которых я жаждал, но считал невозможными, и я испытывал почти головокружение от этих метаморфоз, происходящих внутри меня.

О Господи, я заболел им. Не последним фактором моего пробуждения стало и моё сексуальное желание, которое дремало так долго. Тепло, которое излучал он, было невероятным. Я хотел погрузиться в него, подставить своё лицо солнцу, вот только бы не сгореть от этого ядерного жара. Он бы окружал и подпитывал меня и... я провёл рукой по своим волосам. Ладно, Исмаэль, хватит уже этого цветастого языка. Просто признай, что ты хочешь, чёрт возьми, переспать с ним. По крайней мере, на этом настаивало моё тело, и я улыбнулся про себя, на этот раз чувства были более созвучны с этим грубым языком и мыслями. Потому что это было правдой. Я хотел ощутить его грудь под своими руками, исследовать таинство между его ног, заставить его кончить, когда он скакал бы на мне.

Существовала тысяча вещей, которые я воображал будто делаю с ним, а он делает со мной, и эти картинки плясали в моём мозгу неустанно, пока я возвращался в Стокгольм. Наконец-то, не способный больше выдерживать это напряжение, как и пульсацию эрекции ни минуты больше, я свернул с дороги и позаботился о своих нуждах. Хотя это и устранило непосредственный дискомфорт, но было всего лишь бледной тенью того удовольствия, которое, как я представлял, ждало меня в руках Валерика. То, как он растаял в моих руках, когда мы целовались, убедило меня, что парень жаждал того же единения.

Я никогда не испытывал ничего подобного с девушками, никогда. Они отдавались сексу и похоти с тем же расчётом, что и профессиональный игрок за карточным столом. Да, некоторые девчонки посвятили меня и научили нескольким техникам, но любовь и романтика – нет. Для них секс был приятным времяпрепровождением, достаточно приятным, но едва ли чем-то из ряда вон выходящим. Мысли женщин, когда мы занимались любовью в первый раз, почти не позволили мне кончить. Я надеялся, что это может быть... может быть чем-то большим.

Теперь с Валерой я видел, что секс может стать чем-то большим, нежели трением определённых частей тела. Этот разделённый экстаз мог стать экстазом в квадрате. Я хотел дать ему это. Я чувствовал, как страсть нарастала между нами. Я хотел этой обнажённой близости наших тел, обнажённой близости наших душ. Если у меня нет доступа к его мыслям, я хотел познать его всеми другими возможными способами.

Он не знал, насколько я был прав, когда сказал ему, что попрошу всего: его любви, его человеческой жизни, даже его души. Я осознал это более чем когда-либо, когда отец сказал, что создание ещё одного вампира – это самое эгоистичное, что он когда-либо делал. Тем не менее, я не мог слишком зацикливаться на масштабе того греха, над которым размышлял; это определённо самая чудовищная вещь, что я когда-либо делал в своей долгой и грязной жизни. Но если бы кто-то такой чистый, наполненный этим божьим светом, смог полюбить меня, тогда я бы поверил, что искупление возможно даже для таких тёмных существ.

Однако его запах начал сводить меня с ума; я всё ещё искал способ справиться с ним. Наш поцелуй послал дрожь по моим мышцам, пока я пытался бороться с желанием позволить моим губам спуститься вниз по линии его челюсти и шее, где я слышал, как бьётся его кровь в венах. Я знал, что мне лучше придумать какой-то план и поскорее. Проклятье, я поклялся себе. Почему я столкнулся с ним именно здесь? Почему сейчас? Если Господь действительно наблюдает, ему должно быть очень весело.

Я включил проигрыватель, позволяя ретро-панку «Clash» заполнить машину, воспроизводя в мыслях, как он выглядел, подпевая им. Да, моё сердце открылось для, казалось бы, самого обычного мальчика с необычайным милосердием.

Приехав в Швецию, я какое-то время ездил по городу, смотря на различные места и представляя Валерку в каждом из них, моё воображение рисовало его как юного мальчишку. Я проехал мимо старшей школы, представляя, каким учеником он был, и каково бы это было учиться с ним в одном классе. Я мог бы сидеть рядом с ним, обедать в одном и том же кафетерии и ходить на те же уроки. Я мог бы держать его за руку и пригласил бы на выпускной. Молодость и неиссякаемый оптимизм Валеры стали бы лечением для моей запятнанной и сломанной психики, я мог представить себя, приобретающим это его состояние благодати, которое было у него сейчас. Я позволил себе мечтать в этом ключе до тех пор, пока не отказался от этих мыслей. Эта дорога была закрыта для меня уже десятилетия. Возможно, это было даже хорошо. Понадобилась целая жизнь валяния в грязи, чтобы разглядеть истинный диамант, когда я нашёл такой. Я не позволю ему ускользнуть от меня.

Я свернул на круглосуточную заправку в городе, решив заправить машину, прежде чем возвращать её Каю. Этим ранним утром здесь было тихо; ещё даже не рассвело, и я выпрыгнул из машины, отказавшись от своих контактных линз, так как собирался воспользоваться карточкой, чтобы оплатить бензин. Я провёл картой через ридер, держа насадку, когда цифры забегали. Машина остановилась по другую сторону колонки, её двигатель урчал. Мне не нужно было смотреть, чтобы узнать, что она была наполнена парнями-подростками; их мысли являлись шумными и громкими, наполненными изображениями спорта, девушек и видео игр, обычное дело для молодых парней в эти дни. Я усмехнулся про себя, когда они говорили друг другу спрятать пиво, которое держали в руках. Всё было хорошо, пока водитель не вышел из машины и не подошёл к насосу, и тогда я почувствовал его мгновенную тревогу, когда он поймал мой запах.

Я обернулся, и мы посмотрели друг на друга, разделённые несколькими футами. Его глаза были чёрными, кожа тёмного золотисто-коричневого цвета, у него были короткие чёрные прямые волосы, которые напоминали иглы дикобраза. Я мог сказать, исходя из его запаха, что он был наркоманом, и мужчиной-шлюхой вдобавок. Прошло много времени с тех пор, как я ощущал конкретно этот запах. Он блуждал среди той редкой группы смертных, которые знали о вампирах, но будучи и сами не без греха, освобождались от уничтожения в случае раскрытия нашего секретного существования.

Но сразу же пришла ещё одна мысль, существовала отличная возможность, что один из них либо был бывшим Валерки, либо знал его, и я немедленно разозлился. Я хотел стереть любые следы общей истории Валеры с кем-то другим, кроме себя, и сейчас здесь были эти парни, которые могли знать Валерика, даже играть с ним в карты. Было бы забавно выплеснуть кое-какую злость, что я испытывал, на них, но я не хотел создавать проблемы для своей семьи, живущих с ними пососедству. Этот парень рядом со своей машиной прорычал что-то внутрь, и все ребята выпрыгнули из машины, их глаза вспыхнули, и мрачное выражение многообещающего насилия появилось на лицах. Я был уверен, что на моём лице читалось то же обещание, но я положил заправочный шланг на место, слушая их мысли, когда пятеро из парней обошли насос, образовав полукруг вокруг меня, пока я ставил на место крышку бака.

Все они являлись наркоманами, я видел это в их мыслях. Все они были юны и высокомерны, управляемые собственным тестостероном. Парни выскочили из своей машины, как чёртики из табакерки, желая защитить «свою» территорию. Никто из них не узнал во мне дьявола. Ох, но их мысли были полны ненависти, имена, которыми они обзывали меня, были стереотипно смешными.

Очевидный лидер, на несколько лет старше других, крепко сложенный с густыми тёмными волосами, стоял прямо передо мной. Я защёлкнул дверцу топливного бака и медленно развернулся, улыбаясь. Они будут так ужасно разочарованы, когда узнают, что сегодня вечером их не ждёт никакая потасовка.

- Ты выбрал неправильное место, кровосос, - прошипел самый старший.

После этого мелкий парень зарычал и набросился на меня. Он оказался, что удивительно, достаточно быстрым, чтобы схватить меня за рубашку, прежде чем я отбросил его. Парень полетел назад и врезался в другого, и уже вдвоём они врезались в насос, но не прежде чем оторвали карман моей рубашки. Они так комично попятились назад и свалились в кучу на земле. Я посмотрел на себя, моя рубашка была уничтожена. Теперь я начинал злиться, и рычание вырвалось из моей груди. Это было встречено таким же рычанием от третьего, который сделал шаг ко мне, его мысли кричали: «Демон».

- Подходи ближе, сволота, и ты узнаешь, каково это столкнуться с самим дьяволом, - прошипел я ему. Он остановился там, где стоял, но его глаза продолжали бросать кинжалы в меня.

Их вожак, стоя на их пути и пытаясь поднять их, готовых снова броситься на меня.

- Вы двое. В машину. Сейчас же.

Эти двое распутались, и один всё ещё держал клок моей рубашки в кулаке. Выражение его лица всё ещё было напряжённым, но и обиженным.

- В следующий раз, - пообещал он мне, когда они направились к машине.

- В следующий раз я не буду таким вежливым, - ответил я, обещая это в первую очередь самому себе, и повернулся к старшему. – Ты знаешь, они должны соблюдать закон этого города, - сказал я, рассматривая свою рубашку.

- Ты спровоцировал их, - предупредил он. – Цвет твоих глаз сказал уже всё, что мне нужно было знать.

Я всё ещё не получил той информации, которую хотел от них. Я посмотрел на мини-маркет, примыкающий к заправке.

- Уверен, шеф полиции заинтересуется любыми проблемами.

- Я буду присматривать за тобой, - пообещал он, игнорируя мой комментарий и направляясь обратно к своей машине, жестом головы указывая, чтобы двое остальных следовали за ним.

Я сел в Камаро и позволил шинам завизжать, выезжая с заправки. Маленький, небольшой жест, но он подарил мне небольшое удовлетворение. Это было больше, чем получили наркоши.

Дом был тих, когда я вернулся. Столовая и гостиная пусты; все находились в своих спальнях. Никогда раньше это не беспокоило меня; я находил способы закрывать свой разум, ограждая его от спальной жизни других. Думаю, тогда я напоминал шестилетнего ребёнка, и все сексуальные намёки будто проносились мимо меня, но сегодня всё было пугающе по-другому. В моём собственном полувозбуждённом состоянии из-за присутствия Валеры это заставило напрячься каждый мой нерв, и гормоны этого семнадцатилетнего тела, в котором я застрял, наполнили меня и уничтожили моё самообладание.

Я сел за рояль, пытаясь сыграть фортепианный концерт Салонена, но образы продолжали ломиться в мои мысли: голова Лизы, отброшенная назад, ощущение груди, которая наполнила руку Кая, глаза Максима, закрывшиеся от наслаждения, Тина, ласкающая его петушка, смеющиеся голубые глаза девушки. Как порнографические картинки, они продолжали ломиться сквозь стены, что я возвёл вокруг себя. Наконец-то всего этого стало слишком много, образы затопили мой разум, пока я не почувствовал, что смотрю три фильма с отметкой «X» одновременно. Я бросился прочь из дома, чтобы найти утешение в лесу, обещая себе, что пройдёт не так уж много времени, прежде чем я тоже получу столь желанное удовлетворение со своим возлюбленным.

Бывает в жизни так больно,
Что сил не хватает дышать.
Что хочется крикнуть "Довольно!"
Что хочется просто сбежать.

Или, упав на землю,
В небо бездонное взвыть.
А если Бог нам не внемлет,
У Смерти спасения просить.

Но помощи нет от Бога.
С ухмылкой обманет Смерть.
И снова нас учит Дорога
Зубы сцепив, терпеть.

И верить, что там... Чуть дальше...
Мы вырвемся в ясный свет
Из боли, обиды, фальши.
Из страха, напастей и бед.

Дорогу пройдёт идущий
И это придумал не я.
Нам этот жребий отпущен.
Нам по-другому нельзя.

Пусть отстаёт, кто хочет.
Ключ зажигания... Газ...
Музыку сделай погромче,
Обочина – не для нас!