Жизнь в эпоху перемен

                «Он  придёт, он  будет  добрый,
                ласковый, -  ветер  перемен.»
                ( Российская  эстрадная  песня).
               
               
                « Чтоб  тебе  жить  в  эпоху  перемен»
                ( Китайское  проклятие)
               


                Жизнь  в  эпоху  перемен.

                Глава  I

                1.
Это  рассказ  о  том,  как  человек  ищет  своё  место  в  мире.  Счастлив  тот,  кто   находит  его.  Но  так  много  тех,  кто   его  не  находит. Это  наблюдение,  а  не  автобиографический  рассказ. 

Прошло  два  месяца  после  того,  как  Евгений  закончил  институт,  и  получил  диплом  инженера.  Теперь  ему  предстояло  по  распределению  ехать  в  Воронеж,  в  какую-то    ничего  не  говорившую  ему  своим  названием  организацию,  которая  в  его  записной  книжке  была  записана  как  «Нечерноземэлеватормельмонтаж».  Что  это  за  организация  и  чем  она  занимается  он  в  точности  не  знал,  никто  ему  о  ней  ничего  не рассказал,  и    можно   было   только  предполагать  и  догадываться.  Перед  распределением  составили    общий  список  всех  студентов  курса  и  стали  каждому  начислять  и  отнимать  баллы,  которые  он  заработал  учась  в  институте.  По  подсчитанным  баллам  определили  кто  в  какой  последовательности   будет  выбирать  себе  будущую  работу  из  поступившего  списка  вакансий.  Неизвестно  на  каком  месте  оказался  бы  Евгений  в  этом  списке,  если  бы  не  злосчастные  для  него  обстоятельства,  которые  случились  с  ним  на  втором  курсе,  когда  он  был  исключен  из  комсомольской  организации  института  и  переведён  на  менее  престижную  специальность,  по  которой  и  закончил  теперь  институт.  Исключение  из  комсомола  давало  огромный  минус  всем  его   учебным  заслугам,  так  как  учился  он  всегда  хорошо  и  сессии  сдавал  без  трудностей.  В  итоге  в  списке  на   распределение  он  оказался  на  последнем  месте.  Никакого  выбора  у  него  не  было  и  нужно  было  брать  то,  что  осталось.  Но  на  его огромное  удивление  в  итоге  в  списке  остался  город  Воронеж  и   « Нечерноземэлеватормельмонтаж».  Девушка  выбиравшая  перед  ним  место  распределения  выбрала  себе    должность  инженера-конструктора  в  городе  Семипалатинске,  известного  ядерного  полигона  в  Казахстане.  Евгений  посчитал,  что  ему  повезло  не  ехать   так  далеко  и  что  не  попал  в  какую-нибуть  захолустную  глубинку,  которые  тоже  были  в  распределении.  Воронеж  находился  не  так  далеко  от  родного  города  и  не  был  городком  союзной  прибалтийской  или  среднеазиатской  республики.  По  названию  было  понятно,  что  предприятие  не  было  заводом  или  фабрикой,  отдалённым  колхозом  или  каким-нибуть  железнодорожным  полустанком  в  степи. 
Прогуляв  на   свободе  два  месяца  после  окончания  института, -  два  месяца  ничего  не  делания,  - он  с  большой  неохотой  в  середине  сентября    стал  собирать  необходимый  набор  вещей  для  поездки   к  месту  распределения.  Его  сопровождала  до  места  работы  мать.  Она  не  смогла  бы  успокоиться,  пока   не  увидела,  как  он  устроился  на  новом  месте.  Евгений  простился  с  родным  городом,  в  котором  провёл  всю  свою  жизнь  и  самые  лучшие  годы  юности.  В  последние  несколько  недель  перед  отъездом,  прогуливаясь  по  вечерам  по  его  тёмным  улицам,  по  тем  улицам,  где  ходил  в  институт,  где  возвращался  с   танцев  радостным  и  счастливым,  где  открывал   для  себя  благословенную  радость  бытия,  трепетную  сущность  жизни,  полную  нежности  ночи  и  любви,  которую  могут  ощутить  не  все,  а  открытую   только  молодым,  чистым   и  любящим  душам.  С  этими  улицами  у  него  были  связаны   лучшие  воспоминания  последних   самых  лучших  лет  жизни.   Он  мысленно  прощался  с  деревьями,  которые  были  немыми  свидетелями  всего  что  с  ним  случилось.  Он  прощался  с  ними   как  с  близкими  и  родными.   Прикасаясь  к  ним,   чувствовал  огоньки  тепла  в  них,  согревавшие  его  ладонь  в  предосенней  прохладе  ночи.  Они  были  ближе  ему,  чем  мир  людей.  Растворяясь  в  трепете  ночи,  в  шуме  и  запахах  их  листьев  и   цветков   он  чувствовал  благословенную  любовь  бытия,  которую  никогда  не  чувствовал  среди  людей.  Как  незаметно  прошли  студенческие  годы  здесь  под  сенью  этих  аллей.  Он  не  успел  даже  как  следует  насладиться  ими.  И  не  столько  их  чувствами,  сколько  их  временной  продолжительностью.  Хотелось,  чтобы  всё  так  оставалось  и  продолжалось  как  можно  дольше.  Только  они  видели  то,  что  он  ощущал,  те    чувства,  которые  он   не  сможет   передать  словом  стихов.  Только  они  стали   случайными  свидетелями   прошлого.  Поэтому  эта   с  ними    сопричастность    делала  их  родственными,  близкими  существами.  Теперь  ему  казалось,  что  он  устремляется  на   пустую,  совершенно  чужую  территорию,  с  которой  его  ничего  не  связывает.  Он  уезжает  в  город,  который совершенно  не  знает,  к  которому  не  имеет  никакого  отношения,  также  как  и  город  к  нему.  Его  учёба  уже  закончилась,  значит  он  не  сможет  вновь  почувствовать  себя  причастным  к  студенческой  молодой   свободной  жизни,  его  ожидают    суетливые,   наполненные  несвободой  дни.

                2.

До Воронежа  летели  на  самолёте.  Самолёт,  сделав  своё  дело,  доставил  Евгения  и  сопровождавшую  его  мать  в  назначенное  место.  Они  взяли  такси  и  поехали  искать  пресловутый   «Нечерноземэлеватормельмонтаж».  Таксист не  знал  где  находится  эта  организация,  но  пообещал,  что  расспрашивая  по  пути   своих  коллег  обязательно  довезёт  до  места  назначения.  Как  всегда  разговаривая  по  пути  таксист  ненавязчиво  узнал   для  чего  Евгений  туда  едет,  женатый  он  или  холостой,  и  узнав,  что  он  не  женатый   улыбнувшись  сказал: «Здесь  женится.  Девчата  у  нас  красивые.»  На  что  Евгений  саркастически   про  себя  улыбнулся.  После  небольшого  блуждания  по  городу  и  расспросов  им  подсказали    направление  куда  надо  ехать.  С  некоторым  сомнением  таксист  поехал.  Всю  дорогу  Евгений  всматривался  в  улицы  и  дома  за  окном.   Город  выглядел  внушительнее,  чем  его  родной  город.  Кстати,  как  узнал  от  таксиста  Евгений,   и  население  его  было   почти  в  два  раза  больше.  Через  несколько  переулков,  таких,  которые  можно  было  увидеть  и  в  его  родном  городе  со  старыми   двухэтажными   сталинскими  бараками  и  хрущовками   и  деревянным  частным  сектором  машина  подъехала  к  обнесённой  бетонным  забором  территории  какого-то  предприятия.  Через  забор  был  только  заметен  стоящий  на  территории  козловой  кран.  Евгений  подошёл  к  доске  на  стене  двухэтажного  здания,  видимо  конторы   и  прочитал : «Воронежский  филиал  Нечерноземэлевавтормельмонтаж». 
- Ну  что  правильно  приехали.  Эта  контора, - прокричал,  выглянув  из  машины  таксист. 
- Вроде  она, - отвечал  Евгений.
Рассчитавшись  с  таксистом,   они  зашли  внутрь  конторы.  Внутри  было  тихо,  безлюдно  и  темно.  Коридоры  были  плохо  освещены.  Евгений  стал  изучать  надписи  на  таблицах  дверей  и,  наконец,   увидел   надпись:  Инспектор  по  кадрам.  Он  приоткрыл  дверь  и  заглянул.  Инспектор  была  на  месте.  Это  была  женщина  средних  лет,  достаточно  миловидная  и  добродушная  судя  по  её  внешности.  У  неё  была  мягкая  речь  и  доброжелательная  характер,  который  Евгений  почувствовал  в  первую  минуту  разговора.  Узнав  от  них  в  чём  собственно  дело   она  взяла  диплом  и  вышла  с  ним  куда-то   из  кабинета.  Через  некоторое  время  она  возвратилась  назад   и  сообщила,  что  жить  Евгений  будет  пока  что  в  общежитии   на  улице  Девятого  Января.  Она  сказала,  что  там  живут  люди  не  только  из  их  организации,  но  и  с  других  предприятий,  что  общежитие  спокойное  и  удобное,  и  лучше  чем  большое  общежитие,  которое  принадлежит  только  им,  и  находиться  дальше  от  места  работы.  А  лучше  оно  тем,  что  в  нём  меньше  проживает  людей  и  порядка  больше. 
- Сегодня  уже  день  кончается,  идите,  отдохните  с  дороги,  а  завтра  приходите.  Все  будут  на  своих  местах, -  заключила  свой  рассказ   инспектор  по  кадрам   и  отдала   направление  на  устройство  в  общежитие.  Так  они  и  поступили. 
Общежитие  было  старое  двухэтажное,  состоящее  из  двух  половин – левой  и  правой.  Евгения  поселили  в   левой  половине,  на  втором  этаже,  где  были  ещё  три  комнаты.  На  первом  этаже  были  две  комнаты,  кухня  и   красный  уголок.  В  красном  уголке  стоял  телевизор  и  ряды  соединённых  между  собой  стульев.  Все  кто  жили  на  первом  и  втором  этаже   готовили  на  одной  кухне.  В  правой  половине  были  только  комнаты  и  туалет.  Это  было  мужское  общежитие  с  дежурной   на  вахте  у  входа.   Комендант  показала  Евгению  комнату  где  он   будет  жить  и  его  кровать  с  прикроватной  тумбочкой.  Комната  была  сравнительно  чистая,  но  как  и  в  большинстве  общежитий  убого  обставленная.  В  комнате  было  три  кровати.  Посередине  стоял   старый,  весь  в  царапинах  со  скруглёнными  углами  стол,  над  которым  висела  без  всякого  абажура  лампочка.  Около  одной  из  кроватей  висел   на  стене   простой,  выцветший  коврик.  Там  же  стоял  маленький   старый  холодильник  и  старый-старый  комод.  После  привычной  домашней  обстановки   эта  обстановка  и  сам  вид  общежития  привели  Евгения  в  лёгкое  уныние. 
- Вот  здесь, - показала  комендант  на   кровать  с  ковриком  и  комодом, -  живёт  мужчина.  Он  человек  спокойный,  часто  бывает  в  командировках  и   здесь  появляется  редко.  А  вот  здесь  кровать  можно  сказать  пустует.  Молодой  человек  скоро  женится.  Появляется  он  здесь  очень  редко,  почти  не  живёт.  Только  что  прописан.  Так  что  будете  жить,   можно  сказать,  что  один. 
Заселение  в  общежитие  прошло  в  пятницу.  На  выходные  действительно  никто  не  появился,  а  в  понедельник  Евгений  пошёл  устраиваться  на  работу.  Всё  это  время  мать  жила  с  ним  в  общежитие  в  комнате  для  гостей.  И  как  только  Евгений   устроился  на  работу  и  отдал  все  документы   они  попрощались,  и  она   уехала  домой. 
Ему   предстояло  работать  механиком   по   подъёмно-транспортным  машинам   и  электроинструменту  в  отделе  главного  механика,  у  которого  в  подчинении  был  ещё  один  механик – по  автомашинам.  Фамилия  у  него   было  Люков.  И  была  ещё  кладовщица.  Главным  механиком  был  мужчина  лет  пятидесяти  пяти,  ничем  не  приметной  внешности,  со  слегка  красноватым  лицом  по  фамилии   Гуков.  Это  был  вполне  добродушный  человек,  который  казался  ни  на  что  дурное  не  способным.  Всё  его  время   было  занято  только  мыслями,   связанными  с  работой  и  никаким  другим  мыслям  не  хватило  бы  возможности  проникнуть  в  его голову,  чтобы  там  надолго  задержаться.  Весь  день  он  был  в  производственном  движении,  всё  время  он  был  чем-нибуть  занят  относящимся  к  работе,  и  его  голос  можно  было  слышать  то  здесь,  то  там. 
Гараж  занимал  первый  этаж  здания.  На  втором  этаже  был  отдел  главного  механика  и   какое-то  конструкторское  бюро,  относящееся  к  какой-то  московской  конторе.  Здесь  они  арендовали   небольшое   помещение.  В  бюро  было  всего  трое  человек: сорокадвухлетний  начальник  бюро  и  два  конструктора, -  мужчина  лет  пятидесяти  и  женщина  примерно  такого  же  возраста.
Утро  начиналось  каждый  день  примерно  одинаково: на  второй  этаж   в  помещение  отдела  главного  механика  поднимались  шофёры  для  получения  нарядов  на  работы,  талонов  на  бензин,  для  прохождения  контроля  на  алкоголь  и  получения  допусков  к  работе.  В  штатном  расписании   на  полставки  был  врач,  который  появлялся   здесь  каждое  утро.  Утром  он  подрабатывал  здесь,  а  потом  шёл  на  свою  основную  работу.  Шофёры  много  шумели,  грубо  шутили  между  собой   и   любили  разговаривать  с  кладовщицей.  Вообще  же  она  числилась  электромонтёром,  потому  что  оклад  электромонтёра  был  выше,  чем  оклад  кладовщицы,  и  он  её  не  устраивал.  Когда  наконец освидетельствовавшись  и  получив  свои  наряды  они  расходились  для  Евгения  начинался  длинный  и  нудный  рабочий  день.  Начиная  описание  можно  сказать,  что  состояние  его  в  это  время  было  нервное  и  напряжённое.  И  совсем  не  оттого,  что  было  много  работы,  а  напротив  оттого,  что  её  почти  совсем  не  было,  и  её  нужно  было  придумать  себе,  хоть  что-нибуть  делать  или  создавать  видимость  что  что-то  делаешь,  а  не  сидишь  сложа  руки   в  рабочее  время  перед  начальником  и   своими  коллегами.  Это  и  создавало  нервную  обстановку.  Вначале  работа  состояла  в  ознакомлении, -    что  где  находится:  где  лежат  паспорта  на  приспособления  и  инструмент,  где  находятся  сами  приспособления  и  инструмент,   согласно  существующей  картотеке.  Основная  задача  состояла  в  том,  чтобы  организовать  надзор  за  перемещением  инструмента  и  его  ремонтом.  За  каждым  инструментом  должен  был  быть  свой  паспорт,  своя  карточка,  в  которой  занесено  когда  выдан  инструмент,   где  находится  инструмент  или  приспособление,  в  каком  они  состоянии,  и   что  находится  на  ремонте.  Нужно  было  следить  за  сроками  выполнения  ремонта  лебёдок,  домкратов,  который  производился  здесь,  на   производственном    участке.  Дальше  всё  отремонтированное  и  вновь  полученное  рассылалось  на  монтажные  участки,  в  районы,  где  велись  строительные  работы.  Организация  производила  строительные  работы   хранилищ  зерна,  оснащенных  элеваторами,  мукомольных  мельниц  и  хранилищ  муки. 

                3

Проработав  некоторое  время   в  отделе ,  после  того  как  Евгений   начал  приводить  документацию  в  порядок,  он понял,  что  контроль  за  движением  инструмента  по  участкам   производить  практически  невозможно.  Количество  имеющихся  в  наличии  паспортов  не  соответствовало  количеству  инструмента.  Где    находится  инструмент  и  приспособления  определить  было  нельзя.  Со  строительных  участков  требующий  ремонта  инструмент  и   приспособления  поступали   без  всякого  оповещения   Евгения   об  этом   и   без  накладных.  Так  что  он  не  знал  ни  их  количество,  ни  инвентарных  номеров,  ни  откуда  они.  Как  он  понял:   само  руководство  не  было  заинтересовано  в  наведении   порядка,  потому   что  списывались  они   тоже   неведомым  образом:  наряду  с  тем,  что  нигде  не  было  найдено,  но  на  что  имелись  паспорта,  вместе  со  старым  вконец  разбитым  инструментом   списывались  с  ведома  и  по  настоянию   начальника  управления  и  главного  инженера   новые  инструменты  по  старым  паспортам.  Им  не  был  выгоден  строгий  порядок,  а  нужно  было  только  относительное  его  присутствие,  вид  порядка.  Евгений  понял,  что  навести  какой-нибуть  порядок  о  котором  говорил  Гудков  когда   он  только  вышел  на  работу  нельзя  без  жёсткой  руки,  не  принуждая,  не  используя  власть  руководителя  управления.  У  Евгения  такой  власти  не  было.  Так  как  сама  власть  этого  не  хотела,  то  всё   осталось  так,   как  и  было.  Сражаться  с  ветряными  мельницами  Евгению  не  хотелось. Гудков  рассказал,  что  на  место  Евгения  давали  запросы  в  министерство  уже  четвёртый  год  на  выпускника   института  по  распределению.  Им  был  нужен  мальчик  на  побегушках,  выполняющий  функцию  кладовщика,  разъездного  и  рассыльного,  который  проработав  здесь,  пообжившись   и  пообтёршись  в  их  среде   сможет  заменить   через  пять -десять  лет  главного  механика,  который уйдёт  на  заслуженный  отдых,  а  если  окажется  более  талантливым   в  лавировании  и  угодничестве  с  начальником  управления  и   главным  инженером,  то  окажется  приближенным  и  на  более  близкое  расстояние  к  вершине  власти.  Так  понимал  и  выражал  свою  функцию  здесь  Евгений.  Но  эта   перспектива  не  устраивала    его   малой  своей  привлекательностью.   Он  не  хотел  потратить  десять  лет  жизни  чтобы  оказаться  у   власти  в  этом  управлении.  Он  хотел  отработать  только  три  года  после  института.  В  подчинение  ему  дали  одного  слесаря –ремонтника.   Это  был мужчину  лет  сорока  пяти.  Он  один  занимался  ремонтом  вышедшего  из  строя  инструмента. Когда  Евгений  увидел  его  впервые  и   их  представили  друг  другу,  то  больше  всего  бросилась  в  глаза   висевшая  у  него  на  шее  как  ожерелье  связка  из   запчастей  и  прокладок.  У  него  были  грязные,  замасленные  руки.  А  когда  обратились  к  нему  представляя  их  друг  другу, то  он  заулыбался,  показав  большие  и  некрасивые  жёлтые  зубы. 
После  того,  как  Евгений  понял  всю  ситуацию, -  он  заскучал.  Неужели  чтобы  быть  учётчиком  и  кладовщиком  он  столько  лет  потратил  на  учёбу. 
Просыпаясь  в  общежитии  каждое  утро,  он  готовил  для  себя  одно  и  тоже  блюдо,  которое  готовилось  быстро  и  никогда  ему  не  надоедало, - омлет  или   яичницу.   Обедал  он  поначалу  в  кафе,  которое  было  на  территории   управления.  В  первое  время  он  с  интересом  обращал  внимание  на  тех,  кто  сюда  приходил.  А  обедали  здесь  кроме  рабочих  начальник  и  главный  инженер  управления.  Начальником  управления  был  высокий,  физически  развитый  мужчина  лет  пятидесяти  трёх- пятидесяти  пяти,  с  всегда  серьёзным  и  даже  строгим  выражением  лица,  которое  подчёркивало  его  характер  человека  решительного  и  властного.  Седовласые  волосы  были  аккуратно  пострижены  и   торчали  ёжиком.  Главный  инженер  был  мужчина  лет   тридцати  восьми  - сорока,  всегда   сопровождавший   его   в  обеденный  перерыв,  и   не  только  в  обеденный  перерыв.  Он  имел  здоровый,  румяный  цвет  лица  и   уже  начинающий  портиться  внешний  вид  из-за  появившейся  излишней  полноты.  Обедая,   он  сидел   увальновато,  по-барски расположившись  за  столом,    где   происходил  обед.  Евгению он   показался  шестёркой  начальника.  Было  понятно,  что  таким  и  должен  быть  главный  инженер,  работающий  в  паре  с  этим  много  уже  повидавшим  в  жизни   властным  человеком,  могущим  быть одновременно  и  суровым,  требующим  и  повышающим  голос   в  одних  случаях  и   своим  человеком  в  других  случаях.  У  начальника  управления  была  персональная   чёрная  «Волга»  с  шофёром,  у  главного   инженера  белая  « Волга».  Каждый  день  в  этом  маленьком  кафе  повторялось  одно  и  тоже:  набрав  себе  полные  подносы  еды - борщей,  мясные  поджарки  с  гарниром,  стаканчики  сметаны,  салаты  из  овощей   и  так  далее  они  располагались  за  столом  и  приступали  к  обеду.  Так  как  кафе  было  маленькое,  то  каждый  видел,  что  у  кого  на  обед.  Их  обеды  каждый  раз  были  самые  большие  и  лучшие.  И  чувствовали  они  себя  как  полноправные  хозяева  садясь  за  столик,   поглядывая  что  сегодня  было  на  обед  у  Евгения.  А  обед  у  него  всегда  был  скромнее  чем  у  них,  и   в  отличие   от  них  он  считал  деньги  и  старался  их  сэкономить,  чтобы   потратить   на  то,  что  составляло  его  увлечение, -  на  грампластинки,  на  то,  чтобы  сходить  вечером  в  кафе  или  кино.  Наконец  нужно  было  одеться  и  обуться  прилично  и  желательно  модно.  Он  чувствовал   каждый  раз  на  себе  их  взгляды  и  чувствовал  себя  под  их  взглядами   почему-то  очень  неприятно.   Наконец  ему  надоело  появляться  перед  ними  каждый  день  со  своим  подносом,   и  он  перестал  обедать  в  кафе  управления.  Он решил  сменить  место  обеда  и  стал  ходить  в  столовую,  которая  находилась  рядом  на  территории   предприятия  для  глухо-немых.  Туда  он  тоже  проходил  недолго.  Место  оказалось  неприятное  из-за  въевшегося  во всё  неприятного  специфического  запаха  гари  и  вкуса  какого-то  особенно  противного  маргарина,   на  котором  всё  готовилось.  Этот  вкус  и  запах  напоминал    вкус  и запах  пригоревшего  машинного  масла.  Правильнее  и  мудрее  всего  поступали  конструктора,   снимавшие  помещение  рядом.  Не  тратя    время  на  обеденные  походы,  они  обед  приносили  с  собой.  И  Евгений  тоже  решил  брать   хоть  что-нибуть   перекусить  с  собой.  Вечером  он  предпочитал  не  готовить  на  обшей  кухне  в  общежитии,  так  как  готовка  занимала  много  времени  и   представляла  много  неудобств,  а   ужинал  в  городской  столовой  или  перекусывал  тем,  что  покупал  в  магазине.  На  работе  он  по-прежнему  составлял  никому  не  нужные  графики    проведения  ремонта,  писал   какую-то  документацию  на  списание   или    заполнял  формуляры  и  карточки  на  оборудование.  По  вечерам,  когда  круг  дневных  забот  был  исчерпан,   он  отправлял  отвлечься   от  всех  малоприятных  дневных  дел.  Кино  у  молодёжи  здесь  пользовалось  особой  популярностью  и  билеты  на   сеансы,  особенно  по  вечерам  было  очень  трудно  достать.  Приходилось  отстаивать   в  толчее  и  сутолоке   большие  очереди,  но,  даже  простояв  много  времени    не  всегда   можно  было  купить  билет  на  сеанс.  Ещё  любимым  развлечением  было  посещение  вечерних  кафе  или  просто  прогулка  по   городу,   когда  он  наблюдал  за  его  вечерней  жизнью.  Без  этого  отвлечения  в  другой  мир  жизнь  его  была  бы  невыносимо  тусклой  и  однообразной.   Жизнь  города,  хотя  и   чужого  для  него  все  же  успокаивала  и   даже  вселяла  надежду,  что  всё  у  него в  жизни  ещё  будет,  и  что  всё  будет  хорошо.  Он  сравнивал  его  со  своим  далёким  городом,  вспоминал  иногда  те  чувства,  которые  там  пережил,   вспоминал  свою  соседку,   к  которой  питал  искренние  и  нежные  чувства,   не  раскрывая  их,  но  она  как  девушка  умная  знала  о  них.  Он  всё  время  откладывал  возможность приблизиться  к  ней,  говоря  себе,  что  сейчас  ещё  не  время,  что  она  пока что  учится  на  втором  курсе  института,  и  он  тоже  ещё  в  поиске   достойной  для  существования  работы,  и   к  тому   же  нужно  отработать  распределение  после  института.  Он   откладывал  свои  чувства  на  будущее, ожидая  более  благоприятного  времени   для  этого.  В  тоже  время  он  сомневался  в  её  к  нему  отношении,  и  предполагал,  что  она  не  берёт  его  в  расчёт,  когда  строит  свои  планы.  Он  знал,  что  у  неё  был  уже  серьёзный  любовный  роман,  когда  она  училась  в  девятом  классе,  что  у  неё  был  парень  на  год  старше  и  что  у  неё  с  ним  были  интимные  отношения.  Несмотря  на  это  Евгений  испытывал  к  ней   искренние,  нежные  чувства.  Он  считал,  что   их  ничего  не  связывало  к  тому  времени,  когда  она  была  влюблена  в  другого,  что  человек  может  ошибаться  в  своих  чувствах,  и  прощал  ей   ошибки.  Она  же  не  считала  свою  первую  любовь  ошибкой  и  ошибался  в  этом  случае  Евгений.

                4
 
В  один  из  дней,   после  того  как Евгений  поселился  в  общежитии,    появился  его  сосед  по  комнате.  Это  был  человек  пятидесяти-пятидесяти  трёх  лет   внешне  похожий  на  тюфяка,  не  имевший  ни  жены,  ни  детей,  не  имеющий  никакой  цели,  просто  живущий  каждым  днём,  и  работающий  неизвестно  для  чего, -  человек,   каких  в  общем  не  мало.  Он  привык  настолько  к  своему  образу  жизни,  вся  сущность  которой  заключалась  в  постоянных  командировках  как  бегстве  от  однообразия   пребывания   в  общежитии,  в  отсутствии  проявления  любовных  и  семейных  чувств  необходимых  каждому  человеку,   что  не  представлял  себе  другой  жизни.  Местом  его  существования  навсегда  стали    грязные  командировочные  вагончики  в  которых  всегда   царила   пьянка  и  матерщина  и  это  общежитие  мало  похожее  на  место  нормального  человеческого  обитания.  И  хотя  он  пытался  не  участвовать  в  пьянках  и  матерщине  дух   обитателей   этих  вагончиков   пребывал  и  на  нём.  Он  не  мог  уже  ни  за  что  изменить  свою  жизнь.  Это  был  скрытный  человек,  скрывавший  от  других  свои  настоящие  мысли.   Жизнь  заставляла  его  быть  таким.  Но  недаром  говорится,  что   в  каждом  человеке  есть   что-то  от  Бога.  И  он  предпринимал  попытки   совсем  не  оскотиниться.  Раньше  он  сильно  пил,  потом  бросил  и  уже  не  прикасался  к  бутылке,  но  душа  его  осталась  по-прежнему  немощной  и  блуждающей  в  поиске  чего-то  не  похожего  на  его  жизнь.  Он  пробовал  даже  писать  стихи,  но  они  выходили  несовершенные  и   все  его  попытки  напечататься  были  безрезультатными.  Всё,  что  он  нажил  за  свою  жизнь, -   старый  комод,  видавший  виды  холодильник,  да  пара  рубашек  и  брюк.  Даже  люстры  или   светильника  не  было, - под  потолком  висела  одиноко  лампочка.  И  на  вопрос,  почему  он  не  вешает  люстру,   он  отвечал: « А  зачем  она  надо.»  Иногда  он  заводил  разговор  о  женитьбе  и  тогда  говорил   туманно  и  рассеянно.  Он  говорил,  что  прежде  чем  жениться  нужно  долго  подумать,  и  чтобы  психолог  в  глаза  посмотрел,  а  стоит  ли  человеку  жениться.  Рассуждения  соседа  приводили  иногда  Евгения  в  лёгкое  замешательство  и  вызывали  чувство  брезгливости.  Но  он  был  им  заинтересован  как  подопытным    объектом.  Однажды  Евгений  спросил  его :  сколько  лет  он  здесь  живёт,  на  что  сосед,  которого  от  рождения  звали  Семён  Степанович   после  паузы  сказал,  что  шесть  лет.  Он  соврал.  Как  позже  случайно   узнал  Евгений   жил  он  уже  здесь  двенадцать  лет.  В  общежитии  жили  рабочие.  И,  несмотря  на  то,  что  охарактеризовано  оно  было,   как  спокойное  там  часто  происходили  шумные  события  после  выпитого.  Случались  и  пьяные  драки.  Особенно  часто  доставалось  одному  уже  немолодому  мужичку,  почти  деду,  тощему  как  таранка,  и  гаденькому  на  вид  как  таракашка. 
Евгений  предпочитал  держаться  от  всех  подальше.  Он  никогда  не  был  участником  или  прямым  свидетелем  этих  конфликтов  и  мог  судить  о  случавшихся  в  общежитии  потасовках  только  по  крикам  и  ругани,   которыми  они  сопровождались.  Тощенькому  мужичку  доставалось  несколько  раз.  В  одной  из  потасовок  его   несколько  раз  пинали  ногой,    и  затем  выбросили  на  улицу,  на  мороз.  Но  мужичок  не  сдавался  и  не  унимался.  В  другой  раз   снова  возник  скандал  с  его  участием.  По  его  поводу  была  слышна  страшная  ругань,  из  которой  до  Евгения  долетели  только   вполне  ясно  слова:
« Ты,   сука,  сам  не  живёшь  и  другим  не  даёшь.  Самому  плохо  жить,  так  и  людям  решил  жизнь  портить.»
Кто-то  вмешивался  в  эту  ругань  и  успокаивал:
« Успокойся  ты, хватит.»
« А  что  он   каждый  раз  нервы  портит,» - слегка  остывая  отвечал  ругающийся.
Казалось,  что  это  линчевание  и  возможность  быть  битым  доставляло  мужичку  удовольствие,  потому  что  повторялось  неоднократно  и  с  периодичностью,  и  мужичок  не  предпринимал  никаких  действий   прекратить  постоянные  посягательства  на   него.  А  у  другой  стороны  было  желание,  найдя   самого  слабого  и   доступного  отыграться  на  нём  за  всю  свою   неудачную  жизнь.  Ничего  не  менялось  на  протяжении  всего  времени  пока  Евгений  жил  в  общежитии. 
Контингент  странных  людей  живших  в  общежитии  этим  не ограничивался.  Был  ещё  мужик  с  явно  психическими  отклонениями,  хотя  и  не  буйный.  Он  постоянно  смотрелся  в  зеркало,  очень  следил  за  чистотой  своей  внешности,  и  внешне  казался  вполне  нормальным,  но  когда  шёл  мимо,  то  можно  было  заметить,  что  он  разговаривает  сам  с  собой,  а  проходя  мимо,  ругался  матом  ни  к  кому  конкретно  не  обращаясь.  Было  непонятно  к  кому  относится  эта  ругань  к  вам,  или  к  его  внутреннему  монологу  с  собой.   Ругался  же  он  точно  в момент,   когда  проходил  мимо  человека. Конечно,  жили  в  общежитии  и  нормальные  люди,  но  для  Евгения  они  были   серые  и  заурядные,  а  самое  главное  чужие  люди.  Он  ни  с   кем из  них  не  заводил  знакомств,  боясь  попасть  в  какую-нибуть  дурную  историю.  Жизнь  его  в  общежитии  состояла  в  том,  что он  ненадолго после  работы  появлялся  в  нём,  ужинал,  довольствуясь  тем,  что  успел  купить  в  магазине,  если  в  этот  вечер  не  был  в  столовой  и  почти  никогда  не  готовил  по  вечерам  на  общей  кухне.  Он  отдыхал  лёжа  на  своей  кровати  и  смотря  телевизор,  который  взял  напрокат,  и  против   которого  возражал   сосед.   Он  довольно  часто  по  вечерам  отправлялся  в  город,  для  того  чтобы  отвлечься  от  обстановки   работы  и  общежития   и  просто  посмотреть  на  жизнь  нормальных  людей.  Город  Евгению понравился  сразу.  Ему  понравилась  его  архитектура,  и  удивили  большие очереди  в  кинотеатрах   за   билетами.  Несколько  раз , постояв  в  очереди  он  так  и  не   смог  достать  билеты,  что  никогда  с  ним  не  было  в  родном  городе.  Это  было  немудрено, -  число    институтов,  студентов  и  молодёжи  было  намного  больше,   чем  у  него  дома.  А  кино  было  самым  демократичным  развлечением.  Кафе  стояли  дороговато.  Но  Евгений  посещал  и  кафе.  Особенно  понравилось  ему  в  самом  центре  города.  Оно  располагалось  в  подвальном  помещении  гостиницы  «Центральная».  Столики  в  нём  стояли  не  на  одном  уровне,  а  с  уклоном   в  три  яруса.  Лестница  шла  с верха,  где  была  стойка  бара  до  низа.  Внизу  была  танцплощадка,  застеклённая  с  трёх  сторон.  В  центре  её  был  небольшой  подиум.  Место  для  танцев  и отдыха  лучше  не  придумаешь.  Сюда  Евгений  и  приходил  отрываться  после  трудового  дня.  Ему  хотелось  отвлечься  от  всего,  почувствовать  лёгкость  жизни,   которая  здесь  была.  После  такого  вечера  было  трудно  возвращаться  в  оставленный  постылый  мир  общежития  и  работы.  Он  ни  с  кем  не  знакомился,  хотя  у  него  было  желание  познакомиться  с  хорошей  девушкой,  а  не  шалавой.  А  не  знакомился  потому,  что  ему  бы  трудно  было  рассказать  о  себе,   где  и   кем   он  работает  и  где  живёт.  Его  работа   и  место  проживания  смотрелись  ужасно   на  фоне  тех   возможностей,  которые  открывал  город   с  таким  количеством  студентов,  учившихся  по  более  престижным  специальностям  и  жившим  в  нормальных  квартирах. Он  чувствовал  себя  здесь  никем.  В  кафе  блистали  девушки,  мечтавшие  о  машинах  и  нарядах.  Девушки  не  бывшие  завсегдатаями  в  кафе  всё  равно  обращали  внимание  на  то, что  есть  у  человека  на  сегодняшний   день,  искали  более  материально  и  житейски  устроенного  пусть  даже  благодаря  родителям.   Евгению даже  было  некуда  привести  девушку,  если  бы  он с  ней  и  познакомился.  Но  он   стал  уже  привыкать  к  этому  городу,  который  с  каждый  днём  нравился  ему  всё  больше  и  больше.  Он  думал  о  том,  что  если  бы  здесь  у  него  была  нормальная  квартира,  если  бы  он  здесь  жил  с  самого  начала  с  матерью,  то  ничего  большего  в  жизни  желать  бы  не  оставалось.  Сейчас  же  его   жизнь  была   материально  не  очень  устроена.  Даже  специальность,   по  которой  он  закончил  институт  была  непутёвая  для  города,  где  были  такие  прекрасные  институты  и   университет. Евгений  впервые  так  явственно  почувствовал  себя  одиноким,  ненужным  и  чужим  для  всех.  Он  видел  беззаботных  гуляк  с  машинами,  которые  посещали  кафе  и  катали  девочек,  видел,  как    они  тратят  на  них  хорошие  бабки.   Всех   кого   он   видел   здесь,   хотели  жить  красивой, сладкой  жизнью,  и   некоторые  из  них  жили  ею.  Наблюдения  давали  много  материала  для  понимания. 

                5

Назавтра  он  снова  утром  вставал,  завтракал,  и  шёл  на  работу.  Всё  опять  повторялось,  как  и  вчера. 
Один  раз,  это  было  ещё  осенью,  незадолго  после  того  как он   устроился  в  управление,  руководство  решило  провести  экзамены  среди  младшего  и  среднего  руководящего  состава  на  знание  норм  и   СНИПов.  Было  вначале собрание,  на  котором  выступил  начальник  управления  о  текущих  делах.  В  конце  выступления  он  начал  говорить  о  том, какой  беспорядок  царит  в  вагончиках  строителей,  особенно  в  холодильниках.  Там  нарушены  самые  элементарные  нормы  санитарии.  Так  загажено,   что,  кажется,  в  них   живых  кур  держат.  Собрание  оживилось, присутствующие  начали  посмеиваться.  Затем  на  вопросы  присутствующих,  в  основном  прорабов  участков  отвечал  ответственный   за  проведения  экзамена  инженер  по  технике  безопасности.   Собрание  закончилось  тем,   инженер  по  технике  безопасности  попугав   всех,  что  они  будут  сдавать  экзамены  на  КИСИ  ( контрольно-экзаменационной  машинке ),  а  потом  все  пошучивая  и  посмеиваясь  над  возможностью  сдачи  на  ней  разошлись.  Евгений  также  пошёл  в  себе  отдел.  Но  неожиданно  через  полчаса  раздался  звонок  по  телефону  и  инженер  по  технике  безопасности  пригласил  его  на  экзамен  на  машинке.  Евгений  не  готовился  к  экзамену   серьёзно,  но  незадолго  до  этого   всё  же  прочитал   СНИПы,  и  так  как  у  него  с  института  ещё  сохранилась  привычка  всё  сразу  запоминать  хоть  и  не  надолго,  а  на  время  сдачи  экзаменов  он   пошёл  отвечать.  Кроме  него  никого  больше  экзаменующегося  не  было.  Он  начал  читать  вопросы  и   нажимать  кнопки   машинки ,  и  когда  нажал  последнюю  кнопку  «Оценка»,  то  на  экране  машинки  выскочила  оценка  «Отлично».   Инженер  по  безопасности  даже  несколько   удивился  такому  результату. Евгения  же  задела  такое  неравноправное  отношение  к  нему.  Он  понимал,  что   он был  новый  человек,  и  этот  экзамен  быт  тестом  для  него,   на  что  он  способен.  Но  почему  другие  его  не  сдавали.  Чтобы  заслужить  расположение  со  стороны  начальства  недостаточно   было  сдать  экзамены  на  отлично  по  технике  безопасности.  Нужно  было  чаще  посещать  кабинеты  начальства,  чаще  быть  в  здании  управления,  производить  впечатление  напористого  и  делового  человека, - одним  словом  чаще  быть  у  начальства  на  виду,  и  тогда  оно  заметит  тебя  и  приблизит  к  себе.  Ничего  этого  Евгений  не  хотел  и  не  пробовал  делать, -  слишком  большая   трата  впустую  энергии  в  этом  для  него  заключалось.  Он  вообще  не  собирался  оставаться  долго  на  этой  работе.  Три  года  отрабатывать  он   не собирался.  И  чем  дальше  он  там  работал,  тем  больше  скучал  по  родному  дому.  Как-то  сидя у себя  наверху  в  рабочую  субботу,  когда  никого  не  было  рядом,  он   стал  пробовать  набирать  по  телефону  код родного  города.  Он  набрал    первый   пришедший  в голову  телефон  и  попал в  в  какую-то  квартиру.  На  другом  конце  провода женский голос  спросил:
« Алло,  слушаю  вас». 
«Извините  пожалуйста», -  спеша  произнести  слова,  боясь,  что  на  том  конце  повесят  трубку  начал  Евгений, - « Это  звонят  из  Воронежа.  Я  очень  вас  прошу,  вы  могли  бы  посмотреть  по  телефону  справочника  номер  телефона  Приходько  А. С.»
Это  был  сосед  по  лестничной  площадке  в  родном  городе,  у  которого  был  телефон.  Через  минуту  молчания  она  назвала  номер  телефона.  Он  поблагодарил  её.  После  нескольких  безуспешных  попыток  дозвониться, -  звонок  несколько  раз  срывался,  -  он,   наконец  услышал  долгий  гудок  в  телефоне  и  трубку  сняла   Приходько   Татьяна,  жена  А.С. Приходько.  Евгений  был  доволен,  что  это  был  не  сам  Приходько,  потому  что  с  ним  у  него  не  складывались   отношения.  Приходько  был  старше  Евгения  на  двадцать  лет.  Иногда  встречаясь  с  ним  Евгений  видел  его  мрачный  вид ,  иногда  он  пробегал  мимо  не  здороваясь,  и  можно  было  подумать,  что  Приходько  недоброжелательно  относится  к  нему. 
« Здравствуйте», -  начал  Евгений, -  «это   звонит  вас  сосед  Евгений  из  Воронежа.  Позовите  если  она  есть,  пожалуйста,  к  телефону  мою  маму.»
На  противоположном  конце  провода   соседка  понимающе  проговорила:  « Хорошо.»
Мать  оказалась  дома  и  подошла  к  телефону.  По  её  голосу  было  слышно,  что  она  волнуется.  Евгению  так  хотелось  услышать  родной  голос  среди  чужих  голосов  мира,  голос  человека,  который  любил   его  безоговорочно,  таким,  какой  он  есть.   Несмотря  на  то,  что  он  ещё  совсем  недолго  отсутствовал  дома,  но  он  устал  от  разлуки  с  ней,  и  ему  хотелось  домой,  хотя  бы  на  ноябрьские  праздники, которые скоро  будут.  Он  пообещал   приехать  на  праздники. Евгений  стал  расспрашивать  как  она,  что   нового  дома.  Дома  всё  было  нормально,  без  изменений.  Что  нового  в  доме,  у  соседей.  Новое  оказалось  то,   что  соседка  по  площадке  Света  « загуляла». 
«Что  значит  «загуляла?», - переспросил  её  Евгений.
Она  сказала,  что  это   означает,  что   Света   водит  к  себе  шумные  компании,  и   гуляет  по  ночам,  что  у  неё  появился  любовник.  В  подъезде  это  нельзя  было  утаить  от  пытливых  глаз  некоторых  соседей,  которые  затем  делились  с  другими  соседями  своими  наблюдениями. 

                6
 
В  общежитии,   где  жил    Евгений   появлялся  изредка  Игорь, -  второй  сосед  по  комнате,  ещё  реже  оставался  на  ночь.  Это  был  молодой  человек,  в  отсутствии  которого  комендант  представляла  его  как  жениха,  у  которого    есть  невеста   и  он   скоро  собирается  жениться,  поэтому  живёт  большей  частью  у  неё,  хотя  ещё  прописан  в  общежитии.  Игорь  закончил  местный  строительный  институт,  ему  было  двадцать  семь  лет,  но  он  был  не  по   годам   серьёзный  и  выглядел  старше  внешне  и   по  рассуждениям.  Работал  он  механиком  по  машинам  в  каком-то  гараже. По  его  словам  было  понятно,  что  он  очень  угождал  своей  невесте.  Много крутился  на  работе,  и  после  работы  с  машиной  и  невестой,  и  о  жизни  отзывался  как  часто  устающий  от  неё  человек,  но  ещё  не  окончательно  уставший.  Когда  он  засыпал,  то  засыпал   мгновенно  и   мертвецки,  отдыхая  от  работы,  машины   и  невесты. 
« Жизнь  прекрасна  и  удивительна», -  как-то  вставил  строчку  своего  стиха  в  их  разговор  Евгений,  когда  Игорь  в  очередной  раз  стал  говорить,  что  устал.   На  это   Игорь с  сомнительным  видом  покосился  на  Евгения,  а  другой  сосед  промычал:
«  Будет  у  тебя  невеста,  тогда  узнаешь,   какая  бывает  жизнь  прекрасная  и  удивительная.  Женщины  они  все  такие: хотят  жениха  побогаче,  и  чтобы  он  угождал.» 
«  И  не  говори,  Степаныч,  им  только   годи   и  годи», - отозвался  Игорь. 
« Готовы  из  мужика   верёвки  вить, -  продолжил   Степаныч.
Евгений  же  часто  думал  о  другом  чувстве,  но  наверно  это  чувство  было    не  из  этого  мира. Он  думал,  как  бы  прекрасно  было,  если  бы  всё  основывалось  на  взаимных,  искренних  чувствах,  на  взаимном  уважении,   без  подводных  камней  чувств  и  мыслей,   чтобы  можно  было  любить  нежно  и  преданно,  просто  так,  не  ища  выгоды,  без  терзаний  и    раздирания  друг  друга  грешными  страстями,  не  требуя  чрезмерного  и  довольствуясь  возможным.   Тогда  бы  в  жизни  всё  получалось  и  образовывалось  само  собой,    без  усилий  и  не  было  бы  никакого  надрыва.  Жизнь  бы  стала  другой.  Но  наверно  возможны  в  лучшем  случае  только   такие  отношения,  какие  были  у  Игоря  со  своей  невестой.
Как-то  на  работе  зашёл  разговор  о  детях.  У  кладовщицы  Валентины  была  дочка, -  девушка  семнадцати  лет,  а  у  Люкова  дочка  девятнадцати  лет.  Люков  первым  стал  хвастаться  своей  дочкой,  рассказывая,  что  она  сейчас  готовится  выступать  на  сцене,  и  играть  в  каком-то  спектакле  роль  цыганки.  Он  рассказывал,  как  она  готовит  себе  платье  на  эту  роль. 
Присутствовавший  при  этом  разговоре  Гудков  спросил:
« А  жениха  у  неё  нет?»
« Да  говорит,  что  пока  нет,  а  там  кто  её  знает, - не  ответил  прямо,  а  «замутил  воду»  как  обычно,  говоря  о  том,  о   чём  не  хотел  говорить  Люков. 
«Если  она  такая  же  как  её   папа,  то  жених  ей   ещё  не  скоро  найдётся», - подумал  Евгений. 
«А  ты  её  с  Женькой  познакомь.  Будет  жених.»,-  посоветовал  вдруг  Гудков. 
« Ну  это  как  молодые  договорятся,  может  и  не  понравятся  ещё  друг  другу», -  проговорил  Люков, - « Я  не  против,  пускай  приходит.  Я  ему  дам  адрес,  где  живём.»
« Не  хотелось  бы  мне иметь  таких  родственников», -подумал  в  этот  момент  Евгений,  и  промолчал,  ничего  не  сказав.  Сам  подход  ему  не  понравился, - уж  как-то  это  казалось    было   холодно  сказано,  без   живого  интереса. И  потом  знакомиться  через  родителей  не  было  в  его  приоритете. Знакомиться  с  родителями   он   намеревался  уже  после  того,  как  сложатся  отношения.   Евгений   чувствовал  себя  одиноко  и  неуверенно  в  этом  городе,  на  этой  работе,  и  наверно  не  смог  бы  заинтересовать  будучи  не  уверенным  в  себе  и  её.  А  кладовщица  Валентина  когда  зашёл  разговор  о женихах,  сказала,  что  её  девочке  вообще  рано  думать  об этом,  и  что  выйти  замуж  она  всегда  успеет.

                7
 
В наступившие  ноябрьские  праздники  Евгений  поехал домой.  Как близки  и  дороги  показались  ему  теперь  эти  улицы,  заснеженные  мохнатым,  мокрым  снегом  деревья  и  кусты,  но приятнее  всего  ему  была  встреча  с  мамой.  Когда  прошёл   всплеск  эмоций  и  радости  от  встречи  начали  говорить  о  том,  что  случилось  за  время  его отсутствия.  Помимо  родни  и  работы  заговорили  о  том,  что  происходит  по  соседству.  Одна  из  новостей  касалась  соседки  Светы,  к которой  он  никогда  не  был  равнодушен.  Она  всегда  звучала  в  его  душе  как  одна   из  тех  мелодий,  которые  он любил  и  слышал.   Если  он  слышал   музыку  или  песню  Криса  де  Бурга  «Девушка  в  красном»  он  всегда  вспоминал  о ней,  всегда  эта  мелодия  ассоциировалась  с  ней.   Музыка  точно  отражала  ту  нежность  и  трепет  чувств,  которые  он  ощущал,  когда  думал  и  вспоминал   её.  Если  бы  у  неё  была  хотя  бы  часть  тех  чувств,  которые  он  питал  к  ней,  то  всё  было  бы  по-другому.  И  это  был  тот  случай,  когда  он говорил  себе: « Ведь  обмануть  меня  не  трудно,  я  сам  обманываться  рад.»   Он   никогда  не  был  её  другом,  и  никогда  не  разговаривал  с  ней  о  тех  чувствах,  которые  испытывал  к  ней,  но  она  знала,   что  он  не  равнодушен  к  ней,  хотя  не  знала   силу  его  чувств.  Он  говорил  себе,  что   пока  рано     начинать  более   активные  действия.  Когда  всё  в  его  жизни  хоть  немного  выровняется  или  хотя  бы  прояснится  тогда  можно  будет  говорить  об   налаживании  отношений  с  ней.  А  пока  она  училась  на  втором  курсе  педагогического  института,  изучая  английский  и  немецкий  языки,  а  он  отрабатывал  распределение  после  института.  Мать  Евгения  видела  отношения  сына  к  Свете  и   считала  Свету  хорошей  и   подходящей  для  сына  девушкой.  Но  недавно  выяснилось,   что  у  Светы  появился  какой-то  молодой  человек,  с  которым  она  гуляет,  и  все  соседи   об  этом  сразу  узнали.  У  неё  не  просто  появился  парень,  но   соседка  снизу   видела   и  рассказала     об  этом    всем,  кто  сидел  в  этот  вечер  перед  подъездом  на  лавочке.  Она  видела,   как  поздно  вечером  они  выходили  на  балкон  и  курили,  при  этом  она  обнимала  его  и  они  целовались.  Им  стало  заметно,  что  она  стала  другой.  Несколько  раз  видели  её  нетрезвой  в  его  компании.  Как  говорили  попросту  девушка  загуляла,  и  сильно.  Эта  новость  глубоко  ранила  Евгения,  и  омрачила  его чувства  к  ней.  Евгений  захотел  её  увидеть.  Говорить  о  чём-то  с  ней  сейчас  было  бесполезно.   Имел  ли  он  какое-то  право  на   ревность  выяснения  отношений   сейчас.  Он  знал,   что  бы  она  сказала  в  случае  такого  выяснения.  Евгений  знал,  что  если  кто-нибуть  находится  в  плену  своих  страстей,  то  этого  человека  бесполезно  переубеждать  насколько   бы  он  не  заблуждался.  Изменения,  которые  произошли  в  ней  должны  были  отразиться  и   на  её  внешности,  и  он  хотел  увидеть  и оценить  эти  изменения.  Евгений  увидел  её  издалека,  и  сразу  понял,   что  в  ней  сейчас  происходит.  Она  имела  вид, который  имеют  чувственные  девушки,  недавно  начавшие  бурную  половую  жизнь,  захлестнувшую  как  вулкан  её  любовные  чувства.  Неуловимое  ощущение   сладости  греха  отложило  на  ней  свой  отпечаток. Плывущая  лёгкость  и  грациозность,   схожая   с  полётом  мотылька     появилась  в  ней,   раскрепощённость   бросилась  в  глаза.  Он  знал  это  состояние  на  примере  других  девушек,  потому  что  не  первый  раз  видел   таких  девушек  и   издалека  изучил  чувства  этих  особ   наитией  своей  утончённой  поэтической  души.  Очень  много  они  давали   ему   впечатлений,  далёких  от  повседневной  рутины  жизни.  Она  была  в  сероватом ,  широком,  напоминающем  крылья   плаще  среди   белого,  падающего  большими  снежными  шапками   снега,  который  забрасывал  тёмную  землю  и  деревья.  Она  была    похожа    в  этот  момент  на  бабочку  на  вечернем  снегу. 
В  субботу  Евгений   пошёл  на  дискотеку  в  тот  самый  дворец  «Юность»,  в  который  всегда  ходил  ещё  студентом.  Никого  из  прежних  знакомых  он  там  уже  не  встретил.  Дискжокей  тоже  сменился,  и  лица   танцующих  были  другие.  Возврашаясь  с  танцев,  он  думал  о  том,   что  всё   изменилось  в  его  жизни  с  того  времени,   как  он  ходил  сюда  по  два  раза  каждую  неделю,  и   почти  ничего  не  изменилось  на  этих  дискотеках.   Звучит  всё  та  же  музыка,  всё  также  толпы  людей  приходят  сюда,  только  люди  другие  и  дискжокей  другой,  всё  также  шумит  толпа.  Шумит,  возвращаясь  домой,   радостно  возбуждённая;   и  грустное  чувство  рождалось  у  него  от  всего   увиденного   в  этот  день  и  в  этот  вечер:  уже   прошло  столько  прекрасного  времени   мимо   и  ничего  от  него  не  осталось,  а  завтра  нужно  ехать  на  работу  в  другой  город,  в  постылое  общежитие,  оставив:

            Этот  мир,  мне  такой  родной,
            Где  ни  с чем  не  хочу  расставаться,
            И   всегда   молодея   душой
            Буду  снова  в  него  я  влюбляться.

                Глава  ;I. 
      
                1

Поезд  Рига - Воронеж  снова  увозил  его  к  месту  работы. 
В  понедельник  его  ждала  работа,  где  нужно  было  заниматься  никому  не  нужными  вещами.  Одновременно   его  удивляла  та  безмятежность  и  спокойствие,  которые  царили  в  конструкторском  бюро,  соседствующим  с  ними.  Не  было  никакой  суеты  и  большей  частью  вымышленного  нервного  напряжения  как  у  них.  Частые  перекуры  и  походы  за  нужной  вещью  среди  рабочего  дня  были  в  порядке  вещей.
« А  у  нас  каждый  день  не  знаешь  какой  ждать  неприятности», -  думал  Евгений. 
Не  прошло  и  недели  после  приезда  из  дома  как  Евгения  послали  в  командировку  на   строительный  участок,  чтобы  он  отвёз  талоны  на  бензин,  и  заодно  провёл  ревизию  инструмента  и  приспособлений   имеющегося  в  наличии. 
Строительный  участок  находился  в  далёком  районе  и  прямого  автобусного  сообщения  с  ним  не  было.  Добираться  вначале  нужно  было  до  районного  центра,  а  затем  километра  четыре  неизвестно  на  чём.  Стояла  зима,  вернее  поздняя  осень,  напоминавшая  больше  зиму.  Евгений  доехал  на  автобусе до  того  места,  откуда  нужно  было  добираться  неизвестно  на  чём.  Дорога  на  участок  была,  но  по  ней  редко  ходил  транспорт.  Евгений  попробовал  остановить  редкие  попутные  машины,  но  они  не  останавливались. Кругом  было  открытое  поле  и  дул   знобящий   сильный ветер,  развевая  снежную  позёмку.   Он  продрог  и,   проголосовав   на  пронизывающем  ветру  минут  тридцать,   разозлился  и  решил  идти  пешком,  уже  больше  не  пытаясь  остановить  попутный  транспорт.   Так  и  прошёл  он  четыри  километра  на   пронизывающем  холодном  ветру,  не  останавливаясь  до  ближайшего  вагончика,  который  оказался  не  заселённым,  с  выбитой  дверью  и  треснутыми  окнами.  В  нём  он  решил    перевести  дух  укрывшись  от  ветра.  «Ещё  бы  километр  и  неизвестно  что  бы  со  мной  стало.  Уже  сейчас  прилично  замёрз». -  думал  Евгений  пробуя  отогревать   руки.  В  этом  пустом  брошенном  вагоне   помимо  брошенных  вещей   было  множество  пустых  бутылок  из-под  водки  разных  названий.  Немного  согревшись,   он  пошёл  дальше.  До  обжитых  вагонов  оставалось  метров  двести.  Прорабом  был  молодой  человек  лет  тридцати  шести.  Узнав  кто  такой  Евгений  и  зачем  он  приехал  сюда   молодой  человек   начал  сдержанно  ругаться   распекая  службу  механика  и   Гудкова  в  её  лице:
« Вы  сидите  там  у  себя  в  конторе,  не  знаете  что  нам  надо,  и  даже  на  заявки  не  реагируете.  Заявку  вам  уже  второй  раз  посылаем,   где  чёрным  по  белому  пишем,  что  и  в  каком  количестве  нам  надо.  А  вы  нам   что  присылаете?»
« А  я  тут  причём, - удивился  Евгений, -  я  вашей  заявки  в  глаза  не  видел.»
« Лично  к  вам,  молодой  человек,  претензий  у  меня  пока  нет.  Но  Гудков  должен  знать.  А  он  ничего  не  хочет  знать.» 
Такая  встреча  смутила  Евгения. Он этого  не  ожидал.  В  ответ  на  его  слова,  что  он  приехал  провести  инвентаризацию  инструмента  прораб   всё  так  же,  ругаясь , продолжал:
« У  нас  сейчас  весь  инструмент  на  монтажных  участках. Как  вы   будете  инспекцию  делать, -  не  знаю.  Недели  через  две  мы  его  привезём  и  сами  приедем.» 
Евгению  ничего  не оставалось  делать,   как  согласиться  с  этим  заявлением   и  передать  талончики  на  бензин.  На  этом  разговор  и  закончился.  На  ночь   его устроили  в  вагончик  где  жили  рабочие.  Больше  всего  его  поразил  здесь  беспорядок  в  человеческих  отношениях  и  пьянство,  культ  которого  присутствовал  и  ощущался  во  всём.  Удивил  его  один  рабочий,  живший  в  этом  вагончике.  Он  в  своём  разговоре  употреблял  такие  отборные  маты,  каких  Евгению  никогда  не  приходилось  нигде  слышать,  и  о  существовании  которых  он  не  мог  подумать.  Это  был  верх  матерного  народного  творчества.  Это  были  двухэтажные  и  трёхэтажные  маты, типа  « за.. пу  тебе  на  воротник,  и  х..  тебе  в  ж…у»,   в  том  числе  он  употреблял  богохульные   маты,  от которых  коробило.  Чтобы  не  слышать  их,  не  быть  свидетелем  и  участником  его  матерщины,   Евгений  отвернулся,  накрывшись  одеялом,  и  сделал   вид  что  уснул.  Кровать  его  стояла  в  самом  неудобном  месте  вагончика,  возле  горячего  как  жар  духовки  регистра,  с  которым  нельзя  было  рядом  находиться.  Почти  всю  ночь  он  проворочался,   потея,  и  боясь  обжечься  во  сне.  Наконец   еле  дождавшись  утра,   направился  восвояси. 
Гудкову  он  не стал  рассказывать  подробности  встречи,  а  только  сказал,  что  талончики  передал,  а  инвентаризацию  инструмента   провести  не  смог,  так как  он  находится  на  участках, но  это  возможно  будет  сделать  через  две  недели,  когда  приедет  прораб  с  инструментом  в  управление.  На  это  Гудков  проговорил:
« Снова  разбитый  привезут,   хоть  снова  в  утиль.  Им  сколько  не давай, -  одно  и  тоже.  Новый  продадут  или  заменят  на  старый,  а  деньги  пропьют.  И  с  номерами  никогда  у  них  не  разберёшься  потом.»
Евгений  вспомнил,  как  на  недавно  проходившем  совещании  начальник  управления,  седовласый  директор   на  месте  которого  трудно  себе   представить   человека  другого  склада  характера  который  бы    внушал  подчинённым  страх,   обращаясь  к  прорабам,   говорил   о  культуре  быта:
« Культуры  быта  никакой.  Чуть  больше  года  прошло  как  вам  новые  холодильники  и  вагончики  поставили,  а  уже  такое  впечатления  как  будто  там   двадцать  лет  прожили   и  кур  в  холодильнике держали.»
  Теперь,  побывав  на  участке,  Евгений  и  сам  увидел  как  беспорядочна  там  жизнь,  к  чему  ведёт   грязь  и  беспорядок  в  человеческих  душах  и  отношениях.  Он  представил  себя  среди  них,  если   бы  вдруг  так  повернулась  жизнь,  и  он  оказался  среди  них.  Наверно  бы  он  не  смог  жить  там  и   ещё  сильнее  мучился  по  нормальной  жизни.   Чтобы  отойти  от  неприятных  впечатлений  той  жизни   и  мыслей  Евгений  решил  использовать  свой  всегдашний  способ  отвлечься, -  сходить  в  кафе  и  протанцевать  там  весь  вечер.  Но  неприятный  осадок  всё  равно  остался  в  нём. 

                2.
 
Соседа  по  комнате  в  общежитии  не  было, -  он  снова  уехал  в  командировку,  и  поэтому  Евгений  чувствовал  себя  в  этих  убогих  стенах  более  свободно.  Он  открыл  комод  соседа  и   заглянул  внутрь  его.  Ничего  кроме  старых  вещей  там  не  было,  и   только  внизу  его  взгляд  привлёк  полиэтиленовый  пакет  наполненный  конвертами  и  исписанными  листками.  Это  были  письма.  Евгений  взял  одно  из  них,  и  хотя  в  нём  существовало  понимание,  что  чужие  письма  нельзя  читать,  но  интерес  возобладал  в  нём,  и  он  начал  их  читать.  Письма  были  от  молодой  женщины  к  мужчине. Этим  мужчиной  не  был  сосед,  а  был  какой-то  неизвестный    Евгению  мужчина.  Читая  страницу  за  страницей,  проявлялась  для  него  история  и  смысл  отношений.  Этой  женщиной  была  студентка - заочница  факультете  иностранных  языков  педагогического  института.  Ей  было  двадцать  четыре  года.  Мужчина  был  как  минимум  на  двенадцать  лет  старше  её.  Связь  их  продолжалась  года  два-три,  и  почти  сразу  началась  с  интимных  отношений.  Познакомились  они,   находясь  на  отдыхе  в  доме  отдыха. При  знакомстве  он  представился  ей  сотрудником  комитета   госбезопасности,  чему  она  не  поверила.  Но  он  показал  ей  документ,  подтверждавший  его  слова.  Документ  был  дешёвой  подделкой,  которую  мог  бы  легко  разоблачить  любой  милиционер.    На  самом  деле   он  работал  в  органах  внутренних  дел  милиционером. Она  не  очень  то   разбираясь  в  структурах  правоохранительных  служб  и   подлинности  документов  поверила  ему.  После  этого  у  них  закрутился  роман.  Все  её  письма  говорили  о  том,  что она  действительно  влюбилась  в  него.  В  них чувствовалась  тонкая  женская  душа,   отдавшая  себя  в  полное   распоряжение  опытного  мужчины,  у  которого  не  было  по  отношению  к  ней  никаких  серьёзных  намерений.  Судя  по  письмам,   история  их  взаимоотношений  после  небольшого  взлёта  подходила  к  концу.  После  некоторого  времени  в  течении  которого  мужчина  проявлял  к  неё  интерес  наступило  время,  когда  у  него  нашлись  новые  увлечения  и  он  стал  избегать  её,  а  она   по- прежнему   его  любила.  Если  бы  было  возможно  опубликовать эти  письма,  то  вышла  бы  замечательная  поучительная  и  откровенная  история.  Письма  отвлекли  Евгения  и  заставили  подумать  и вспомнить  недавнюю  поездку  домой .  Это  история  в письмах  лишний  раз  убеждала  до  чего  безрассудны  и  недалёки  женщины,  и  как  они  за  своё  безрассудство  расплачиваются  обидами  и  страданиями.  На  что  рассчитывала  эта  девушка,   познакомившаяся  в  доме  отдыха  со  зрелым   мужчиной,  да  ещё   представившимся  сотрудником  госбезопасности  трудно  представить.  С  самого  начала, если  бы  она  немного  подумала,  то  поняла,  что  для  него  это  курортный  роман  с  очередной  дурой.  И  дальше  будет  то,  что  и  должно  произойти, -  расставание.  Может  в  ней  возобладало  чувство  авантюризма  и  желание  авантюрной  любви. 
« В   жизни   большинства  женщин,  особенно  молодого  возраста   мало  логики  и  стремления  к  чему-то  высокому  и  истинному  в   чувствах.  Им  нравятся  в  жизни  то,  что  называется  грехом,  они устремляют  свои   души   на   порочные  помыслы  и  чувства,  и,   выбирая  журавля  в  небе  часто  теряет  синицу  в  руках»,-  думал  Евгений.  Почему  письма   собраны,  не  выброшены  и  хранятся  здесь  осталась  для  него  загадкой.   Он  отложил  письма,  но долго  ещё  находился  под  их  впечатлением. 
Несколькими  днями  позже  в  конторку,  где  находились  механики,  забежала  по  производственным  делам   прораб  с  одного  из  строительных  участков, - молодая,  бойкая  девушка  лет  двадцати  семи.  Она  оживлённо  стала  говорить  с  Гудковым,  и  обратила  внимание  на  нового  молодого  механика.  Встреча  была  мимолётной  и  она  быстро  ушла,  а  когда   после  её  ухода  зашёл  разговор  о  ней,    Гудков  как  всегда  слегка  улыбаясь  в  своей  манере  посоветовал: « Вот  невеста,  а  что,  чем  не  невеста.  За  мужем  не  была,  правда    ребёнка  уже  имеет.  На  участке  её  пообтёрли  слегка,  но  бабёнка  ничего,  бойкая. »
 В  следующий  раз  несколькими  днями  позже  она  снова  появилась  в  службе  механика  и  было  видно,  что  проявляет    интерес  к  Евгению.  Они  разговорились,  и  не  долго  думая  она  стала  приглашать  его  в   большое  общежитие,  где  жила  и  где  по  вечерам   проходили  танцы,  а  потом  буквально  за  рукав  стала  тащить   его  с  собой   прокатиться  на  УАЗИКе  до   строящегося  для управления  нового  дома.  Евгений  стал  отказываться.  Ему  не  нравилось    проявления  такой  активности  и  напора  со  стороны   женщин,  и   он   смущался  женщин  решительнее  себя,  которые  готовы  как  говориться  сами  брать  быка  за  рога.  С  ними  он  терял  инициативу  и  знал,  что  не  сможет  им   понравиться.  Он  никогда  не  был   готов  к  решительным  переменам   стремительно,  не  обдумывая,  он  не  готов  был  строить  серьёзные  отношения,  перепрыгивая  несколько  этапов,  если  это  не  была  проститутка.  Он  знал,  что  такие  женщины  устремлены  не  к  внутреннему,  а  к  внешнему  проявлению  жизни,  а  таких   как  Евгений  считают  мямлями  и  тихонями.  Она  не  стала  долго  настаивать  и  уехала  одна.  После  того  как  она  вышла  Гудков  с  иронией  заметил:
« Ну  что  ж  ты  не  поехал ,  если  девка  приглашала. Правда  она  уже  давно   не  девка,  а  женщина,  но,  молодец,  мужиками  на  участке  вертит,  хорошо  управляется.  Ей  палец  в  рот  не  клади.  Ну  конечно  не  без  грехов, - погуливала. Там  все  так  живут.  Ребёнка  успела  родить,  растит  одна.  А  в  общем  не  плохая.»
Евгений  на  это  ничего  не  ответил.  Он  знал,  что  женщины  такого  склада  легки  на  подъём  и  также  легко  готовы  менять  свои   приоритеты.  И  действительно  немного  позже  он  увидел   её   вместе  с  другим  прорабом, -  усатым  и  длинным  мужчиной  лет  сорока,  который  обнимал  её  и,   судя  по  всему,   готов  был  угощать  её  вином.  Больше  к  Евгению  она  не  подходила. 

                3.

Когда   появился  сосед  по  комнате  в  общежитии   после  очередной  командировки,   Евгений    увидел  и  человека,  которому  были  адресованы   прочитанные  недавно  им  письма.  Скорее  всего   сосед,  -  человек  приметливый,  до  миллиметра  знающий  что  у  него  где  лежит,   обратил  внимание,  что  пакет  с  письмами  лежит  не  так  как  раньше,  и   пригласил  его  забрать  письма.  Евгений  в  этот  день  устал  больше  обычного  лёг  на  свою  кровать  и  заснул.  Проснулся  он  от  разговора,   который   происходил  в  комнате.  Кроме  соседа  был  ещё  один  человек.  Судя  по  его откровениям  это  был    мужчина,  из  тех,  которых  женщины  считают  «каменной  стеной»,  на  которую  можно  опереться,  и  которые  им  нравятся.   Он  может  себя  преподнести  каким,  каким  будет  ей   нравиться  на  первых  порах,  но каким   не  являются  на  самом  деле.  Тон  в  разговоре  задавал  гость,  а  сосед  только  поддакивал    и   соглашался  с  ним,  подтверждая  его  слова  своими.  Потом  гость  собрался  прощаться  и  сосед  отдал  ему  его  письма.
«Чуть  было  не  забыл,  Степаныч,  про  них,  что  они  у  тебя  лежат, »- проговорил  незнакомец. 
 Гость  положил  письма  в  карман.  Он  ещё  некоторое  время  посидел  и  стал  уходить. Больше  он     ни  разу  не  появлялся.  «Многие  женщины  любят  находиться  в  подчинении ,  как  им  кажется,  у   сильных  мужчин,  даже  зная,  что  они  их  обманывают  и  манипулируют  ими», -  подумалось  тогда  Евгению. 
В  прошлый  раз  кроме  большой  пачки  писем,  которые  забрал  незнакомец,  было  свежее  письмо  из  редакции  газеты   для  соседа  с  отказом  напечатать  его  стихи.    Евгений  прочитал  и  его  заодно  со  всеми,  но  потом  забыл  про  него,  увлечённый   откровенными  любовными  письмами.  Теперь  он  вспомнил  про  письмо. Его  удивил  сам  факт  того,  что  такой  человек  как  его  сосед  может  писать  стихи,  человек  который  не  имеет  ни  страстей,  ни  тонких  чувств,  ни  глубоких  переживаний  ума. 
Евгений  не  читал  его  стихов  и  решил   произвести на  него  впечатление,  прочитав  ему  свои  стихи  и,   посмотреть  что  он  скажет  на  них.  Как  то  вечером,  Евгений  сказал  ему:
« Степаныч,  хочешь  я  тебе  свои  стихи  прочитаю?»
« Ну  прочитай», - без  интереса  сказал  тот. 
И  Евгений  начал  читать  недавно  написанные  стихи:
               
 «Я  иду  темнотой  безбожной,
 Вечер  сбродом  ольховым  любуется
Белой  извёсткой  заносит
До  боли  знакомую  улицу.

На  глаза  и  под  ноги  сыплет,
Крутит  ветер  ночную  муть,
Небо  парусиной  выгнуто,
Чувствами  легко  забыться  и  заснуть…»

Степаныч   слушал  молча,  и   когда    Евгений  закончил   читать,  после  небольшой  паузы  сказал:
« Это  ты  наверно  под  кайфом  написал.»
Евгений   надеялся,  что   может   услышать  от  него  что-то  умное,  но  на  такую  глупость  не  рассчитывал.  Что  может  сказать  человек,  проведший  большую  часть  жизни  в  командировках,   в  этом  общежитии,  не  видевший  ничего  кроме  вонючих  вагончиков  и  грязных  строительных  участков  и  не  менее  грязных  отношений.   
Оценивая  свою  жизнь  за  последние  несколько  месяцев  Евгений   всё  же  подумывал,  что  не  мешало  бы  познакомиться  с  какой-нибуть  девушкой  и  лучше  всего  если  она  будет  тоже  работать  на  этом  предприятии. 
В  управлении  у  экономистов  работала  единственная  молодая,   на  вид  спокойная  девушка .  Ей  было  девятнадцать  лет.  Она  была  обычной  внешности, никакой   особой  красоты  или  очарования  в  ней  не  было.
 « Тем  лучше ,  мужиков  меньше будет  на  неё   загляды-ваться», - думал  Евгений.
Про  неё   он  случайно  узнал,  что  она   учится   заочно  на втором  курсе  института  на  экономиста.  Однажды,  увидев  её  в  абсолютно  пустом  коридоре  управления,   он   обратился  к  ней  с  первой,   пришедшей  в  голову  фразой:
« Девушка,  где  секретарь  начальника  сидит?»
«Вон  там,» - показала  она,  спеша  уйти. 
«А  как  вас  зовут?»,- поинтересовался  Евгений.
« Зачем  это  надо  знать?», -  произнесла  она  уже  далеко  впереди. 
«Может  я  с  вами  познакомиться  хочу,» -  идя  вслед  за  ней  поспешил  сказать  Евгений.
« А  я  не  хочу», - резко  произнесла  она,  не  остановившись,  и  через  мгновение  скрывшись  за  дверью. 
Этот  её  ответ  просто  опустил   его  с  неба  на  землю.  Она  была  первой  здесь  девушкой  с  которой  он  захотел  познакомиться,  и  такой  облом.  Как  категорично  она  его  отшила.
 «И  хотя  бы  была  какой-нибуть  впечатляющей  внешности,  а  то  так  себе   ни  лица,  ни  фигуры.  Какая-то  ненормальная  дикарка», - подумал  он. 
Если  бы  она сказала  свои  слова  более  сдержанно,  может  быть  более  кокетливо  или  с  каким  скрытым  за  смущением  интересом   Евгений  бы  обязательно  почувствовал  это.  Однако  слова  были  сказаны  без  какого-либо  намека  на  желание  продолжить  диалог.  И  он  перестал  обращать  на  неё   внимание,  чтобы  не  травмировать  её  и  свои  чувства.

                4.
 
На  столе  у Гудкова  всегда  царил  беспорядок,  как,  впрочем , и  в  столе.   Ища  какие-то  бумаги   в  столе,  Евгений  заметил  несколько  связок  ключей   среди  разбросанных  мелких запчастей  от  приборов  и  бумаг.  Он  взял  одну  из  них  и  стал  оценивать.  Двое  их  ключей  были  похожи  на  ключи  от  склада,  которые  неотлучно  находились  у  кладовщицы.   Их  она  кроме  Гудкова  никому  не  доверяла.  Один  раз,  когда  Евгений  зашёл  в  склад  в  её  присутствии,  чтобы  посмотреть  что  там  лежит,   она  его  постаралась  побыстрее  выпроводить,  несмотря  на  то,  что  там  лежали  ручной  электроинструмент  и  приспособления,  наличие  или  отсутствие  которых  должен  был  знать  Евгений.  И  поэтому  Евгений  заинтересовался  ключами  и  положил  их  себе  в  карман.  В  обеденный  перерыв,  когда  все  разошлись,   он  попробовал,  не  подходят  ли  они  к  замку.  Один  из  них  подошёл,  и  он  вошёл  внутрь.  Здесь  хранилось  большой  количество  новых  дрелей  без  насадок  разных  размеров:  двадцать  восемь  маленьких,  и  по  десять - пятнадцать  больших  габаритов,  были  также  дрели  с  насадками,- практически  маленькие  деревообрабатывающие  станки,  электрорубанки  и   другой  инструмент,  который  нельзя  было  встретить  в  свободной  продаже  в  магазинах.  Евгений  взял  с  собой  маленькую  дрель   без  насадки, - одну  из  двадцати  восьми  и  закрыл  дверь  склада.  Он  знал  с  каким  усердием  охраняет  склад  кладовщица  и  сравнивал  её  с  усердием  сторожевой  собаки,  хозяевами  которой  являлись  главный  инженер  и  начальник  управления,  и  можно  сказать с  большим  натягом  Гудков.  По  первому  их   требованию  она  была  готова  отдать  что  угодно  и  куда  угодно,  а  в  случае  чего  Гудков  быстренько  подготовил  бы  акт  о  списании.  И  больше  никто  не  должен  был  прикасаться  к  тому,  что  лежало  на складе  и  находилось  под  её  неусыпным  оком.  Евгений  видел  неоднократно  как  происходил  оборот  инструмента  и  с  какой  угодливостью  она  готова   была  выполнять  их  распоряжения.  Он  считал  несправедливым  что  и  деньги  и  инструмент  уходят  в  одни  руки.  Наверно  также  считали  и  на   участках, куда  недавно  с  инвентаризацией  ездил  Евгений,  и   где  его  продавали.  Он  считал,  что  этим  своим  поступком   даже  немножко   восстанавливает  несправедливость.  Дрель  он  отнёс  в  общежитие  и  положил  в  чемодан.  Примерно через  неделю, убедившись,  что  ни  Гудкова,  ни  кладовщицы  нет  на месте, он  опять  открыл  замок  в  складе  и  внимательнее  чем  в  первый  раз  стал   рассматривать  его  содержимое.  Вдруг  дверь  открылась  и  на  пороге  появилась  кладовщица.  Она  заметила,  что  дверь  в  складе  закрыта  не  полностью.  Евгений  на  несколько  мгновений  остолбенел.  Немая  сцена  длилась  не  долго.  Она  произнесла:
« А,  это  ты.  Как  ты  сюда  попал?  Кто  тебе  открыл?»
«Я  сам  открыл», - стараясь  соблюдать  хладнокровие,  но  всё  же  замявшись  отвечал  Евгений. 
«Тебе  посмотреть  что-то  надо?», - хитро  спросила  она.
« Я  уже  посмотрел».
« Ну  выходи  тогда,  и  закрывай», - поторопила  его она. 
О  том,  что  она  видела  его   в  складе  немедленно  было доложено  Гудкову.  Гудков  первым  же  делом  спросил   откуда  у  него  ключи.  Ничего   не  оставалось  делать,  как  рассказать,  что  он  нашёл  дубликат  ключей   у  него  в  столе.  Ключи  пришлось  отдать. 
«А  я  и  не  знал  что  у  меня  есть  дубликат», -  произнёс  он,  забирая  ключи. 
Кладовщица  укоризненно  кивнула  головой,  как бы  говоря:
« Даже  не  знаешь,  что  у  тебя  в  столе  лежит,  а  он  нашёл.»
Всегда  останется  открытым  вопрос,  что   считать  справедливым,  а  что  несправедливым  и  как  восстановить  справедливость. « У  кого  больше  прав,  тот  и  поступает  справедливо,  даже  если  его  поступки  несправедливы,- закон  жизни», - так  считал  Евгений.

               


                5.
 
Находясь  в  большом  городе,  он   просто  не  мог  обойти   своё  желание  побольше  узнать  об  этом  городе,  побывать  в   наиболее  интересных  местах,  которых  было  немало.  Ему  полюбился  трамвай,  которого  не было  в  его  городе.  Он  воспринимал  его  как  архаику,  как  что-то  дошедшее  до  нас  из  прошлого  более  романтического  века,  которой  осталось  недолго  жить.  Поначалу  он   просто  садился  в  трамвай  идущий  в  город  и  всматривался  по  пути  движения  в  здания,  фасады  и витрины  домов.  Трамвай  плавно  и  медленно  скользил  по  путям.  Так  он  открывал  для  себя  город.  Однажды  зайдя  в  большой  музыкальный  магазин  решил  посмотреть   что  больше  всего  покупает   молодёжь.  Его  вкус  не  отличался  от  их  вкусов,  и  к  тому  же  в  продаже  были  грампластинки,  которые  он  не  встречал  ни  разу  дома.  Он  купил  несколько  грампластинок: Б. Гребенщикова,  немецкой  группы « Модерн  Токинг»,  шведской  «Сикрет  Сервис»  и  ещё  малоизвестного  тогда  В. Кузьмина.  Ко  времени  окончания  института  он  уже  меньше  посещал  дискотеки  и  танцплощадки,  понимая,  что  время  его  безрассудных  танцевальных  вечеров  проходит,  что  он  уже  не  так  удобно  чувствует  себя  среди  новых,  более  молодых  посетителей  танцплощадок,  и   мысленно  прощался  с  этой  жизнью. 
Дома,  иногда  включая  магнитофон   снова  отдавался  во  власть  музыки,  чувствуя   полёт   музыки,  доводивший   его   до  состояния  экстаза,  когда  кажется  что  мысли  и  чувства  сами  появляются  в  голове   с   своей   трепетной  нежностью.  Жизнь  внутри  тебя  кажется  прекрасней,  лучше,   чем   окружающий  мир.  Мысли  приходящие  с  ней  настраивают  твои  мысли,  представления  и  понимание  с   убедительной  силой   на  более  прекрасный,  возвышенный  лад,  что  они  ( мысли)  были  до  этого.  Состояние  возвышенного  возбуждения  и  почти  экстаза   заканчивается  ощущением  чувства   блаженной  любви  ко  всему.  Без  музыки  трудно  себе  представить,  выразить  это  состояние.  Музыка  вводила  в  это  состояние  библейского  царя  Давида,  и  описана  в  Библии  как  «пляска  царя  Давида»  перед   Ковчегом  Завета,  когда  сердце  его  таяло  от  блаженного  чувства  любви.  Теперь он  не  танцевал ,  потому  что   убогая  обстановка  общежития   не позволяла  отдаться  музыке  и  чувствам ,  оставшись  с  ними  наедине.  Танцы которые  он  посещал   были  необходимым  элементом   чтобы  отвлечься  от  повседневной  рутины  и  серости.  Ещё  привлекал  университет.  Он  как-то  зашёл  узнать,   какие  там  есть  специальности.  Университет  готовил  радиофизиков,  юристов,  математиков,  биологов,  журналистов  и  ещё  ряд  других    специальностей.  В  это  время  возле  университета  проходил  урок  физкультуры  на  свежем  воздухе:  студентки  бегами  какой-то  кросс.  Они  привлекли  его  внимание.  Это  были  в  основном  девушки  в  его  вкусе, - выше  среднего  роста,  стройные,  с  точёными  формами,  и  внешне  просто   прекрасные.  Особенно  он  выделил  одну  из  них,  просто  идеальной  внешности.  В  эту  минуту  Евгений  особенно  пожалел,  что  он  не  учится   в  университете.  Ему  захотелось  снова  стать  беззаботным  студентом.   Он  видел  как  прекрасна  для  них   жизнь,  которая,  казалось,   создана   специально для  них.  Он  чувствовал,  что  не  успел  ещё  насладиться  студенческой  жизнью,  хотя  всегда  стремился  насладиться  её  по  максимуму.  Студенческая  жизнь – это   та  жизнь,  по   которой  он  всё  ещё  скучал  и   тянулся  к  ней.  Ему  хотелось  продолжить  своё  образование,  потому  что  он,  хотя  уже  и  закончил  какой-то  альма-матер,  но   как  считал  мало  чему  научился  за  время  учёбы.   
Недалеко  от  университета  находился  храм  «Спаса  на  крови»  в   который  Евгений   зашёл,  чтобы поставить  свечу  и  посмотреть  службу. 
« Как  это  правильно,  что университет  находится  недалеко от  храма», - подумал  он.  Они   одинаковы  в  том,  что  оба  дают  образование. Университет  даёт   широкое  понимание  жизни,  знание  законов  мира,  а  духовные  усилия   по   поиску  благодати  и  радости   дают  образование  для  души. 
 В  чужом городе  он   посещал  больше  мероприятий  чем  в  своём,  потому  что  считал   своё  пребывание  здесь  временным  и  хотел  побольше  узнать  город.  Впервые  в  жизни  он  сходил  в  театр  оперы  и  балета.  Сходил  на  студенческую  дискотеку  в   общежитии  университета..  Для  этого  ему  пришлось  преодолеть  преграду   на  входе  в  зал,  где  была  дискотека,  потому  что  туда  пускали  по  студенческим  билетам.  Но  он  изловчился  и  прошмыгнул  вместе  с  теми   как  ему  показалось  студентами - англичанами  у  которых  тоже  не  оказалось  билетов.  Дискотека  оставила  хорошее  впечатление,  особенно  запомнилась  группа  англичан.  Они  вели  себя  очень  раскованно  и  бросались  в  глаза.  Даже   были  одеты  и  танцевали   они  не  так   как  наши   студенты.  Дискотека  продолжалась  далеко  за  полночь.  Евгений  хотел  дождаться,   когда  она  всё  же  закончится,  но  так  и  не  дождался,  уйдя   около  часа  ночи.  В  его  городе  так  далеко  за  полночь  дискотеки  никогда  не  продолжались.  Добирался  в  общежитие  на  пустом  трамвае,  идущем  в  парк.  А  когда   трамвай  свернул  в  другую  сторону  вышел  из  него  и  пошёл  пешком.  Но  и  здесь  ему  повезло.  На  дороге  заглох  легковой  автомобиль.  Евгения  и  ещё  одного  полуночного  путника   водитель  попросил  подтолкнуть  машину  ,  обещая  что  довезёт  их  кому  куда  надо.  Так  что  Евгений  добрался  до  общаги  вполне  комфортно.  Но  главное  что  заметил  и  вынес  Евгений,  совершая  свои  вечерние  прогулки, - это  появления  нового  духа  времени,  который  был  заметен,   когда  дневная  суетная  жизнь  замирала,   и  воцарялся  ночной  мир  и  покой.  Ночью  отзвуки  дневной  жизни  становились  заметней  и  слышней. Отзвуки  нового   грядущего  времени   образно   ассоциировались  с  всадником   на   вспененном  коне  с  трубой,  которого  он   однажды увидел  в  ночном  полумраке  парка.  Эта  была  скульптура  одиноко  стоявшая в  парке.  Она  ему  показалась  почему-то  символом  никому  ещё  не  известного,  неведомого   наступающего  времени. 
 Почти  каждый  вечер  он   посещал   ночное  кафе  или   танцплощадку  университета.  Однажды  его  внимание  привлекла  девушка  в  чёрных  гипюровых  слегка  просвечивающихся  юбках.  Евгений  пригласил  её  на  танец  и  стал  обмениваться  с  нею  впечатлениями.  Желание  увлечь  её   было  сильнее,   чем  сказать  ей  правду  о  своей  жизни  и  работе,   и  он  начал  врать  ей,  что  он  студент  с  юридического  факультета,  что  учится  на  втором  курсе,  что  живёт  у  себя  дома,  но  сегодня  поругался  с  родителями  и  не  знает  где  провести  ночь.  Однако  она  сразу  поняла,   что  он  не  студент,  и  в  ответ  на  его  вопрос  а  по  какой  специальности  она  учиться,  сказала:
« А  мне  кажется,  что  у  вас  здесь  гастроли.»
Евгений  остался  недоволен  такой  её  проницательностью,  и  смутился.  Стало  понятно,   что  из   желания  познакомиться  с  ней  ничего  не  получится,  потому  что  похвастаться  ничем  другим   перед  ней   он   не  мог.  Он  часто  наблюдал  жизнь  «ночных  бабочек»,  привлекавших  его непосредственностью  своих  чувств.  Было  много  притягательного  в  их   порочных  чувствах,  заставляющих  их  лететь  на  огонь  как  бабочек  в  их  недолгой  феерической  жизни.

                6.
 
Приближались  новогодние  праздники,  и  Евгений  стал  собираться  на  праздники  домой. 
Дома  всё  было по-прежнему.  Мать  встретила  его  домашней  едой,   по  которой  он  соскучился  и  рассказами  о  том  новом,  что  случилось  за  время  его отсутствия.  Евгений  отдыхал  здесь  душой.  У   соседки  Светы  по-прежнему  продолжался    роман   на  виду  у всех   соседей  из  подъезда. 
После  новогодних  праздников  и  возвращения  в  Воронеж  опять  потянулись  рабочие  недели.  Но   через  полтора  месяца   подвернулась  возможность  съездить  домой.  Нужно  было  получить  машину  ИЖ-пикап  в  родном  городе   и  перегнать  её  в  управление  в  Воронеже.   Евгения командировали  вместе  с  водителем  в  Брянск.  Володька,  так  звали  водителя,  заночевал  у  него  в  Брянске  дома,  а  на  утро  они  пошли  за  машиной.  Получив,   машину  как  ответственное  лицо  он  забрал   себе  все  бумаги  по  оформлению  машины,  и  так  как  это  было  перед  выходными  днями  остался  дома,  а  Володька  на  машине  поехал  в  Воронеж.  В  понедельник,   вернувшись  в  Воронеж  он  вышел  на  работу   и   узнал,    что   Володька  совершил  аварию.  Когда  оставалось  доехать  до  гаража  метров   пятьсот,   он  налетел  на  другую  машину.   Не  очень  сильно  помял  её,    сам  не  пострадал   и   доехал   до  гаража  самостоятельно.  Пошумели,  но  большого  скандала  не  было.  Предстояло  рихтовать  и   красить  новый  автомобиль. 
« Вот  какие  у  нас  работают  долбо… .  От  близости  цели  в  зобу  спёрло,  вот  и  дал  по  газам. В  результате  разбил  машину.» - язвил  Люков. 
Через  две  недели  Евгения  снова  направили  в  командировку,  на  этот  раз  в  Львовскую  область  с  совершенно  смешной   задачей,  -  для  того  чтобы  узнать  когда  подойдёт  очередь  на  получение  автокрана,  и  чтобы  своим  присутствием  напомнить  и   поторопил  их.  Как  будто  нельзя  было  позвонить  и  узнать.  Глупее   цели  командировки  трудно  было  что-нибуть  придумать.  Если  бы  это  было  сто  лет  назад,  когда  люди  ещё  не  придумали  телефон,  и  не  отвечали  на  их  письма,  то  это  бы  было  ещё  понятно.  На  вопрос:
« Для  чего это  нужно,  ведь  можно  связаться  по  телефону».
Люков  глубокомысленно  сказал:
« По  телефону, - это  одно,  а  если  человек  сам  приехал  узнать, - к  этому  совсем  другое  отношение.»
А  Гудков  на  его  вопрос  пробубнил:
« Что  тебе  трудно  доехать?  Западную  Украину  посмотришь.  А  как  доедешь  позвонишь  оттуда,   как  у  тебя  дела.  Они  нам должны  кран  поставить  в  третьем  квартале,  а  сейчас  конец  первого.  Пусть подтвердят  что  смогут.»
Евгений  понял,  что  это  распоряжение  свыше  и  обсуждать  его  бесполезно. 
Из  Воронежа  во  Львов  самолёт  летел  поздно  ночью.  В  салоне  почти  все  спали.  Евгений  первый  раз  летел  ночью  и  потому  не  спал.  Он  всматривался  в  оконный  люк. Ему  хотелось  рассмотреть  землю  и  звёзды  на  высоте  десять  тысяч  метров.  Как  удивительно  прекрасна  земля   расцвеченная  огнями  многих  тысяч   ламп  и  фонарей.  С  такой  высоты  кажется,  что  везде  города,  деревни   и  сёла,  и  нет  на  лице  земли   почти  нигде  тёмного,  не  освещённого    места.   Какими  большими  и  яркими   кажутся  звёзды.  Если  есть  ангелы  или  инопланетяне   могучие  летать  на  такой  высоте  и  с  неё  видеть  жизнь  людей  живущих  внизу  и   читать  их  мысли,  то  это  самое  удивительное,  незабываемое  зрелище  с  которым  ничего  не  может  сравниться.  И  хотя  Евгений  не  мог  читать  мысли  и  видеть  жизнь  затаённую  внизу,  но  даже  один  вид  сияющих  везде  огней  казался  грандиозным  зрелищем.  И,  несмотря  на  эту  красоту,  почти  все  в  салоне  спали  вдыхая  необычно  свежий  воздух  поступавший  в  салон.  Спал  грудной  ребёнок  и  спали   взрослые,  безмятежно  распластавшись  в  креслах.  Это  был  первый  и  последний  ночной  полёт  в  его  жизни.   Вскоре  усталость  взяла  своё,   и  он  уже  уснул.  Проснулся,  когда  уже  самолёт подлетал  ко  Львову.  Затем  была  поездка  Львов-Трускавец,  с  остановками  по  пути,  на  которых  торговали  украинскими  чебуреками  и  варениками.  Вареники  ему  не понравились,  потому  что  вместо  привычного  сладкого  творога  у  них  была  начинка  из  подсоленной  картошки.  Даже  в  самом  казавшимся  поначалу  бесполезном  деле  можно  найти  что-то  приятное  и  полезное  для  себя.  Вот  так  же  и  Евгений  находил  много  интересного  для  себя  в  этой  поездке. Он  лучше  познакомился  с  украинской  кухней,  увидел  ночную  землю  и небо  в ночном  полёте,  посмотрел  Львов,  Ужгород  и  проехался  на  автобусе  по  дорогам  Западной  Украины.  Когда  бы  он  смог  это  сделать?  Да  ещё  за  чужой  счёт.  Когда  он  доехал  до  места  назначения  и сказал  зачем  приехал  сюда  на  него  как он  и  ожидал  посмотрели с  непониманием.  А  зачем  он  собственно  сюда  приехал,   в   такую  даль?  Как  только  дойдёт  до  них  очередь  им  непременно  об  этом  сообщат.  Евгению  только  оставалось  позвонить  на  работу  и  передать,  то,  что  ему  здесь  сказали.  Это  он  и  сделал.  На  этом  его  глупая  миссия  закончилась.  Назад  он  поехал  через  Ужгород,  заглянул  в  близлежащие  около  автовокзала  магазины  и  столовую  так  как  последнее  время   ел  на  ходу,  с  лотков,  возле  уличных  закусочных  и  ларьков.  Времени  была  мало,  так  как  нужно  было  в  этот  же  день  успеть  уехать  во  Львов  и  из  Львова  в  Воронеж.  Останавливаться  ночевать  в  пути,  в  лучшем  случае  где-нибуть  на  вокзале     Евгений    не  хотел,  а  в  гостиницах   как  всегда  не  было  мест.  Во  Львове  он  успел  пройтись  по  старой  части   города.  Удивил  его  узость улиц  и  тротуаров,  мощёных  тёмным  природным  камнем.  Из  такого  же  камня  была  облицовка  и  первых  этажей  домов.  Собор  в  центре  города  отличался  от привычных  для  глаза  церквей  своими  размерами  и  архитектурой.  Сам  город  в  центральной  его  части  произвёл  на  него  впечатление  иностранного  города.  Даже  потому,  что  когда  он  спросил  прохожего,  как  пройти  на  остановку  автобуса,  идущего  в  аэропорт,  тот  ему  ответил  на  ломаном  русском  языке:
«Я  нэ  понэмаю  по  руцки.»
 Времени  для  того,  чтобы  хорошо  рассмотреть город  и  тем  более  куда-то  сходить  было  мало.  Он  приехал  сюда  уже  под  вечер,  и  нужно  было  спешить  на  самолёт.  Аэропорт  же  находился на  приличном  расстоянии от города.  Ночь  всё-таки  пришлось  провести  в  аэропорту,  так  как  следующий  самолёт  был  только  на  следующий  день.  Теперь  он  летел  при  слепящем  солнце.  А  в  Воронеже  нужно  было  спешить  в  магазин,  готовить  себе  поесть,   не  отдохнув   от  дороги,  потому  что   на  следующий  день  нужно  было    идти   на  работу. 

                7.

Отношения  с  соседом  по  комнате  у  Евгения    никогда  не были  дружескими,  и  даже  доброжелательными,  потому  что  они  были  совершенно  разными  людьми.  У  соседа  была  зависть,  что  Евгений  уже  имеет  высшее  образование,  а  он  всю  жизнь  кочует  по  общежитиям  и  вагончикам.  Жизнь  в  вагончиках  не  приучала  человека  к  высоким  чувствам  и  отношениям  между  людьми.  Он  видел  вокруг  себя  много  грязи  и  мерзости,  и  ему  казалось,  что  весь  мир  в  основном  такой,  и  построен  на  таких  отношениях,  а  если  человек  чего-то  достиг,  то  он  должен  быть   особо  одарённым  пройдохой  и  проходимцем.  Чтобы  не  спиться  в  его  мире,  нужно  было  прилагать  достаточно  много  душевных  сил,  идя  против  течения.  Постоянная  борьба  с  окружающими  жизненными обстоятельствами   не  давала  возможности  помыслить,  что  возможна  другая  жизнь. Он  привык  к  отношениям  между  людьми,  как  к  отношениям  между  начальником  и  подчинённым,  властвующего  и  зависимого,  и  других  отношений  не  представлял.  Он  мог    уважать  только  человека  превосходящего  его  в  своём  желании  властвовать,  который  стоит  над  ним,  или  от  которого  можно  получить  отпор.  Как  говорят  «боится,  значит  уважает».  Были  у  него и  свои  особенности.  Питался  он  в  основном  отварными  свеклой  и  морковкой,   делая  из  них  винегрет.  На  ночь  заземлялся, привязывая  к  ногам  специальный  провод.  Это  раздражало  Евгения,  и он  думал :
« Неужели  этот  человек  хочет  прожить  в  этом  общежитии  два  века?» 
Когда  Евгений  взял  телевизор  на  прокат  и  поставил  его  в  комнате,  на  своей  тумбочке,  это  вызвало  недовольство  соседа.  Вначале  он  выражал  его  вслух,  о  потом  стал  что=то  бурчать  себе  под  нос.  Как  понял  Евгений  это  касалось  его  моральных  и  религиозных  взглядов.  В  крещенскую  ночь  он  устроил  в  комнате  купание, - появился  около  полуночи,  разделся  и  стал  в  большой  таз,   поливая  себя  из  ковша  водой.  В  это время  Евгений  уже  спал.  Раздражала  соседа  и  музыка,  которую  слушал  Евгений,  особенно  иностранная.  Он  что-то  начинал  бубнить  себе  под  нос,  Евгений   не  прислушивался.  И  только  раз  он  услышал,  как  он  говорил  сам  себе:
« Думают  что  иностранцы,  а  на  деле  все,  -  засранцы.» 
Недовольство  друг  другом  копилось  и   углублялось,  пока  не  стало  проявляться в  открытых  оскорблениях  друг  друга.  Однажды  произошла  между  ними  стычка.  Они  схватились,  и  стали  стараться  завалить  друг  друга  под  себя,  вниз.  Но  никто  из  них  не  смог одержать  окончательную  победу.  Борьба  продолжалась  до  тех  пор,  пока  оба  не  выдохлись. 
Сосед  Евгения  красный  и  раздражённый,  едва  могущий  произнести  слова,  выдавливал  из  себя  слова,  хватая  воздух:
« Ну  ты  у  меня  ещё  узнаешь.  Сегодня  же  к  коменданту  подойду,  чтобы она  тебя  сегодня  же  выселила.»
« Не  пугай,  не  боюсь,»- тоже  голосом  уставшим  от  борьбы  отвечал    его  соперник, - « А  если  ещё  бросишься,  то  получишь  своё.» 
« Ты  мне  ещё  и  угрожаешь?  Ножом  что-ли  угрожаешь?  Я  сейчас  милицию  позову,»-краснее  пуще  прежнего  возопил  Степаныч,  и  бросился  в  коридор.  Через  час  действительно  приехала  милиция.  Милиционер  в  звании  старшего  лейтенанта  стал  расспрашивать  у  Евгения ,  что  произошло  между  ним  и  его  соседом.  Евгений    рассказал. 
« А  ваш  сосед  сказал,  что  вы  ножом  ему  угрожали.  Заявление  написал.» -  проговорил  милиционер. 
« Нет.  Такого  не  было.  Он  всё  придумал.  Это  неправда.»- возмутился  Евгений. 
« Он  написал,  что  схватил  нож  из  тумбочки  и  бросился  на  него.»
« Он  знает,  что  у  меня  нож  в  тумбочке  лежит,  вот  и  говорит.» -    прояснил   ситуацию  Евгений. 
Милиционер  не  стал  больше  задавать  вопросы  и  ушёл.  После  этого  случая оставаться  жить  с  соседом  в  одной  комнате  Евгений  не  собирался.  Видеть  друг  друга  каждый  день,  жить  бок  о  бок,  не  разговаривая,  надувшись,  ожидая  очередной  стычки  было  нельзя.  Нужно  было  или  уходить  в  другую  комнату,  так  как  было  понятно,  что  человек  проживший  здесь  двенадцать  лет  отсюда  никуда   не уйдёт,  или  переходить  в  другое  общежитие  из  этого  «спокойного  общежития».  Бегать  из  комнаты  в   комнату  или  из  общежития  в  общежитие  Евгений  не  хотел,  и  решил,  что  время  подошло,  -  пора  рассчитываться  на  работе  и  уезжать,  потому  что  ничего  путного  работа  ему  тоже  не  даёт.  Проработав  на  ней  сколь  угодно  долгое  время  научиться  здесь  чему-то  действительно  необходимому  в  жизни   было  невозможно.  Станешь  частичкой  круговорота  суеты.  Будешь  видеть,  как  начальник  управления  и  главный  инженер  почти  каждый  вечер  выезжают  отдохнуть  в  ресторане  и  довольно  часто  не  одни,  а  с  женщинами  как  их  секретарша,  про  которых  говорят  «секретутка»   строит      Евгению  глазки  или  делает  вид.  Что  будет  после   нескольких  лет  работы  здесь?   После  нескольких  лет  такой  работы  другую  работу  будет  трудно  найти.  Работать  просто  толкачом  или  мальчиком  на  побегушках,  теряя  годы,    ему  не  хотелось.
Он  пришёл  в  отдел  кадров  и  сказал ,  что  хочет  рассчитаться. 
« Держать  я  никого  не   имею  право,  да  никого  и  не  удержишь.  Если  не  хочешь  дальше   работать  пиши  заявление,  но  только  навряд-ли  тебя  сейчас  отпустят. 
Заявление  Евгению  действительно  никто  не  подписал,  ни  главный  инженер  к  которому  он  пошёл  вначале,  ни  начальник  управления  к  которому  его  направил  главный  инженер.  Трудовую  книжку   ему  тоже  не  выдали.  Пришлось  оставить  заявление  у  Гудкова,  который  отнёсся  к  этому  известию   спокойно,   как будто  ожидал  такого  финала.  Он  только  сказал:
« Заявление  пускай  остаётся,  может  позже  передумают,   и  подпишут.  Тогда  и  заберёшь  трудовую  книжку.»
На  следующий  день  Евгений  не  пошёл  на  работу  и стал  собираться  домой.  Он  попрощался  с   местом  жительства, со  столь  красноречивым  названием «  улица  Девятого  января». Название  которой  осталась  как  память  о  противном  общежитии,  ставшем  временным   неприятным  пристанищем  в  жизни.  Он  уезжал  холодным  мартовским  утром,  холодными   улицами,  которые  приняли   его  в  свои  объятия  в  осеннем  холодном  октябре.  Его  одиночество  здесь  скрашивали  старые  камни    гостиницы,  которая  помнила  ещё  Кольцова,  Бунина,  Чехова  и  Маяковского.  Они  когда-то  ходили  по  её  коридорам,  но   жили  недолго,    проездом, и   не  так  как  он.  Ему хотелось  сказать  «прощай»  танцплощадке  в  её  цокольном  этаже,  служившей   пристанищем  любителей   красивой,  лёгкой  жизни,  кружившая  голову   красотой  и  страстностью  чувств,  порочных   и  не  порочных.  Прощай  дух   классицизма,  ещё  оставшийся  в  этом   когда-то  купеческом,  одном  из  первых  городов  России,  теперь  ставший    провинциальным.  Если  бы  он   был  его  постоянным  жителем,  а  не  проживший  шесть  месяцев  в  трущобном  общежитии,  то,  конечно  же,   он   любил  тебя  всей  душой. А  сейчас  он  просто  говорил  «прощай» ,  не  ставшей   реальностью   мечте,  и  не  осуществившимся  желаниям.
« В  душе   останется  вместе  с  грустью  всё-таки  светлое  воспоминание  о  тебе, »- говорил,  уезжая  Евгений.

                8.

Домой  он  приехал  в  три  часа  дня.  Квартира  была  закрыта,  никого  не  было  дома,  ключей  от  квартиры  у  него  тоже  не  было.  Его  мать  ещё  не  пришла  с  работы. 
Чтобы  не  торчать  лишний  час  у  дверей  или  на  улице  он решился  позвонить  в  соседнюю  дверь,  где  жили  Наталия  Алексеевна  и  Света.  Когда    под   Новый  год   он   вот  также  приехал  домой,  и  дома  тоже  никого  не  было,  он  просто  стоял  у  двери  и  ждал.  Тогда  через  некоторое  время  появилась  возвращавшаяся  откуда-то  Наталия  Алексеевна. 
« Здравствуй,  Женя.  В  гости  приехал,» -  сказала  она  открывая  свою  дверь  ключом, - « Проходи,  посиди  у  нас,  подожди.»
Евгений  прошёл.  Она  стала  спрашивать  как  у  него дела,  не  женился  ли  он  там.  Евгений  ответил  и  спросил   как  дела  у  Светы. 
« Да  ничего.  Учится,  бегает   в  институт.  Сначала   ей   не  нравилась  учёба,  сейчас  привыкла, - нравится.»- обтекаемо  сказала  она.
« А  замуж  не  собирается?»-  прямо  спросил  Евгений. 
« Рано  ей  ещё.  Надо  вначале  институт  закончить.  А  тебе  уже  можно.  Девушек  и  женщин  молодых  много.  Только  выбирай. »
Евгений  понял  для  чего  она  так  ему  сказала.  Она  знает  как  он  относится  к  Свете,  и  намекает  чтобы  он  искал  других,  намекает,  что  не  для   него   она. 
Они  просидели  недолго.  В  коридоре  хлопнула  входная  дверь  в  соседнюю   квартиру, - значит  пришла  мать.  И   Евгений  поспешил  домой. 
В  этот  раз  он  сам  позвонил  им  в  дверь.  Дверь  открыла  Света. 
« Здравствуй,  Свет.  Можно  к  тебе?» -  с   волнением  спросил   он. 
« Проходи,» -  ответила  она.
Евгений  снял  верхнюю  одежду  прошёл  и  сел  в  кресло.  Она  была  дома  одна.  Света  прошла,  и  тоже  села   в  другое  кресло,  поджав  под  себя  ноги .  Домашний  белый  махровый  халатик  не мог закрыть  полностью  её  изящных,  белых  ног.  Евгения   охватило  нежное  чувство  в  душе.  Она  сейчас  такая  домашняя,  простая. Если  бы  она сказала  ему  слова   в  которых  было  хоть  чуть  надежды  на   чувства,  он  бы  кажется  всё  для  неё  сделал.  Но  разговор  получался  ни  какой,  и  не  о  чём.  Чтобы  занять  время  она  стала  показывать  ему  свой  фотоальбом,  рассказывая  о  фотографиях.  Потом  начали говорить  о  музыке.  Она  сказала,  что  из  новых,   ей  нравится  Модерн  Токинг.  У  Евгения  в  чемодане  были  две    грампластинки  Модерн  Токинг, которые  он  предусмотрительно  купил  в  Воронеже,  потому  что  знал,  что  они  ей  нравятся.  И   он  поспешил  сказать:
«  У  меня  есть  грампластинка  и  их  новыми  записями.  Я  тебе  её  подарю.»
« Нет,  нет.  Спасибо.  Не  надо.» - вдруг  начала отказываться  она. 
« Но  у  меня  две  такие  грампластинки,  и  одну  из  них  я  тебе  дарю. »
Но   она  снова  решительно  отказалась  от  его  подарка.  Дальше  разговор  начал  часто  менять  темы  и  она  между  прочим  сказала,  что  у  неё  есть  друг.  С  какой   невинной  чистотой  она  сказала  эти  слова.  Если  бы  он  не знал   об  настоящих  их  отношениях,  он  никогда  бы  не  догадался,  что  с  тем,   кого  она   называет  другом  у  неё   не    платонические  отношения,  а   она  с  ним   живёт   как   с  любовником .  Он  понял,   что  дальнейшие   его  усилия   напрасны,  что  он  -лишний.  Она  тяготится   им,  держится  скованно,  смущается  его  неожиданным  визитом.  Его  слова,   о  том,  что  он  приехал  насовсем,   она  никак  не  воспринимает.  Всё   понятно.
Вскоре   появилась  мать,  он  поспешил  домой.  Она  обрадовалась,  когда  он  сказал,  что  приехал  насовсем,  потому   что   скучала  одна,  и  на  первых  порах,  как  он  только  уехал,   тяготилось   даже  после  работы   возвращаться  домой.  Но  за  время  его  отсутствия  в  квартире  появилась новая  мебель.  Она  купила  стенку,  платяной   шкаф,  диван  и  холодильник.  И  это  за  те  деньги,  которые  она  заработала,    работая  после  основной  работы,  ремонтируя  в  паре  со  своей  подругой  квартиры.  Её  часто  приглашали  ремонтировать  квартиры,  знавшие  её  медсёстры  и  врачи  областной  больницы,  где  она  работала  маляром. 
Пробыв  недели  две дома,  ничего  не  делая,  а  только  отдыхая  от  воронежской  жизни,  в  конце  концов,   он  решил   пробовать  устраиваться  на  работу  без  трудовой  книжки.  Он  пошёл  в  одну  организацию,  во  вторую,  но  никто  его   на  работу   не  брал.  Каждый  отдел  кадров  боялся  за  своё  место.  Взять  на  работу,  как   не  отработавшего  три  года  после  института  по  распределению  было  незаконно.  Тогда  Евгений  поехал  в  Москву,  в  министерство  сельского  хозяйства,  к  которому был  приписан  Нечерноземэлеватормельмонтаж  чтобы  получить  отступную.  Другой  возможности  получить  вольную  не  было.  Там  с  недоумением  отнеслись  к  тому,  что  он,   закончив  машиностроительный  институт  был  распределён  по  сельскохозяйственному  профилю.  Однако  никакого  результата  эта  поездка  не  дала.  Все   вели  себя  как    люди,  от  которых  ничего  не  зависит,   утверждая,  что  если  условия,  которые  оговаривались  при  предоставлении  работы  были  соблюдены,  то ничего  не остаётся  делать,   как  ехать  назад  и   отрабатывать  свой  срок. 
Через  месяц   после  того  как  Евгений уехал  из  Воронежа,  он  снова  попробовал  забрать  свою  трудовую  книжку.  Но  и  через  месяц    в  управлении  не  смирились  с  его  уходом  и  не  отдали  трудовую  книжку.  Зачем  он  снова  приехал   в  Нечерноземэлеватормельмонтаж,  ведь  он  знал,  что  начальник  управления  никогда  не  изменит  своего  мнения?   Хотя  была  и  ещё  одна  цель  поездки.   Он  приехал   чтобы  выяснить  вопрос  связанный  с  получением   второго  высшего  образования.  Его  всегда  интересовала  радиотехника  и  электроника,  и,    чтобы  не  терять  тот  потенциал  знаний  и  навыков,  который  был  им  накоплен  в  институте  при  сдаче экзаменов  хотел  использовать его  в  получении  второго  образования  в  интересующей  его  области.  Но  осуществиться  этому  было   не  суждено.  В  институте  Евгений  узнал,  что  для  получения  второго  образования  нужно   работать  в  той  области,  по  которой  он  хотел  учиться   и  нужна  масса  бумаг  подтверждающих,  что  второе  образование  ему необходимо  для  его  работы.  Это   был   замкнутый  круг :  чтобы  учиться  по  специальности – нужно  работать  по  этой  специальности,  а  чтобы  работать  по  специальности -  нужно   получить  образование  по  этой  специальности.  А  у  него  нет   даже  трудовой  книжки.  Как  быть  и  что  делать  было  непонятно: возвратиться  снова  посрамлённым  на  своё  прежнее  рабочее  место  для  него  было   позорно  и  отвратительно.  Он  возвратился  домой  ни  с  чем. 

                9.

Но  здесь  ему  помогла  мать  и  сосед  по  подъезду  Николай  Петрович,  работавший  в  небольшой  строительной  организации   директором.  У  него  было  много  знакомых.  Именно  его  мать  попросила  устроить  Евгения  через  своих  знакомых  на  работу,  и он  не  отказался.  Евгению  никогда  никто  не  помогал  в  жизни,  за  исключением  одного  единственного  случае,  когда  тоже  нужно  было  устроиться  на  работу  после  школы.  Всё  что  он    осуществлял   благодаря  своей  настойчивости,  упорству  и   способностям.  Бывают  такие  случаи  в  жизни,  когда  этого становится  мало.  Это  был   случай,  когда  ему  кто-то  помог.  Обычно   почему-то  было  наоборот.  Через   знакомого  начальника  отдела  кадров  одного  машиностроительного  предприятия   Николай  Петрович  договорился,  что   Евгения  возьмут  и  без  трудовой   книжки   мастером  в  заготовительный  цех   машиностроительного  завода.  Это  был   1987  год.  Экономика  в  это  время  была  плановая,  социалистическая.  Выпуск  продукции  шёл  непрерывным  потоком,  нагрузка  на  заготовительные  цеха  была  очень  большая.  Цех  был  не  из  самых  чистых.  Работать  нужно  было  на  участке  механической  резки   заготовок.  Это  были  прутки  и  квадраты  диаметром  от  нескольких   до  трёхсот  миллиметров.  Их  резали  пилами.  Станки  были  старые  и   часто  ломались.  Из   шлангов  и  труб  постоянно  текло  масло.  Масляные  лужи  разливались  на  полу  возле  станков,  их  засыпали  опилками,  убирали,  но  ремонт  станков,  носивший  временный  характер  ничего  не  мог  изменить. 
Кроме  главного  мастера  и  двух  мастеров,  которые   работали  только  в  первую  смену,  хотя  участок  работал  в  две  смены  были  два  распределителя  работ  Валя  тридцати  лет  и   Галя  тридцати  восьми  лет.  Каждое  утро  они   давали  резчикам  список  заготовок  которые  нужно  нарезать  за  смену.  Из-за  распределения  номенклатура  заготовок  часто возникали  недовольства  и  споры  с   резчиками,  потому  что  расценки  на  резку  заготовок  сильно  разнились  и  можно  был,   нарезав  немного  заготовок  неплохо  заработать  или    нарезав  много   другого  типа-размера  заготовок  не  заработать  ничего.  На  участке  как   понятно  работали  сдельщики. Каждый  по-своему  пытался   подлизаться  к  распределителям  работ  и   искали  свой  подход,  а  когда  чувствовали  себя  несправедливо  обиженными,  то  ссорились.  Всего  на  участке  было  восемь  резчиков.  Главный  мастер  был  мужчина  лет  пятидесяти   восьми,  немногословно  скупой  на  слова,  можно  сказать  аскетически –лаконичный  и  сухой  в  общении.  Вторым  мастером  на  участке  куда  устроили  Евгения  была  женщина,   которую  как  балерину  звали  Надежда  Павлова.  Ей  было  тридцать  четыре  года.  Она  была  женой  заместителя  начальника  цеха   по  производству.  Распределитель  работ  Галя, - дама  с  пышными  формами  и  неунывающим  характером  вела  журнал  учёта  сделанного  и  того,  что  нужно  сделать.  Она  никогда  не  расставалась  с  ним  и  никому  его  не  давала.  Это  была  её  собственность,  и  её  работа.  Здесь  содержалась  вся  информация  и  работе  участка  на  каждый  день.  Каждое утро  обязательно,  и   несколько  раз  в  течении  дня  приходила   начальница  ПРБ ( планово-распределительного  бюро). Ей  было  пятьдесят  шесть  лет.  Слово  «приходила»  не  передаёт   экспрессии,   с  которой  она  каждый  раз появлялась.  Она  шумно  вбегала  в  конторку  где  находились  распределители  и  мастера  участка  и  с  порога  начинала  давать  команды  и  распоряжения  что  надо  сделать  на  сегодня  срочно,   какие  позиции  сделать  аварийно,  а   какие  позиции  можно  пока  снять.  Слово « аварийно »  было  её  любимым  словом.  Она  никогда   не  разговаривала  просто  так,  она  распоряжалась  и  ругалась.  Даже  когда  хотела  просто  о  чём-то  сказать,  то  всё  равно  можно  было  подумать,  что она  ругается,  выражает  недовольство  и    даёт  распоряжения.  Распорядительницы  работ  её  очень  боялись.  Она  всегда  была  в  работе  и  всегда  спешила.   Когда  распределители  работ  слышали  её  голос  или  когда  она  уже  появлялась  на  пороге  конторки,   они  тут  же  начинали  делать  вид ,  что  неистово  работают,  а  не  просто  сидят.  Не  поднимая  голов,   они  начинали  что-то  писать:  Галя  в  своём  журнале,  а  Валя  в  накладных  листах  на  отправку  заготовок  в  цеха  или   ещё  каких-то  бумагах.  Когда  она  уходила,  они  вновь  начинали  легче   дышать  и  откладывали  бумаги  в  сторону.  Вначале   это  забавляло  Евгения,  но  потом  и  он  стал  с  опаской  относиться  к  этой  женщине,  хотя  не  находился  в  её  непосредственном  подчинении   как  распределители.  При  её  появлении  ему  тоже  хотелось  за  что-нибуть  схватиться,  и  начать  что-нибуть  писать.  Поэтому  он  чувствовал  себя  не  удобно  когда  оставался  в  конторке, и    в  тот  момент  когда  она   приходила,   старался  на  это  время  выйти  в  цех.  И  это  было  не  просто  так,  про  неё  говорили,  что  она    правая  рука  начальника  цеха  и  его  два  уха.  Её  можно  было  часто  видеть  сидящими  вдвоём  в  кабинете  начальника  цеха,  и  она  ему   всегда   что-то   «нашептывала  на  ухо»,   что  происходит  в  цехе.   
Конторка  находилась  в  середине  участка,  три  стороны  её  были  застеклены  и  всё  что   происходит  в  ней   было  видно  со  всех  сторон. Все  восемь  часов  нужно  было  находиться  на  виду:   среди  станков  и   резчиков  в  цехе   или  сидеть  в  конторке.  Оба  эти  занятия  были  одинаково  обременительны.  Передвигаясь  среди  станков,   легко  можно   было   запачкаться  маслом   или  мазутом  разлитым   вокруг  или   находящихся  на  станках.  После  такого  прохода   на чистом  полу  оставался  шлейф  масляных  следов  от  кроссовок.  Человек  становился  похожий  на  муху,  попавшую  в  чернильницу  чуть   наполненную   чернилом,  выбравшуюся  из  неё,  за   которой  остаётся  след.  Это  сходство  дополнялось  тем,  что  одет  он  был   в  серый   костюм  спецовки. 
Вход  в  кабинет  начальника   цеха    для    начальницы  ПДБ  был  всегда  открыт.  Он  ей  полностью  доверял.  Начальник  цеха  не  был  человеком  добродушным  и  мягким,  как  показалось  вначале.  Евгений  часто  ошибался  в  людях,  при  первой  встрече  приписывая  им  те  положительные  качества,  которыми  они  не  обладали,  но  потом  он  чаще  всего  разочаровывался  в  своих  первых  впечатлениях.  Жизнь  не  приучила  его  ещё  видеть  скрытые  в  людях  отрицательные  качества ,  быть  хорошим  физиономистом.  Евгений  не  присутствовал  на  совещаниях  и  планёрках,  проходивших  в  кабинете  начальника  и  не  стремился  к  этому.  Как-то  раз  находясь  в  приёмной   он  слышал  как  проходила  планёрка,  и  что  на  ней   происходило.  Стоял  неистовый,  практически  истеричный  крик  начальника  цеха,  который  был  слышен  в  приёмной.  Он  кричал:
« Вы  срываете  график  выполнения  задания ! 
Старший  мастер  участка  резки   на  которого  он  кричал  пытался  что-то  сказать  в  свою  оправдание,  но  неистовый  крик  начальника  перебил  его:
« Меня  не  интересуют  ваши  доводы!  Мне  нужно  чтобы  участок  работал  и  план  давал.  Если не  можете  наладить  работу  среди своих  рабочих  собирайтесь  втроём  вместе с  механиком,  энергетиком  и  сами  делайте  ремонт.  Не  будет  работать  как  положено  через  день   участок,   сто  процентов  премии  за  месяц   сниму!»
Старший  мастер   в  ответ  недовольно  загудел.
На  что начальник цеха  рыкнул:
« Я  всё  сказал,  идите  и  работайте.  И  не  надо  мне  своё  недовольство  высказывать.  Я  тоже  могу  тысячи  доводов  привести,  которые  у  меня  никто  на  совещаниях не  спрашивает.»
В  некоторых  случаях  он  ругался  матом  для  пущего устрашения  и  разгона.   Такая  планёрка  могла  взвинтить и  спустить  с  рельсов   любого  человека.   После  подслушенного  в  приёмной   совещания  у  начальника   цеха   уже  не  было  никакого  желания  хоть  когда-то  оказаться,   как  говорили ,  на  « разборке  полётов».  Такая  планёрка  могла  только  испортить  настроение  на  весь  день  или  даже  сократить  жизнь,  если  слушать  подобное  каждый  день. 
Распределители  работ  говорили,  что  Павлова  держится  на  своём  месте  только  благодаря  тому,  что её    муж  работает  заместителем  начальника  цеха.  Придя  на  работу  утром,  после  выдачи  задания  резчикам,   она   редко  сидела  в  конторке:   выходила  в  цех,  и   порхала  где-то  в  других  местах (  на  другом  участке  или  сидела  в  технологическом  бюро) ,  но  чаще  всего  сидела  в  кабинете  мужа.  Изредка,   в  течении  смены  она  подходила  к  резчикам.  День  для  неё  проходил  в  незаметном   движении  и  в  разговорах.  Евгений  с  такой  лёгкостью  отбывать  время  на  работе  не  мог.  Он  чувствовал  себя  отбывающим  время,  потому  что  хотя  бы  мало - мальского  удовлетворения  от  работы   не  получал.  Он  мечтал о том  времени,   когда уйдёт  отсюда.  Главная   задача  здесь  заключалась  чтобы следить  за  рабочими:  не  допускать  их  к работе  в нетрезвом  виде.    Чтобы  они  выполняли  те  задания,  которые  им дали,  а  не  по  самоволке  делали  то,  что  им  только  выгодно,  чтобы  не  нарушали  технику  безопасности,  не  гнали  брак,  а  также    вызывать  на  участок  ремонтников,  когда  произошла  поломка  станка.  У  него  была  главной  частью  надзирательная  функция  и  функция  вызова  ремонтников  для  ремонта,  которая  красиво  называется  организационной  функцией.  Бракованные  заготовки  у  резчиков  могли  получиться  в  любой  момент.  В   начале  работы  резчик  мог    настроив  станок  и   включив  автомат,   больше  не  проверять размер  нарезаемых  деталей,  который  мог  сбиться.  Отстранить  резчика,  который  слегка  выпивши пришёл  на работу,  означало  сорвать  график  выполнения  задания,  потому  что  каждый  человек  и  каждая  минута  были  на  счету.  Вот  и  приходилось  допускать  его  до  станка.  Грань  между  тем,   можно  допускать  или   нельзя  определялась  визуально.  Главное  чтобы  резчик  ещё  мог  выдавать  продукцию  и  сам  не  попал  под  пилу.  Это  был  неразрешимый    замкнутый  круг,  дилемма,  или  вообще  не  допускать  резчика  в  любой стадии  опьянения  до  работы  и  тем  самым  сорвать  план  или  допускать  в  лёгкой  степени  опьянения,  выполнять  план,  но   оказаться  в  ситуации  чреватый  разными   неприятностями.   Станки  довольно  часто  выходили  из  строя,  и  выполнения  плана  стояло  на  грани  срыва.  Такая  работа  не  нравилась  Евгению,   и  он  каждый  день  ожидал   только  одного, -   когда наступит  конец  смены.  Распределители  удивились,  узнав  от  начальницы  ПДБ  что  он  сюда  попал  по блату.  Начальница  ПДБ,   информируя   почему  он  сюда  попал по блату  как-то   сказала  вслух:
« Люди  хитро  поступают.  Поработают  месяца  три-четыре,  получат  трудовую  книжку  и  уйдут  куда  хотят,  в  какой  хотят  отдел. »
В  другой  она  так  сказала  о  своей  работе:
« Работа  у  нас  собачья,  что  говорить.  Есть белые  люди,  а  есть  мы.  Хорошо,  что  мне  полтора  года  осталось  отработать  до  пенсии.  Как  только  выйду  на  пенсию  пойду  в  храм  божий  свечки  продавать.  Меня  приглашали. »

                9.

  Павлова  тоже  любила  позлословить,  но  не  с  начальником, а  с  мужем  в  кабинете.  Она  любила  выделить  себя,  показать  насколько  она  лучше  других,  как  лучше  справляется  со  своей  работой.  Когда  она  допускала  к  работе  пьяных  резчиков,  то  знала,  что  в  случае  чего  за  неё  заступится  муж.  Когда  же  Евгений  делал  тоже  самое,  то она  доносила  мужу,  что  мастер  не  следит  за  рабочими,  и  допускает  их  в  нетрезвом  виде  к работе.  Так  складывалось  мнение,  что  мастер  вообще  не  владеет  ситуацией.  Евгений  не  хотел  дублировать  то,  что   делали  за  него  другие  люди  на  участке:  старший  мастер  или   распределители  работ.  А  во  многих  случаях  работа  дублировалась,  наверно  из-за   переизбытка  людей  на  участке.  Делать  вид  бурной,  активной  деятельности,  дублируя  кого-то,   он  не хотел,  так  как не  намерен  был  долго  здесь  оставаться,  и  уже  чувствовал  сгущающиеся  тучи  над  собой.  Но  он  вел  себя,  как  будто  ничего  не  замечал. 
Лето  было  загублено  окончательно.  Он  говорил  себе,  что  света  белого  не  видит,  потому  что  уходил  рано  утром  и  приходил  домой  вечером  целый  день  находясь  в  цехе,  где  всегда  искусственное  освещение  едва  освещало  стоящий  в  цехе  полумрак.   Дневной свет  почти  туда  не  попадал.  Чтобы  отдохнуть  от  пахнущего  маслом  воздуха  цеха  и  подышать  свежим  воздухом  лета,   он  как-то  в  обед  поднялся  на  крышу цеха   через   постоянно  открытую  в  это  время  года  дверь  на  крышу.  На  крыше  были  две  девушки.  Как  выяснилось,  они  проходили  в  цехе  практику  и  были  студентками  политехнического  техникума.  Она  из  них  стала  жаловаться,  что  в  такую  прекрасную погоду  им  не  хочется  ходить  сюда  на  практику. 
« Вон  счастливые  люди,»- показала  она  на  видневшийся  вдалеке  речной  пляж  усеянный  отдыхающими, - « Вот  кому  сейчас  хорошо.»
Евгений   подивился  её  наивности,  хотел  сказать,  но  не  сказал,  что  теперь  уже  мы  подошли  к  такому   возрасту,  когда   отдых  нужно  зарабатывать.  Вместо  этого он  сказал:
« Жизнь  не  состоит  из  одного  только  пляжа.  Им тоже  когда-нибуть  придётся  проходить  противную  практику,  и  не  дай  Бог  идти  работать  на  противную  работу.» 
« Может  придётся,  но  не  сейчас,» -  так  же  наивно  сказала  девушка. 
Она  ещё  не  понимала  необратимость  вхождения  в  мир  новой  для  себя  жизни,  не  хотела   её  принимать  и  надеялась  на  отсрочку.  Евгений  же  знал,  что  ему  такой  отсрочки  уже  не  будет.

                10.
 
Соседка    Света  ещё  весной,  когда  он  искал  работу  вышла  замуж.  Вначале  он  сильно   опечалился ,  узнав об  этом,  но  присматриваясь  ко  всему  что  происходило  до  свадьбы  и  после  неё  он  чувствовал,  что  у  них  нет  объединяющей  их  связи,  которая  заставляет  называть  пару   мужем  и  женой.  Женатые  люди   влюблённые  и  счастливые  так  себя  не  ведут.  С  её  стороны  была  любовь,  но  какая-то она  была нежизнеспособная,  как   продолжающаяся,   вспыхнувшее  страстное   чувство   во  время  их  порочной  связи.  У  её  избранника  страстное  чувство  к  ней  притупилось  ещё  до свадьбы.  Только   что   начавшийся  брак  их   не  казался   прочным.  Это   был  не  его  опыт,  а    подсказывавшая   ему  интуиция.  Печаль  его  стала  потихоньку  угасать. 
В  цехе,  где  работал  Евгений  работала  девушка,  которая  производила  неплохое  впечатление  на  него.  Они встречались  несколько  раз  визуально ,  но никогда не  разговаривали.  Он  узнал,  что она  работает  тоже  мастером  на   участке   механика.  Она  не  производила  впечатление  легковесной  пустышки.  Когда  у  распределителя  Гали  он  стал  наводить   справки  о  ней,  то  узнал,  что  её  зовут  Надя,  что  она  не  замужем,  что  она  на  три   года  старше  его  и  что  у  неё  вроде  есть  молодой   человек. 
«Но  ты  попробуй,   может  получится,»- посоветовала  она. 
Как-то  раз  после  работы,  когда  закончилась  смена  в  цехе,  и  нужно  было  идти  на  остановку  троллейбуса,  начался  дождь.  Вначале  он  был  не  сильный,  но   на  полпути  к  остановке  вдруг   полил  как  из  ведра.  В  этот  день  Евгений  не  взял   с собой   зонтик  и  поэтому   крупным  шагом,  почти  бегом    он  направился   к  остановке.   
Впереди   с  зонтиком  шла  Надя.  В  нём  взыграла  молодецкая  наглость,  и,  догнав  её,    он,   наклонившись  к  ней  под зонтик,  спросил:
« Можно  к  вам   под  зонтик,  я  совсем  промок.»
Она  повернула  голову,  посмотрела  на  него  и   твёрдо ответила:
« Нет,  нельзя.»
Внутри  у  него  ёкнуло, - это была  досада.  Шутить  дальше  под  дождём  по  этому  поводу  не  хотелось.  Он  посчитал,  что  от  человека,    который  отказал  в  таком  малом   ничего хорошего  ожидать  не  приходилось.  Он  ещё  больше  ускорил   шаг  и  почти  бегом  добежал  до  остановки  последние  метров  сто  пятьдесят. 
Ей   двадцать  семь,  она  уже  не   наивная  девочка  с  которой  можно  так  завести  знакомство.  В  таком возрасте  в  жизни  женщины  уже  много  чего  произошло.  Это  Евгений  скорее  наивный  и  простой,  если  хочет  так  с  ней  познакомиться.  Он  стал  внимательнее  присматриваться  к  ней  и  заметил,  что  она   не  такая  как он  вначале  представлял  себе  её.  Она практичная  и  прижимистая.  Ей  нравятся  напористые,  проявляющие  власть,  захваченные  работой,  стремящиеся  быть  первыми.  Это  самый  распространённый    тип   женщин   работающих  на  производстве,   для  которых  чувства  имеют  гораздо  меньшее  значение  или  совсем  не  имеют,  чем  то,  как  заметен  человек,   и  какое  место  он  занимает  на  работе.  На    внутренние  переживания,  чувства,  на   даже   ум  они   почти  не  обращают  внимания.  У  таких  женщин   на  работе,  особенно  если  они  одни  в  жизни,   часто  есть  любовник,  занимающий  более  высокое  положение  чем  она,  которого  она  использует  для  своего продвижения  по  службе  и  которым  долгое    время  может  довольствоваться  не  имея  мужа.  А  мужа  она  себя  на  работе   не  выбирает,  ей  не  нравится  работать  вместе  с  мужей,  который  ей  даже   ровня. 

                11.

Распространительница  слухов  для  начальника  цеха,  начальница  ПРБ;  жена   заместителя  начальника  Павлова  навевавшая  мужу  о том,  что  происходит  на  участке,  и  общее  недовольство  начальника  цеха  работой  участка  сделали  своё  дело.  Как-то   раз,   вызвав   Евгения   к себе,   он  сказал  ему:
« Это  линейный  цех,  а  не  проектный  институт.  Мне  не  нужны  теоретики.  Мне  надо  план  давать,  а  вы  как  я  слышал  работать  здесь  не  очень  желаете. »
Это  было  первое  предупреждение  о  том,  что  он  работает  не  так  как  надо.  Изо  дня  в  день  повторялось  одно  и  тоже: надоевшие   ежедневные  поломки  станков  и  его  постоянные  походы  к  ремонтникам  на  участке  механика, развод  со  спорами  всегда  подвыпивших  резчиков  только    усиливали  его  желание  побыстрее  уйти  отсюда.  Поэтому  он  не  внял  словам  начальника  и  не  собирался  ничего  менять  из  заведённого  кругооборота  дел .  Да  и  поменять  ничего  бы  не  получилось.  Он   продолжал  каждый  день  делать  всё  спустя  рукава,  по  инерции.  Его  работу  между собой  распределяли  другие.   Здесь  мог  работать  человек  с  определённым  складом  характера.   Евгений  чувствовал  себя  не  на  своём  месте,  ему  стоило  больших   душевных   сил   приходить  на  работу. 
И  вот  в один  прекрасный  день  тучи  окончательно   сдвинулись  над  ним.  Почему  прекрасный  день,  потому  что  как  ни  странно  он  стал  для  него  освобождением.  Появился  муж  Павловой,  заместитель  начальника  цеха  и  просто  сказал  ему:
« Пойдём  в  отдел  кадров».
Они  пошли.  По  пути  Евгений  ни  о  чём  его  не  спрашивал.
Павлов  зашёл  к  начальнику  отдела  кадров  и  начал  говорить,  что  пришёл  с  мастером,  который  не  выполняет  своих  обязанностей.  Но  разговор  закончился  очень  мирно.  Начальник  отдела  кадров  предложил  Евгению,   если  он  не  хочет  работать  в  цехе  перейти  технологом  или  конструктором  в  отдел.  Евгений  отказался.  Он   не  хотел  больше  работать  на  заводе,  к  которому  у  него   уже  выработались   отрицательные  чувства.  Сейчас  они  только  обострились.  А  началась  неприятное  отношение  давно ,  во  времена  его  учёбы  в  школе,  когда  они  проходили  на  заводе  производственную  практику.  Один  день  в  неделю  был  посвящён  такой  практике.  Завод  находился  в  плохо  проветриваемой  низине,  казался  прожжённым  солнцем   даже  в  нежаркие  дни,  здесь  всегда  дурно  пахло  от  цехов    маслом  и  гарью,  и  всегда  стояло  множество  луж.  Он    тогда  боялся,   что  будет  работать  когда-нибуть  здесь,  видя  уставших  рабочих  в  промасленных  спецовках. 
Взяв  обходной  лист  он,  наконец,  почувствовал  себя  счастливым  человеком,  особенно  радовало  его  прощание  с  этим   тёмным  царством,  в  котором  он  проработал  последние  три  месяца.  На  этом   заводе  одно  время  работала  его  двоюродная  сестра   в  отделе главного  механика  секретарём.  Она  хорошо  училась  в  школе,  но  наслушавшись  пропаганды  о  том,  что  после  школы  перед  поступлением  в  институт  человек  должен  поработать  где-нибуть  на  предприятии,  получить  «производственную  закалку»  вняла   ей,    и,   пошла  работать  проводницей  на  железную  дорогу.  Но   вскоре  поняла,  что  советской  пропаганде  нельзя  верить  и  через  год  перешла  работать  секретарём,  заочно  поступив  в  институт.  Ещё  учась  в  школе,    ему  пришлось  встретиться   с  главным  механиком  отдела  главного  механика,  где  работала   двоюродная  сестра.    Его  внешний  вид    произвел  на   Евгения  впечатление  не  совсем   здорового,   патологически  злого  человека.   Однажды,  когда    во  время  обеденного  перерыва двоюродная  сестра   начала  выполнять    курсовую  работу  он  недовольно  заявил,   чтобы  она  прекратила   заниматься  на  работе  своими  личными  делами.   И   место,  и  люди,   работающие  здесь  оставили  у  Евгения  нездоровое   впечатление  о  себе. 

               


                Глава III.

                1.

Почему-то  он  был  уверен,  что  его  ожидают  более  приятные  времена  чем  раньше. Как  сказал  один  известный  человек:  удачливый  тот,  кто  идёт  по  жизни  от  одной  неудачи  к  другой  как  будто  ничего  не  случилось,  с  высоко  поднятой  головой,  радуясь  жизни.  Новенькая,  недавно  выданная  трудовая  книжка  была  у  него  в  руках,  а  с  нею  и  право  выбора.  Работу  получше  пообещал  помочь  найти  ему  его  родственник, -  дядька  отца,  его  двоюродный   дедушка.  Это  был  ещё  очень  бодрый  и  живой  пожилой  человек,  которого  никак  нельзя  было  назвать  старичком,  а  в  то время  ему  было  уже  семьдесят   лет.  Он   всегда  был  неунывающим  человеком,  особенно  любившим  пошутить  над  своей  спутницей  жизни.  Она   более   чем  на  голову  была  ниже   его  ростом,    и  в  минуты  его   юмора  они  смотрелись  как  комическая  пара,  напоминающая  Штепселя  и  Тарапуньку.    Он  был  участником    Великой  Отечественной  войны  и  имел  много  наград.  По  его  словам  у   него  было  много  разных  полезных  знакомых,  и  он  был  вхож  в  разные  кабинеты.  Он  Помочь  Евгению  устроиться  было  полностью  его  инициативой,  и  долгое  время  обещал   устроить  Евгения   в  разные  «тёплые  места»,  даже   организовал    встречу   с  каким-то  «влиятельным  человеком»,  но   из этого  ничего  не получалось.  Вначале  пообещали  ему,  но  потом   не  выполняли  своих обещаний.  Трудовая  книжка  при  неотработанном  распределении  мало  что  значила.  Отделы  кадров  всё  равно  боялись  взять  на  себя  ответственность  и  принять  на  работу  ещё  и  потому,  что   у  Евгения  практически  не  было  никакого  опыта   и   стажа  работы.  Но   вдруг,  кажется,  ему  улыбнулась  удача.   Дядька  отца  обратился  к  своему  старому  знакомому  с  которым  он  работал  ещё  на  заводе,  а  теперь  работавшему  директором  в  проектном  институте.  Тот  дал  согласие,   что  примет  Евгения  на  работу.  Евгений  тоже  хотел  устроиться  в  проектный  институт  на  работу. 
Когда  он  пришёл  в отдел  кадров,   женщина -  начальник  отдела  кадров  ответила,  что  требуются  люди,  и  причём  в  разные  отделы, и  направила  поговорить  его  с  директором  института.  Разговор  с  директором   носил    формальный  характер,   и  можно  было  считать,  что  он  уже  принят  на  работу.  « Мы  тебя  сразу  прикрепим  к  ведущему  специалисту,  и  будешь  с  ним  работать.  У  нас  часто  бывают  командировки  в  Киев,  в  Среднюю  Азию,  в  Самарканд.  А  ты  женатый?»- поинтересовался  он. 
Евгений  отвечал,  что  нет. 
« Ну  тогда  тем  более  в  командировки  съездить  можно  пока  не  женился», -  ещё  более  радостно  сказал   директор.
В  это  время  зазвонил  телефон  в  кабинете.  Звонили  из  отдела  кадров.  Отдел  кадров   только  сейчас  посмотрела  в  диплом  и  увидела,  что  Евгений,  оказывается    не   отработал  три  года   распределения.  Хотя  у него  и  была   трудовая  книжка,  но  взять  на  себя  ответственность  принять его  на  работу  отдел  кадров   не  хотела.  Директор  попытался  ей  сказать,  что  готов  ответственность  взять  на  себя,   но  отдел  кадров   перебила  его:
« Это  противозаконное  дело.  В  случае  проверки  отвечать  за  всё  буду  я. »
«Да…», -  задумчиво  произнёс  директор, - « Ладно,  я понял. »
Он  повесил  трубку  и  сказал:
«  Таким  образом,   вы  всё  слышали.  На  работу  мы  вас  принять  пока  не  можем. »
Евгения  опять   ушёл  ни  с чем.  Оставалось  попробовать  самому  без  чьей-то  помощи  попробовать  поступить  на  машиностроительный  завод,  который   не  производил  на  Евгения  такого  болезненного  впечатления  как  прежний  завод. 

                2.

В  отделе  кадров   у  него  взяли  трудовую  книжку  и  диплом  и  начали  смотреть.
« А  вас  что  не  распределяли  после  института?» -  был  первый   вопрос   после  того  как  инспектор  по  кадрам  посмотрела  их. 
« Нет,  не  распределяли,» - с  лёгкой  и   как  ему   самому  показалось  нелепой  улыбкой   солгал  Евгений.
Что   оставалось  делать?  Сказать  правду  означало  сразу  поставить  на своём  поступлении  на  работу   крест.  Может  быть  он  бы  солгал  и  в  проектном  институте,  но там  всю  правду  знал  уже  директор  от  двоюродного  деда. 
«Так  у  вас свободный  диплом?»- спросила  инспектор. 
« Ну…да,» - мямля  ответил  Евгений. 
Она  оказалась  не  такой  дотошной  и  проницательной  как    начальник  отдела  кадров  проектного  института,  больше  ничего  не спрашивала  и  стала  предлагать на  выбор  несколько  свободных  мест  в  разных  производствах.  Он  выбрал  «Товары  народного  потребления»,  и стал  писать  заявление. Это  было  его  ошибкой.   Почему он  выбрал  именно  это производство?  Наверно  потому  что оно  только  что  было  организовано,  все  люди  были  новыми,   набирался  и  организовывался  коллектив.  На  следующий  день  он  отправился  к  только  что  назначенному  главным  инженером  производства  Сухоцкому  подписать  обходной  лист,  и  стал  обходить все  положенные  инстанции.  Он  устраивался
работать  технологом  в  товары народного  потребления.  Производство выпускало   водогрейные  котлы,  газовую  автоматику,  газовые  баллоны   и  детские  игрушки.  Новое  здание  ещё  не  было  построено,  и  технологи  по  товарам  сидели  вместе  с  технологами  тепловозного  производства.  После  года  расхолаживающей  и  совершенно  бестолковой  жизни  ему  трудно  было  сразу  привыкнуть  к  обстановке,  когда  ты  находишься  под  постоянным  контролем  начальника.  Но  было  значительно  легче,  потому  что  он  отвечал  только  за  себя  и  выполнял  конкретное  порученное  ему  задание.  Кроме  Евгения  в  бюро  работала  Ольга, -  молодая,  замужняя  женщина  двадцати  семи  лет;  Валя, -  незамужняя  девушка   двадцати  восьми  лет;  Валерий  Николаевич  Воробьёв, -  мужчина  сорока  двух  лет,  очень  уравновешенный  и  рассудительный.  Он   был  инженером-технологом   второй  категории.  Ольга  и  Валя  имели  третьи  категории.  Также   в  бюро  работала   женщина  предпенсионного  возраста,  инженер-технолог  первой категории   Александра  Исаевна  Милявская,  которую  Валерий  Николаевич  и   начальник  бюро  называли  просто  Мусей.  Начальником  бюро  был   не  молодой  и  уже  больной  человек  Александр  Евгениевич  Шперлинг.  Он  часто  жаловался  на  своё  здоровье,  на  работу,  имел  одышку, слабеющий  и  стареющий   ум.   Но  внешне  имел  ещё  представительный  для  посторонних  людей,  которые  его  не  знали.  Придя  на  работу,  он  садился  на  свой  рабочий  стул,  и  редко  когда  с  него  сходил.  Работать  с  ним  было  не  так  легко,  потому  его  уже  посещали  абсурдные  мысли,  для  выполнения  которых  нужно  было  производить  абсурдные  действия.  Он  заставлял  выполнять  часто  работу  технолога  не  в той  последовательности,  которая  необходима,  а   так  как  ему казалось   необходимым,  поэтому  молодые  часто  путались.  Он  мог  тогда  неожиданно  вспылить на  них,  что  они  всё  делают  неправильно,  сделать  напускной  обиженный  и  грозный  вид.  Милявская  почти  целый  день  сидела  на  телефоне  и  разговаривала  на  производственные  темы,  чаще  всего  по  сметам,  которые  ей  доверяли  для  расчёта. Продолжительность её  разговоров  по  телефону  удивляла  Евгения.  Они  временно  арендовали  территорию  у  тепловозников.  Настоящими  хозяевами  были  тридцатидвухлетний,  но  уже  лысый   инженер-технолог  первой  категории   Сергей  Калинин.,  сорокалетний  инженер-технолог  второй  категории  Юрий   Огоньков,  которого  все  называли  просто  Огоньков.  Был  у  них  ещё  двадцатишестилетний   технолог  без  категории,  студент-вечерник  Сергей,  который  как  он  говорил  попал  в  такую  представительную  компанию   случайно,  и   поэтому  вёл  себя  очень  скромно.  Кроме  мужчин   бюро  была  и  женская  часть   разного  возраста  от   двадцати  трёх  лет  до  сорока   лет.  Начальником  у  них  был  полный,  с  одышкой  мужчина   около   пенсионного  возраста,  который  иногда  глядя   на  молодых   вздыхал.   Он  очень  неплохо  знал  своё  дело  и  пока  что  не  путался. 
« А  ты  знаешь,»-  сказал  как-то  начальник   технологов  тепловозного  бюро  Шперлингу, - « Я  вчера  вечером   семь  стаканов  чая  выпил.»
Шперлинг  слегка  скривил  лицо  и,  подпирая  голову,  посмотрел  на  него:
« Ну,  это  даже  для  тебя  как-то  много».
« Какая  радость  в  жизни  нам  ещё  осталась?  Только  это  и  осталось. 
Некоторые  подчинённые  мужского  пола,   улыбнулись,  скрывая  улыбки,  а  женская  часть  бюро  захихикала. 
« Воздерживаться  всё   же    надо   в  нашем  возрасте.» - произнёс,  вздыхая,    Шперлинг. 
Обстановка  на  работе  почти  всегда  была  тихая  и  мирная.  Незаметно  тянулись  дни.  Больше  всего  Евгений  сблизился  со  студентом-вечерником    Сергеем,  потому что они  были  почти  что  одного  возраста,  лучше  всего  пронимали  друг  друга  и  психологически  ближе  подходили  друг  к  другу.  Евгений  с интересом  следил  за  отношениями  между  сотрудниками  в  тепловозном  бюро.  Огоньков  был    в  центре  внимания   коллектива  и  болтал  со  всеми  как  с  равными,  много  шутил,  особенно  с  молодыми  девушками,  как  будто  между  ними  не  было  никакой  разницы  в  возрасте.  Почти  всегда  в  его  речи  можно  было  уловить    дружеское   снисхождение  с  теми,   кого  считал   пониже  себя  и   наивно-добродушное  показное,  казавшееся   не   серьёзным  подобострастие  с  теми,   кто  был   повыше  его.
Когда  он  шёл  в  цех,  надев  затёртую,  старую  телогрейку,  то    заговорчески   многозначительно  говорил:
« Иду  на  дело.»
Внешний  вид  в этот  момент  вполне  соответствовал    внешности  человека  с  большой  дороги  и  вызывал  смешок  среди  коллег. 
Группа  товаров  народного  потребления  была  для  них  временным  приживалом,  и  поэтому  не  очень - то   часто  они  общались  между  собой.
Одна  из  девушек,  которая  ещё  училась  в  институте  на  третьем  курсе,  попросила   Евгения   помочь  сделать  ей  курсовое  задание  по  сопромату.  Евгений  сделал  ей  задание. Она    поблагодарила  его,  но  всё  так  же  отстранённо относилась  дальше.    Когда   Калинин  как-то  ей  намекнул,  что  вот,  мол,  чем  тебе  не  жених,  она  только  как-то  с  сомнением  и  смущением   посмотрела  на  него,  как  будто  говоря: « Это  не  то,  что  мне  надо.»  Наверно  это  ещё  было  и  потому,  что  он  вёл  себя  очень  спокойно,  сдержанно,  не  так  как  Огоньков,  не  проявлял   ярко  выраженной   инициативы  в  поведении.    Она   тоже    вела  себя  сдержанно. В   условиях  жизни  бюро,  где  царил    дух  спокойствия,  сдержанности  и   подавления  какого-либо   проявления   чувств, -  интерес,  инициатива   у  всех  на  виду  была  невозможна.  Была  боязнь   быть  осмеянным,  развенчанным,     в  случае   неудачи.  Евгений  мог  измениться  только  под  влиянием  явной  инициативы  с  её  стороны,  но  она  не  могла  себе  этого  позволить,  по  той  же  причине  что  и  он.  Жизнь   не  предоставила   им  такой  возможности.

                3.

Технологи  бюро  часто  работали  с  чертежами   сборок  огромных  форматов,  с  которыми  ему  не  приходилось  никогда  работать.  Он  увидел  с  какой  лёгкостью  работают  с  ними  конструктора  и  технологи  пишущие  техпроцессы,  разбираясь  во  всех  тонкостях,  в каждом  винтике  и  болтике.  Он  почувствовал  здесь  себя  неподготовленным  профаном,  несмотря  на  то,  что  только  недавно  закончил  институт.  Они  занимаются  ими  уже  много лет,  а  он  никогда  по  настоящему  не  чертил.  Он  только  теперь  понял,   куда  ему  нужно  было  идти  когда  он  устраивался  на  работу  и  ему  предлагали  сделать  выбор.  Но  теперь  уже  ничего  не  оставалось  делать,  как  работать  в бюро  Шперлинга.  За  то  время  как  два  бюро  работали  вместе,  а  это  продолжалось  около  трёх  месяцев,  они  уже  привыкли  друг  к  другу,  и  когда  нужно  было  переезжать  на  постоянное  место  в  новое  здание  даже  немножко  взгрустнули  о   вынужденном  разводе. Теперь  у  них  была  намного  более  тихая  и  спокойная  обстановка.  Милявская  по-прежнему  целыми  днями  звонила  по  телефону,  разговаривая  часами,   и  сильно  разводила  тишину. 
Однажды  Евгений  спросил  у  Милявской,  когда  не было Шперлинга:
« Сколько  времени  нужно  проработать,  чтобы  получить  вторую  и  первую  категорию?»
«Формально, - сказала  Милявская, - для  того,  чтобы  получить  вторую  категорию  нужно  проработать  не  менее  трёх  лет,  после  третьей  категории.  А  чтобы  получить  первую -  пять  лет  после  получения  второй.  Но  это  только  формально.  А  вообще  можно  до  пенсии  проработать  и  первую  не  получить. Всё  зависит  от  того,  как  ты  себя  проявишь,   и  как  начальство  на  тебя  посмотрит.  Юрий  Николаевич   Шперлинг  не  заботится  о  том,  чтобы  подчинённые  росли.  Ему  сейчас  уже  не  до  этого.»
Шперлинг  каждый  день  по-прежнему  целыми  днями  сидя  на  своём  стуле  всё  также  вздыхал,  и  почти  без  слов  подкладывал  всем  какие-то  новые  задания,  на  которые  нужно  было  отвечать: чертить  планировки,  писать  технологические  карты,  или  производить  какую-то   канцелярскую  работу.  Сам  же  Шперлинг,  сидя  на  своём  месте,  иногда  смотрясь  в  зеркало,  а  часто  и  без  зеркала  морщился   точно  также,   как    читая  какие-то  бумаги,  трудные  для  понимания.  Иногда  он  строил  при  этом  небольшие  гримасы. 
Евгения  могла  навсегда  оттолкнуть  от  человека  единожды  нанесённое  ему   оскорбление.   После  этого  его  отношение к   человеку  навсегда  изменялось,  он  не  мог  больше  заставить  себя  относиться  к  нему   как прежде. У  него   всегда  было  плохое  отношение  к  людям,  которые  находясь  выше  по  положению,   в  силу  своего  плохого  характера  способны  оскорбить   подчинённого,   только  начинающими свою  трудовую  деятельность.  Если,  не  рассказав   и  показав  как  надо   делать,  как добрые  наставники,   сразу  начинают  наезжать,  демонстрируя  своё  превосходство.  Нечто  подобное  произошло  сразу   после  того,  как  он  поступил  на  работу  технологом .  Нужно  было  отнести  главному  инженеру  какую-то  малозначащую  производственную  бумагу   от   бюро.  Евгений  взял  бумагу,  свернул  её   вчетверо,  положил  в  карман  и  понёс  в  кабинет  главного  инженера.  Когда  он  зашёл  в  кабинет  главного  инженера,  у  него  было  совещание  и  сидело  много  людей.  Увидев,  что  Евгений  подаёт  ему   свёрнутый  вчетверо  лист   главный  инженер        закричал  на  него : « Вы  только  бумагу  можете  мять. »  Евгений  даже  опешил  от  неожиданности,  не  поняв  причину  такого  крика  возмущения. Главный  инженер  сунул  ему  в  руки  папку.  Евгений   сильно  обиделся,  поскольку  из-за  такой  плёвой,  незначительной  бумаги  его   оскорбили, поставив   тем  самым  бумажку  выше  чувства  достоинства  человека.  После  этого  Евгений  никогда  не  мог  заставить  себя  относиться  к  главному  инженеру  по-дружески,  а  всегда  смотрел  на  него  с  неприязнью  и  избегал  встреч  с  ним.

                4.

Осенью  снова  начались  занятия  в  институте, который  Евгений  окончил   год  назад.  По  вечерам   иногда  прогуливаясь  возле  него, смотрел  на  светящиеся  огни  студенческого  общежития  и  ностальгически  вспоминал  своё  недавнее  студенческое  прошлое.  Один  раз  он  даже  снова  зашёл  в  институт  и   прошёлся  по  его  коридорам,  наблюдая  как  новые  студенты  ходят  по ним,  и  спешат  в  аудитории  на  занятия.  Он   тосковал  не  по  данным,  конкретным  обстоятельствам  и  людям,  и  не  столько  по  тому  времени,  когда  учился ,  сколько  по  самому  состоянию  ощутить  себя  снова  студентом,  но  на  более  высоком  уровне,  прожить  снова  студенческую  жизнь,  но  так,  как  он  хотел  бы  и  мечтал  её  прожить.  Группа,  в  которой  он  учился  в  последнее  время  и  с  которой  закончил   институт,  не была  ни  дружной,  ни   интересной.  Вместе  они  никуда  никогда  не  выходили  и  не  проводили  время.  А  ему  всегда  хотелось  шумной  интересной  студенческой  жизни,  как  у  тех  англичан,  который  он  видел  в  Воронеже,  учившихся  в университете,  которые  ходили  вместе  и  на  балет  и  на  дискотеку.  Ему  не  хватило общения  с  ровесниками,  не  хватило  любви,  которая  случается  в  студенческом  коллективе. И  поэтому  хотелось  испробовать её   ещё  раз,  став  студентом.  Но  судьба  не дала  ему  возможности  испробовать  себя  ещё  раз  в  роли  студента,  войти  в  один  и тот  же  поток  дважды.  Все  пути  оказались  отрезаны.  Многие из  тех  с  кем  он  учился  как   и  он  сейчас  работали   на  том  же  заводе,  но   виделись  крайне  редко  и  при встречах  общались  крайне  скупо.  У  него  не  осталось  с  института   людей,  которых  можно бы  было  назвать  друзьями.  Они  были  только  знакомыми.  Неожиданно для  себя  в  конце  октября  он  получил  перевод  из  Воронежа, - это  были  расчётные.  Видимо  поняв,  что  он  так  больше не  появится,  они  рассчитали  его,  но   трудовую  книжку  так  и  не  прислали. 
Незаметно  подошёл  1988 год.  Новогодние  праздники  прошли  тоже  незаметно.  По  прошествию нескольких  лет он  не  смог  бы  вспомнить  как  он  встречал   этот  Новый   год.  И  сразу  через  три  дня   после  праздника  нужно  было  идти  на  работу.  И  снова  закрутились  ничем  не  приметные  дни.  Только  иногда они  нарушались  чудачествами   слабеющего  ума  Шперлинга.  Однажды,   уже  в  феврале  Шперлинг  где-то  то ли  в  цеха,  то  ли  у  начальства   забыл  свою  нутриевую  шапку.  Шапка  Евгения  точно  такая  же  как  у   Шперлинга  лежала  на  полке  вешалки.  Шперлинг  принял  его  шапку  за  свою  и  стал  пробовать  одеть  её   себе  на  голову,  собираясь  идти  куда-то  в  цех.  Но  так  как  шапка  Евгения  была  на  размер  меньше  чем  его  голова, то  это  ему  плохо  удавалось.  С  трудом  он  всё-таки  натянул  её  себе  на  голову,  но,  почувствовав  неудобство  снял  и  стал  её  рассматривать. 
«Это,  кажется,  не  моя  шапка,» - наконец  произнёс  он.
« Юрий  Николаевич,  это  моя  шапка,»- только  теперь  обратил  внимание  на  усилия  Шперлинга  Евгений. 
« А  где  же  моя?»- недоуменно  произнёс  Юрий  Николаевич. 
Он  ещё   попробовал  надеть  шапку  на голову. 
«Женик,  это  точно  твоя  шапка?»- с  озабоченным  видом  спросил  он.
«Точно  моя, »-подтвердил  Евгений. 
Шперлинг  вздохнул,  снял  шапку,  и  с  ещё  более  озабоченным  видом  вслух  спросил  себя,  потому  что  кроме  него   ответ  на  его  вопрос  не  смог  бы  никто  дать:
« А  где  же  моя  осталась?»
После  этого  он  пошёл  искать  свою  шапку,  по  тем  кабинетам,  где  недавно  был.
« Совсем  наш  начальник  плохой  стал, »- проговорила  Милявская.  Валерий   Николаевич  сдержанно  захихикал.  Свою  шапку  после  долгих  поисков  он  всё  же  нашёл. 
Последнее  время  вид  у  него  был  очень  усталый.  Приходя  на   работу  он   сидел  на  своём  стуле  пока  кто-нибуть  не  вызывал  его  к  себе.  Сухоцкий  на  совещаниях  уже  посмеивался  над    его  старческим  склерозом,  и  его  неразворотливостью.  Он  несколько  раз  подряд  брал  больничные  листы  и  однажды  совсем  не  пришёл  на  работу.  Оказалось,  что   умер  ночью  во  сне. 
Знакомые  Евгения  по  учёбе  в  институте  иногда  встречались  с  ним,  но  встреча  ограничивалась  приветствиями  и  парой  слов: « Что  нового?»  или  « Как  дела,  где  работаешь?»  Один  раз  он  встретил  Свикуля   когда  шёл  по заводу.  Свикуль  учился  с  ним  по одной  специальности,  но  в  соседней  группе.  Евгений  знал,  что  он  работает  освобождённым   секретарём  в   комитете  комсомола  завода.  Это  была  его   работа.  Свикуль  шёл   быстро  и  казалось  явно  куда-то  спешил.  Они  буквально  на  ходу,  не  останавливаясь  поздоровались,  пожав  друг  другу  руки. 
«Ты  где  сейчас,»- спросил  он.
« Технологом  в  товарах  народного  потребления», - успел  сказать  Евгений. 
« А.. Извини,  мне  сейчас  некогда.  Спешу.» - проговорил  Свикуль  и  побежал  дальше. 
Евгений  почувствовал  высокомерие   и  холодность  в  его  словах.  Они  и  в  институте  не были  в  дружеских отношениях,  а  теперь  по- прошествию  почти  двух  лет  пути  в  этом  мире  у  них  совсем  разошлись.  Отношение  Свикуля  к  людят   всегда  строилось  по  принципу  насколько  он  нужный  мне  человек.  Эта  черта  характера  была  заметна  в  нём. 

                5.

 Начала    меняться   ситуация  в  стране, - менялись  и  отношения  между  людьми.  В  стране  уже  чувствовалось  наступление  нового  времени, - времени  перемен.  Уже   два  года   как  в  было  объявлено  о   Перестройке.  Наступало  время  так  называемых  «деловых  людей»,  стали  появляться  первые  кооперативы.  Свикуль  воспользовался   тем,  что   давало  новое  время.  Хотя  с  экранов  телевизоров  всё  больше  говорили  о  необходимости  строительства  социализма  с  человеческим  лицом,  о  новом  мышлении,  но  что  это  такое  никто  не  знал.  Горбачёв  разъезжал  по  стране,  выходил  в  народ,  собирая  его  на  своих  уличных  выступлениях,  воодушевлял  на  новые  свершения,   гласность  и  перестройку.  Он  искал  со  всеми  консенсус,  намеревался  породить  народную  демократию  и  инициативу,  более    активное  участие  снизу  в  делах   государства  и  тем  самым  реформировать экономику. Нужно  было  реформировать   экономику,  но  не  государственную  и  партийную  систему.  Отказаться  от  некоторых  тормозивших  её  развитие  постулатов  и  законов.  Горбачёв  своими  призывами  к  непонятному  никому  новому  мышлению, к   гласности  и  перестройке   добился   в конечном  итоге  ослабление  и  потерю   управляемости   государственными  структурами  власти,  получил  ослабление  власти  на  периферии  государства.  Там  стали  развиваться  центробежные  силы  старавшиеся    развалить   единое  государство.  Вначале  он  привлекал  видевших  его  людей своей  непривычной,  напоминавшими   революционное  время  выходами  в  народ   человека  нового  формата,  нового  времени,  даже  своей  относительной  молодостью  отличавшегося  от  прежних представителей  политбюро.  Но  очень  скоро  эти  выходы  в  народ   с   пустословной  болтовнёй  стали  раздражать  Евгения  своей  наивностью,  тупостью  и  бесперспективностью.  Появились  первые  кооперативы.  Вначале  их  было  немного,   и   они  были  незаметны.  В  них  объединяло  желание  людей  заработать  любым  путём.  А  так  как  дефицит  был  главным   достижением  особенно  последних  лет  Советской  власти,  то  зарабатывать  можно  было  на  чём  угодно,  на  самодельно  изготовленных  тряпках: сшитых   в  кустарных  условиях  куртках,  джинсах  и  даже  тапочках,  попутно  занимаясь   перепродажей   любых  товаром.  То,  что  раньше  называлось  спекуляцией,  теперь  можно было  делать  почти  официально,  создав  кооператив.  Свикуль  стал  пользоваться  новой  тенденцией .  Но  он  пришёл  к  этому  не  один,  а  вместе  со  своим  отцом.  Его  отец   вначале  работал  в  проектном  институте,  в  том,  куда  не  приняли  Евгения  не  отработавшего  распределение.  Потом  ему  с  чьей-то  помощью  удалось  перейти  в  областную  администрацию.   Когда  стало  развёртываться  частное  предпринимательство,  стоя  у  кормушки областной  власти,   он  каким-то  образом  начал  участвовать  в  разделе  сфер   влияния,  и  создал  кооператив,  получив   почти  монопольную  лицензию  на  частную  оптовую  торговлю  медикаментами  в  области,  с  которой  и  стал  заниматься  с  сыном.  Позже,  в  начале  девяностых  Евгений  узнал,  что  Свикуль   сильно  разбогател,  в  то  время  как  он   материально  почти  бедствовал.  Его  годовой  доход  в  девяностых  годах  по  сравнению  с  зарплатой  Евгения  казался  астрономическим.  Дальше  Свикуль   захотел   попасть  во  власть,  в  областную   Думу,  но  он    шельмовал,    из-за  боязни  затруднений  с налоговыми  органами,   и  умышленно  неправильно  указал  своё  имущество  в  налоговой  декларации.  Обман  выяснился,  и  его  исключили  из  кандидатов  ещё  до  выборов.  Всё  это  случилось  в  будущем, -  в  далёком  1996 году,  а  пока  был  1988  год    и  он  работал  в  комитете  комсомола  завода.  Встреча  Евгения  с  ним  оказалась  последней.  После  неудачного  участия  в  выборах,  он   полный   неуёмного  желания  продолжать  наслаждаться  жизнью  вместе  со  своими  новыми  друзьями  по  бизнесу  продолжал  устраивать  на  даче  разгульные  вечеринки :  с   девками   по  вызову,  с  водкой  и  бассейном,  несмотря  на  то,  что  у  него  была  к  этому  времени  уже  жена  и  дочь.  Разгульная  жизнь  продолжалась   всё  время,  как  только  он  разбогател.  Бурная,  насыщенная   событиями  жизнь   повлияла  на  его  психику.   Через  несколько  лет  такой  жизни  у  него  стали  случаться  приступы  депрессии,  из  который  он  выводил  себя,   устраивая  безумные  вечеринки.   Однажды  его  депрессия  закончилась  тем,  что  он  один  поехал  на  дачу  и  там  повесился.  Жена  и  семья  говорили,   что  это  случилось  из-за  его  психического  расстройства,  помешательства. 
Что  же  касается  его  отношений  с  другими  приятелями  по  институту,  то  никто  не  стал  его  компаньоном  по  бизнесу,  он  как  обрезал  отношения  с  ними  в  деловой  сфере.  Все  разошлись  после  института  кто  куда  и  каждый   крутился  сам  по  себе. 

                6

Для  Евгения  никогда  не  были  главными  его  отношения  с  сокурсниками  по  институту,  потому  что  среди них  у  него  не  было  близких  духовно   или    хотя  бы  душевно  ему  людей. Каждый  был  сам   по  себе.   Главным  человеком  в  его   жизни,   как  и  раньше,   как  и  всегда,    оставалась  мать.  Одна  она  его  понимала   в  трудную  минуту,  помогала  словом  и  делом.  Только ей  он  мог  рассказать  почти  всё  и     посоветоваться  с  ней,  хотя  не  всегда  следовал  её  советам.  Наверно  он    был  маменькиным  сынком,  в  том  смысле,  что  вся   его  судьба  была  связана  с  ней,  с детства.  Недолгое  время  подростковых  конфликтов  с  матерью,  когда  она  для  его  подросткового  максимализма   была  «предком»  быстро  прошло,  и  теперь  она  снова  заняло  в  его  жизни  главное  место.   Она  работала  бригадиром  маляров  в  областной  больнице.  И   после  работы  тоже  часто  работала.   Многие  врачи   приглашали  её  отремонтировать  у  них  квартиры. Она  успевала  ещё  откладывать  из  зарплаты  по  двадцать  пять,  тридцать  рублей    как  она  говорила  «на  всякий  случай»,  на  праздник  или  на  чёрный  день.  Это  были  деньги,  которые  она  откладывала   и  для  Евгения.  Всю  свою  жизнь  она  проработала  на  тяжёлой  физической  работе.  Евгений  помнил,   как  она  жаловалась,  что  от  носилок  и  ведер  с  раствором  у  неё  болят  суставы  в  руках  и  ногах.  Не  редко   работала  ремонтируя  фасады  зданий,  на  большой  высоте,  и  каждое  утро    должна  была  идти  снова  на  работу. Другой  специальности  кроме  этой  у  неё  не  было,  а  переучиваться  в  сорок  семь  лет,  как  она  считала,  было  поздно,  поэтому  и  тянула  лямку  до  конца.  Раньше  ей  не  было  возможности  уйти  со  своей  работы,  после смерти  мужа, -   отца  Евгения.   Она  одна  зарабатывала  деньги  для  себя  и  него  пока  он  учился  в  школе.  Рассчитывать  в  чём-то  на  государство  было  делом  безнадёжным,  даже  если  оно  провозглашало  себя  государством  трудящихся.  Рассчитывать  можно  было  только  на  себя,  на  тех,  кто  считал  их   своими  родственниками, да  на  добрых  соседей,  если  с  ними  повезло. 
Он  жил  с матерью  в  однокомнатной  квартире  в  пятиэтажном  доме  хрущёвской  постройки.   В  доме  было  четыре  подъезда  и  пятьдесят  шесть  квартир  почти  все  знали  друг  друга.  В  тёплые  весенние  и  летние  вечера  у  подъездов  устраивались  поудобнее   до  темна,   судачили  не  только  старушки,  но  и  женщины  около  пятидесяти  и  мужчины.  Разговаривали   о  своих  и  чужих  делах.  О  том,  как  Василий  Петрович  Карденко,  работающий  прорабом  на  стройке  на  прошлой  недели  так  сильно  перебрал,  что  даже  спутал  подъезды  в  доме,  и,  зайдя  не  в  свой  подъезд,  но  поднявшись  на  свой  этаж,  стал  стучаться  в  дверь,  требуя  чтобы  ему  открыли.  Ему  не    открывали,  потому  что  в  квартире  была  только  четырнадцатилетняя  Лена,  побоявшаяся  открывать  пьяному  мужчине,  и  он  продолжал  стучаться  в  дверь  и  ругаться  думая,  что  его  не  пускают  домой:
 « Открывайте  сучки.  Дверь  выбью. Зачем  только  я  этих  девок  народил. »  У  него  было  трое  дочек.
Девушка   не  стали  ему  открывать,  но  через  дверь  стала   кричать,  что  он  не  туда  попал,  что  его  подъезд  рядом.  Как  не  был   он  сильно  пьян,  но,  кажется,  понял  свою  ошибку   и  стал  пятиться  вниз,  но   неудачно.  К  этому  времени  он    так  сильно  ослаб  от  попыток  открыть  дверь,  что  ноги    не  держали    его  крупное  тело.  Ругаясь,   полетел  вниз,  издавая  неприятные  для  обоняния  звуки.  Ну,  случилась  с  человеком  такая  пренеприятная  история,  может  быть  только  один  раз  в  жизни,  так  что  её  теперь  выносить  на  общее  обозрение?  А  она  на  следующий  день  стала  достоянием   судачащих  у  подъезда.  У  Василия  Петровича  Карденко  бывшего  военного,  в  прошлом  красавца-мужчины  была  почти  образцовая  семья:  жена  Раиса  Максимовна  тоже   в  прошлом  красавица,  а  теперь  дородная,  солидная  женщина,  окончившая  с  красным  дипломом  Ленинградский  университет,  и  три  дочки.  Старшая дочка  Ольга,  такая  же  как  её  мать  в  прошлом,  очень   красивая  и  тоже  с  отличием  закончившая  институт,  и  две  дочки - близнецы, Света  и  Лена,  чуть  менее  привлекательные,  но  тоже  достойные  барышни   студенческого  возраста.  Когда  глава  семьи  приходил  домой  выпивши,  они  устраивали  ему  перетряс,  кричали  на  него  и могли  слегка  даже  поколотить.  Только  самую  малость,  только  слегка.  Или  не  дать  ему  ужин.  И  об  их  взаимоотношениях  внутри  семьи    опять  становилось  откуда-то  всем  известно,  как  будто  стены  имели  уши.  Последнее  время  рассказывали  о  Лене,  которая  жила  на  пятом  этаже   в   подъезде,  где  жил  Евгений.  Она  вела  себя   скрытно  в  общении  с  ухажёрами  но  всё  равно  стало  известно  сидящим  вечерами  у  подъезда,  что  у  неё  появился  не  русский  ухажёр,  узбек  по  национальности.  Что  учится  он  в  институте  у  нас  в  городе  и  снимает   где-то  квартиру.  Много  ещё  чего   рассказывали,  но  опустим  все  не  относящиеся  к  основному  повествованию. 
Рядом  с   квартирой,  где  жили   Евгений  с  матерью   жила  семья  Приходько,  состоявшая  из  главы  семейства  мужчины  под  пятьдесят,  работавшего  начальником  в  организации  по  строительству  мостов  и  туннелей,  его жены,  врача  по  образованию,  работавшей  преподавателем  в  медучилище  и  их  дочери   Оксаны,  - девушке  на   шесть  лет  моложе  Евгения.  Кроме  того  с  ними  жила  бабушка, - мать  жены  Приходько.  Это  была  сухонькая, маленькая  старушка,  любившая  от  всех  в  тайне  выкурить  сигаретку  в  подъезде   или  около  подъезда.  Дочка  на  неё  ругалась  за  это  её  пристрастие, не  давала  ей  денег  на  сигареты,   поэтому  бабушка  курила  втайне  от  неё,   и  от  соседей,   изготавливая  сигарету-самокрутку  из  подобранных  на  улице  бычков. Однажды,  когда  она  курила  на  пятом  этаже  неожиданно  открылась  там  чья -то  дверь .   Что  случилось с  бедной  старушкой !  Она  таким  галопом   проскакала  по  лестнице  вниз ,  прыгая  через несколько  ступенек,   в  свои   почти  восемьдесят  лет,  что  за  ней   вряд  ли  бы  угналась  молодая  девица.  Она   думала  что  её  никто  не  видел.  Ничего  подобного.  Наблюдательные  соседи   сделали  эту  историю  явной.   Оксана   в  отличие   от  Светы  была  девушка  скромная  и  незаметная.  Они   общались  друг  с  другом,  но  дружба  их  проистекала  просто  из  соседкой   вежливости.  После   окончания  школы  в  первый  год  она  пробовала  поступить  в  МГУ,  но  провалилась  на  первом  экзамене.  Промучилась,   где-то  год  работая,  моя  пробирки,  и  на  следующий  год  решила  поступить  во  что  бы  то  ни  стало.  У  них  оказывается   был  родственник,  преподававший  в  институте  который  окончит  Евгений  и  которого  он  знал.  Этот  родственник   имел,   как  выяснилось,   знакомых  в  МГУ.  Поэтому  решили  действовать  через  него.  На  следующий  год  она  поехала  поступать  вместе с  ним  и  со  старшим  Приходько,  и  поступила.  Как  она  жила  в  общежитии  МГУ  одна  было  трудно  представить.  Как-то  тремя  годами  раньше,  когда   её   бабушка  уже  умерла,  а   родители  поехали  отдохнуть  и   оставили   Оксану   одну  дома,  она  чуть  было  не  умерла  с  голода  и  одиночества.  Если  бы  они,  уезжая,  не  попросили   Наталия  Алексеевну  приносить  ей   пищу  она  бы  жила  впроголодь.  Она   то  ли  не  могла,  то  ли  не  хотела  ничего   себе  приготовить,  и  плакала   когда  Наталия   Алексеевна  приходила  к  ней,   чувствуя  себя     брошенной.  Для   Наталии  Алексеевны  она  казалась   странной  девочкой.    На  втором  курсе   университета   эта  скромная   девушка,  не  имевшая  в  школе  ни  одного  молодого  человека,    неожиданно   оказалась   беременна.   
Чтобы  не  прервать  учёбу  с  согласия  родителей  она  сделала  аборт.  Без  перерыва   закончила   университет,  и  вскоре  родила  ребёнка,   с   отцом  которого  впоследствии  разошлась.
В  общем-то,   соседи  были  очень  неплохие  люди.  Евгений  не  помнил,  чтобы  между  ними  когда-нибуть  возникали  ссоры,  они  всегда  сохраняли  добрые  отношения  между  собой.   Но  даже  если  и  были  когда  споры  и  размолвки,  в  такой  среде   они  носили  недолгий  и   миролюбивый  характер. 
Много   любопытного  и  забавного  можно  было   бы  рассказать,  но  всё  же  остановимся,   и   продолжим  главное  повествование. 
 
                7.


Евгений  всегда  чувствовал  разницу  между  простыми  людьми  и  государством.  Во  многих  случаях  на  государство  не  только  нельзя  было  полагаться,  но  оно  со  своими  законами  бывает  просто  враждебно  людям.  Как   можно  было  объяснить, что  в  начале  шестидесятых  годов  двадцатого  века  беременная  женщина  до  семи  с  половиной  месяцев  принуждена  была  работать  на  работе.  А  если  у  неё  тяжёлая  физическая  работа,  вредные  условия  труда?  Что  если    не  нашлось   добрых  людей,  которые  помогли   на  это  время  устроить  её    на   более  благоприятные,  лёгкие  условия  труда?  В  такой  ситуации  оказалась  мать  Евгения,  когда  начальник  строительного  управления  заявил,  что   у  него  нет  места  для  легкотрудниц.  Она  должна  была  носить  носилки  с  раствором  и  дышать  испарениями  от  красок,  нося  ребёнка  до  семи  с  половиной  месяцев.   Родив  ребёнка,  через  полтора  месяца  она   должна   была   выходить  на  работу.  А  кто  же  будет  смотреть  за  ребёнком,  если   нет  бабушек,  и  не  смогла  устроить  его  в  ясли?   Как  можно  прожить  в  стране  с  такими  законами,  не  обманывая  и  не  обходя  их.  Ребёнок,  находясь  в  утробе  матери,   должен  был  с  нею  работать,  вдыхать  вредные  испарения,  которыми  она  дышала.  Это  была  реальность  жизни  Евгения.  Он   рано  понял    враждебность  государства  человеку  желающему  сохранить  своё  лицо,  ощущать  себя   свободным,  а  не  потерянным   винтиком  в   машине  государства.  И  это  несмотря  на  то,  что  государство  декларировало  себя  государством  рабочих  и  крестьян, -   то  есть  трудящихся.  Но  если  ты  попал  куда-то  не  туда,  в  безнадёжное  место,  откуда  трудно  вырваться,  твои  представления  о  красоте  мира  сужаются  до  уровня  того  места,  где  ты  каждый  день  находишься,  а   твоя  ценность  и  значимость  до  значимости  выполняемой  тобой  работы.
« Неужели  мы  живём  только  для  того,  чтобы  ежедневно  производить   какую-то  работу,  и  больше  ничего  не  видеть  кроме  неё.  В  то  время  как  жизнь,  которая  вокруг  нас,  созданная  первозданной  рукой  так многоцветна  и  прекрасна.» - думал  иногда  Евгений, - «  Проходит  день  за  днём,  а  ты  только  ешь,  пьёшь,  каждое  утро  идёшь  на  работу,  а  вечером  с  работы,  ночью  спишь,  и  так   всю  жизнь.  Ничего  не  видишь  и  не  чувствуешь  что  происходит  в  огромном  мире.  Разве  это  жизнь?  Разве  жизнь -  не  открытие  нового?  Разве  не  должно  в  ней  быть  ощущения  радости,  что  ты  живёшь  в  мире,  что  есть  возможность  ощущать  свободу  хотя  бы  души,  если  тело  закрепощено?  А  столько  людей,  которые  будучи  сами  убогими  созданиями   хотят  закрепостить  и  твой  разум  и  душу,  сделать  их  слепыми,  видящими  только  один,  два  цвета  в  мире.  Всё - таки  многое  зависит  также  и  от того  куда,  в  какое  место  попадёшь.»
Евгений  видел  насколько  однобоки   бывают  отношения  в  рабочих  коллективах.  Он  знал,  что не  создан  для  грубых условий  и  отношений,  для   тяжёлой  физической  работы,  и  поэтому  боялся,   что  его  жизнь  пойдёт  по  пути,  которым  шли  его  родители.  Отец  Евгения  умер  можно сказать  на  работе.  Он  простыл,  когда  ездил  в  деревню  помогать  своей  матери,  а  потом нужно  было  идти  пять километров  до  станции  в  мороз.  На  следующий   день  он  пошёл  на  работу,  чувствуя  небольшое  недомогание,   потому  что  не  любил  посещать поликлиники.  Как  будто  специально  в  этот  день  его  послали  в  командировку,  в  район.  Отказаться  от  поездки  он   не  мог, -  на  этом  построена  вся  система  работы.  Если  ты  отказался,  то  считается ,  что  сорвал  план  или   выступил  против  распоряжения  начальства.   Он  поехал   наверху  грузовой  машины с тентом. Назад  приехал  уже  окончательно  больной,  с  температурой  и  ночью  из  дома  его  забрала   скорая  помощь.  Менее  чем  через  сутки  он  умер  от  воспаления  лёгких. 
Имея  перед  собой  пример  своих  родителей  и  уже  свой  жизненный  опыт  Евгений  понимал  насколько  важно  выбрать  место  работы,  которое  максимально ограничило  бы  от невзгод  и  передряг,  плохо    контролируемых  неприятностей.   
Всю  его   жизнь  до  этого  времени   можно  было  разбить  на  какие-то  периоды,  которые  он  хорошо  мог  отследить.    Эти которые  отчётливее  всего  появились  в  его  стихах.  Было  время,  когда  он  искал  себя  через  образы  мира, через  слово,  находя  наиболее  близкое  для  себя.  Было  время,  когда  он  шёл  к пониманию  многих  истин  в  религии  и  жизни человека.  Был  период,  когда  у  него  как  будто  открылись  глаза  на  радость  бытия,  на  красоту  и  полноту жизни,  и  этот  период  в  стихах  он  назвал  «Голубой  Иордан».  Это   время,  когда  происходило  его  духовное  перерождение, период  в  котором  он  крестился  в  новую  жизнь.  После  было  время  расставания  с  родным  домом  и  жизнь  в  чужом  городе .  Настало  время,  которое  стало   безвременьем,  жизнью  со  сбившейся  периодичностью.


                8.
 
Когда  ему  было  шестнадцать лет,   он,  находясь  в  состоянии    детской  умилённости,   сочиняя   свои  стихи,   хотел  представит  какой  будет  его  жизнь  в  наступающие  восьмидесятые  годы.  Он  ощутил  каким-то  внутренним  зрением,  интуицией  души  как  вначале  радостное  восприятие  жизни   к  концу  восьмидесятых  убывает.  А  девяностые  годы  ему  представлялись  вообще  тёмным,  зияющим  временем.  Нулевые  года  третьего  тысячелетия  более  светлыми  и  стабильными,  но  в  них уже  не  было  той  радости  как  прежде.   Это  было  другое  время.   Время  его  яркой  радости  прошло,  оставшись  в  первой  половине  восьмидесятых.  Так  почему-то  представлялось  Евгению  его  будущее  в  шестнадцать  лет  и  почти  всё  сбылось.  И  не  только  это  представлялось.  Когда  он  брал  карту  Брянской  области  и  смотрел  на  неё,  в  голову  ясно  приходила  мысль  о  том,  что  мы  приграничная  область,  он  допускал  мысль  о  том,  что  Украина  и  Белоруссия  могут  стать  заграницей,  в  то  время,  когда  об э том  никто  и  думать не  мог.  Читая  свои  стихи,  он  чувствовал,  что  в  них  есть  проницаемость,  которая  сбывается.  Чувства,  и  мысли,  которые  высказывались  в  стихах,   неизвестно  под  влиянием  чего  складывались  в  цельное  повествование,  со  своей  последовательностью  периодов  его  жизни,  а  не  отрывочные  не  связанные  друг  с  другом  наброски.  Появились  циклы,   разделяющие  его  жизнь  на  периоды: « В  поисках  себя»,  «Восходил  я  в  горе  Сионской»,  Голубой  Иордан»  и  т.д.  Когда-то  в  его  неизвестно откуда,  к  нему  пришла  мысль  об  очищении,  и  у  него  само  собой  появилось   стихотворении  «Очищение».  Аналогично   появилось  стихотворение  «Журавль  пролетая  над   куполом  тучного храма, расправит  свои  белоснежные  крылья.»  А   мысли  о  жертвенности  жизни  « И  жертвенность  прекрасной  жизни  наравне  с  грозой,  что  бьёт  в  высокие предметы ».  Все  они  были  объединены  смыслом  духовного  становления  и перерождения.  Он  знал  и  чувствовал  жизнь  гораздо   глубже  чем  его  представления  о  ней.   Девушки  с  которыми  он  хотел  познакомиться,   наверно   тоже  инстинктивно  чувствовали,   что  он  не  даст  им  того  набора  требований  которые  они  предъявляли  для  своего  избранника,  что  он   что-то  другое.  Его  чувства  и   ощущения  были  глубже,  чем  у них.   А   им  казалось,  что  он   холоден,  без  внешнего  яркого  проявления  чувств.  Он  не  хотел   тратить  силы   души  для  того,  чтобы  потом  разочароваться. А  такой  опыт у  него  уже  был.  Поэтому  на  их  взгляд  он  действовал   холодно  и  прямолинейно.  Они  не  знали,   на  какие  настоящие  чувства  он  способен.  Не  было  в  нём  того,  что  нравится   девушкам, -   лёгкости  и проворства  в  речах  и  характере,  а  был  он  больше  чем   надо  серьёзен,   и  немногословен.  В   нём  не  было  генетической  предрасположенности  быть  ловеласом  и  донжуаном.  Все  его родственники  были  только  единожды  женаты  или  выходили  замуж,  и  не  сохранилось  никаких  семейных  преданий, что  кто-нибуть  из  них  был   бабником. 
Есть  люди,  для  которых  мерой  прожитого  является  увиденное  и   пережитое  ими.  Есть  люди,  у  которых  такой  мерой  является  количество  продуманного  и  прочувствованного.  Евгений  относился  ко  второму  типу  людей.  Не имея  и   не  находя  свободы  в  ежедневной  жизни  он  мечтал  тайно  о  ней.  Он  всегда  боялся  суровой  и  грубой  реальности  жизни.   Ему  оставалась  только  ночь  и  те  тайны,  которые она  таила.  Он  хотел   отнимать  аромат  цветка  у  цветка,  и  аромат  ночи  у  ночи.  Незабываемое  время, когда  нежность  и  тайна  ночи  впервые   открылась  для  него,  как будто  он  обрёл  новое  зрение  миновало  с  временем  студенческой  жизни. Для  этого  нужно  было  определённое  состояние  души.  Нужно  было  чувствовать свободу  и любовь,  а  не  бороться  и  отстаивать  их  каждодневно.  С  открывшейся  свободой  чувств  он  окунулся  и  ощутил  всю  их  полноту.  Видя  греховные  соблазнительные   страсти,  он   понял,  что  такое  чистота  чувств.  Ему  повезло  узнать  какой  видится  жизнь,  когда  перешагнут   порог  её   понимания  как  вечности,  а  не  как  непродолжительного  бессмысленного  мига  бытия.  Теперь  он  не  открывал    полёта  чувств,  всплеска  эмоций  как  раньше,  от  впервые  пережитых  ощущений.  Теперь  было   похоже  на пример  из  физики,  когда  телу   придано  ускорение,  и  оно,   набрав  скорость,   не  может  сразу остановиться,   и  катится  по инерции.  Он  не   хотел  отказаться  от  прошлого  праздника  жизни  который  у  него  был,  но    не мог  ощутить  его  в  полной   мере,   как  раньше.  Все  вспыхивающие  в  нём  чувства  за  последнее  время  заканчивались  ничем.  Он  просто  ещё  раз  убедился,  что  женщины,  особенно  молодые,  по  крайней  мере  те,  с  которыми  он  сталкивался  последнее  время   ценят  не  верность  и  искренность,  а  совсем  другое,  и  каждый  своё.  Чувства  же  его  не были поверхностными  и  приходящими,  как  свойственно  большинству  людей.  Он  чувствовал  себя  человеком,   которому   дано  узнать  свыше   понимание  и  восприятие  чувств,  достигнуть  уровня религиозного  понимания  их,  без  знания  которого   как  без  знания  Библии  нельзя  понять  жизнь . 
Ночь  для  него не  была  только  временем  покоя,  созерцания  нежности,  близкой  к  блаженству,  но  было временем  проявления  азарта  молодости  и  риска.  С  лёгкостью  свойственной  только  азарту  молодости  и  риску ,  он  мог  познакомиться  в  это  время  с  девушкой,  и  устроить  в  ночном  парке  с ней  любовную  игру.  Она  не  знала  кто  он,  он  не  знал  кто  она.  Вот  так  же  совершенно  случайно,  ещё   когда  он  был  студентом  он  познакомился  с  очень  красивой  девушкой.  Ей  было  шестнадцать лет,  и  она  заканчивала  школу.  Это  было  в прекрасный  майский  вечер. Он  взялся  её  проводить,  и  она  согласилась. По  пути   неожиданно   начала  говорить,  что  у  неё  есть  парень,  и  то,  что  она  была  сегодня  на  танцах  одна – случайность.  Её  звали,   как  и  его  соседку  Светой.  Они  расстались,  но  она  так запала  в  душу  Евгения,  что  он  всё  время  о  ней  думал,  и  потом  даже  решил  проверить,  правду  ли  она  сказала  ему,   что  у  неё  есть  парень.  По  вечерам   гуляя  в  парке,  он  постоянно   проходил  мимо  её  дома,  и  вот  в  один  из  вечеров  он   стал  ждать  когда  она  появится,  укрывшись  так,  что  его   не   было  заметно.   Окна  её  квартиры  были  тёмные, - значит  дома  никого  не  было.  Она  появилась  в  двенадцатом  часу  вечера,  не  одна, -  с   парнем.  Они  шли  быстро,  не  остановились  на  улице  и  зашли  в  квартиру.    Задёрнулась  штора,  но  не  донца.  Евгений  подошёл  поближе  к  окну  и  присмотрелся ,  что  происходит в  комнате.  Он  увидел,  что  они  сразу  же  стали  раздеваться.  Она  сбросила  своё  лёгкое  летнее  платье,  а  он   быстро  стал  снимать брюки  и  рубашку.  Не  выключая  свет,  они  легли  на  диван.  Евгений  отошёл  от окна  и  больше  там  не  появлялся. Через  год   он    всё  ещё  вспоминал  её  длинные,  блестящие  волосы,  нежное  чувственное  лицо,  её   летящее  платье,  когда  она  быстро,  но  мягко  не  шла,  а    летела,  её  голое  тело  в  окне.  Однажды  зимой  он  решил  сходить и  посмотреть,  что  изменилось  за  год   в  её  жизни.  Несколько  дней  он  потратил  на  это,  и   узнал,  что  она  стала  студенткой   филологического  факультета  пединститута. Теперь  у  неё   был  другой  молодой  человек.   Её  мамы   снова   не  было  дома,  и  она  три  дня  подряд  спала  с   молодым  человеком,  который  в  отличие  от  первого  оставался  у  неё    на  всю  ночь.  Всё  происходящее  было   так  неспешно  и  основательно,  что  можно  было  подумать,  что  они  уже  муж  с  женой,  хотя  они  не  состояли  в  браке.  История  этой  девушки  не  оставляла   его.  Ему  вдруг  захотелось  узнать,  что  будет  с  ней  дальше.  Где  и  от  кого  он  мог  узнать  подробнее  и  больше  обстоятельств  жизни,  составить  для  себя  правильный  психологический  портрет   красотки,  понять,  что  представляет  из  себя    девушка   как  не  самому   раскрыв  тайны  её   жизни.  Был  снова  май,  и  он    решил  узнать,  что  изменилось  в  её  жизни.  Несколько  дней  ничего  не  происходило.   Он   подумал  что  она   одна  и   теперь  ведёт  целомудренный  образ  жизни,  но  в  один  из  вечеров  он  увидел  её  с  парнем,  который   не имел  ничего общего  с  тем  человеком,  который  был  у  неё  зимой.   
Таких  как  его  соседка  Света  в  своей  жизни  он   встретил  уже не  одну,  и  сделал  для  себя  вывод :  «Все  красивые   одинаковы. 
 Те,  кто  меняют  любовников  как  перчатки,  ведут  себя  просто  как  нимфоманки.  В  их  отношениях  вообще  не  идёт  речи  о  верности  и  искренности.  Из  какой  книги  можно  узнать  лучше  и  вернее  то,  что  можешь  узнать и  оценить  сам.  Может  то,  что  я  делаю  неправильно  и  некрасиво  с  точки  зрения  бытовой  человеческой  морали,  но  это  лучше  чем  лицемерие  и  заблуждение.  Литературный  образ  всегда  останется  литературным  образом  и  никогда  не  заменит  настоящего  знания  жизни.»
Теперь  он  сам  мог  оценить    гораздо  больше   то,  что  никто  никогда   никому  не  расскажет.  Даже  в  жизни  порядочных  девушек,  которые в  будущем  будут  думать  о  крепкой  семье,  законном браке  и   любви  есть  такие  периоды  жизни,  которые  остаются  у  них  закрытыми  для  всех,  как  «скелеты  в  шкафу».  Он  сделал  вывод,  что  чувства  для  них  уже  не  будут  играть  первостепенной  роли,  так  как они  пережили  и  истратили   большую  часть  своих  чувств   до  брака.  Многие   из  них  перегорели,  некоторые  сильно  разочаровались  и  охладели.  Глупцы  мужского пола,  у  которых  чувства  не  были  растрачены,  будут искать  себе  такие  отношения,  которые  уже  неосуществимы,  как с  первой  единственной.  Она  всё  равно  будет  его  сравнивать  с  тем,  что  у  неё  было  до  него,  и  к  каким  заключениям  придёт  неизвестно.  Уже  не  будет  той  чистоты  чувств,  какая  могла  бы  быть.   Евгению  не хотелось   быть  десятым   в  списке.  Но  он  понимал,  что  упущено  много  времени  и  всё  больше  убеждался,  что  жениться  и  выходить  за  муж  надо  рано,  иначе  начинаешь  портиться.  Он  относил  эти  выводы  и  к  себе.

                Глава  ІV. 
   
                1.

В конце  марта  1988 года  Евгения  положили  в  больницу.  У  него появились  неприятные  ощущения  и  даже  боли  в  области  шейного позвоночника  и  затылочной  части  головы.  Посоветовавшись  с  мамой,  он  решил  воспользоваться  тем,  что  она  работала  в  больнице  и  имела  большой  круг  знакомых  среди  врачей  и проверить  состояние  своего  здоровья  на  современной  медицинской  технике.  Ему  сделали  несколько  рентгеновских  снимков  шейной  части  позвоночника,  электрограмму  мозга  и  по  результатам  обследования  поставили  диагноз:  застарелый  перелом  первого  и  второго  шейных  позвонков  с  подвывихом  третьего  шейного  позвонка.  Это  было  последствием    травмы,  которую  он  получил  на  втором  курсе  института .  Если  бы  такой  диагноз  был  поставлен для  новой  травмы,  то  нужно  бы  было  ставить  на  шею  корсет,  но  так  как   всё  уже  срослось,  то  решили  положить  в  палату,  чтобы  немного  его  подлечить.  Возможно,  что  нервные  окончания  при  таком  самопроизвольном  сращивании  оказались  ущемлены  и  болели.  Его  положили  в  нейрохирургическое  отделение,  в палату,  где  кроме  него  было  ещё  пятеро человек  и  все  койки  были  заняты.  Поэтому   вначале   его  положили  на  топчан,  к окну, в  проходе  между  койками. Больные  в  палате  были  с  самыми  разными  недугами:  от  грыжи  позвоночника  до  открытой  черепно-мозговой  травмы.  С  открытой  черепно-мозговой  травмой  лежал    человек  лет  пятидесяти,  который  выдавал  себя  за  полковника,  поэтому  соседи  по  палате  так  и  называли  его  «полковник».  На  тем,  кто  ему  не   верили,  он  очень  обижался  и  ругался  с  обидчиком.  Это  был  человек,  которого  ещё  нельзя  было  назвать  сумасшедшим,   но   признаки  явного отклонения  были  налицо.  Придуман  образ  был  для  того,  чтобы   в  палате  его  все  уважали.  Он  скрывал,  что  травму  получил  от  удара  топора,  который  достался  ему  от  жены.  Но  это  обстоятельство  вскоре  стало  всем  известно.  В  палате  лежал  также  молодой  человек  двадцати  восьми  лет,  откуда-то  из  сельской  местности,  пострадавший  в  драке.  Ему  ножом  попали  в  спину,  но  важные  органы  задеты  не  были.  Был  молодой  человек  тридцати  двух  лет,  который  лежал  на  обследовании  с  непонятной  ещё,  не определённой  болезнью  нервной  системы.  У  него  было  головокружение,  и  он  ходил  медленно,  покачиваясь,  и   придерживаясь  за  стену.  Лежал  здесь  уже  три недели,  но  никакой  диагноз  ему  так  и  не  поставили  и   готовили  документы  для  отправки  в  Москву.  Был  двадцативосьмилетний  больной  с  доброкачественной  опухолью  мозга,  которому  сделали  операцию,  и  который   быстро  шёл  на  поправку,  и    больной  сорока  двух  лет,   с  грыжей  позвоночника.  За  месяц,  который  Евгений  провёл  в  палате  никто,  слава  Богу,  не умер,  но  говорили  что  перед  его приходом,   дня  за  два  умер  больной. 
Хотя  летальных  исходов  не  случилось,  но  то,  что  Евгений  увидел  здесь,  запомнилось  ему  надолго.  Больные  после  операции  в  нейрохирургии   часто  очень  долго  не поправлялись,  за  ними  требовался  длительный  уход.  В палате  были  те,  кто  сам  не  мог  ходить в  туалет,   те, кому  нужна  была  утка  под   кровать. Среди  больных  были  такие,  кто   не  ходил  даже  в  утку.  Им  ставили  для  отвода  жидкости  и  мочи  катэторы.  Особенно  тяжело  было  видеть  людей,  которые  находились  в  реанимации. Евгений  не понимал,  как  видя  каждый  день  таких  больных,   врачи  могут  оставаться  нормальными  людьми,  а  некоторые  при  этом  быть  ещё  и  весёлыми,  и шутить.  От  ежедневного  пребывание  в  больнице  можно  было  заболеть.  Евгений  почувствовал  тяжесть  пребывания  в  таком  учреждении  на  себе.  Кроме  палат  с  тяжёлыми,  иногда  умирающими  больными,  кроме  их  жалоб  и  рассказов  о  своих  болезнях,  неудачно  проведённых  лечениях  и  взятых  пункциях,  он  чувствовал  тяжесть  ситуаций,  к  которым  трудно было  привыкнуть.  А  ведь  уже  был  конец  апрель,  и  не  хотелось   видеть  и  думать,   что в  мире  есть   страдания  и  болезни.  Свобода  за  воротами  казалась  прекрасной.  Неприятный  случай  произошёл  с ним,  когда  он  только поступил  сюда  на  лечение.  В  первый  день  сделали  укол  анальгина  с  димедролом  для  успокоения  и  обезболивания.  Вначале  всё  было  нормально.  Он  вышел  в  другое  отделение  посмотреть  телевизор.  Но  через  десять   минут  почувствовал  слабость  во  всём  теле  и  учащенное  сердцебиение.  Голова  закружилась.  Он  подумал,  что это может  быть  какое-то  мимолётное  состояние,  которое  вскоре  пройдёт.  Но  отрицательные  симптомы  не  проходили,  а  наоборот  усиливались.  Евгений  поспешил  в  свою  палату.  Он  едва  успел  дойти  до  своего  топчана,   как  ноги  его  стали  ватные,  и  началось  сильное  головокружение  и  сердцебиение,  при  котором  нельзя  было  стоять.  Если  бы  не  топчан,  но он  непременно  упал.  Позвали  медсестру.  Затем  пришёл  врач. Выяснив,  что  ему  укололи,  и  что  это  возможно  реакция  на  анальгин  и  димедрол  ему сделали  какой-то  другой  укол. Но  сердцебиение  и  слабость  в  ногах  не  проходили.  Целую  ночь  он  находился  между  сновидениями  и  бредом.  Сном  это  состояние   нельзя  было  назвать.  Казалось,  что  во  рту  не  осталось  ни  капли  влаги, язык  пересох  и  не  шевелился.  Все  в  палате  спали.  Чтобы не  будить  их  Евгений  сам  потихоньку  сполз с  топчана,  и  придерживаясь  спинок  кроватей,  как во  сне,   подошёл  к  графину  чтобы  выпить  воды.  Также  очень  медленно  возвратился  он  назад.  Но  облегчение  было  недолгим, - язык  снова  пересох.  Всю  ночь  маялся,   и  не  мог заснуть,  лишь  под  утро  его  свалил  сон.  Когда   проснулся  было  уже  полдевятого.  Он  не  смог  открыть  веки,  потому  что  они  были  тяжелы  и  сами  собой  закрывались.  Сон  его  продолжился.  В   палате  появился  врач  чтобы  узнать  как  дела  у  больных.  Евгений  через  силу  заговорил  с  ним,  только  из  чувства  необходимости,  превозмогая   сковавшую  сушь  во  рту.  Хотелось  чтобы  врач  отстал  его  с  расспросами.  Он  видел,  что  врач  не  понимает,   что  с  ним  такое  состояние,  и  думает,  что   Евгений  не  хочет  с  ним  разговаривать  просто  потому,  что  не  хочет разговаривать. 
«Извините,  я  не  могу  сейчас  разговаривать,» -  наконец  сказал  Евгений,  и  опять  впал  в  дремоту  и  онемение.  Такое  состояние  продолжалось  до  утра  следующего  дня,  пока  веки  не стали  раскрываться,  и  почти  прошли  дремота  и  онемение.  А  в  первый  день  после  укола,  он  собравшись  с  силами,  придерживаясь  за  стенку  всё-таки  вышел  в  вестибюль  к  матери,  когда  был  час  для  посещения  больных,   и   сильно  напугал  мать.  Говорить  ему  было  трудно,  он  был  в  слегка  отстранённом  дремотном  состоянии, но  как  мог  успокоил   её,  говоря  что у  него  всё  уже   хорошо.   В  дальнейшем   здоровье  его  пришло  в норму  и  ничего  плохого  в  течении  месяца  который  он  находился    в  больнице  не  случилось.  Напротив,  он  наверно  был  единственным  человеком  в  отделении,  которому  делали  только  уколы,  и  не  оживавшему   операции. 
  Для  некоторых  пребывание  здесь  казалось  совсем  невмоготу,  и   жившие вблизи  от  больнице,  договорившись  с  заведующим  отделения,  отпрашивались  на  выходные  дни  домой.  Но  Евгений  не  хотел   отпрашиваться, потому  что  возвращение  сюда  в  понедельник  было  бы  ещё  более  тяжёлым  делом.  Отделение  было  тяжёлым,  поэтому  в нём  случались  и  смерти,  в  том  числе  совсем  молодых,  только  начавших  жить.   Однажды  его  попросили  помочь  перенести   больную  из  каталки  после  операции   в  реанимацию.  Это  была  молодая  двадцатилетняя  девушка.  Она  лежала  в  коляске  без  сознания,  с  забинтованной  головой,  и  была  удивительной  красоты.  Через  два  дня   он  узнал,  что  она  умерла.  Он  видел,   как  приезжали  её  родственники,  как  они  плакали.  Евгению   тоже  было  не  по  себе.  Ему    не  хотелось  видеть  чужое  страдание  и  горе.   Несмотря  на  её  молодость,  у  девушки   был  муж,  и  остался   ребёнок. 

                2.

Пребывание  в  больнице  усилило  в  нём  чувство  скоротечности,  мимолётности  жизни,  ощущение  неизвестности   того,  что   может  случится  завтра,  что  надо  жить  каждым  днём,  не  откладывая  жизнь  на  завтра.  К  сожалению,    это  чувство  вскоре  притупляется.  Он   с  нетерпением  ждал  свободу,  и ,  когда  свобода  наступила  он  был  почти  счастлив.   Месяц  в  больнице  обострил  его  чувства,  казалось  ничего  нет  лучше  чем  быть  здоровым,  и  всё  остальное  в  жизни  -  счастье. Весна  закончилась  быстро,    незаметно  перейдя   в  лето.
Евгений  продолжал  работать   всё  там  же  технологом.  Когда  июнь  вошёл  во  вторую  половину,   начали  отправлять  работников  завода  в  подшефное  хозяйство  помогать  колхозникам,  убирать  сено.  Руководство  отдела  несколько  опоздало  с  отправкой,  и  как  всегда  в  первую  очередь  стало  отправлять  молодых  и  не  обременённых  семьёй.  Евгений  поехал  к  месту  лагеря,  который  находился  в  пойме  реки  Десны  самостоятельно,  потому что  людей  из  других  цехов  и  подразделений  завода  уже  доставили  на  место.   Он  доехал  на  автобусе  до  конечной  остановки,   и  там  был  вынужден  ловить  попутку,  которая  шла  до  деревни,  в  трёх  километрах   от   которой  находился  лагерь.  Их  пришлось  пройти  пешком.  Когда  он  один  с  сумкой  в  руках  появился  в  лагере  кто-то,  из  ранее  приехавших  удивлённо  проговорил: « Люди  уже   своим  ходом  стали  добираться.» 
Лагерь  располагался  на  берегу  реки  в  палатках.  Утром  раньше  всех  вставали  косари,   как  только  чуть  рассветёт,  и  пока  не  спала  роса  на  лугах,   отправлялись  работать.  Часа  через  два  с половиной,  три  к  косарям  подтягивались  сгребальщики  и  ворошильщики  сена.  Они  ворошили   сено   и  сгребали  уже  высохшее  сено  в  стога.  Работа  заканчивалась  к  полудню,  к  половине  первого,  когда  начиналась  жара  и  было  трудно работать.  Отдохнув  после  обеда,    в  начале  четвёртого  опять  шли  работать.  К  половине  седьмого,  а  иногда  и  в  семь  работа  заканчивалась.   Работали  добросовестно,  почти  без  перекуров.  После  ужина  оставалось  примерно  часа  два   светлого  времени  на  отдых  у  реки  и  занятия  по  интересам.  Народ  в  лагере  был  всё  больше  молодой,  и  хотя  работали  много  и  уставали,  но  усталость  почти  не  замечали.  В  первое  время  засиживались  у  костра  до  часа  ночи,  рассказывая  друг  другу  байки  и   просто  точа  лясы.  В  лагере  собралась    пёстрая  толпа.  Из  цехов  приехали  те,   кто   считали,  что  время  пребывание  в лагере  для  них  станет  вольницей,  которые  хотели  отдохнуть на  природе.  Много  было  любителей  и  особенно  любительниц   выпить  и  повеселиться.  Они  то,   больше  всех  и  бросались  в  глаза.  Из отделов  народ  был  посерьёзнее,   у  них  не  было  столько  дури.  Даже  здесь,  в  лагере  произошло  разделение  на  тех,  кого  касался  общий  распорядок  работы  и  жизни,  и  тех,  кого  он  не  касался.  Те,  кто  работали  на  кухне,  старшего  по  лагерю,  и  близких  ему   в  его  окружении  порядок  почти  не  касался.  Старшим  был  молодой  человек  двадцати  восьми- тридцати  лет,  от  комитета  комсомола  завода.  На  заводе  он  работал  мастером  и  был  довольно  хищного  склада  характера.  Сам  он  не  работал  со  всеми,  а  только  следил  за  порядком  в  лагере  и  тем,  чтобы  не  было  тунеядцев  и  прогульщиков.  К  себе    в  палатку  он   поселил  человека  с  которым  сошёлся  и  назначил   его  своим  заместителем.  Это был  тёртый  мужик  лет  сорока  шести, работающим  на  заводе  рабочим,  и  для  него  предметом  особого  престижа  составляло  поставить  себя  хотя  бы  здесь  на  небольшое  время,  на   место  командира  над  всеми.  Он  тоже,   как  и  старший  лагеря  не  работал  со  всеми,  а  ходил  довольно  часто в  лес  собирать  грибы  и   дикую  малину.  Среди  пёстрой ,  живущей  в  лагере  компании   была  неизвестно откуда  взявшаяся  старуха,  которую  все  её  приятельницы  и  приятели  называли  «баба  Юля ».  Баба  Юля  любила  выпить,  как  впрочем  и   большая  часть  женщин  с  алкогольными  наклонностями,  у  которых  «  все  их  дела  были  написаны  на  лице»  и  сильно  бросались  в  глаза.  По вечерам  они  часто  бродили  по лагерю  полупьяные  или  совсем  пьяные. У «бабы  Юли»  самой  близкой  подругой  была   мадам   лет  сорока  пяти,  тощая  и  насквозь  прожжённая  солнцем,  похожая  на   таранку,   подвяленная  на  солнце.  Где-то   достав  и употребив  крепкие  спиртные  напитки,   вечером  они начинали  на  весь  лагерь  орать  песни.  Голос  «бабы  Юли»  был  главным,  а   таранка  поддерживал  её.   Их  срамные  песня  чередовалась   в  перемешку  с  матами  и  криками  бабы  Юли:
« Для  мужика  главное  чтобы  у  него  стоял. »
Таранка  вторила  ей:
« Где  бы  мужичка  сегодня  найти  хорошего.»
Неизвестно  находили  они  себе  на  сегодня  мужичка хорошего или  нет,  но  их  каждодневный  праздник  никто  не  мог  остановить .
« А  что,  я  после  работы  имею  право   отдохнуть», -  говорила  она  старшему  по лагерю,  когда  он  просил  их  петь  не  так  громко.  Такими   маргиналами  были  только  двое-трое приехавших  в  лагерь.  В  основном  в  лагере   работали  обычные   рабочие  и  инженерно-технические  работники.  Внимание   молодой  мужской  части  лагеря  привлекала  девушка  двадцати  лет,   тоненькая  и  худенькая.  На  вид  ей  можно  было  дать  лет  шестнадцать.  У  неё  были   волнистые,  светло-русые  волосы  и  голубые глаза.  Звали  её  Наташа.  Она  была  совершенно  белая,  даже  лицо,  потому  что  она  не любила  загар  и    пряталась  от  солнца  под  одеждой  и  широкополой  шляпой.  Работала  она  художником  у  конструкторов  в товарах  народного потребления,  но  Евгений  её  ни  разу  не  видел,  даже в  коридоре.  Несмотря  на   свой    юный  вид,  она  уже  была  замужем.   Говорили,  что  за  милиционером.  Её  учили  ловить  рыбу, ездить верхом  на  лошади.  До  лагеря   она  никогда  не  делала  ни  того,  ни  другого.  Её  наперебой  любили  учить.  Потому  что  молодой  мужской  части  лагеря   было   приятно  общаться  с  такой  девушкой  и  вносило  разнообразие  в  жизнь. Евгению  тоже  правилось    общение  с  ней,  но  больше  его  внимание  привлекала  другая  девушка,  которую  звали  Алла.  Алла  была  небольшого  роста,  с  крепкой  загорелой  фигурой,  и  работала  в  лагере  на  кухне  поварихой.  Но  больше  всего   его  привлекала  её  манера  и  умение  разговаривать  с  разными  людьми.  Иногда  оживлённая,  иногда  насмешливая  она  всегда  вносила  свой  повелительный  тон  в  разговор  и  её  слушали.  Её  громкий  голос  и  смех  имел  на  всех магическое  действие.  В  ней  чувствовался  не  показной,  раскрепощённый    характер  и  ярко  выраженная  сильная  личность  и  сексуальность.  На  вид  ей  было года  двадцать  четыре,  хотя,  как  выяснилось  позже   ей  было  двадцать  семь  лет  и  она  была  не  замужем.  Она  была   на  два  года  старше  Евгения.  Работала  тоже  в  товарах  народного  потребления, -  конструктором.  В лагере  у  неё  был  ухажёр, -  мужчина,  которому  было  за  сорок,   который  раньше  работал   с  ней,   как  и  она, -  мастером,   в  цехе  товаром  народного  потребления.    В  один  из  жарких  дней,  когда  после   обеда  все  в  лагере  разбрелись по своим палаткам  и  спали,  Евгений   увидел,    как  она  садилась   с  ним  в  лодку  о  отчалила  от  берега.  Лодка  отправилась  по  течению  реки.  Появились  они  у  причала   не  скоро,  примерно  через  полтора часа.  Что  у  них  там  было, -  можно  было  только  догадываться.  Она  сходила  в  свою  палатку,  переодела   купальник,  а  тот  который  сняла,   начала  стирать  у  причала.   Многозначащее  для  понимания  наблюдение.   И,   несмотря  на  такие  откровенные  поступки,  она  всё  равно  привлекала  внимание  Евгения.   Он  поддался   чарам,   как  многие    кому  кажется  притягательнее  греховность поступков,   чем   красота  чистая  и  целомудренная. 

                3.

При  такой  насыщенной  физической  работе  необходимо  было  насыщенное  и  калорийное  питание. 
Вначале  питание  было  хотя  и  очень  простое,  но  достаточно  калорийное.  На обед,  на  первое  чаще  всего  готовили  картофельный  суп  или  щавелевый  суп  или  суп  с  грибами.  На  второе  была  картошка  или  макароны  с  мясом,  иногда  каша  с  котлетами.  На   третье  был  компот  или  чай.  Завтрак  и  ужин  повторяли  обед,  но  в  его  не   полном  варианте.  В  выходные  в  лесу  можно   было   собрать  ягоды  и  малину.  Но  к  концу  второй  недели  пребывания  обеды  стали  значительно  хуже.  Совхоз,   на  лугах  которого  работали  люди,  перестал  выделять  мясо,  и  поэтому  лагерь  перешёл  практически  на  подножный  корм.  Осталось немного  картошки  и  макарон,  всё  остальное  добывали,  как  могли  сами, -  ловили  рыбу  или  отправлялись  в  лес  за  ягодами.   Занимающимся   тяжёлым  физическим  трудом  людям  каждый  день  нужно  было  мясо,  а  его  в  лагере  не  было.   Люди   начали   высказывать   недовольство   вслух,  а  затем  и  совсем  взбунтовались.  Они  стали отказываться  выходить на  работу.  Старший  по  лагерю  позвонил  на  завод  и  с  завода   прикатил  заместитель  директора  по  социальным  и  сельскохозяйственным  вопросам   на  своём   УАЗике  для  выяснения  обстоятельств  происходящего  в  лагере.  Сцена  выяснения  была  весьма  живописная.  Через  чур  загорелые,  запылённые,  плохо    побритые  и  не  совсем  эстетично,  приглядно    одетые  люди,   жившие    и   активно  работавшие   две  недели   на  свежем  воздухе  у  реки.  Некоторые  были  одеты  в  майки   и  грязные  спортивные  брюки    и  шлёпанцы  на  босу  ногу.  Они собрались  недалеко  от  деревенского  дома  культуры  на  пыльной  сельской  дороге  и  ожидали   УАЗика.  УАЗик  подъехал,   и  оттуда  вышли  завхоз совхоза,  и  он  же  управляющий  подсобным  хозяйством  завода,  -  худой   словно  высушенный  небольшого  роста  мужчина  с  большими  усами.  Он  был  настолько  худой,  что,   как  говорили  о  нём   между   рёбрами  у  него  «могли  бы  пролететь  шмели».  Оттуда  же  вылез  и  заместитель  директора завода   по  социальным  вопросам  и  сельскому  хозяйству.  Это   был  полностью  лысый  мужчина,  гладко  выбритый,  чисто  и  аккуратно  одетый.  Белая  рубашка   отливала  накрахмаленной  белизной.  На  руке  красовался  большой  золотой  перстень.  Со  стороны  зрелище  напоминало  картину,  словно  толпа   холопов  пришла  что-то  просить  у  барина.  Единственным   недовольством    толпы  были  жалобы   на  плохое  питание   и   то,  что  сейчас  их  перестали  совсем  кормить.  Мясо  они  не  получают  уже  два  дня  и  на  исходе  картошка  с  макаронами, - их  приходится  тоже  экономить.  Управляющий  стал   оправдываться,  что  в  целях  экономии  он   не  стал  резать  телёнка,  так  как  мясо  хранить  негде, - нет  холодильника,  и  на  такой  жаре оно  испортится  через  три  дня,   а  люди  почти  отработали  свои  две  недели   и  собираются  уезжать.  Когда  приедут  новые, тогда  он  и   забьёт  телёнка.  Толпа  начала   возмущённо  говорить,  что  в  таком  случае  они  завтра  же  все  уедут.  Всех  успокоил  замдиректора.  Он   наставительно  заметил  управляющему:
« Вы  всё  же  людей   впроголодь  не  держите.  Людей  кормить  надо.  Они  же  выполняют  работу.  Телёнка  зарежьте,  или  что  там другое  придумайте,  но  чтобы  мясо  было.  Завтра.»
Управляющий  стал  обещать,  что  завтра  подвезёт  в  лагерь  мясо  и   другие  продукты.  Толпа заметно успокоилась.  Замдиректора   сел  по-барски  вальяжно  в  УАЗик,  накинув  на  себя  свой  приличный  костюм,  который   ждал  его  на  сидении,   и  машина  покатила  по  пыльной  горячей  дороге,  а  люди  своим  ходом  пошли  по  этой  же  дороге  в  противоположную  сторону,  в  лагерь.    Евгений,  бывший  наблюдателем  этой  сцены,   видел  какими  ничтожными  кажутся  в  глазах   уехавшего  зама   требования  этих  людей  и  сами   эти  люди.  Ему  даже  стало  неприятно,  что  он  является  одним  из  участников  этой  нелепой  толпы,  и  что  со  стороны   сейчас  он   выглядит   как  они.  На  следующий  день  народ  снова  вышел  на  работу.  В  основном  работали  люди  непривычные  к  тяжёлым  условиям  работы  под  палящим  солнцем,  поэтому  у  них  сходило  немало  потов.  Но так  как  река  была  рядом, то  искушение  окунуться  и  искупаться,   можно  было  осуществить  в любой  момент. Тем,    кто  работал  на  кухне,  жилось   легче  и  веселее.  Под  навесом  им  было  легче  перенести  дневной  зной,  и,  снимая   пробы  готовящейся  еды,  они    никогда   не  чувствовали  голод.  Так  как  главным   развлечением  в  лагере  была    лодка,  то   ею   чаще  всего  и  пользовались.  А  ещё ловили  рыбу,  но  почему-то  даже  при  ловле  сетью  или  бреднем   ничего  кроме  собелей   не  могли   поймать.  Купание  было   не совсем  приятным  делом,  потому  что  берега  не  были   предназначены  для  купания.  Они  были  крутые,  обрывистые  и  заросшие  лозой,  вплотную  растущей  к  воде.  Песчаных  плёсов  с  мелководьем  поблизости  не  было.  Однажды  устав  от  дневного  зноя  Евгений  сразу  после  окончания  работы  решил  окунуться,  и  чуть  было  не  утонул.  Плавал  он  не очень хорошо.  Плывя  параллельно  берега,   он  у  самого  берега  захотел  стать  на  ноги,  но  дна  не  почувствовал.  Он  стал  неистово  хвататься  руками  за  берег,  но  липкая  и скользкая  грязь  осталась  у  него  в  руках.  К  тому    же   берег  был  крут.  Только  пробарахтавшись  ещё  несколько  метров,   он  смог  схватиться  за  редкий  куст  травы  и  выполз  на берег.  Когда    был  на  берегу,  то  попробовал  найти  дно  у  самого  берега,  но  в  том  месте,  где  оно  должно  было  быть,  берег  резко  уходил  вниз.  Ему  повезло .  Это  была  самая  реальная  возможность  остаться  там  навсегда.    Помочь  ему  уже  никто  бы  не  смог, -  никого  рядом  не  было.  Смущаясь  своего  не  очень  хорошего  стиля  плавания,  он  плавал  в  реке,  когда  никого  рядом  не было.  На  следующий  день  действительно  выехала  машина  из  совхоза,  но  доехать  до  лагеря  из-за  бездорожья  не  смогла. Тот  небольшой  набор  продуктов,  который  она  везла  пришлось  нести  на  руках.  Мясо  она  так  и  не  привезла,  а  вместо  него  были  мясные  консервы.  Продержавшись  последние  два  дня  всё  в  таком  же  полуголодном  состоянии,  народ  стал  собирать  вещички  для  отъезда  по  домам,  кроме  тех,  кто  должен  был  остаться  на  вторую  смену, -  ещё  на  две  недели.   Люди  нервничали.  Машина,  которая  шла  до  трассы,  где  была  остановка  автобуса   в  этот  день  так  и  не  пришла.  Назавтра,  собрав  с  собой   все  вещи,    отправились  в  деревню,  но,  прождав  напрасно  всё  утро,   снова  не  дождались  машины,   и  снова  надо  было  возвращаться  в  лагерь.   Евгений  в  этот  день  твёрдо  для  себя  решил,  что  возвращаться  в  лагерь  больше  не  будет,  и  что  пойдёт  своим  ходом  до  трассы,  до  которой  было  двенадцать  километров. Он  прошёл  двенадцать километров  с   тремя  небольшими  остановками  для  отдыха.  Так  долго  Евгений  с  поклажей  никогда   не  шёл.  На  остановку  он  пришёл   обессиленный,  с  сильным  чувством  жажды,  и  готов  был  выпить  ведро  воды,  но,  зайдя  в  магазин  на  оставшиеся  деньги  купил  два  стакана  сока  и  почувствовал  слегка   прохладу  в  теле.  Домой  он  возвратился   похудевший  на  несколько  килограмм,  с  с  сильно   загоревшим  на  солнце  лицом  и  телом.

                4.
В  понедельник,  когда  он  вышел  на  работу  неожиданно  для  себя  встретил  недовольство   со  стороны  заместителя  главного  технолога.  Оказывается,  он  должен  был остаться  на  второй  срок.  Но   когда  его  посылали   в  лагерь,   была  совсем  другая  договорённость,  что  он   едет  туда   на  две  недели,  а  потом  ему  подберут  замену.  Когда  же  две  недели  прошло,   замены  не  нашлось,  и  было  решено  оставить  его  на  вторую  смену, -  ещё  на  две  недели.
Замтехнолога   недовольно начал  говорить:
« Если  не  приехал  человек  на  замену,  значит  надо  было  остаться. Мы  договорились,  что  если  приедет  замена, то  тогда  приедешь.»
Но  Евгений помнил  совсем  другое.  Он обещал  подыскать  замену  через  две  недели.  Теперь  когда  никого  не  нашёл,  -  никто  не  хочет  ехать,  он   побуждал  снова  послать  его. 
«Ну  так  ищите  замену.  Я  больше  туда  не  поеду,»- твёрдо  произнёс  Евгений. 
«Не  поеду, -   повторил  его  словам  заместитель, - « А  кого  я  пошлю  на  замену? Кто  больной, кто старый,  кто  со справками,  что  им  противопоказан  тяжёлый  физический  труд. » 
«Там  не  кормят.  Последние  дни  вообще  на  подножном корме  жили.  Пускай  кто-нибуть  другой  поживёт. »-не сдавался  Евгений.
« Но всё  же  те,  кого  послали на  месяц  там  остались,  а  ты  приехал. »- настаивал  зам. 
« Ну  и  пускай  остаются.  Я  свои  две недели  отработал,  и  за  всех отрабатывать  не  собираюсь.  Ищите  другого  человека. Мне  тоже  противопоказан  тяжёлый  физический  труд,»- не  соглашался  Евгений. 
«Где  справка?»- не  унимался  зам.
« Принесу,»- не отставая  от него  в  эмоциях  отвечал  ему  Евгений. 
Евгений  не  ожидал,  что  между  ними произойдёт  такой  эмоциональный  разговор.  Когда  дело  не  касалось  лично  зама,   всегда  при  встречах  с  ним  он  казался  довольно добродушным человеком.  Когда  же  дело  коснулось лично  его,  и  он  не  нашёл  для  этого  никого  кроме  Евгения,  то   показал  свой  настоящий  нрав.  Теперь он  понял , что у  него,  - человека  даже  небольшой  власти, - главное  когда  что-то  касается  его  лично -  «загребать  жар  чужими  руками»  в  своих  интересах.  Большинство  таких  людей   готовы  ради  личного  спокойствия  и  благополучия  не  щадить   других. 
«Все  хитрят.  Надо  и  мне  быть  похитрее.  Надо  теперь  уже  обязательно   доставать  справку, » - подумал  после  разговора  с  ним  Евгений.  Особого  труда  это  ему  не  составила.   Ему  дали  выписку  из  истории  болезни  с  указанием   диагноза  и  справку  о  том,  что  физический  труд  при  таком  заболевании  противопоказан.  Лечение  в  больнице  пришлось  как  нельзя   кстати,  и  не  только   на  этот  раз.  Инцидент  на  этом  был  исчерпан.  Он  мог бы  взять  такую  справку и  раньше, но  не хотел .  К  тому  же  он  ждал  более  приятных  впечатлений  от  поездки,  а  на  деле  вышла  какая-то  ненормальная  жизнь.  После  этого  инцидента  Евгений  стал  относиться к  заму  настороженно,  как  к  человеку,   за  улыбкой  которого  могут  таиться  неприятности  и  недобрые  мысли.  Он  понял,  что  от  него  можно  ждать любой  подвох,  что  он  человек  сам  себе  на  уме. И  к  себе  он  почувствовал  изменение  отношения  с его  стороны.  Оно  стало  менее  благоприятное,  более  жёсткое.  Оно  поменялось,  потому что  он  не  выполнил  его  приказ,  начал  с ним  спорить  и  законно  выиграл  спор. 

       

                4.

После  этого  случая  Евгений  решил,  что  для  него  мало  будет  пользы,   если  он  останется   работать  в  отделе  главного  технолога  и  решил  перейти  в  отдел  главного  конструктора  этого  же  производства.  К  тому  же  там  работала  конструктором  Алла, -  девушка,   привлекшая  его внимание  в  лагере,  с  которую  он   хотел  поближе  познакомиться,  и  красотка  Наташа,  не любившая  загар. 
После  несложных  манёвров  ему удалось  перейти  в  конструкторский  отдел. 
Если  у  технологов  была  девизом  поговорка,  что  «волка  ноги  кормят»,  намекавшая,  что   жизнь  технолога  должна  проходить  больше  на  ногах,  в  цехе,  на  производственном  участке,  то  к  конструкторам  больше  подходило  выражение  что  их  «голова  кормит». 
Когда  он  появился  на  пороге   конструкторского  бюро,   Алла  как  ему  показалась  всё  тем  же  проветренным   степными   ветрами   громким  голосом   произнесла:
« Смотри,  Лен,  это  тот  парень,  который  работал  с  нами  на  заготовке  сена.»
Из-за  кульмана  выглянуло   весёлое,  улыбающееся  лицо  девушки,   к  которой обратилась  Алла.  У  неё  были  светлые,  крашение волосы,  и  она  была  очень  стройная,  даже пожалуй   худовата  на  вкус  Евгения.  Конструктора  ещё  не переехали  в  новое   здание и  сидели  на   втором  этаже  термообрубного  цеха, -  самого  грязного цеха  металлургического  производства.  Начальником  бюро  был  мужчина  лет  пятидесяти,  еврей,  несмотря  на  своё   русское  фамилия, - Геннадий  Исаевич  Стукалов.  До  того  как  стать  начальником  конструкторского  бюро  он  работал  заместителем  начальника   по  производству  одного  из  цехов  товаров  народного  потребления  и  никогда  не  занимался  конструкторской  работой.  Теперь  вероятно он  решил  перейти  на  более  спокойную  и  менее  склочную  работу,  чем  в  цехе.  Начальник   цеха  в  котором   работал  заместителем  по  производству  Стукалов  тоже  был  еврей  с  очень  властным,  жёстким  характером. Надо  бы  вам  видеть  этого  начальника  цеха  и  поработать  с  ним.   Для   работы  в  цехе   в  роли  начальника   который  непрерывно  должен  давать  план  и  выполнять  приказы  трудно  представить    человека   мягкого  и  не   жёсткого.  Такие  встречаются  очень  редко,  а  если  встречаются,  то  остаются  там  ненадолго.   Чаще  встречаются    с    высоким   потенциалом   жёсткости  и   властности.  Чтобы  представить  себе  какие  конфликты   могут   возникать   в  цехе,   достаточно  рассказать,  как  говорят  досужие  рассказчики  «такой  случай   из  практики».  Один  из  работников    цеха  товаров  народного  потребления,  теперь  уже  трудно  представит  из-за  чего,    вошёл  в  непримиримый  конфликт  с  начальником  цеха.  И  этот  конфликт  приобрёл  такой   ненормальный  характер,  что  в  самый  раз  кому-то  из  них  нужно  бы  было    сказать  «брек»  чтобы  они  разошлись  по  углам.  Начальник  мордовал  его  тем,  что  снимал  постоянно  с  зарплаты  премии  по  самой  маленькой  провинности,  а   работник  копил  на  него  ярость,  которая  выходила  в  склочную   ругань  и  неуважение. И  вот  однажды   начальник   просто  взял  и  уволил   конфликтного  и  склочного    подчинённого   по  статье,  за  невыполнение  своих  обязанностей.  Работник  пришёл  домой,  зарядил  охотничье  ружьё,  зачехлил  его  и  отправился  домой  к  обидчику.  Он  успел  несколько  раз  выстрелить  в  него,  но  то  ли  специально,  то ли  случайно  промазал,   слегка  только  подранил  руку.  Милиция  завела  на  стрелка  уголовное  дело.  Вот  такие  нешуточные  конфликты   бывают  на  производстве. 
Из  одного   цеха,  вместе  со  Стукаловым,  пришла  и  Алла.  Там  она  работала  мастером.  Несмотря  на  свой  как  Евгению  казалось  простой  характер  и  простоту общения  с  людьми,  она  закончила  Баумановку   в  Москве.  Отличницей    не  была,  но   как  сама  говорила  «училась  на  три  и  четыре.»  Евгений  догадывался   и  чувствовал,   что  у такой   девушки  за  плечами  богатое   прошлое.  Она  смотрелась   как  женщина  с  опытом.  И   общение  с  противоположным  полом  у  неё  не  было  ограничено   возрастными   рамками,  как  обычно  бывает  у  молодых  девушек.  С  более  взрослыми  мужчинами  она  вела  себя  также  раскованно  как  и   с  своими  ровесниками,  как  будто  не  чувствовала   разницы  в  возрасте.  Она  не  обращала  внимания  на  их   намерения  относительно  будущего,  -  смогут  ли    перейти  отношения  в  брак,  а   жила,   находя  удовольствия  в  том,  что  ей   нравится.  Поначалу  такое  поведение  удивляло  Евгения,  а  потом  он  понял,  что  примерно  так   ведёт  себя  самка  какого-нибуть  животного,  для  которой  главным  являются  не  возраст  самца, а  его   фактура  и   лидерские  качества . К  скорее  всего  случай  в  лагере  был  не  единственным  случаем  в  её  жизни.  У  неё  были   отношения  и  на  прежнем  месте  работы,  с  мужиками  которые  были  много  старше  её.  К этим  заключениям  Евгений  пришёл  не  сразу,  а  проработав  с  ней  с  ней  некоторое  время. В  бюро  кроме  неё  работали  ещё  три  женщины:  Лена  Ковзева - двадцати  четырёх  лет,  Наталия  Новикова– тридцати  лет,  и  Тамара  Дмитриевна  Максимова– пятидесяти  лет,  а   также    двое  молодых  людей : Лёва  Черников  тридцати  одного  года  и   Юрий  Фодорков  тридцати  двух  лет. 
Наталия  сразу  показалась  Евгению  женщиной   нервного  склада  характера,  вероятнее  всего   хорошо  учившейся  и   приобретшей вследствие  этого  сохранившиеся  до  сих  пор  привычки   первой  ученицы,  которые  соседствовали  в  ней  вместе  с  женским  кокетством  и  самомнением.  Лена  была  её  противоположностью.  Она  не  утратила  ещё  наивности  и  простоты  рассуждений,  детской  игривости,  не  знающей  трудных  обстоятельств  жизни .  Поэтому  Евгений  смотрел на  неё  чуть  сверху.  Алла  тоже  смотрела  на  неё  сверху,  как  человек   много  прошедший  и  много   видевший.  Это  было  заметно.   К  Тамаре  Дмитриевне  она  относилась  как  к  маме, а  Тамара  Дмитриевна  к  ней  как  к  дочке.  Наталья  всех,  кто  был  её   моложе  называла  молодняком, но  не  Аллу.   Когда в  бюро  по  какой-нибуть  причине  начиналась  минутка  смеха,  где  больше  всех  смеялась  Ленка,  она  говорила  так: «Опять молодняк  резвится.»  Лёва  был  больше  склонен  к  рассудочному,  аналитическому  восприятию  жизни,  чем  чувственному,  что  свойственно  как  заметил  Евгений  большинству  людей  еврейской  национальности.  Юрка  Федорков  с  первой  встречи   сразу  показался  Евгению  добрым  и  приличным  человеком  не  способным  на  двуличие  или  какие-нибуть  гадости.  И  первый  взгляд  на  этот  раз оказался  очень  верным. 
                5.


Евгений    сразу  почувствовал  приятное  расположение  к  этому  коллективу.  Здесь  можно  отдохнуть   душой  от  «неровностей»  жизни,   успокоиться и  расслабиться,  больше  чем  раньше  быть  самим  собой. 
Бюро,   где  теперь  работал Евгений,  называлось  « Бюро  нового  проектирования.»  Занимались  разработкой  и  приспособлением  к   реальным  условиям  производства   уже  разработанных  конструкций,  постановкой  их  на  производство  и  курированием  их  в  процессе   производства. Это  были  бытовые  газовые  котлы  и  газовая  автоматика  к ним,  газовые баллоны,  фильтры  очистки  воздуха  для  машин  и  т.д.  Первой  работой  Евгения  здесь  стала  разработка  чертежей  по установке  нового  датчика  автоматики  и  запальника  на  щитке  горелки  котла.  До этого  у него  не  было  никакого  практического  опыта  проектирования.  То  что  он   делал ,  учась  в  институте   было   почти  автоматическим  срисовыванием  с  уже  существующих  чертежей,  и  поэтому  начинать  изучать  правильность   нанесения  знаков на чертежах  и  выполнение  самих  чертежей  нужно  было  с самого  начала.  Начальник  бюро  тоже   был  без опыта  конструкторской  работы,  не  говоря  уже о  том,  что  у  него не  было  опыта  проектирования  в области  электротехники  и  газовой автоматики.  Поэтому  спроектировать  что-нибуть  новое  и  качественное  бюро  могло  с  большим  трудом.  Кроме  недостатка  специальных  знаний    обязательно  должна были  быть ошибки  по  технологии   изготовления,  так  как н икто  не  был  специалистом  ни  по  штамповке,  ни  по  литью,  ни по  другим  технологиям.  Но  у  начальника  был  большой  опыт  доказывать  и  пробивать  мероприятия.  Он  был близким  приятелем,  можно  сказать  другом  главного  инженера  производства,  того,  к  которому  у  Евгения  с  самого  начала  испортилось  отношение.  Начальник  вёл  здоровый  образ  жизни  и  бегал  через  день  по утрам.  Ещё  он  любил путешествовать  и  вообще  молодился.  Очень  заразительно,  как ему казалось,   и  мастерски  любил  рассказать  анекдоты  и  истории похожие  на  анекдоты,  в  которых  всегда  преувеличивал свою  роль.  В  конце  у  упоением   смеялся. Чувствовал  себя   молодой  душой,   и  работать  любил  тоже  с  молодёжью.  Люди  подобрались  в бюро на редкость приятные,  а само  бюро  как  мог  бы  сказать  Лёва,   подобралось  « на редкость  задушевное».  Свежий  взгляд   почти  всегда  замечает   больше,   и  заметить  ему  проще  чем  «замыленному»  долгой  работой.  Так  и  Евгений  окунувшись  в дела  бюро  сразу  заметил,  что  предложенный  для  производства  проектным  институтом  котёл  имел  толщину  листа  топки  три  миллиметра,  вместо  четырёх,  который  серийно  выпускался.  И  Евгений оформил  заявку  на  рационализаторское  предложение.  В  число  соавторов  заявки  помимо  себя  пришлось включить  начальника  своего  бюро,  начальника  бюро серийного  проектирования,  который вначале сильно противился  рационализаторской  сущности  заявки  и  требовал  обосновать  её  расчётом.  Это  продолжалось  до  тех  пор,   пока  его  не включили  в  заявку,  и  он  не стал  одним  из  соавторов.  Евгений   рассчитывал,  что  раз  заявка  всеми  подписана  и  согласована,  то она  вскоре  примется  к  использованию,  и они  получат  какое-то  материальное  вознаграждение,  конечно  меньше  чем  он  рассчитывал  когда писал  заявку  в которой  автором  был  он один.  Но  принятая всеми  заявка как  будто  канула  в  Лету.  Вознаграждения  по  ней он  так  и  не  дождался  ни  через год,  ни через  три. А  объясняли  это  тем,  что   лист  толщиной  в три миллиметра -  дефицит,  в  отличии  от  листа   четыре  миллиметра  и  продолжали  делать котлы  из  него.  Такая рационализация,  конечно,  носила   нахальный  и  примитивный  характер,  но  всё  же  была  рационализацией.  Он  считал,  что  чем   проще  характер  рационализации,  чем  проще  её  внедрить.   После  такого  опыты  и  такого  финала  подачи  заявки  на  рацпредложение  у  него  само  собой    отпало  желание   ещё  когда-нибуть  заниматься  рационализацией. 
К  концу лета  Евгений  узнал,  что  его  соседка  Света  разводится.  Её  брак продлился чуть  больше года. 
Наступала  осень, начало  сентября  месяца,  а сдедовательно  пора,  когда  всех: школьников,  студентов  и  работающих  направляли  в  колхозы  для  шефской  помощи.  Направили  в  подшефный  колхоз  и  Евгения  вместе  с  Юркой  и  Алексеем  Друяном -  сорокачетырёхлетним  инженером  с  бюро  рекламы  и  менеджмента.  Это  было  бюро,   в котором  работала  художницей  Наташа,  та  самая,  с которой  он познакомился  на  сенокосе   в  лагере.
Колхоз  находился  недалеко  от трассы,  где ходили  рейсовые автобусы.  Поэтому на  этот  раз  добрались  до  него  с удобствами.  Поселили   их   втроём  в  доме  местного  пастуха,  где  поставили  железные  койки  и  дали   спальные  принадлежности..  После  того  как  они  разместились  там  и пообедали  тем,  что  захватили  с  собой  отправляясь  в  колхоз,   решили  отдохнуть  с  дороги.  Колбаса,  хлеб  и  курятина  остались  лежать разложенными  нам  столе.  Друян покрутив  взятый  с  собой   в  колхоз  Евгением  радиоприёмник,  отложил  его  в сторону,  отвернулся  и  заснул.  Юрка  тоже очень  быстро  придался  дрёме.  Евгений  уже  засыпал,  когда  сквозь  сон  почувствовал  как  кто-то  оказался  на  его  ноге.  Он  инстинктивно  дёргнул  ногой,  думая  что это  кошка  залезла,  почувствовав  запах  еды  на  столе.  Этот кто-то  свалился с  ноги  на  пол  и  побежал.  Евгений  быстро поднял  голову.  От  кровати  убегала  большая  крыса. 
«Во,  чёрт, »- само  собой  вырвалось  у  него  восклицание. 
         Юрка  и  Алексей  пробудились,  и   начали  спрашивать,  что  случилось.  Евгений  рассказал.  Пришлось  всё  убирать   со  стола  по  сумкам  и  чемоданам  и  поднимать  их  насколько  можно  выше.  После  этого  случая,  так  нахально  крысы  днём  уже   не  беспокоили,  потому  не  стали   оставлять  надолго  еду  на  столе,  но  всё  равно  можно  было  видеть  их  морды   высовывающиеся  из  норок  и  бегающие  по  углам  и  днём.  Каждую  ночь   слышали  их  повизгивание  и  беготню  по  комнате.  Постель  Друяна  была  с  краю,  и   он  чувствовал,  что  крысы   несколько  раз  забирались  на  неё  и  бегали  по  ней.  Поэтому  ночью  он  лежал   в постели,   закрывшись  с  головой  одеялом.   Наконец   достали   в столовой   какого-то  белого  порошка  и  началась  эпопея  с  травлением  крыс.  Друян  пробовал  смешивать  порошок  с  хлебом  и  мясом,  высыпая   в  подполье  целые  тарелки  отравленной   смеси,  но  шум   по  ночам,  хотя   и  стал  меньше,  совсем  не  прекратились.  Скорее  всего  порошок  действовал   только  психологически,  для  очищения  совести   что  борьба  ведётся.  До  этого  крысы  были  совсем  не  пуганы  и  жили  в  мирном  соседстве  с  пастухом,  а  теперь  их  немного  попугали. 
Если  не  считать  такой  неприятности  как  крысы,  то  в  остальном   работа  в  этом  колхозе  показалась  Евгению  впервые  в  жизни  самой  приятной  поездкой  и  работой  в колхозе  среди  всех   когда-либо  бывших  мероприятий  такого  рода.  Компания  подобралась  на  редкость  миролюбивая,  порядочная,  и  психологически  комфортная.  Никто  не  пытался  подставить  друг  друга,  выехать  за  счёт  другого,  выполнять  более  удобную  и  выгодную  работу.  Все  работали  честно  и  настолько  добросовестно,  насколько  это  можно  было в  подобных  условиях. Утром  они  поднимались  в  восьмом  часу,  умывшись  и,  почистив  зубы,  шли  в столовую  на  завтрак.  Столовая  находилась  совсем  не  далеко.  После  завтрака  шли  на  полевой  стан  в  километре  от  деревни.  Работа  была  почти  каждый  день  одинаковая:  сортировка   буртов  и  наполнение  картошкой  мешков,  которые  потом  грузились  на  приезжавшую  машину или  закладка    картошки  в  бурты  на  зиму.  В  половине  двенадцатого  начинался  перерыв  на  обед,   и  они  шли  в  деревню.  Там отмывались  от  пота  и  пыли,  убирали  загрязнившуюся  одежду   и  шли  в  столовую.  После обеда  было  около  часа  времени,  а  иногда  и  больше  времени    ничего  не  делания,  когда  можно  было  подремать  на  постели.  Потом  они  опять  собирались  и  шли в  поле,  на  стан.  Вставать  и идти  на  работу после  обеда  не  хотелось,  но  было нужно. К  тому  же  погода  как  на  заказ  стояла   замечательная, -  бабье  лето,  которое  затянулось.  Солнце  ещё  припекало,  и  в  полдень  было  довольно   жарко.  Пыль  вдоль  дорог  поднималась  и  клубилась  когда  по  ней  проезжала  машина  или  проходили  люди.  Толстым  слоем  осаждалась  на  обувь, одежду,  поэтому  вид  у  троих  становился    довольно  затрапезный,   если  не  соблюдать  гигиену,   и   часто  не  мыться.  Проработав  всего  неделю,  они  чувствовали,   как  почти   полностью   отдалилась   от  цивилизации,  где-то  в  прошлом   осталась  работа  и  жизнь  в  городе.  Голова  стала  свободной  от,   во  много,  искусственных  мыслей,  созданных  жизнью  в  городе,   и    думала  только  непосредственно  о  том,  что  видело  зрение,  воспринимал  слух  и  обоняние.  И  это  освобождение  от  посторонних  мыслей   казалось  свободой.  Со  временем  уже  никто  ни  на  что  не  жаловался:  ни  на  пыль,  ни  на  слишком  простую  и  однообразную,  но  калорийную  пищу в  столовой,  состоящую  из сочных  больших  кусков,  отслаивающейся   пластинами  говядины,  которые  постоянно  забивались  в  зубах,   и  макарон  или  картошки.  Жаловаться  на  это  было  всё  равно,  что  жаловаться  на  слишком  жаркое  осеннее  солнце   или  на  то,  что  по  утрам  становится  зябко.  Осознавая  скоротечность такой  свободной  жизни   им  было  приятно  отдохнуть  от  цивилизации :  идти  по  утрам  на  стан  и  возвращаться  вечером  в  дом  пастуха  по этой  пыльной  дороге.   Жили  они   здесь без  всяких  споров  и  раздоров.  Евгений  впервые  за  много лет  почувствовал  то  состояние,  которое,   он  всегда  хотел   ощутить  и  вынести  из  жизни  в  деревне,  немного  первобытной  русской  деревни;  состояние  свободы  и  удалённости  от  шумного,  но  в  то  же время  наполненного  бесполезностью  мира. 
Как-то  он  решил   сходить  на  вечер   в  деревенский  клуб, который  тоже  был  рядом.  Но  там  ему  не понравилось,  и  больше  туда  он  не ходил.  Он  почувствовал  себя  там неуютно  и  одиноко,  потому  что  ясно  понял, что  уже  перерос  это  мероприятие.  В  деревни  в  двадцать  пять,  в  двадцать  семь  лет  по  клубам  уже  не  ходят  на  танцы.  А   в  тридцать – это  уже  серьёзный  возраст.  Особенно  расстроило  его  встреча  с   какой-то  толстой   молодухой  с  ребёнком,  которая  на  капризы  ребёнка,  решив  попугать его,  пригрозила,  показывая  на  Евгения:
« Смотри,  а  то  отдам  тебя  вон  тому  дядьке.»
Федоркову  Юрке  было  тридцать  три  года,  и  у  него  была  жена  и  девятилетняя  дочка,  а  Друян  был  вообще  солидный  мужчина,  обременённый  семейством,  поэтому  никаких  похождений  по  деревенским  бабам   или  даже  разговоров  об  этом  у  них  не  было.  Евгению  тоже  приходилось  по  вечерам  наблюдать  только  звёзды,  которые  здесь  были особенно  яркими.
                6.

В  один  из  выходных,  когда  Федорков  и  Друян  поехали  по  домам,  в город,  Евгений  остался  один.  И  именно  в этот  вечер,  когда  он  уже  спал,  в  двенадцатом  часу  ночи   послышался   шум  и  в  комнату  ворвался  пьяный  малый  лет  двадцати  шести  с  истерическими  криками:
« Где  моя  жена?  Это  она  с  вами  гуляет?  Признавайся!»
Евгений  вначале  спросонку  не понял  что  к чему.  Потом  включился  свет.  Малый направлялся прямо  к  нему.  За его  спиной  Евгений  увидел  лицо  пастуха,  у  которого  они  жили,  тоже  не  совсем  трезвого.  В  этот  момент  от  пьяного  деревенского  сумасшедшего  можно  было  ожидать  чего угодно,   поэтому  он   как  можно  более  мягко  и  деликатно  сказал:
«  Какая  жена?  Я  её  никогда не  видел.» -  не веря  в  то,  что  это  как-то  подействует  на  него и уже  готовясь  к возможному  выяснению  отношений. 
« Да  это  ребята   хорошие.  Они  этим  не  занимаются.»-заговорил  из-за  спины  малого  пастух. 
Малый  нерешительно  остановился  на  полпути,  и  зарычал:
«Где  тогда  она  бывает,  шлюха!»
Не  получив никакого  ответа  на  свой вопрос  он,   шатаясь,  ретировался,  а  пастух ещё  долго  бурчал:
« Надо  этим  ребятам  твоя  толстая  корова. Они  и  городе  себе  лучше  найдут.»
После  выходных  возвратились Юрка  и  Друян , и  жизнь  снова  потекла  без  всяких  изменений.  Но  через  два  дня  Федорков  заболел.  Он получил  лёгкую  простуду.  Болезнь  больше  была  придуманная,  на  показ.  Ему  захотелось  домой,  где   ждала его   жена  и  дочка.  Надоело  каждый  день  по  два  раза   в  день,   придя  с  полевого  стана,  чистит  одежду  и  мыться  от  пота  и пыли,  от  которых полностью  очиститься было  невозможно.  Надоело  каждое  утро  надевать  пропыленные  брюки,  и  идти  сначала  в  деревенскую  столовую,  а  потом  на  работу,  на  которой  он  сильно  физически  уставал.  К  тому  же,   как  заметил  Евгений,   Юрка  не  любил  физический  труд,  и  не  мог  его  долго  выдержать.  Теперь  он    остался    вдвоём   с  Друяном.  Друян  был  более  практичный  и  выносливый  человек,   чем  Юрка  и  Евгений,  и  под  конец  пребывания  в  колхозе  решил  обеспечить  себя  картошкой на  зиму,  так  чтобы  ничего  не платить  за  неё.  Договариваться  долго  не  пришлось.  Он подошёл  к  агроному,  который  каждый  день  обеспечивал  их  разнорядкой,  поговорил  с  ним,  угостил  привезёнными  из  города  водкой  и  вином,  которые выпили  здесь  же, на  стане,  и  дело  было  сделано.  После  этого  на следующий день  он  погрузил  на   машину  четыре  мешка  самолично  отобранной  картошки  и  поехал    отвозить  её  в  город. 
По  окончанию  месяца  работы в  колхозе,  зарплата  за  их работу  с  вычетом  за  еду  в  столовой  составила  как  никогда  много  для  работы  в  колхозе  сто  двадцать  рублей  Евгению  и  Друяну,  т.  е.  месячный  оклад  инженера.  На  работе тоже  начислялся  оклад,   поэтому  за  месяц  получилась  двойная  зарплата.  Юрка  получил   зарплату  поменьше.  Работая   в  лагере,  по  заготовке  сена  под  палящими  лучами  солнца  два  недели  Евгений получил   всего  сорок  рублей.  Наверно  и  у  Друяна  эта  поездка  в  колхоз  оказалась    как   никогда  удачной,  потому  что,    ещё  долго  вспоминая  её ,   он  слегка  посмеивался:
« А  хорошо  бы  сейчас  в  колхоз,  чтоб   ни  о  чём  не  думать.  Ходишь  каждое  утром  на  стан,  и   накрываешь   соломой  картошку.  Что  может  быть  лучше? »
Работа  на  свежем  воздухе  и  деревенская  жизнь,   слегка  изменила  внешность.  По  приезду  из  колхоза  лица  стали обветреннее,  а   талии  стройней,  несмотря  на калорийность  пищи. 
Производство  товаров  народного  потребления   только  ещё  продолжало  отстраиваться.  Поэтому  из  цехов  и  отделов  по   запросу  строителей  посылали  подсобников  для  помощи  в  строительстве  нового  производственного  корпуса.  Чья  это  была  прихоть  трудно  сказать,  скорее  всего,   главного  инженера  производства.  Но  только ни  в  одном  из  других  производств  никого  из  ИТР  не  посылали   подсобниками  в  помощь  строительным  рабочим.  Не  успел  Евгений   отдохнуть,   как следует,   приехав  из  колхоза,  как   через  две  недели   потребовались  люди   на  стройку.  И  послали  туда  снова  Юрку  и   Евгения.  Нужно  было  очистить  внутреннее  помещение,  где  были  только  стены,   от  строительного  мусора,   носить  на  носилках  бетон  для  бетонирования  каналов  под  коммуникации,  копать  вручную  траншеи,  так  как  техника  там  не  могла  работать. Евгений  никогда  не  мог подумать,   что  и  после  окончания  института  он   будет  на  стройке  работать  подсобником .   Как  будто  ему  передались  гены  его  родителей,  которые  всю  жизнь  работали  строительными  рабочими.  Каждый  отбрыкивался  от этой  работы  как  только  мог.  Женщины  вычёркивались  из  этого  списка  автоматически, так  как  Стукалов  считал,  что  они  на  такой  работе  работать   не  должны.  « Кто   бы    когда-нибуть  вот  так   позаботился   о  моей  матери.  Она  всю  жизнь   проработала  на  стройке,  выполняя,  в  том  числе  и  такую  работу,  даже  когда  была  беременна  мной.»  - злясь  думал  тогда  Евгений.  Посылали  на  такие  работы  всегда  тех, кого  считали  более  молодыми  и  менее  занятыми.  Таковыми оказались  Юрка  и   Евгений.  Лёву  Черникова  Стукалов  тоже  не послал,  сославшись  на  его занятость  неотложными  делами.  Но  для  себя  Евгений  сделал  вывод,  что  он   отстранил  его  из-за  того,  что  Лёва  как  и  Стукалов  был  еврей,  и  к  тому   же  Лёвин   отец    занимал  пост  заместителя  директора  завода.  Первым  пошёл  на  стройку  Фодорков  Юрка,  но  проработал  там  недолго,  всего  два  дня.  Каким-то   неведомым  образом   он  договорился  с  мастером,  и   хотя  бросал  пропуск  в  табельную   строительного  участка,  но   на  стройке  не  работал.  Когда  дошла  очередь  до  Евгения,  то  найти  таку  лазейку  он  не  смог,    поэтому  целые  две  недели    работал   на  стройке.  Его  отвращала  не  сама  работа,  а   моральная обстановка,  которая  всегда  складывается  в  таких  коллективах  Это  были  цеховые рабочие,  которые  часто  сквернословили  во  время  работы,  что  очень  не  нравилось  Евгению. Он  сам  никогда  не  употреблял  мат,  и  для  него  сквернословие  было  противоестественно.  Каждый  из  них хотел  показать  своё превосходство   над  другим,  быть  главным,  и  особым   развлечением  считалось  развлечение,  когда  находился  какой-нибуть  мальчик  для  битья,  пария,  над  которым  они  постоянно издевались.  И  в  этот  раз они  нашли  для  себя  такого  девятнадцатилетнего  малого  над  который  постоянно  издевались  во  время  всей  работы.  Малый  был  тихий  и  пугливый,  с  забитой,  подавленной  волей.  Он  на  все  издевательства  над  ним  или  отмалчивался   или  криво  улыбался  или  что-то  бормотал  себе  под  нос  в ответ.  Его   заставляли  больше  всех  нагружать  себе  в  носилки  и  делать  явно  идиотские  и  самые унизительные  вещи:  быть  им  прислугой  и подносить  то,  что  ему  говорили.  С  ним  никто  не хотел  работать в  паре.  Быть  как    они  означало    пинать  этого  малого,  а  не  таким  как  они,   -  войти  с  противостояние  со  всей  сворой.  Попытка  защитить  его,  заступиться за  него  словесно   ни  к  чему  бы  не  привела.  Работать  в  такой обстановке  было   омерзительно, но  нужно  было  отрабатывать  свой  срок,  и  Евгений  выбрал  для  себя  путь  невмешательства  и  отстранённости. 
Было  уже  начало  ноября  и  погода  прохладная.  Нужно  было одевать тёплую  одежду – фуфайку  и  свитер  под  неё.  В  этой  рабочей одежде он чувствовал  себя неуютно  и  предпочитал  не  показываться  на  глаза  знакомых  из  управления  товаров.  Ещё  противней  ему  было осознание  того,  что  он работает  здесь за  всё  управление,  за  всех  людей  которые  сидят  сейчас  по  тёплым  кабинетам.  Что  женщины  здесь  обладают  непрекосновенностью,  и   их   не  хотят  послать на стройку даже  на  одну  неделю,   в то время  как  его  мать работает    на стройке  всю  жизнь.  Но  всё  плохое,   как  и  хорошее  кончается. Через  две  недели  закончилась  работа   на  стройке,  и  он  возвратился  в  бюро  озлобленный  на  всех.  Но  обстановка  в  бюро  очень  быстро   заставила  забыть его  злость  и  временные  трудности,  которые  он  недавно  преодолевал.  Он  снова  возвратился  в   атмосферу  доброжелательности  и  быстро  отошёл  душой  от   неприятных  мыслей  и  впечатлений . 
Вскоре  выяснилось,  что  Юрка  Федорков   является  фанатом  группы  БИТЛЗ.  У него  были  знакомые,  тоже  большие  любители  музыки.   Евгений  не  представлял,   что  могут  быть  такие  фанаты. Один  из  них имел  полное  собрание пластинок  БИТЛЗ,  и   всех  самых  известных  западных  рок-групп  времени  их  расцвета.  И  не  только  рок-групп.  По  рассказам  Юрки   пластинки  у  него хранились  на  стеллажах,  которые  тянулись  вдоль  всех  стен  в  его  комнате,  и   по цене  эта  коллекция  стоила  столько  же,  сколько  несколько  автомашин.  Федорков  был  фанатом  только  одной  группы, -БИТЛЗ,  и  хранил  свою  коллекцию  на  магнитной  ленте.  Сидя  за  кульманом,  он  увлечённо рассказывал  о  своих  кумирах.  Постепенно Евгений  узнавал   о  них   всё  больше и  больше  подробностей,   которых  не знал.  Фанатический интерес  к  старым  рок-группам,   Юрка  в  разговорах  просто  навязывал  Евгению,  вовлёк  его   тоже  в  круг  своего  интереса.  Дальше  Евгений  нашёл  и   принёс  в  бюро  потёртые листы   авторизованной  биографии  БИТЛЗ ,  которую  тайно  вырезал  в  библиотеке  из  журнала.  Купив торт  в  подарок  ксерокопировальщице,   они  размножили  её  на  ксероксе. ( Ксерокс  был  тогда  один  на  заводе.)  Юрка  же отдал  ему множество  фотографий  БИТЛЗ  и  записал   несколько  магнитных  лент  отличного  качества  некоторых   рок-групп,  в том  числе  конечно  БИТЛЗ.   Это  были  первые  качественные  записи,  полученные  в  пользование  со  времени,   когда  он  работал  в  стройотряде  с  магнитофонов,  привезённых  Горстом.  Общий  интерес  сблизил  Юрку и  Евгения. Лёва  был  человек,  которому  не  надо  было  ничего  навязывать.  Он  тоже  давно  любил  такую  музыку,  и   уже  прошёл   через  фанатичное  отношение  к  ней.   Теперь  у  него  была  жена  и  двое  детей,  которых  нужно  было  растить,  поэтому  интересы у него  немного сменили  направленность,  но  от  участия  в  разговорах  он  никогда  не  отказывался.
« Знаете  коллеги,» - слушая  двух  новоиспечённых  фанатов  говорил  Лёва, - «Я  знаю  лучшее  удовольствие чем  БИТЛЗ.  Сейчас   бы  кружечку  пива  с  водочкой  и  шашлычком  или  раками  и  где-нибуть  греться  на  несильно  жарком  солнце  возле  моря.»

                7.


Это  было  время,  когда  Лёва  ещё  думал,  как  устроить  жену  на  работу  медсестрой  в  рентгеновский  кабинет,  чтобы  она  пошла на  пенсию  с  пятидесяти  лет  и   чтобы  работала  не  каждый  день.  Он  еще  не  помышлял  о  жизни  там,  где  светит  нежаркое  солнце  у  моря,  но  через  несколько лет  его жизнь  изменилась.  Он  эмигрировал  в  Израиль,  и  жизнь  у  моря  стала  для  него   реальностью.
«Так  давай  те  следующим  летом   возьмём  лодку    на  два  выходные  дня  и  отправился  путешествовать  втроём  по  реке», - подхватил  его  мысль  Евгений. 
«Это  как  трое  в  лодке, но без  собаки,»- слегка  грустно  заулыбался  Лёва, - « Нет,  коллега,   не  получится.  Для  женатого  человека,  каким  я  являюсь,  даже  выход  в  пойму  считается  как  шаг  влево,  шаг  вправо, - побег.»
После   ноябрьских  праздников  в бюро  перешёл  новый конструктор, -  мужчина  пятидесяти  восьми  лет,  Пинашин  Александр  Андреевич,  которого  называли  просто  Андреевичем.  Ему  дали  первую  категорию.  Собственно  из-за  неё  он  сюда  и перешёл  с  прежнего  места  работы, где  у  него была вторая  категория.  Несмотря  на  свои   года  он  был  впервые  молодым  отцом.  Его  жене  было  тридцать  семь  лет,  а  ребёнку  три  года.  У  него была  одна  особенность, -  он  страшно  не  любил  когда  работало  радио,  и,  приходя  на  работу,   он  первым  делом  выключал  радио,  что  не  нравилось  остальным,  но  они  терпели.  С его  приходом  работа  в  конструкторском  бюро  проходила  в  полной  тишине,  нарушаемой  только  репликами  конструкторов.   
Ленка  была  на  год  моложе  Евгения,   и  была  девушкой  легкомысленной  и  смешливой,   казалась  ещё  до   конца  не  сформировавшейся  личностью.  Она  часто говорила  всякие  легкомысленные  вещи  и  больше  всех  смеялась.  Так  при  знакомстве  со  Стукаловым  она  не  совсем  расслышала  его  отчество,  потому что  до  этого  никогда  не  сталкивалась  с  людьми  с таким  отчеством,   и  вместо  того  чтобы  назвать  его  Геннадий  Исаевич,  она  обращаясь  к  нему назвала  его  Геннадием   Чаевичем.  Её   в  один  голос  поправили   Наталия  и  Тамара  Дмитриевна,  которая  покровительствовала  над  ней  как  мама.  Стукалов  несколько  раз,  вспоминая  как она  назвала  его,   долго  смеялся  над  своим  новым  отчеством. 
Когда   Евгений  стал  выказывать свой   интерес  к  Алле,  она  сразу  сказала   ему :
« У  нас  Ленка  свободная.  У  неё  парня  нет. »
О себе  же  она  ничего  не  сказала.  Евгений  не  внял  её  словам,  потому  что  видел,   как  свободно  она  вела  себя  в  лагере,  на  уборке  сена,   и   посчитал,  что  и  она  тоже  свободная.  Он  ничего  о  ней   не  знал,  кроме    только  того, что  она  живёт  в  недалёком  пригороде, -  в  посёлке  Шибенец,  где  у  неё  квартира.  Мысль  о  том,   чтобы  узнать  о  ней    всё  самому,   он  оставил  сразу.  Об   её  прошлом,  настоящем  и  намерениях  он  мог  только  догадываться.  Тем  более  что  он  считал,  что  женщины   непостоянные  и  двуличные  существа.  Что  он  знал  о  ней?  Что  она  работала  мастером  в  цехе,  где  раньше  работал  Стукалов,  что  была  среди  передовиков,  часто  получала    премии  и  поощрения.  Евгений  знал,  в  том  числе  и  по  рассказам  матери  как  достаются  для  некоторых  награды  и  поощрения.  У  неё   на  стройке  была  передовица,  которая  также  не  была  за  мужем  и   своим   умением   говорить,  и  тем,  что  не  была  прочь  гульнуть  с   начальством   всегда   попадала  на  доску  почёта  и  даже  стала  орденоносцем,  хотя  её   бригада  работала  не  лучше.   Евгений  предполагал,  что  с  ней     такая  же  история.  Особенно  многозначительными  были  её  встречи  с  мужчиной    сорока  с  лишнем  лет,  который  и  сейчас  работал  в  том  же  цехе  старшим  мастером.  Он  так  ласково  и  нежно  разговаривал  с  ней  и   иногда  даже  приобнимал  её  за  плечи,  что  Стукалов  знавший  о  ней,  конечно  же,   больше  чем  Евгений,   тоже  при  этом  многозначительно  улыбался.  Несколько  раз  Евгений  видел,   как   к  заводу  её   подвозила  легковая  машина.  Когда  он  спросил  её  об  этом,  то  она  ответила,  что   её  иногда  подвозит  сосед,   который  тоже  работает  на  заводе,  в  другом  конструкторском  бюро .  На  его  вопрос  есть  ли  у  него  жена,  она  ответила, что  он  недавно  развёлся  с  ней  и  сейчас  живёт  один.  Интрига  только  входила  в  своё  развитие.

                Глава V.

                1.

  На  ноябрьские  праздники  Евгений  решил  съездить  в  Москву  для  того  чтобы  посмотреть  праздничную  Москву,  пройтись,  может  быть  последний  раз,   в  праздничных  колоннах  по  Красной  площади.  Он  чувствовал,  что  приближается   время,  когда  эта  традиция  перестанет  существовать, потому  что  приближаются  другие  времена.  Накануне  седьмого  ноября  он  взял  билет  и  поехал  в  Москву.  Поезд  пришёл  утром,  и  прямо  с  поезда  он  направился   в  только  что  открывшееся  метро  и  поехал  в  центр.  Станции,   которые  выходили в  город  недалеко  от  Красной  площади,  уже  были  заблокированы  и  подняться  наверх  на  них  было  невозможно.  Только  на  станции  Красная  Поляна  он  смог  выйти  наверх,  в  город.  Но  и  там  везде  было  оцепление  и  нельзя  было  пристроиться  к  колоннам.  Евгений  сделал  большой  круг  пока  вышел  на то  место,  где  можно было  пристроиться  к  колоннам.  Это  были  студенты  из  института  стали   и  сплавов.   С  ними  он  и  пошёл  на  Красную  площадь.  На трибуне стояло  всё  тогдашнее  руководство  страны  и  гости.  Но  осеннее  солнце  светило   со  стороны  трибун  и  так  слепило  глаза,  что  трудно  было  глядеть  на  них.  Он   только  смог  разглядеть   Горбачёва  и  Ярузельского.  Колонна   быстро  прошла  мимо   трибун  и  вскоре  стала  распадаться  на  отдельные  группы.  Евгений  пошёл  прогуляться  по  праздничной  Москве  и  потратить  последние  из  заработанных  ещё   в  колхозе  денег.  На  них  он   купил   мужской  зонтик  и  книгу  старинных  восточных  сказок.  Вечером  был  салют, который  вспыхивал  где-то  за   гостиницей   «Россия»  и  который  Евгений  наблюдал  с  Васильевского  спуска  Красной  площади.  В  оставшееся  до  поезда  время  он  пошёл  погулять по  Старому  Арбату.  Людей,   как  и  на  Красной  площади   было много.  У  ресторана  «Прага»  стояла  большая  толпа  ожидавших  свободных  мест,  и  поэтому  мечта  побывать  там,  когда  он  ехал  в  Москву,  так  и  осталась  мечтой.  Он  даже  не  стал  пробовать попасть  туда.  Но  праздник  чувствовался  даже  на   холодной,  мокрой  ноябрьской  улице.  Идя  по  Арбату,   он видел  праздничное  настроение  людей.  Несколько  раз  он останавливался  возле  каких-то  выступающих  людей,  потом  зашёл  перекусить  в  кафе  и  так  незаметно  прогулял  до  самого  поезда.  На  первый взгляд  Москва  мало  изменилась.  Всё  также  празднует  и  веселиться,  как  будто  перестройка  и  гласность  её  ещё  не  затронула. В   поезде,  шедшем  после  полуночи,   он  быстро,  с  ощущением  приятного  праздничного  настроения   уснул.  Рано  утром  был  уже  дома.  Но  всё  же  не  заметить  что  происходят  изменения  было  трудно.  Какое-то ощущение  беспокойства  давно   уже носилось  в воздухе.  Вначале  появилось  ощущение  что  старой,  размеренной  жизни,  которую    почему-то  позже  стали  называть  «застоем»   приходит  конец.   
Горбачёвские  выходы  в  народ  чем-то  отдалённо  напоминали  неустоявшиеся  времена   революционных перемен  начала  века.   Появившиеся  кооперативы  и  кооператоры  отдалённо  напоминали   «новую  экономическую  политику»  первых  лет  Советской  власти.  Стали  появляться  люди  на  иномарках.  Вначале  это  было  непривычно  для  глаза.  У  Евгения  росло  раздражение  на  них.  В  то  время  как в  магазинах  и  без  того  небогатый  выбор  продуктов  питания,  одежды  и  бытовой  техники   ещё  больше  уменьшился  в  номенклатуре  и  попали  в  дефицит   самые  простые  и  необходимые  для  жизни  вещи.   Он  видел,  как  появляются  люди,  которые  начинают наживать  себе  деньги  непонятно  каким  образом,  но  ему было  ясно,  что  эти  деньги  наживаются  не  путём  развития  производства.  Уже  в  последующем,  когда происходил  анализ  того  с  чего  начинались  кооперативы,  стало  ясно,   что первые кооперативы  не  были  даже  торговые.  Они   были  большей  частью  посреднические,  и  свои  деньги  зарабатывали  перепродажей  товара.  Вот  на  них  то  и  приобретались  иномарки.  Глядя  на  их  самодовольные  физиономии   Евгений   говорил  себе:
« И  руководство  страны  считает,  что  вот  эти  люди  поднимут  промышленность,  и  разовьют  производство?  Да  они  вообще,  по-моему,  ничего  не  считают.» 
Старая  система  руководства  страной  трещала по  швам.  О  какой  перестройке  вещает  Горбачёв  было  непонятно,  когда  жизнь  всё  ухудшается и  ухудшается.  Только  позже  Евгений  узнал,  что на  самом  деле  стоит  за  большинством  кооперативных  вывесок.  Крупные  кооперативы   и  появляющиеся  бизнесмены  начинали  грабить  по-крупному.  Они  вывозили  в  Турцию  и  на  Ближний  Восток  промышленные  товары:  телевизоры,  радиоприёмники,  утюги,  холодильники  и  там  продавали с  выгодой  для  себя,  оставляя  прилавки  наших  магазинов  пустые.  И  хотя  промышленность  работала  как  прежде,  но  было  такое  впечатление,   что  ничего  не производится.  Предприниматели  поменьше  занимались  посредничеством,  продавая  уже  произведённые  товары  со  своими  наценками.  В  этом  заключался  зарождающийся  бизнес.  Услугами  и  производством  занимались  единицы.  Трудно  было  относиться  с  любовью  к  этим  напыщенным, самодовольным  рожам  на  иномарках.  Уж  лучше  пусть   бы  это   выглядело    так  же  открыто  убого  как   увиденный  им  однажды  на  рынке  веселящийся  цыган,  который  что-то  тоже  перепродавал  и посмеивался:
« Ещё  немножко  побудет  Горбачёв,   и  я  своей  лошади  золотые  зубы  поставлю.» 
Его  слова  выглядели  честнее  и  нравственнее,  вызывая  меньше  неприязни,  потому что  он  говорил  о  своём   плутовском  деле  открыто.

                2.
 
Несмотря  на  двусмысленное  впечатление,  Евгений   был   равнодушен  к  Алле.  Она  притягивала   чувства  и  мысли    как   в  песне  «Я  люблю  тебя  до  слёз..»  Заигрывая   с  ней,  он  останавливал  её ,  заслоняя  ей  проход.   Она  легонько  стучала  ему  в  грудь.  Когда  он  хотел  её  обнять,  она  начинала  отстранять  его  от себя,  а  ему хотелось  коснуться  рукой  или  щекой  её  волос.  Но  иногда  вдруг  и   у  неё  появлялось  желание  поиграть.  Как-то   придя  с  мороза,  разгорячённая,  но  замёрзшая,  она   протянула  ему  свою  холодную  руку  и,    проговорила  смеясь:  « Грей!»
Евгений  взял  её  замёрзшую  руку  и  прислонил  её  к  своей  щеке.  Она  не  ожидала  от  него  такого  откровенно - нежного    проявления  чувства,   почти  сразу  убрала  её  и  пошла  за  свой  кульман.  Никто  кроме  них  не  видел   проявление  этих  чувств. 
В  течении   рабочего  для  в  бюро  было  много  времени  поговорить  о  многом.  Как-то  Евгений  рассказал,  что   часто  сам   ремонтирует  свои  вещи,  и  том  числе  и  телевизор.  Ленка  слышала  этот  разговор,  а  потом   как-то подошла  к  нему  и  сказала:
« Знаешь,  у  меня  телевизор  испорченный   стоит.  Ты  не  смог  бы  его  посмотреть?»
При  этом  она сделала  многозначительное  лицо. 
Евгений  понял  выражение  её  лица  и  сказал:
« Хорошо,  посмотрю.  А  какой  у  тебя  адрес?»
Она  назвала  свой  адрес,  и  добавила:
« Ты  сегодня  придёшь?»
« Да  сегодня  вечером  часов  около  семи.  Нормально  будет?»
«Нормально,»- произнесла  она  и  пошла  к  своему  кульману. 
Она  жила  одна  в  однокомнатной  квартире,  которую  оставила  ей  мать,  выйдя  недавно  замуж  и  переехав  в  квартиру  мужа.  Мать  Лены  работала  в  домоуправлении  заместителем  начальника,  а  отчим  был  майором  милиции. 
Вечером  Евгений  пришёл  к  ней  около  семи  часов.  Зачем  он  пришёл, -  он  и  сам  не  совсем  ясно  понимал.  Ленку  он  не  любил,  и  к  близким  отношениям  с  ней   не  был   готов.  Не  был  и  специалистом  по  ремонту  телевизоров.  Он  начал  искать  поломку  телевизора,  но  так  её  и  не  нашёл.  Сел  рядом  с ней  на  диван.  Она  всё  время  пока  Евгений  смотрел  телевизор,  сидела  в  домашнем  халате  на  диване  и  что-то  вязала.  Разговор  не  клеился,  был  сбивчивый  и  не  очень  то  настраивал  на  доверительное  общение.  Она  предложила  чай.  Он  почему-то  отказался.  Ему  больше  всего бросались  в  глаза  её  тонкие  бледные  ноги,  и  он  думал  о  том,  что  если   он  сейчас  вступит  с  ней  в  связь,  то  должен  будет  на  ней  жениться,  и   улизнуть  никуда   не  сможет. Если  бы  они  работали  не  на   одной  работе,  можно  бы  было  куда-нибуть  незаметно  скрыться. Он  представил  себе  женитьбу  на  ней  и  понял,  что  не  готов  на  ней  жениться.  По  характеру  к  тому  же  он  был  застенчивый  человек,  и  не  мог   предложить  лечь  в  постель  женщине,  которую   видит каждый  день  и  на  которой  не  собирается  жениться.
Она  была  явно  разочарована  тем,  что  происходило,  потому  что  ждала   большего.  По  ней  было  видно,    что  она  всё  больше и  больше  раздражалась.  Наконец  когда  часы   начали  показывать  одиннадцатый  час,  но  ничего  не  происходило  она   резко  отложила  своё  вязание  в  сторону  и  сказала:
« Ну,  всё.  Мне  пора  спать.  Завтра  надо  на  работу  идти.»
« Да,  уже  поздно,»-  сказал  Евгений,  и  начал  собираться  уходить.  Он  оделся  и,   попрощавшись,  вышел  из  квартиры.
Сразу  на  следующий  день  он  почувствовал,  что  её  отношения   к  нему   стали  холоднее  и  суше.  Он  же  сделал  вид,   как будто  ничего  вчера  не  произошло.  Видя  её  совершенную  перемену  к  нему,   он   захотел  проверить насколько  всё  серьёзно.   Он  попытался  остановить  её   в  коридоре  чтобы  что-то  сказать  о  вчерашнем  вечере,  когда  она  шла  с  водой  для  чая.    Она  отстранилась  от  него   и  пошла  дальше. 

                3.

В  душе  Евгения,  как  у  многих  молодых  людей  которым  не хватает  в  жизни  чего-то  необычного,  и  которым  надоела каждодневная  жизнь  по  кругу  «работа-дом»  жило  чувство,  что  жизнь  проходит  как  будто  мимо.  Утром  нужно  ехать на работу.  На  работе   большую   часть  времени    мысли  заняты   выполнением  работы.  А  вечером   отдых  и  сон.  И  так  каждый день.  Подумать  о  себе,  о  жизни,  посмотреть  на  мир  не  так как  спешащий  человек,  ощутить  его   мгновения,  не  хватает  времени, и  поэтому  начинаешь  выдумывать  себе  другую  жизнь,  искать себе  неестественные  для  каждодневной  жизни  чувства  и   страсти.  Такой  страстью  для  него  стало  преодоление,   как   ему  казалось   холодности  той  женщины,  которую  он  хотел  добиться.  Для  Аллы  он  был  готов  на  самые  вычурные  вещи,  а  когда  не  мог  от неё  добиться  того, что  хотел,  то   начинал  её  атаковать,  как  атаковал  когда-то,  когда  был  студентом.  И  тогда  он  вёл  себя  напористо  и  даже  нагловато,  что  всё  равно  вело  в  тупик  и  не  могло  вызвать  благосклонности  почти  не одной  женщины,  тем  более  той,  которая  равнодушна  к  нему.  Он  понимал  бесперспективность  своего  поведения  уже  когда  делал   подобные   вещи,  но  не  хотел  останавливаться.  Завоевать  сердце  таким  образом  невозможно.  В  её  терминологии  он  был   никто.  Как-то  он  напрямую  спросил  её:
« Алла,  я тебя  нравлюсь.  Ты  бы   могла  меня  полюбить?»
«А  за  что  тебя  любить?»-  не отрываясь  от  кульмана  сказала  она.
«Как  за  что?  А  разве  любят  только  за  что-то? Просто  так  полюбить  как  человека.»
Он  подразумевал  ту  любовь,  которую  чувствовал  сам.
« Любят  за  что-то,» - ответила она.
« Тогда  лучше  не  надо,  если  за  что-то,»- сказал,  почувствовав   в  душе  досаду  Евгений. 
Другой  раз, когда  разговор  коснулся  денег   чтобы  отмечать какие-то  праздники  или  торжества,  она  сказала:
« А  у  меня  никаких денег  и  сбережений  на  такие  случаи  нет.»
« У  меня  если   будет  надо  найдутся,»-  многозначительно  намекнул  Евгений. 
Но  она  ничего  на  это  не  сказала.  Потом   как-то  заговорили  о  квартирах,  и  Евгений  рассказал,   вспоминая  о  соседе   по  общежитию  в  Воронеже,  что  тот  жил   двенадцать  лет  в  общежитии,  и  ничего  кроме  старого  шкафа  и  кровати  не  имел.  На  это  она  сказала:
« Ну  и  что.  У  меня  от   матери  тоже  только  кровать  и  платяной  шкаф  остался.»
Евгений , любивший  домашний  уют,   не  мог  понять  этих  слов,  и  не смог  промолчать  как  не  хотел:
« Это  только  алкоголики  так  живут.»
Она  ничего  на  это  не  сказала.  Ему  трудно  было  понять  её  жизненную  позицию.  Было  понятно  одно,  что  они  очень  разные  люди,  что  она  не  тот  человек,  который  нужен  для  него,   что  она  не  собирается  иметь  с  ним  серьёзных  отношений.  Весы  его  интересов  стали  склоняться  в  Ленкину  сторону,  хотя  судя  по  всему  было  уже  поздно.  И  страсть  к  Алле  не  хотела  его  отпускать. Он  надеялся   ещё,  что  можно  изменить  её,  и  её  отношение  к  нему.
Он  уже  давно  не  был   студентом, который   просто так радуется  жизни,  потому  что   молод   и  не  плох  собой,  потому что  у  тебя  всё  хорошо,  и  ты  чувствуешь  себя  счастливчиком   и  избранником  судьбы.  Время  дискотек  уже  прошло.  Он   мысленно    простился  с  ними  и  с  их  миром.   Последний  раз  он  был  там  несколько  месяцев назад,  и  тогда  уже  мысленно  прощался  со  всем,  что  его окружало.  Он  почувствовал  себя  одиноко  среди  новых  молодых  лиц,  их  наивного  восприятия  мира,  их  незнания   жизни.  Он   мог  только  завидовать  состоянию  их   наивности  и  незнания.  Просто  пришёл,  постоял,  посмотрел   как  другие  идут  на  неё ,  и  сам  не  пошёл.  Пришло  время  прощаться  с  этим  подобием  утраченного  рая.  Он  чувствовал   там  себя  чужим.  Когда-нибуть  к  каждому  приходит  такое  время.  У  одних  оно  проходит  легко  и  незаметно,  и  они  уходят,  обретя  то,  что они  хотели  обрести  здесь;  у  других, -  подобно  разрыву  и  прощанию  с  чем-то  милым  и  родным.  Они  становятся  чужими  на  этом  празднике  жизни.  Единственно,  что  останется, - это  всё  та  же  ночь,  манящая  своей новизной.  К  этому  времени,  несмотря  на  то,  что  они  закончились,   в  статье  его  расходов  по-прежнему  большое  место  занимали   развлекательные  мероприятия:  театры,  кино,  цирк,  концерты. Небольшая  сумма  зарплаты  ежемесячно  откладывалась  на   сберкнижку,  на   всякий случай.  У  него  не  было   никогда  привычки  жить  роскошно  и  сорить  деньгами,  поэтому  он  не  чувствовал  себя  никогда  ущемлённым  в  деньгах.  Дома  было  всё нормально,  на  работе тоже  всё  шло  своим  чередом,  но   главным  для  него  всегда  конечно  оставался  дом.   То,  что  было  вне  дома, -  было  второстепенно. 

                4.

Начальник  бюро   нового  проектирования  Стукалов  был  мужчина  активный,  не  смотря на  свои  пятьдесят  с  лишнем. Он  занимался по утрам  бегом,  и  чувствовал  в  душе  себя   молодым человеком.  Судя  по  его  привычкам  и   пристрастиям  в  жизни.  Он  рассказывал  о  своих  приключениях  по  ночам,  когда  зачем-то  выходил  из  дома,  а  Лёва  рассказывал  о  том,  что  как  когда  они  были  в  командировке  в  Волгограде  Стукалов  по  утрам   бегал   за  десять  километров  к  Волге,  купался  там,  и опять  бегом  возвращался  в  гостиницу.  Короче,  по  его  словам   он   был  экстремал.  Евгению  казалось,  что  он  преувеличил  длину  маршрута  и  возможности  Стукалова,  но  он  промолчал.  Лёва   говорил  о  Стукалове  не  иначе  как  « наш  молодящийся  шеф»  или  « наш   начальник – молодёжник».  Жизнь  в  бюро  текла  легко  и  в  то  же  время  напряжённо.  Напрягали  её  разные  планы  и  графики,  которые  устанавливали  сроки  выполнения  заданий.  А  легко,  потому  что  отношения  между  людьми  были  дружеские  и  лёгкие.  Но   ежедневная  нервная,  напряжённая  обстановка  сказывалась  на  людях,  работающий   на  протяжении  многих  лет.  Характеры  Тамары  Дмитриевны  и  Наталии  были  не  из  лучших,  и  их  нелёгкий.  Скаредный характер  постепенно  усваивался  Леной,  и  в  меньшей  степени  Аллой,   которая  уже  прошла  многие  испытания  жизнью.  Евгений  вначале  посмеивался  над  нервным  характером  Наталии,  которая к работе относилась    напряжённо  и   ответственно.  Иногда  она  казалась  ему  смешной.  Но,   проработав  в  бюро  какое-то  время,   он  стал  и  в  себе  замечать  признаки   того,  что  прежняя  лёгкость,  с  которой он  относился  к  работе,   стала  меняться  на  нервную  напряжённость,  связанную  с  постоянным  обдумыванием   выполняемой  работы,  размышлениями  над  несколькими  вариантами  её  выполнения,  и  их  сравнением.  Тамара  Дмитриевна,   иногда  вспоминая   о  том,  как  она  работала  в  проектном  институте,  рассказывала,  что  к  концу  рабочего  дня  она  чувствовала  себя  «как  выжатый   лимон».   
Перед  Новым  годом  решили  собраться  и  отметить  наступление  Нового  года  на  квартире  у  Лены,  так  как  это  была  единственная  свободная  квартира.  Так  и  сделали. Собрались  все,  кто  работал  в бюро,  за  исключением Пинашина.  Долго  сидели  за  столом,  поднимали  тосты  за  уходящий  и  новый  год,  потом  немного  потанцевали.  Снова  сели  за  стол.  Так  продолжалось   до  одиннадцатого  часа,  когда  уже  сильно  разгорячённые  собрались  расходиться.  Стукалов  вызвал  по  телефону  такси,   и  пока  оно  ещё  не  приехало  стали  прощаться,  благодарить  хозяйку   за  тёплый  приём,  целовать  её.  В  это  время  в  квартиру раздался  звонок. Стукалов,  который  был  ближе  всех  к  двери,   открыл  её.  На  пороге  стоял  молодой человек,  который  поздоровался со  всеми.  Небольшое  замешательство  скрасили  тем,  что  все  начали  здороваться  и  ним,  и  тут  же   шумно  прощаться   с  хозяйкой,   выходя    из   квартиры.  Со   всеми  вышел  и  Евгений.  Идя  на  этот  вечер,   он   ещё  думал  о  том,  что  и  сегодня  она  захочет  оставить  его  у  себя  дома  позже  всех,  но  во  время  застолья  и  танцев  она  не  обращала  на  него  никакого  внимания,  а  танцевала  больше  всего   с  Лёвой.  После  того  как  на  пороге  появился   этот  молодой  человек,   на  виду  у  всех,    все  поняли  кто  он.  Евгений  сделал  вид,  что  тоже  прощается со  всеми  и  уходит  домой,  а  сам  остался  чтобы  окончательно  развеять  свои  сомнения,  иллюзии,  посмотреть  что  будет.   Он  слышал  через  дверь,  что  происходило  в  квартире.  Вначале  разговоры,  потом  она  его  угощала,  потом  тишина  и  мрак  в  квартире, который  длился  недолго.  Он  услышал  лёгкие  стоны, похожие  на  звуки  её  голоса,  и  шум  воды  в  ванне. Пришедший парень  не  остался  с  ней  на  ночь,  а  через  некоторое  время   ушёл.  Теперь  По  некоторым  признакам,   он  понял,  что  у  молодого  человека,   который   приходил,   к  Ленке  чисто  потребительское  отношение,  и     усомнится  серьёзности  его  намерений. 
«Неужто  она  согласна   на  такие  отношения,  и  хочет  их?»-  задавал  он  себе  вопрос,  или  не  понимает  этого. 

                5.

Наступил  новый  1989  год.  Экономика  продолжала  испытывать большие  трудности.  Это  было  заметно  по  полкам  магазинов.  Там  оставались  стоять  только  трёхлитровые  банки  с  прошлогодними  огурцами,  солянки  и  бутылки  с  уксусом.  Все  нормальные  продукты  питания  шли  из-под  прилавка. Если  что-то  появлялось  в  открытой продаже,   то  ненадолго  и  быстро  сметалось  с  полок.  Но   дело  в  том,  что Евгений  не  часто  посещал  магазины.  Закупкой  продуктов  в основном  занималась  мать.  Она  бы  тоже  не  смогла  что-нибуть  достать,  так  как   каждый  день  была  на  работе, если  бы  у неё  не  было  знакомой,  её  подруги,  которая  работала  заведующей   на  пищекомбинате  областной  больницы.  Вот  она  то и снабжала продуктами,  не  даром,  за  деньги,   по  госценам.  Это  был  и  творог, и  мясо  животное  и  птицы,  иногда  это  были  крупы  и  макароны.  Их  часто посещал  с  проверками  ОБХСС ( Отдел  борьбы  с  хищениями  социалистической  собственности).  Они  караулили  всех  кто  выйдет  из  пищеблока,  прогуливаясь  по  дорожкам   как  будто  в  ожидании  кого-то  из  больных,  но  это  их  ухищрение  быстро  раскусывали  и  оповещались  все  заинтересованные  люди.  Иногда  они  устраивали облавы  и  проверки  сомнительных  сумок  после  работы   на самом  выходе  из  больницы.  Некоторых  из обслуживающего  персонала  пищеблока  всё  же ловили  с  поличным,  составляли  акты  и увольняли их по  статье.  Но  никогда в  этом  не  была  замешена  заведующая  пищеблоком,  и  поэтому она  оставалась  работать  на  своём   месте.  И  в  самом  деле,  не  накладывала  же  она  им  сама  в  сумку,  а  наоборот  вела  с  ними  борьбу.  Хотя  сама   иногда  тоже  участвовала   в   прокручивании своих   дел,  о  которых  знали   один-два  человека.  В  течении  дня  можно  было  увидеть  крутятся  ли  посторонние люди  около  пищеблока  или  никого  нет  и  незаметно  вынести  продукты  в  лечебные  корпуса.  А  оттуда  можно  было  забрать  не  имевшими  никакого  отношения  к  больнице  людьми.  Что  и  делалось.  В  том  числе  выносили  продукты  питания  и  для  самой  заведующей.    Каждый  искал  и  пробовал  найти  свою  лазейку  в  наступающие  трудные  времена.  Для  кого-то  это  были  знакомые,  работающие  в  магазинах  и  торгующие  из-под  прилавка,  для  других  работники  столовых,  для  кого-то  «колбасные  поезда»  в  Москву  и  тому подобные  варианты. Были  и  те,  кто  не  имел  таких  вариантов,  тогда  они  должны  были  стоять  в  длинных   очередях  буквально за  всем.   Это  было  всегда   не  менее  тридцати  минут,  а  чаще  значительно   больше.  Поговаривали,  что   скоро   на  всё  введут  карточки.  Так  оно  позже и  случилось.  Но  пока   горбачёвская  перестройка  в  разгаре  своего  апогея.
Жизнь  в  КБ   протекала   тихо  и   без   перемен,   если   бы иногда    не  нарушалась  какими-то  неожиданностями,  инициатором  которых  был  в основном  Стукалов.   В  начале  каждого  наступаюшего  месяца  он  выдавал  на  руки  план  работы  на  месяц.  И  в  одном  из  таких планов,  на  февраль  он  записал  каждому  из  троих  мужчин  бюро  изготовление   встроенного  шкафа  для  документов  и  папок  КБ.  Деньги на  покупку   шкафа   никто  не  давал,  и   каждое  бюро  изготавливало  их  само  для  себя   в  меру  своих  талантов  и  способностей.  Он  уже  несколько  раз  обращался  с  предложением   ко  всем  троим   изготовить  шкаф,  но  дальше   разговоров  дело  не  шло  и  вот,  наконец,   он  решил  воспользоваться  таким  способом   и   заставить  приступить  к  делу.  У себя  дома   он  в  это  же  самое  время  тоже  занимался  ремонтом  квартиры. Ремонт  носил  перманентный   характер  и  продолжался  уже  около  года.   Подготовка  к  изготовлению  шкафа  заняла  много  времени.  Вначале  натаскали   декоративные  гипсовые  плиты,  оставшиеся  от  стройки,  которые  были  никому  не  нужны  и  валялись   недалеко  от   входа  в  корпус.  Затем  стали  запасаться  брусом  и  фанерой,  которую  принесли  Лёва  с  Евгением,  разрешение на  получение  которых  добился  Стукалов.   Кожзаменитель,  который  выписали  для отделки  шкафа  на  складе,  оказался  только  белого  цвета.  Ещё  долго  откладывали  начало  работы,  пока  начальник  снова  не  записал  изготовление  шкафа  в  план  всем  троим.  Но  основная  работа  по  его  изготовлению  легла  на  Евгения.  Юрка  участвовал  только  на  начальном  этапе  изготовления,  а  Лёва  и  совсем  не  участвовал,  ссылаясь  на занятость  своими  непосредственными  делами.  Стукалов  его  никак  не  принуждал  к  работе.  Евгений  был  человеком,  который  начав  однажды  дело,  не  мог  не  довести  его  до  конца,  допустить  чтобы  оно   растянулось  на  недели.  Поэтому,  начав  вместе  с  Юркой  работу  по  изготовлению,  он  спешил  сделать  её  как можно  быстрее,  поскольку  понимал,  что  этот  злополучный  шкаф  никто  кроме  него  не  сделает.   Огромный остов  шкафа  лежал  плашмя  на  полу  и  мешался,  занимая  большую  часть   места  КБ.  В  самый  пик  работы  Юрка  отошёл  в  сторону,  сославшись  на  неотложные  дела,  и,  глядя  со  стороны,   не  мешал   Евгению   работать.  Стукалов  только  изредка   давал  советы  как  скомпоновать  шкаф,  потому  что  он  изготавливался  без  каких-либо  чертежей  или  даже  предварительных  рисунков.  За  четыре  дня  каркас  был  изготовлен  и  оббит  фанерой,  изготовлены  створки  для  дверей.  Все  эти   четыре   дня   Евгения  очень  раздражало  то,  что  он  опять   один  работает  за  всех  как  в  октябре  на  стройке,  изготавливая  этот  дурацкий  шкаф.  А  они  ходят  как  бы  ни  при  чём,  не  обращая  внимания  на  его  труды,  и  занимаются  своими  делами.  Он  чувствовал  себя  занимающимся  занятием   унизительным  для  них.   Наконец   шкаф   был  изготовлен,  его   подняли  и  поставили  на  то  место,  где  он  должен  был  стоять.  Заниматься  дальнейшей  работой  Евгений  не  стал,  чтобы  не  вызвать  на  себя  всю  критику  по   дизайну  шкафа,  потому что  сделать  из  ничего  конфетку  было  нельзя.  Створки  дверей  кожзаменителем  белого  цвета  обтягивал  Юрка.  От  тяжеленных  гипсовых  плит,  которые  с  таким трудом  поднимали    наверх   пришлось отказаться.  Уж  очень  уродливый  вид  придавали  они  шкафу.  В  довершение  ко  всему  ниши  полок  были  покрашены  в  чёрный  цвет,  и   шкаф  приобрёл   неповторимый    чёрно-белый  окрас,  напоминающий  футуристический   минималистический  дизайн  начала  двадцатого  века  у  художников -абстракционистов.   
Ещё  перед    новогодними  праздниками  в  один  из  дней  кто-то  позвонил  по  телефону  и  попросил   пригласить  к  аппарату   Аллу.  Она  подошла  и  начала  говорить. 
Но  вдруг  её  голос    вспыхнул  звонкими нотками,  и  сама  она  сразу  заметно  оживившись и  преобразилась.  Было  понятно,  что  она  разговаривает  по  телефону  с  мужчиной.  Потом   сказала   чтобы  он    ждал   её  на  проходных,  что  она  сейчас  возьмёт  отгул  и  выйдет.  Она  заспешила,  и   по  всему  её  поведению   стало  понятно,   что  к  ней  приехал   в  гости   ухажёр  на  Новый  год.  По  происшествию  четырёх  месяцев  снова  раздался  звонок, и  снова   к  ней  приехал  её  тот  же  приятель.  Евгений  убедился  в  этот  раз,   что  его  догадки  правильны.  Он  видел,   как  она  вышла  через  проходные,  как  он  обнял  её,  а  она  прильнула  к  нему.    Они  пошли   к  автобусной  остановке.  Его  лица  Евгений  не  разглядел. 
После  встречи  Нового  года  на  квартире  у  Ленки  прошло  примерно  полтора  месяца.  Однажды  она  пришла  на  работу в   плохом  настроении,  сильно раздражённая.  Её  плохое  настроение   сразу  стало  бросалось  в  глаза.   Тамара  Дмитриевна  спросила  в  чём  дело.  Ленка  что-то  стала  ей   говорить,  что  невозможно было  расслышать,  а  потом  заплакала.  Евгений  сразу  догадался,   что  это  неприятность  личного  характера.  Какая   это  неприятность, -  не  составило  большого  труда  догадаться, -  скорее  всего   бросил  друг,  с  которым  она  продолжала  встречать  Новый  год  после  их  ухода  от  неё. 
« Что  случилось?  В  чём  дело?»- стал  приставать  к  ней  Стукалов. 
«Ничего  не  случилось.  Зубы  болят. » - ответила  она. 
Этот  ответ  окончательно  убедил  в  правильности  предположения,  которое  возникло  у  Евгения  ещё  полтора  месяца  назад.  А  почему  разрыв  произошёл  так быстро?  Скорее  всего,  она  стала   на  него   давить,  чтобы  оформить  отношения,  а  он  быстро  сделал  ноги. 

                6.

Что  только  не  приходилось  делать,  и  куда  только  не  приходилось  отправляться  в  командировки  инженерам - конструкторам  товаров  народного  потребления,  оправдывая  название  «инженер»,  как  размысловый  человек.  Не  учёный  человек,  не  мастеровой,  а  именно  размысловый, то  есть  человек,  который   работает  то  так,  то  сяк,  то  там,  то  сям.   Как  бы  восстанавливая справедливость,  когда  снова  пришла  необходимость  в  использовании   сил   мужской  части  конструкторского  бюро,  на  этот раз   послали  Юрку  и  Лёву.  Дело  было  в  конце  февраля,  приближался  праздник  проводов  русской  зимы  и  нужно  было   вырезать  фигуры  из  прессованного   снега,  и  сделать  горки  из  снега  и  льда.  Морозы  стояли   крепкие,  и  предстояло  несколько  часов  проработать  на   морозе.  Лёва  с  Юркой  промёрзли  при  изготовлении  фигур  и  приняли  для  согревая  водки.  После  этого  воять  стало  свободнее.  На  следующий  день  они  вспоминали  о  своём  вчерашнем  зодчестве  снеговых  домиков  и   горок  с  преувеличенным   чувством  веселья  и  радости,  но  в  глубине  души  у  них  проскальзывали  язычки  печали.  Эта  печаль  была   сродни  той,  которая  овладевала  иногда  Лёвой,  когда   он  говорил,  что  в  детстве  всё  казалось  другим,  что  мы  живём  в  прекрасной  стране,  за  которую   испытываешь    чувство  гордости.  А  когда  выросли,  всё  оказалось  не  так.  И  страна  не  такая  прекрасная,  и  гордости  уже  нет. 
В  апреле  месяце  в бюро  появился  новый  работник,  которого  звали  Владик.  Владик  после  перенесённой  в  детстве  болезни  хромал    на  правую  ногу.  Она  была  у него  короче,  чем  левая.  Несмотря  на  свою  хромату  он  вёл  себя  как  расторопный  парень. Помог  ему  устроиться в бюро  Стукалов,  который  был   знаком  с  его  тёткой,  хлопотавшей  за  него.  Тётка  была  примерно  сорока  с  небольшим   хвостиком  лет.  При   встрече  с  ней   он  сочно  улыбался.  Она  тоже  цвела  и  таила.  Владик  не  имел  высшего  образования,  но  хорошо  всё  схватывал,  что  от  него  требовалось,  и  быстро  вошёл  в  контакт  со всеми.  Евгений  стал  даже  ревновать  к  нему  Юрку и  Лёву,  которые   стали  уделять  ему  много  внимания,  особенно  Юрку.  До   прихода  Владика   они  только  вдвоём  в курилке  обсуждали  рок-музыку  прошлых, давно  минувших лет,  и  только  для  него  Юрка  приносил  записи. Теперь  же  он  с  такой  же  настойчивостью  стал обрабатывать и  Владика.  Даже  Ленка  стала  обращать на  него  слишком  много  внимания,  и   зародилось  мысль  о  том,  что  она  стремиться  сойтись  с  ним  ближе.  Но   на  этот  раз  предположение  оказалось  напрасным.  Через  некоторое  время  у  неё  появился  новый  ухажёр,  которого  она  до  этого  держала  на   расстоянии.  Это  был   сосед  по  лестничной  площадке,  работавший  как  она  говорила «рабочим»,  и  поэтому  находившийся  до  определённого  времени  в  запасе.
Наступил  апрель,  а  это  значит,   что  опять  начиналась   шефская  помощь  в  колхозе.  В   этот  раз  посылали   на  один  день:   утром автобус  отвозил  к  месту  работы  в  колхозе,  а  вечером  забирал.  Поэтому  в  этот   раз   на  работу  в   колхоз  ездили  и  женщины,  но только  не  из  бюро,   где начальником  был  Стукалов,  а  из  соседних   бюро.  Стукалов  снова   никого  из  женщин  не  послал,  оберегая   их  от  любого  физического  труда.  С  тоски  зрения  Евгения  это  было    чрезмерно,  но  спорить  было  бесполезно.  Был  прав  Лёва,  когда  говорил:
« Наш  начальник  не  просто  джентльмен,  а истинный  джентльмен.  А  чем  отличается  истинный  джентльмен  от  просто  джентльмена?  Тем,  что,   случайно  зайдя  в  ванну,  где  моется  женщина   джентльмен  говорит:  «Извините,  мисс.»  А  истинный  джентльмен  в  этой  ситуации  говорит: Извините,  сэр.»
Это  было  очень  похоже  на  Стукалова.  Он  любил   показать  себя  среди   своих   истинным  джентльменом. Но  иногда  он  забывал  про  свои  джентльменские  качества.  Так  однажды,  когда  бюро  на  очередном  субботнике  убирало  улицу,  и  проходившие  мимо   женщины  одетые  в  грязную   рабочую   одежду,  скорее  всего  это  были  маляры,  сказали  ему  какие-то  слова,  критикуя  то,  как  он  убирает,  он  вспыхнул  как  огонь  и  начал  с  ними   спорить  и  ругаться,  крича  им  вдогонку: « Откуда   вы  такие  взялись».  Жена   его  с  некоторых пор  тоже  перестала   ценить  его   качества. И  это  стало  ясно  через некоторое  время.  А пока  была  весна  и  под  ярким  весенним  солнцем  пахли  и  раскрывались  первые  липкие  листочки  на   деревьях.  В  каждом  возрасте  человек  по- разному  ощущает  окружающий  его  мир.  В  детстве  как  будто  резцов  вырезаются  те образы,  которые  будут  с человеком  всю  его   жизнь.  Это  резец, который  режет  на  растущем  дереве,  и  когда  вырастает  дерево,  вместе  с  ним  остаётся  и  вырастает  то,  что  на  нём  было  вырезано.  И  если  эти  образы  были  добрыми  и  чистыми,  то  ничто  не  превзойдёт   их    в  последующем,    как  бы  ни  казалась  жизнь  прекрасной  и  неповторимой.  Образы  детства  будут  ярче  и  прекраснее.  С  юностью  приходят  к  человеку  другие  ощущения  мира:  познание  любви  к женщине,  страстей  и  риска.  Редко  кто  не  любит  в  юности  рисковать.  Многие  подвергают  свою  жизнь  опасностям.  Ради  чего?  Чтобы  удовлетворить  свою  тягу  к  чему-то  неиспытанному,  неведомому  ранее,  получить  от   жизни  новые  яркие  ощущения.  Для  кого-то  это  любовные  переживания,  для   кого-то   риск  на  краю  пропасти,  для  других   достаточно  ощущения  трепета  и  нежности  ночи,  познание  открывающейся  тайны  гармонии.  Евгений  чувствовал,  что  то  отношение,  которое  он  однажды  ощутил,  и  которое открылось  для  него  в образе  нежной,  трепетной  ночи,  любви  к   гармонии  и  тайнам,  где  есть  наслаждение  быть  дерзким  и  рисковать, -   потихоньку  проходит.  Гаснет  в  его  сердце   этот   огонь.  Он  теперь   не  будет  слышать  в  вечернем  воздухе  среди    шумной  жизни   музыку  и   голоса,  ощущать  пьянящую  свободу  и  простоту  чувств ,  не  напишет  больше  таких  строк,  как  в 
 «Осколок  луны  из  тучи   выглядывал…»   или  « Акрополь  танцплощадки…».  Он  простился  с  этими  ощущениями   трепетной  и  нежной  ночи,  с  ощущением  её   первородности  чувств,  с  познанием   искушений  и  страстей.   Бурная  жизнь  сердца  часто  сжигают  чистоту  и  нетронутость  чувств,  оставляя  в  душе  пустоту. 
      « Не ходите  дальше  запретных  пределов  молчания,
        Для  человека,  ищущего  во  всём  начало  и  конец…» -
  написал  он  когда-то  в   одном  из  своих  стихотворений.  Походы  за  пределы  дозволенного  разрушают  внутренний  мир  чистоты ,  и   кроме  печали  ничего  не  могут принести .  Человек  лучше  понимает   сущность  чего-либо  не  из  книг,  а  тогда,  когда  сам  сталкивается  и  проходит  через  сущность  чего-либо.  Книжное  обучение   не  даёт  полного    понимания жизни . Для   понимания   нужен  духовный  опыт  и  опыт  жизни.  И  только,  на   своём   примере  понимаешь   смысл   написанного  в  хорошей   книге.

                7.

За  всё  время  работы  в  бюро Евгений  довольно  часто ездил  в  командировки.  Были  командировки  в  Ярославль,  в  Кольцугино  Владимирской  области,  в  Златоуст  Челябинской  области,  в  Загорск,  в  Уфу,  в  Орёл,  не  говоря  уже  о  поездках в  Москву,  которая  для  него стала  почти  родным  домом.  Самым  главным  неудобством  и  постоянной  трудностью  оставалось  невозможность  найти  гостиницу  для  проживания,  даже  самую  плохенькую.  За  всё  время  поездок  он  ни  разу  не  смог  попасть  ни  в одну гостиницу Москвы.  Трудности  были  с  гостиницами  не  только  в  Москве.  В  Ярославле  он  смог  найти  место  в  гостинице   для  спортсменов,  которая  находилась  на краю  города,  далеко  от  того  места  куда  он  приехал  в  командировку.  В  Кольчугино  он  приехал  в  пять  часов  вечера,  почти  ничего   не  успев  поесть за  день,  и  вынужден  был  просидеть в  фойе  гостиницы  до  полуночи,  когда  заказанные номера остались не  востребованными,  и  только  тогда  его  поселили  в номер.  В  Загорске,  который  через  несколько  лет  вновь  стал  Сергеевом  Посадом,   он  так и не смог пристроиться  в  гостиницу.  Когда  он  приехал  в  последнюю,  какую-то  заводскую  гостиницу, то  был  согласен  провести  ночь  на  диване  в   фойе,  и  заплатить  им  за  это  как за номер,  но  там  и   на   такой   вариант  не  согласились,   как  он  их  не  уговаривал.  Пришлось  ехать   электричкой  до  Москвы,  и  ночевать   на Киевском  вокзале.  В  Загорске  был  старый  холодный  вокзал,  который  на  ночь  закрывался.  Командировочные  путешествия  доставляли  мало удовольствия  из-за  неизвестности   и  запутанности  ситуаций  в  дороге:  где  будешь  ночевать,  как  достанешь  билеты  на  транспорт  из  Москвы  до  места назначения  и  обратно,  сколько  времени  будешь  ждать.  Единственным  плюсом  было то, что  можно  было  увидеть  другие  места  и  города  бесплатно.  Загорск   был  тем  местом,  куда  Евгений   давно  в  глубине  души  мечтал  попасть. И  неожиданно  эта  мечта  сама  собой  исполнилась.  Он  побывал  в  загорских  церквях во  время  службы,  побывал  у  раки  Сергия  Радонежского.  Ему  казалось,  что  сама   судьба,   лучше  сказать  ангел-хранитель  привёл   его  сюда.  О  трудностях,  которые  ему пришлось  преодолеть  он  не  сожалел,  единственно  что  его   огорчило, -  люди,  которые  даже  в  таком   святом  месте  оказались  негостеприимными .
В  Ярославле   он  тоже  хотел  побывать.   Там  он  сходил  в  краеведческий  музей,  поднялся  на  колокольню   монастырской  церкви.  В  Кольчугино   он  побывал  на  известном  на  всю  страну  заводе  по  обработке  цветных  металлов.  В  Челябинской  области  во  время  поездки   в  Златоуст   пересёк  границу  между  Европой  и  Азией,  любовался  красотой сопок .  Как  бы  он  это  всё увидел, если  бы  не  ездил  в  командировки?  За  свои  деньги  он  не  решился  бы  совершать  все  эти  поездки. 
В   бюро   тем   временем  происходили  свои   события.  Евгений   с  некоторого  времени  стал  понимать  зачем  Алла  перешла  сюда  из  цеха, -  с   того  времени  как  перед  Новым  годом   раздался  звонок,  и   оказалось  что  у  неё  есть   дальний  друг,  который приехал  в  гости.  Она   перешла  из  цеха  на  более  спокойную  конструкторскую  работу,  потому  что  готовила  себя   к  рождению   ребёнка.  Однажды   он  увидел  на  её  пальце  золотое  кольцо,  и  одновременно  заметил,  что  у  неё  обозначился  животик. 
« У  тебя  платье интересное  появилось,»-  сказал  он,  глядя  на  неё,  когда  стала  заметна  её  полнота. 
«И  не  только  платье.  Я  сама  интересная.» - сказала  она  запросто. 
« Это  заметно,»- проговорил  он,   и  сердце  его  поникло.    Самообман  рассеялся .  На  что  он  надеялся?  Ведь  с самого  начала  она  честно  и  открыто  намекала   ему  об  этом, конечно  не  рассказывая  всего.  Но  он   не  хотел  верить  до  конца.  Через  полтора  месяца  она  ушла  в  отпуск  и   уехала  в  Калининград,  где  жили  родственники  её  мужа.  Ленка   тоже  уже  во  всю  крутила роман  со  своим  соседом   по  дому. Он  стал  заходить к  ней  на  работу  и  у всех  на виду ожидал  её  в  коридоре. 

                8.

Октябрь  был  тёплый  с  недолгими, моросящими  дождями.  Однажды  работавшая  с  Евгением  в  бюро  Наталия  вся  оживлённая  и  радостная  принесла   весть,  что  у  Аллы  тринадцатого сентября  родился  мальчик.  Евгений  напротив  загрустил, но скрывал  её ,  и   никто  не  заметил  его  грусти .  Он  пробовал  отвлечься  от  своих  мыслей ,  но  придя  домой,  вместо  успокоения  в  душе, на  глазах появлялись слёзы .  Он  плакал  о том,  что  ему  так  не  везёт  в  жизни,  в  любви,  что всё  происходит  не  так,  как  он  хочет,  чтобы происходило.  Он   искал  в  другом  человеке  такое  чувство,  на  которое   мог  бы  потратить  все  свои   душевные  силы,  который  не  предаст  его,  не  отвернётся   тут  же  из-за  какой-то   случайности,  пустяка,  нелепой  ошибки,  или  из-за  того,  что  ему  что-то  не понравилось,   который   любит  его  таким  как  он  есть.  Но  он  всё  больше  и  больше  убеждался,  что  на  такую  любовь  способна  только  мать  к  своему  ребёнку,  да  и  то  не  каждая.  Слёзы  катились  сами  собой,  когда  он  слушал  музыку,  которая  говорила  о  прекрасных  чувствах,  о  вдохновении  любви.  Но  такой  любви  нет  в  реальности.  Это  всё  прекрасная  сказка: поэзия,  романтические  фильмы о  любви.  При   ближайшем  рассмотрении  всё  не  так  сказочно.   
Грусть Евгения  об  Алле  перерастала  в  депрессию,  и  он  решил  взять  две  недели   отпуска   и   уехать  в  дом  отдыха.  Это  был  подмосковный  дом  отдыха. Стояли  последние  дни  октября.  Он  поселился  в комнате  с  двумя  отдыхающими.  Это  были мужчины,  один  из  которых  был  на  десять  лет  старше  Евгения,  второй  - на  пятнадцать.  Они  уже  жили  здесь  две  недели.  Тот,  который  был  старше  на  десять лет,  ничего  не  делал.  Он  целыми  днями лежал  на  кровати  и  читал  книги  и  журналы,  ходил  на  завтраки,  обеды  и  ужины, -  в  этом  заключался  его отдых.  Второй  ездил  в  Москву  и   близлежащие  города  и  искал,  то,  что  ему  было  нужно  купить,  или   то,  что  понравится.  Он  считал,  что  ему  крупно  повезло,  когда  купил  ребёнку   радиоуправляемый  и  программируемый  танк. Евгений  в  первый  дни  пребывания  последовал  его  примеру,  но  из  того,  что он  видел   запомнился  только  уже  бывший  в употреблении   японский  телевизор  диагональю  54  см,  который продавался   за   три  тысячи  рублей.  На  него  нужно  было  работать  два  года,  ни  на  что  другое  не  тратя  заработанные  деньги.    Евгений  приобрёл  себе  в  результате  поездок  только  кое-какие  мелочи  и  поняв,  что  такие  поездки  напрасная  трата  времени  перестал  ездить.   Отдыхали  в  доме отдыха  в  основном  женщины,  которые  были  старше  Евгения,  и   ни  одной  молодой  и   привлекательной. Исключением  была  только  молодая  пара,   скорее  всего   молодожёны.  Они занимали   комнату,  вставали  поздно,  редко  выходили  из  комнаты,  только  если  были  куда-то  поездки,  да  на  обед  и  ужин.  Остальное  время  влюблённые  проводили,  закрывшись  в  комнате.  Евгений  завидовал  этим  молодым, -   им  никто  не  был  нужен, кроме их  самих.      
  Как-то  вечером  от нечего  делать  он  стоял  в  вестибюле  коридора  и  наблюдал  за  жизнью  на  этаже.  Из  дверей  одной  из  комнат  вышел  человек  лет  сорока  восьми,   и  позвал  его. Евгений  подошёл.  Мужик  был  слегка  пьян. Он заговорил:
« Здесь  дамы собрались.  Хотят  чтобы  им  кто-нибуть составил  компанию.  Вы  не  против?»
«Не  против.» - заинтересовался  Евгений  таким  предложением.
Они  вошли в комнату.  В  комнате  были  две  женщины, - излишне  полная,  лет сорока,  которая  курила,  и  вторая  старше  её,  лет   пятидесяти.  На  столе  уже  стояли  стаканы  и  бутылка  с   начатой  водкой.  Евгений  сел  на  кровать  рядом  с  сорокалетней   полной  дамой.  Начали  разговор  со  знакомства.  Сорокалетнюю  даму  звали  Марина.  Почти  сразу  же стали  наливать  водку  по  стаканам  и  выпили  за знакомство.  Закуски  никакой  не  было.  Стали  закусывать  грецкими  орехами. 
«Надо  поухаживать за  дамами.»- сказал   мужик. 
Евгений  стал  нехотя  ножом  открывать  грецкие  орехи.  Разговор  не  шёл.  Марина  развязно,  с  употреблением    матерной  лексики  говорила  о  том,  что  весь  год  работаешь,  и  только  раз  в  году  куда-то  выезжаешь,  чтобы  отдохнуть,  и  что  видишь, - одни  такие  же  мудаки,   как  и  дома.  Тогда  спрашиваешь  себя:   зачем  сюда  припёрлась,  если  и  дома  так  же  можно  было  отдохнуть.  Евгений  не  знал,  что  на  это  уместнее  всего  ответить  и  молчал.  Посматривая  на  неё  крупное,  полное  тело  он  думал: « Любвиобильная  дама.  Через  неё  наверно много  мужиков  прошло.  От  такой   можно  любую  венерическую  болезнь  подхватить.»
Она  заметила  неохоту  и  незаинтересованность  с  которой  он   ухаживал  за  ней  и   решила   его  долго  не  задерживать. 
Пятидесятилетняя  дама  тоже  не  смущаясь  материлась  по  поводу  того,  что  не  нашла  здесь  ничего того, что  ожидала  и  зачем  сюда  приехала.  Евгения  смутили   такие  прямые  и   откровенные  в  выражениях  речи.  Видя  это,  старшая  дама  сказала:
« Парень  молодой,  смущается.  Зачем  ты  его  сюда  привёл?  Это  мы  старые  грымзы,  уже ко  всему  привыкшие.»
Сорокалетняя  всё  также  продолжая  курить,  проговорила:
« Ну  ладно,  молодой  человек  не  задерживаем  вас.»
Евгений  вышел.
На  следующий день  была  дискотека,  и  на  дискотеку  пришла  полная  сорокалетняя  дама.  Евгений  видел  как  несмотря  на  свою  полноту  она  очень  бурно  танцевала.  За  неё  увязался  какой-то  кавалер  лет  на  пять  старше её,  который  танцевал  только  с  ней.  Дискотека  была  в  самом  разгаре,  когда  они  вдвоём  ушли  с  неё.  Больше  Евгений  их  вдвоём  не  видел,  а  на  следующий  день  она  уехала  из  дома  отдыха. 
Пребывание  в  доме  отдыха,  эти  завтраки,  обеды,  ужины  и  почти  полное  бездействие  надоели  Евгению,  и  не  дождавшись  двух дней  до окончания  времени  пребывания,  он   уехал  домой.  А  через  три  дня  нужно  было  выходить  на  работу.  На  работе  последнее  время   роль,  раздражителя  играла  Наталия .  Вначале   удивляла   и забавляла   её  нервность  и  многословие.  Там,  где   можно  было  ограничиться  скупыми  словами  технического  описания,  она   нервно  пыталась  острить, улыбаться,  иногда  иронизировать,  вкладывая  всё  своё   чисто  женское  остроумие   в  свой  рассказ,  добавляя   к  нему   жеманство и   кокетство.  Но  в  то  же  время  в  ней  уживались  и  часто    проявлялись  такие  черты  её   непростого  характера  как  скрытое   коварство,  стремления  ужалить,  если  ты  ей  не  нравишься,  и  злорадство.  Эта  женщина  обладала  широким  спектром  качеств  и   весь   его  использовала.  Она   недолюбливала  Евгения  и  поэтому  нашёптывала  Ленке  с самого  начала  о  том,  как  понравился  ей   с  первого  взгляда  её  сосед,  который  теперь  стал  её  ухажёром.  Точно  так  же  она отваживала  Аллу.  Так,  по  крайней  мере,  понимал  он  её  участие  в происходящем,  потому  что  ни  разу  она  не  сказала  о  нём   или  ему   добрые   слова.  Никогда  она  не  подошла  к  нему    с  простым   человеческим   добрым  словом.  Она  прекрасно  видела  его  чувства  к  Алле  и  даже  угадала,   когда  как-то  сказала:
«  Ты  перешёл  сюда  только  потому,  что  здесь  Алла  работает. »
В  проницательности  ей  отказать было  нельзя.  Однажды  она  сказала  Евгению: «С  тобой  жить нельзя,  с  тобой  доживать  только  можно. » И  в  этом  она  оказалась  права,   увидев  определённый  его   путь.  Но  это  разговор о  далёком  будущем.   Эта   была  обоюдная  неприязнь .    Наталии тридцать три  года.  За  мужем  она   шесть лет.  Её  дочке  пять лет.  Она  намекала  и  открыто  говорила,  что  удачно  вышла  замуж,  и   хорошо   отзывалась   о  своём  муже,  который  работал  в  кооперативе   по   ремонту  квартир  и  был  её  главным   добытчиком.  Она   наставительно    превозносилась  над  теми,  у   кого   ещё  не  было  семьи,  и   ясных  перспектив  жизни.  Как-то  она  сказала   в  очередной  раз,  стремясь  ужалить  Евгения:
«За  тебя  молодая,  не  бывшая  за  мужем,  не   пойдёт.  Только  если   разведённая. »
Евгений  и  сам  об  этом  иногда  думал,  но  надеялся  на  лучшее.  Он  выглядел  старше  своего  возраста  и   по  опыту  своей  жизни   видел,  что  действительно  с  молодыми  и  не  бывшими за  мужем   он  не  находит  никакого  взаимопонимания,  они  его    чуждаются.  Но  он  не  хотел  себе  в  этом  признаваться.  Ему  больше  всего  подходила  строгая  интеллектуалка  знающая  жизнь,  а  не  чувственная,  порхающая,   ищущая  лёгкой,  богатой  жизни  девица.
С Юркой  и  Лёвой  она  вела  себя  по-другому,  сдержанно  и   добропорядочно.  А  к  Владику  относилась  как  к  котёнку.  Особенно  в  нём    её  привлекали  его   волосы,  которые были  русого  цвета,  густые  и  слегка  волнистые. 
«Какие  хорошие  у  Владика  волосы, »- говорила  она,- « У моего  деда,  даже  когда  он  был  уже  старый   волосы оставались всё  равно  густые. Мне нравится,  когда  у  мужчины  такие  волосы. »
Ленке  передавались чувства  Наталии  к  Владику  и  она  тоже  с ним  была  очень  ласкова. Так  ласкова  с  Евгением  она никогда  не  была.  Евгений  даже  вначале  стал  подозревать,  что  дело  идёт  к  интимной  близости.   Но  в  этот  раз  он  ошибся  в  её  намерениях. Это  стало  ясно   позже,   во  время  встречи  Нового  1990  года. 

                9.


 С семнадцати  лет   он   увлекался  собиранием  книг.  В  новое  время  уже  не  было записей  на  очередь,  перекличек  по  вторникам   и  пятницам  как  раньше.  Книги  давали  как  только принёс  макулатуру.  Если  раньше  он  выкупил  на  макулатуру  только  одну  книгу,  то  теперь постарался  за  год  выкупить  двадцать  пять  макулатурных  книг,  которые  всё ещё  оставались  дефицитом.  Макулатуру  он  брал  на  заводе.  Позже  такое  ему  бы и в  голову  не  пришло,  но в  это  время  он  был  увлечён  книгами,  и хотел  иметь у  себя  дома  хорошие книги. 
Незаметно подошёл Новый  1990  год.  В этот  раз  собираться  у  Ленки  не  стали,  а  собрались  почти  всем отделом  в  кафе.  Вечер  получился  неплохой.  На  него  пришли  Юрка  и  Лёва  с  жёнами,  Стукалов  как  всегда пришёл  один.  Был  там  и  главный  инженер , которого  после  того  случая  с  бумагой   Евгений  старался  избегать.  Кроме  Стукалова  был  начальник  соседнего  бюро  Терновский ,  человек  лет  пятидесяти  трёх,  полный,  с  животом  и  в  очках.  После  того  как  вечер  перевалил  за  вторую  половину  все  уже  были  на  веселе.  Терновский  переоделся  в  женскую  юбку  и  кофту,  на  голову  надел  цветастый  платок,  и стал  почти  неузнаваем.  Он  приставал  ко  всем,  но  больше  всего  конечно  к  женщинам,  неожиданно  обнимал  их,  и  тянул  танцевать. Когда  они  от  его  неожиданностей   взвизгивали,    он  поздравлял  их  в  шутливой форме  с Новым  годом.  Расслабился  и  главный  инженер.  Подошёл  к  Евгению  и   заговорил:
« Я  знаю,  как  ты  ко  мне  относишься.  Давай  не  вспоминать   то,  что  случилось  когда-то  на  работе.  Если   тебе   что-то  надо   подходи  ко  мне  запросто.»
Евгений  посмотрел  на  его  развеселённый   вином  и  танцами  вид  и  не  поверил.  Слишком   уж  был  он  пьян,  чтобы  давать  полный  отчёт  своим  словам.  Назавтра  он  будет  другой,  и  по - другому  будет  вести  себя.  Запросто  подойти  и спросить  о  чём-то  можно  только  сегодня.  И  Евгений на  это  ничего не  сказал.  Почти  весь  вечер  Владик  крутился  возле  Ленки. Танцевал  с ней,  а  затем  вызвался  её  провожать.  Она  согласилась,  но только  до  остановки,  а  не  так  как  он  хотел, - до дома.  Там между  ними произошёл  разговор  сущность  которого  знали  только  они,   и  после  которого  он  стал  сдержаннее  относиться  к  Ленке.  После  Нового  года  ушёл  на   прежнее  место   Пинашин.  Он  получил  то,  что  хотел, - запись  в  трудовой  книжке  о  работе  конструктором  первой  категории,  и  с  нею  возвратился  назад,   конструктором  первой  категории.  Кончились  его постоянные  споры  со  Стукаловым,  которые  иногда  приобретали  затяжной   и  трудноразрешимый  характер,  которые  уже  порядком  всем  надоели.  И  Пинашину  первому.  В  бюро  стало заметнее  тише.  Затем  последовала  потеря  побольше.   В   один  из  дней  все  узнали,  что  из  бюро  уходит  Стукалов.  Это  было  полной неожиданностью.  За  время  работы  в  бюро  к  нему   так  привыкли ,  что  его  уход  был  сродни  уходу  близкого  человека.  Все  думали,  что  Стукалов  доработает  здесь  до  пенсии.   У  Евгения  со  Стукаловым  не  было  особо  тёплых  чувств,  особенно  на  первых  порах,  когда  Евгений  хотел  иметь  своё  мнение  и  отстаивать его.  Стукалов  же  заставлял  всех  поступать  так,  как  он  думает,  и  во  многом  их  мнения  не  совпадали.   Евгению   казалось,  что  он  слишком  ограничивает  его  свободу,    превращая   в  податливого  и  послушного.  Евгений  осознавал,  что  какой-нибуть  из  конфликтов  мог  стать  последним,   и нужно   будет  искать  себе  другую  работу,  поэтому  он   шёл  на  компромиссы  со  своими чувствами,   и   не  и  мог  поступать  как  совершенно  независимый  человек.  Впрочем,  Стукалов  был  достаточно  демократичный  начальник,  как  считали  все.   После  долгого  пребывания  вместе,  резкие  грани  между  Евгением  и  Стукаловым  стёрлись,  и  тут  вдруг выяснилось,   что  он  уходит.   Стукалов разводился  с  женой.  Это известие    удивило  Евгения.  Он   плохо  представлял  себе,   как  можно  прожить  с  человеком  двадцать  семь  лет  вместе,  вырастить двух  дочек  и  уже  на  пятьдесят  третьем  году  жизни   развестись.  Он  стал   для  неё  и  неинтересен  и  стар.  Гораздо  интереснее  оказался   молодой тридцативосьмилетний  музыкант,  и,   она  будучи  сама  музыкантом  бросила  своего  стареющего  мужа.  Эта  история  тянулась  уже  долго,  просто  никто  о  ней  не  знал.  Стукалов  уезжал  жить  в  другой  район  города,  где  теперь  собирался  снимать  квартиру.  Это после  того  как  он  уже  год   ремонтировал  свою  квартиру и  надоел   всем  своими  рассказами   о  ремонте.  А  отремонтировав  её,   должен  был  съехать  как  истинный  джентльмен.  Стукалов  был  не  тот  человек,  который  поддаётся   депрессии   и  унынию.  Уже  через пару  месяцев  он  нашёл  себе  новую  подругу  жизни.  Она  как  раз  жила в  том  районе,  куда  он  переезжал.  Ездить  в  другой  район  на  работу  ему  было  неудобно,  поэтому  он  уходил  из  бюро.  В  общем,  в  какие-то  пару  месяцев  всё  поменялось  в  его  жизни.  Прощание  было  недолгим,  но  трогательным.   Все  стали  выражать  свои  чувства,   как это  бывает  в  подобных  случаях,  вспоминая  всё  хорошее,  что  было  и   сожалея   по  поводу  расставания. 

                10.


Сразу  же   возник  вопрос  кого  назначат  начальником  бюро  вместо  Стукалова.  В  конце  концов  выбор  руководства  отдела  пал   на  инженера-конструктора  первой   категории  Теплицкого.  Ему  недавно  исполнилось  сорок  лет.  Он  очень  требовательно  и  даже  щепетильно  относился  к  работе  и  был  страстным  и  горячим  в  проявлении  своих  эмоций.  Своё  мнение  он  считал  единственно  правильным  и   отстаивал  его  с  пеной  у   рта.  После  ухода  Стукалова  из  бюро,   Лёва  тоже  недолго  оставался  в  бюро. Он  почувствовал,  что  при  новом  начальнике   в  значительной  степени  теряет   свой  статус.  Часто   из-за   разности   взглядов  возникали  разногласия  по  многим  вопросам,  он   чувствовал  давление  на  него   со   стороны    нового  начальника,  и поэтому  решил,   не  усугубляя  обстановку  перейти  работать  в  цех.  Своё  решение  он  объяснял  так:
« Знаешь,  коллега,  я  человек  не  отделовский.  Я  больше привык в  цехе  работать.  Мне  это  ближе.»
Кончилось  время,  когда собравшись  в  курилке  втроём:  Юрка,  Лёва  и  Евгений    горячо  обсуждали   всё:  от производственных  вопросов,  до  музыки   БИТЛЗ  и  любви. 
« И  ты  смог  бы  отдать  сто  рублей  сразу  за  все пластинки  БИТЛЗ?» - удивляясь,  спрашивал  Юрку  Евгений,  зная,  что  у  него  только недавно  родился  второй  ребёнок, - мальчик, -  и  деньги  ему  очень  нужны,  а  на  зарплату конструктора  не разгуляешься.  Его  жена  получала  больше,  работая  в  каком-то  магазине.
« Конечно,  смог  бы,»-  не  задумываясь сказал  Юрка,- « И  Лёва  тоже  мог  бы.»
Лёва  утвердительно  кивал   головой.  Юрка  относился  к  тому  типу  людей,  у  которых  нет  внутренней  установки  во  что  бы  то  ни  стало  зарабатывать  деньги,  какими  бы  умными  они  не  были. 
«Главное  не  то,   какие  кастрюли  покупать,  а  то,   что  есть  в  этих кастрюлях.»-  сказал  он  как-то,  когда  женщины  обсуждали  посуду,  которую  видели  накануне  и  которая  разыгрывалась  по  лотерее.  К  этому  времени  посуду  как  и  одежду  или  обувь  уже  нельзя  было  найти  в  магазинах, и  их   разыгрывали  в  лотерею  на  работе.  На  завод  она  поступала  по  бартеру,  то  есть  в  порядке  обмена  на  его   продукцию,  по  безналичному  расчёту,  потому  что  стали   возникать  проблемы  с  наличными  деньгами  и  стали  торговать по  обмену.  По   бартеру  получали  и  разыгрывали   в  трудовых  коллективах   лотерею    на   женскую  и  мужскую  одежду,  обувь  и  т.д. Евгений  тоже  участвовал  в  этих  розыгрышах,  и  ему  два  раза  повезло.   В первый  раз он  выиграл  очень красивые,  из  настоящей  кожи  немецкие  туфли, во  второй раз  модную  тогда  «жманую»  болгарскую  куртку.  Он  её  взял  несмотря  на  то, что  рукава  у  неё  были  короче  чем   было  нужно.  Позже   всё  же  продал  её  на  рынке  почти  по  той  же  цене, по  которой  купил. 
В  курилке  обсуждались  все  вопросы,  в  том  числе  говорили  о  любви  и  женщинах.  Однажды  Лёва  вспомнил  свои молодые  годы,  когда  он   до  армии  работал  на  заводе  во  вторую  смену.  Он  вспомнил,  что  в  одну  их  таких  смен  он занимался  любовью с  какой-то   молодой  крановщицей    прямо  на  скатке  нетканного  материала.
« Вот  каким  хулиганов  я  был.   Но  делалось  всё  с  большим  удовольствием.», - заключил  он  свой  рассказ. 
В  курилке  разговаривали  и  о  начальстве,  в  том   числе  и  о  главном  конструкторе.  Всякий  кто  его  видел,  обратил  бы  внимание  на  то,  что  несмотря  на хорошие  деньги,  которые  он  получал,   ходил  на   работу  в  старом,  поношенном,  сшитом  не  меньше  чем  двадцать  лет  назад  плаще.  Но  под  ним  был   вполне  приличный   костюм.  Когда  он  шёл  по улице, то  был  совершенно  сер  и   неприметен.   Евгений  сразу  обратил  внимание  на  эту особенность  бывшего  секретаря  парткома,  и  как-то  в  курилке  сказал  об  этом.  Его  поведение  было  похоже  на  мимикрию  в  живом  мире, -  умение  слиться  с  окружающей  средой. 
«Ну  и  что,- сказал  Юрка  на  его  слова, -  зато  у  него  дома  всё  есть.  Может  он  боится  привлечь  внимание  грабителей. А  вот  мы  с  Лёвой  будем  до  пенсии  ледяные  горки  делать,  и  проходим  в  новых  костюмах  конструкторами.»
Когда  появился  Владик,  то  по  нему было видно,  что  он  относился  к  их  разговорам  и  рассказам,  как  большинство  молодых  к  рассказам  и  разговорам   людей  на  много  их  старше. Для  него они были  уже  патриархи.  Молодые  считают  себя   и  своё  поколение  самыми  умными   из  когда-либо  живших,  как  будто  вся  история  начинается  с  их  появления.  Он  принимал  их  самокритику  за  их  слабость,  считая  себя  человеком,  у которого  все  перспективы  впереди.  Считал,  что  сможет  достичь   больше  чем  они,  патриархи  и  неудачники,  у  которых  почти   всё   уже   позади.    И  это  несмотря  на  разницу  в  возрасте  каких-нибуть  двенадцать - пятнадцать  лет.  А  с Евгением  и  того  меньше – восемь лет.  Конечно,  они понимали,  что  этот  максимализм  свойственен  для  всех  идущих  сзади  поколений,  но  Лёва всё  же  однажды  не  вытерпел  и  сказал:
« Ты  не  думай,  что  мы  все  такие  пропащие  здесь  собрались.  Мы  каждый  по-своему  талантливый  и  перспективный.  Были  и  остаёмся. »
Вскоре  Лёва  ушёл  работать  заместителем  начальника  по  подготовке  производства  в  цех.  Там  он  проработал  года  полтора - два,  пока  в  1992  году   поняв  бесперспективность  жизни   впроголодь  с  двумя  детьми   в  России,   когда   инфляция  совершала  безумные  скачки  в  сотни  процентов,  уехал  в  Израиль.  Позже  доходили  слухи,  что  так  он   там неплохо  устроился,   работает каким-то  начальником. 
Юрка  был  человеком  другого  склада  характера,  более  мягкий  и  нежно   устроенный,  напоминавший  воспитанного  в  комнатных  условиях  английского  денди,  поэтому  не  был  способен  на  стремительные  решения  и   резкие  изменения   жизни,  как  и  Евгений.

                Глава  VІ.

                1.

Но  всё  же  самым  существенным  событием  происшедшим  в жизни  Евгения   стала  неожиданная  болезнь  его  матери.  Это  произошло  через    несколько  недель  после  начала  1990   года.  Она  заболела  неожиданно. И  раньше  она  жаловалась  на  боли в  суставах  рук  и  ног,  но  каждый  день  ходила  на  работу.  Однажды,  в  одно  февральское  утро,   встав  с  постели  почувствовала  слабость  во  всём  теле   и поняла,  что  не  может  идти  на  работу  и  работать  там  целый  день.  Она  обратилась  в  областную  больницу,  где  работала .  Если  бы она  не  работала  в  больнице,  и  её  не знали,  то  с таким  симптомами  как  у   неё  ей  вообще  бы не  дали  больничный  лист.  Но  так  как  все  её знали, то больничный  лист  дали  вначале  на  две  недели  и  направили  на  обследование  и  сдачу  анализов.  Она  прошла  все  необходимые  обследования,  но  никаких  существенных  отклонений  от нормы,  говорящих  о  нарушении   здоровья  обнаружено  не  было.  Тем  не  менее,  она  чувствовала  себя  плохо.  Но  ещё  больше  настораживало  и  расстраивало  Евгения  то  обстоятельство,  что   она  считала  свою болезнь  проявлением  порчи,  которую  сделала  ей  их  соседка,  жившая  этажом  выше.  Незадолго  до  этого  она  заходила посидеть  к  ней,  и  присела  на  несколько минут  на  кровать,  рядом  с  матерью.  Они  о  чём-то  поговорили,  и   она  ушла.  Через  два  дня  мать заболела.  Так  вот, -  она  считала,  что  во  время  этого  разговора  соседка  насыпала  на  кровать  зелья.  Зачем?  Просто  из  зависти,  что  они  хорошо  живут,  так  как  сама  эта  соседка   с  тремя  внуками,   росшими  без  отца,   жили  значительно   хуже.  Это  стало  для  неё  навязчивой  идеей,  формой  существования.  Первые  недели  она  не  сходила с  кровати,  у  неё  кружилась  голова  и  была  слабость.  Просто  неизвестно  как она  добралась  до  поликлиники.   Врачи  говорили  ей,  что  она  не  так   плохо  себя   чувствует,  как  больше  пугается  своего  состояния.  Видя,   что  врачи  ничего  путного  о  её  болезни  сказать не  могут  она  откуда-то  узнала  адрес  бабки,  которая  лечит  от  сглаза  и  порчи.  Бабка  жила  в  посёлке  Чичково,  что  находился   в  двадцати   минутах  езды  от   города  на  электричке  в  сторону  Навли.   Прошло  две  недели,  но состояние  её  не  улучшалось.  Ей  продлили  бюллетень  ещё  на  две  недели,  но  по  их  истечению  она  по-прежнему   чувствовала  слабость  и  не  могла  работать. Больше  чем   на  месяц  при  непонятной  болезни   по  действующему  закону  никто  продлить  больничный  лист  не  мог,  и   его  закрыли.  Она  взяла  месяц  отпуска,  и  в  течение  этого  месяца,  как  только  ей   казалось,  что  становится  лучше   отправлялась  в   Чичково,  к  бабке.  Прошёл  и  этот  месяц.  Нужно  было  выходить  на  работу.  Но  она  всё  говорила,  что не  может  работать. Следовательно,   нужно  было  рассчитываться  с  работы,  никаких  других  вариантов  не   оставалось.  Поэтому  она  рассчиталась  с  работы.  На  какие  бы  средства  она  жила   оставшись  без  работы   неизвестно,  если  бы   не  сбережения,   по  крохам  отложенные   на  чёрный  день.  Снимая   сбережения,   они   жили   все  те  месяцы,  что  она   не  работала.  Зарплаты  Евгения  на  двоих   им   бы  не  хватило.  Евгений  не  мог  запретить  ей   поездки  в  Чичково,  потому  что   она  тратила  заработанные  ею   раньше  деньги,  и  потому  что  после  этих  поездок    она   говорила,   что   ей    становится  лучше, - чисто  психологический  самообман.  Бабка  давала  ей  воды,  и  она  её пила и  брызгала  по углам  в  подъезде,   пугая   Евгения,   своим  маниакальным  стремлением  лечиться  у  бабки,  пить  её  воду  и  брызгать  углы в  подъезде.  С  нормальной  точки  зрения  её  поведение  становилось   не  адекватным.  Болезнь  продолжалась  почти  год,  и  за  это  время  сберкнижка  похудела  на  тысячу  двести  рублей.  Все  планы  Евгения  по  приобретению  новых  вещей  были сорваны.  Часть  выплачиваемых  денег  за  дорогой  магнитофон, который  был  куплен  незадолго  до  болезни  в  кредит,  пришлось  возвращать  единовременно,  сняв   деньги  с  книжки.  Так    начинались   трудные  времена  в  жизни  Евгения,  которые  продолжались  восемь  лет,  и  после  небольшой  передышки  снова  наступили  тяжёлые  испытания.  Они  совпали  с  тяжёлыми   экономическими  временами  испытаний  в  стране.  Единственным  средством  чтобы  как-то   уйти   от тяжёлых  будней,   забыться   от   нелёгкой    жизни  оставались  для  него  занятия  спортом,  стихи  и  ночь.  В  них   он   находил   свободу,  постоянство,  неизменность.  Каждую  весну  можно   любоваться  нежностью  ночью.   Снова  зацветут  черёмухи,  яблони  и  каштаны.   Кусты  сирени   подарят  кипучий  цвет.   Лето  снова  будет  начинаться  со  знойного  аромата  капризного   жасмина.  В  котором  есть  трепет  любовных  нег,   какой  бы  холодной  и  снежной  не  была  прошедшая  зима.  Чувство  неиссякаемости  жизни,  её  великолепия  и  величия,  которое  мы  часто  не  замечаем  как  слепые,   теряющееся  за  нашими  нуждами  и  гонкой  за  чем-то  другим  по  жизни,  напоминающая  гонку  зашоренных  лошадей .   Только  живое  слово, -  слово  свободного   стиха,  вместе  с   нежной,  таинственной    ночью  дают  то,   что   подсказывает  ответ  на   вопрос: « Как  жить.»  Они  тайный  советник  и  точка  постоянства,   дававшие  возможность  сказать  себе,   что  в   своём   постоянном   ощущении  их  красоты  таится  смысл  жизни.
Он  жил  в  эти   тяжёлые  годы   мечтой  и  надеждой  на  лучшее,  упованием  на  то,  что   как  весной  оживает  природа,  так   вдруг  изменится  и  его  жизнь  благодаря  его стараниям,  может  быть  благодаря  его изобретениям,   что  в  его жизни всё   пойдёт  к  лучшему.  Он  жил  как  жили  многие   тогда   в нашей  стране,  но  жил  лучше  их,  потому что  у  него  была   своя    земля,  свой   «Голубой  Иордан».

                2.
 
Болезнь  матери  продолжалась  почти  год.  Но  и   после  того  как  она  вышла  на  работу  всё  равно  продолжались  поездки  в  Чичково.  Она  обрызгивала   оттуда   привезённой   водой  себя  и углы   в  подъезде,  что  тревожило   Евгения,  но   он  ничего  не предпринимал,  да  это  бы  было  бесполезно.  Она  бы  его  не послушала.  Никто  никогда  не  помогал  ему  на  пути  становления  в  жизни,  ни  когда  он  учился в  школе,  ни  когда поступал  в  институт,  ни  после  института  устроиться  на  хорошую,  престижную,  денежную  работу,  кроме  одного раза,  когда  он остался  без  трудовой  книжки.  Напротив  находились   люди,  которые  препятствовали  его   усилиям.    Только  мать всегда  помогала  ему  в  меру своих  сил.  В  школе,  когда   его    возненавидела  классная  руководитель  и  вывела  по  своим  предметам  алгебре  и  геометрии  тройки,    написала  отвратительную  характеристику,  чтобы  испортить  его  будущее;  и  в  институте  выбраться  из  дурацкой  истории  на  втором  курсе,  и  после  института,  когда  он  оказался  без  трудовой  книжки.  Она  помогала  не  только   прямым  вмешательством  в  ход  дел,  но  и морально.    Когда    ему  казалось,  что  он    зашёл   в  тупик,  из  которого  нет  выхода,  и  он   готов   идти  в  разнос, она  говорила ему  те слова,  которые  заставляли  остановиться  и  сказать  себе:
« Это  далеко  не  тупик.  Нужно  успокоиться,  смириться  и  принять  то,  что  случилось.  Поставить   точку,  и  начать  заново,  забыв  про  огорчения  и  неудачи.»   Он   знал,  что   кроме  мамы  такого    другого  близкого  человека  у  него   никогда  не  будет.  Родственники  их  жили  обособленно, особенно  это  стало  заметно  в  последнее  время,  хотя  и  раньше  не было  по-настоящему  близких  людей.  После  того  как умер отец  Евгения,  когда  ему  было  тринадцать  с половиной  лет, родственники  его  отца  некоторое  время  приезжали  к  ним   по  старой  памяти,   а  потом  стали приезжать  всё  реже  и  реже,  пока  вообще  исчезли  из  его  жизни.  Может  это  было  вызвано  тем,  что  Евгений  и  сам  не  стремился  поддерживать родственные отношения,  и никогда  не  ездил  к  ним  с  визитами .  Вначале  он  был  занят   устройством своей  жизни,  учёбой  в  институте,  и  родственники  в  это  время ему  были  неинтересны.  Приезжать для  того  только  чтобы  навестить  их   и  посидеть  у  них   он  считал   не  нужным  занятием. Его  родня  некоторое  время   всё   ещё  собиралась  вместе,  но  только  на  Пасху,  на  кладбище,  на   могиле  его  отца  и  бабушки.  Так  продолжалось  лет  восемь  после  их  смерти.  Потом  умер  муж тётки,  сестры  отца,  и  бабушка  Анна,  мать отца.   На  могилу,  на  Пасху  перестали   приходить  родственники  отца.  Родственные  отношения с  ними окончательно  разорвались.  Может   это  произошло  ещё  и   потому, что  он  с  мамой  не  приехал  на  похороны  бабушки   Анны,  матери отца,  и  их  родственники  обиделись  на  это. 
Бабушка Анна   никогда  не питала  к  нему   тёплых  чувств.  Ещё  ребёнком,  он   никогда  не  жил  у  неё  в  деревне  на  каникулах. Она  казалась  ему  скупой  на  нежные  чувства.  С  самого  раннего  детства  он  привык  к  другим  бабушкам  Паше  и  Фёкле ,  родственницам  матери,  которые его  постоянно  баловали   чем  могли,  и   очень  любили.  Они  были очень  простые  люди,    дозволявшие  ему   всё,  что  он  хотел.  Трудно  было  ожидать  от  бабушки  Анне, которую  не  случайно  за  переменчивость  характера   называли  в  деревне  «Погодой»  любви  к  нему.  Он   редко  приезжал  к  ней,  и  никогда  не  оставался  на  каникулах  жить  в  деревне,   чувствуя  её  нелёгкий  характер. Она  относилась  к  нему  как не  к  своему   внуку.  Своими  для  неё  были  дети  другого  сына  и  дочки.   После  того,  как  она  продала  дом  и  переехала  в  город,  деньги  от продажи  дома  она  разделила  между  детьми  дочки  и сына.   Евгению   ничего  не  досталось.  Но  он  ни  сколько  за  это  на  неё  не  обиделся,  потому  что  и  сам  считал  себя   не  своим   для  неё.  На  этом  родственные  связи  с  родственниками  со  стороны  отца   оборвались,  и  только   иногда   сестра  отца, -  тётка  Нина,    приезжала    посудачить  в  гости  к  матери.  Когда  Евгений  случайно  встречал  кого-нибуть  из  них,  то они,  как  и он  приглашали  друг  друга   в  гости,  но  никогда  не  приезжали .
Родственники  матери  были  немногочисленны: сестра Валентина  и  два  брата,  старший   Виктор  и  младший  Александр.   Отношения  между  семьёй  брата  матери  и    ими   складывались  довольно  тёплые   и  родственные, тем  более,  что  они  жили  по  соседству,  в одном  доме,  в  соседних подъездах.  Часто  заходили  просто  так,   или  приходили  в гости  на  праздники.  Затем  им  дали  квартиру  побольше,  и  они  переехали  в  другое   место,  но  недалеко,  примерно  в   километре  от  прежнего  жилья.  Отношения  по-прежнему  оставались  тёплыми.  Когда  возникли  трудности   со  всем  необходимым  в стране,  и   ввели  карточную  систему,    ходить  в  гости   стали  намного  реже.  Все  как  бы  закрылись  в свою  скорлупу  и  отделились  больше  друг  от  друга.  Она  была  поваром   в  столовой,   и  ей  было  проще  достать  продукты  питания.    Делиться  с  кем-то  не  хотелось,  а  ходить в  гости  с  пустыми  руками  при  такой  работе  было неприлично.  Даже  в  более  светлые  времена, когда родственные  отношения казались  очень  неплохими,   она   была   скупа.    Принося  с  работы   продукты  питания  и  молоко   в  таком  количестве,  что  часто   его  некуда  было  девать,  она  оставляла  его,  пока  молоко  не  скисалось.   И   даже  простоквашу    никогда  не  предлагала,   пока  простокваша    не   начинала   плохо  пахнуть,  и  её  нужно  было  выбрасывать.   Теперь,   когда  в  стране  были  трудности  со  всем  без  исключения,  а   она  сидела  на  золотом  месте,  жадность  её   только  возросла.   У  неё  по-прежнему  дома  стояли  продукты:  холодильник  был  полон,  шкафы  забиты  консервами  и  крупами, часть  принесённого  хранилась  даже  под  кроватью.  Теперь,  приходя   в  гости,   она   приносила  что-то  совершенно  незначительное,  или  то,  что  сами  не  хотели  употреблять,  или  то, срок  годности  чего  был   критический.  Но  это  были  единственные  близкие  родственники,   и  на  это   не  обращалось  много  внимания.  Когда  мать  Евгения  не  болела,   она часто  сама  ходила  в  гости  с  подарками  для  детей;  не   для  того,  чтобы  что-то  взять,  потому  что  им  хватало  всего  необходимого,  а  просто  чтобы  поддерживая  родственные  отношения ,  по-родственному  посидеть  и  поговорить   о  том,  о  сём.   Домой часто    возвращалась   разочарованная,  потому  что  в  её  присутствии,  они  как  будто  специально  начинали   выяснять отношения  между  собой,  скандалить,  высказывая  друг  другу  разные  недовольства.  Изредка  они  приходили   сами  в гости.  Когда  же  мать  заболела,  в  самое  неподходящее  для  этого  время  и  долго  не  ходила  на  работу, был  дефицит  денег,  и  по  состоянию здоровья  она  не  могла  часто  ходить к ним.   Они  тоже  стали  намного  реже  приходить.  Особенно  изменилось отношение  брата.  Теперь, в  трудные  экономические  времена,  когда  продукта  питания  были  по  карточкам,  и  Евгений  с  матерью   на  них  жили,  неоткуда  было  их  взять  со стороны,    холодильник  у  семьи  брата  был  всё  так  же  забит  до  отказа.    Когда  Евгений  с  матерью  стали  жить  скромнее,  экономя  средства,  и  не  могли   себе  позволить  организовывать  столы  с  водкой  и  закуской   по  случаю  его  прихода  как  раньше,  он  стал  ходить  меньше.  Зачем   надо  было  куда-то  ходить,  если   все  полки  у него  дома   забиты  дармовой  едой,  а  на  водку  или  самогон  он  мог  найти  колым,  о  котором  не  знала  жена.  За   время  её  болезни,  которая  продолжалась  год,   он   однажды   пришёл  навестить  больную,  но   не  принёс  для  неё  хотя  бы  сто  грамм  конфет.   Да  и  не  в  конфетах   дело.  В  тот  единственный  раз,  когда  он  пришёл  к  ним  в  гости,  он  был   не  трезв,    близко   к  средней  степени  опьянения.   Запах  спиртного  чувствовался  далеко  от  него,  как  и   запах  пота  от  носков.  Он  начал   доставать  деньги  из  кармана и  хвастаться,   сколько    зарабатывает  за  месяц   на  работе  и  колыме.  Евгению  совершенно  мерзко  было  видеть  это  зрелище,  оно  отвращало  его  от   желания  о  чём-то  с  ним  говорить  и  поддерживать  родственные  отношения.  Кроме  того  у  дядьки  Евгения  было   всегда  скрытое  чувство  зависти,  которое  иногда  проявлялось,  из-за  того,  что  у  Евгения  было  высшее  образование,  а  он  вынужден  был  каждый  день  работать  по  локоть  в  грязи.  Однажды,  он  даже  сказал:
« Ты  тоже  инженером  всю  жизнь  не  проработаешь.»
Он  завидовал  Евгению,  когда  у  него  появлялась  какая-нибуть   на  то  время  дорогая  вещь,  которой  никогда  не  было  у  него.  Он   плохо скрывал  свои   чувства,  и  Евгений  знал  о  них.  Это  был  тот  случай, когда  близкие  по  крови  люди  были  совершенно  разные,  с  разным  отношением  к  жизни.  И  иногда  более  чужими  и  враждебными.  чем  просто не  связанных  родственными  связями  люди.  Это  можно  было  объяснить  тем,  что   у   дядьки  Евгения  постепенно  выработался   алкогольный  синдром, в  результате  которого  личность  его   сильно  деградировала,  а  деньги,    которые  он  зарабатывал,  не  задерживаясь  уходили   на   выпивку.  Раньше  он  был  другой  человек.  Об  этом  говорили  все,  кто  его  знал. У   матери   Евгения  был   ещё   старший  брат  Виктор.  После  развода  с  женой  он  уже  несколько  лет  жил  в  общежитии.  Жизнь,  которою  он  жил  была  всегда  своеобразна  и  плоха.  Был  ли  официально оформлен  развод, - неизвестно,  скорее  всего,  нет.  Но  последние  годы  он  жил  отдельно  от  неё,  а  небольшие  деньги  которые  зарабатывал,  отдавал   на  дочку.  Дочка  жила  с  матерью.  В  нём  самом  они  не  нуждались,  но  деньги  брали.  Она  всю  жизнь  не  нуждалась  в  нём,  даже  тогда,  когда  жила  с  ним  вместе.  Что  их  связывало  непонятно.  Скорее  всего,  его  зарплата.  Время  от  времени  она  находила  себе  любовников,  и  почти  не  скрываясь,  гуляла  с  ними.  Когда  он  узнавал  об  этом,  то  устраивал  с  ней  драки.  В  драках  должно  бы  было  доставаться  больше  ей  за  её  неверность,  но   неизвестно  кому  ещё  больше  в  них  доставалось. Один  раз  семейная  разборка  закончилась  тем,  что  он,   не  справившись  с  ней,  но  желая  нанести ей  какой-нибуть  ощутимый  ущерб   начал  бить  топором  мебель,  и  кое-что  из  мебели  разбил.  Она  вызвала  наряд  милиции  и  посадила  его  на  пятнадцать  суток.  На  этом  их  семейная  жизнь  не  закончилась,  а  продолжалась  ещё  несколько  лет,  в  течение  которых  она  успела  отправить  его   лечиться  от  алкоголизма  в  ЛТП ( лечебно-трудовой  профилакторий).  Знавшие  его  говорили,  что  если  бы  у  него  была  другая  жена, - тихая  и  скромная  женщина,  а  не  гулящая  и  пьющая,  то  у  него  бы  была  другая  жизнь.  Сам  он  был  тихий  и  скромный,  главным  недостатком  которого  было    желание  изредка   выпить,  но  никогда  не напивался  вдрызг,  и  не  пропивал   заработанные  деньги.   Вторым  недостатком   его  было  то,  что  он  был  недалёкий  человек.  При  уважительном  к  нему  отношении  ничего  подобного  тому,  что  с ним  случалось,  не   случиться   бы.   Но  в  его  жизни   всё  повернулось  не  по  благоприятному  сценарию.
Единственным  человеком,  который   продолжал  поддерживать отношения,   была  сестра  матери  Валентина. Регулярно   приезжала  одна  она  навестить  сестру,  и  в  силу  своих  возможностей   помогала  им.

                3.

Евгений  всегда  хотел  подняться  над  этой  средой,  вырваться  из  неё,  чтобы  не  стать  одним   их  спившихся  слесарей,  или   не  увязнуть  в  рутине  постоянной,  ежедневной  работы,  за  которой не  видна  настоящее  в  жизни.  В  своём   отношении  к  жизни  он  ощущал  себя  давно  выше  среды,  из  которой  хотел  вырваться,  но  это  ничего не  значило.  Если  бы  он  остался  в  ней,   и    каждый  день сталкивался со  спившимися  слесарями,  грубым  произволом  начальства,  грязными  мыслями,  словами  и  поступками,  то  кто  знает,  сколько  бы  он  смог оставаться  отстранённым  от  этой  среды,  и  как  долго  мог  бы противостоять,  чтобы  не  засосало  его  туда,  и  не  постигла  бы   участь   дядек.  Поэтому  он  так  неистово боролся  за  себя,   когда  определялась  его  взрослая   жизнь. 
Как  только  заболела  мать,   он   снова   столкнулся   с  трудностями материального  существования.  К  этому  времени  в  ходу  уже  были  продуктовые  карточки,  по которым  каждому  полагалось  в  месяц   по  три килограмма  мясных продуктов,  два килограмма  сахара,  два  килограмма  круп,  мыло  и  моющие  средства,  и  бутылка  водки.  Но  и  за  этими, полагающимися  по  карточке  продуктами нужно  было  стоять  в  очереди.  За   продуктами, которые  были  не  по  карточкам, -  за  хлебом  и  молоком, - очереди  были  ещё  больше.  Кто-то  срывался  в  таких  очередях  и  горестно  вздыхал : « Дожили  до  коммунизма.»  И  здесь  очередь  начинала  ругать  нынешних  и  прошлых  руководителей.  Мнений  как всегда  было  столько,  сколько  людей  в очереди  и  ни  к  какому  окончательному  заключению   такие  разговоры   не  приводили.
Евгений  вдруг  почувствовал, что  начинаются  сбываться  слова   из  стихотворения  написанного  много  лет  раньше:
   « Мы  легче  все  стараемся  нести  своей  Голгофы  крест,
      Который  саами  взяли  или  нам  ссудили,
      Чтоб  с  ним  однажды  умереть  вовек,
      И  больше  не  отряхивать к  нему  приставшей  пыли.»
Слова  оказались   пророческими.   Всё  яснее  и  яснее  для  него  становилось,  что  таким  голгофским   крестом    от которого нельзя  отказаться  для  него  становится  мать.  Это   во  многом  интуитивное  предчувствие   становилось  всё  более   явным.  Он  не мог  отказать ей  в  желаниях,  даже  тех,  которые  казались совершенно  бессмысленными.  В  это  время  почти  ежедневно по  телевизору стали  показывать  разных людей,  которые называли  себя  экстрасенсами,  шаманами  и колдунами,  лечащими   от  всех  недугов  телесных  и  духовных,  от сглаза  и  порчи,  от  венца  безбрачия  и  делающих  заговоры  на  любовь  и  деньги.  Это  были  и  экстрасенс  Кашпировский,  и   лекарь-манипулятор  Алан  Чумак,  и  колдуны   Лонго  и  Тарасов.  Кашпировский   уже   проводил   сеансы  по телевизору  по  обезболиванию   без наркоза  хирургических операций  и  сеансы   воздействия  на  зрителей  по  излечению  разного  рода  болезней.  Каждый  новый раз он  демонстрировал  всё  новые  стопки   писем,  которые  к  нему приходили   со  словами  благодарности,  в  которых  говорилось  как  он помог  людям   излечиться  от  болезней,  которыми они  болели  длительное  время  и   смогли  вылечиться  только  благодаря  ему.  Евгений  сам  попробовал  поучаствовать в сеансе,  который  проходил  по телевизору  и  на  себе  почувствовал,  что  действительно  есть  какое-то  воздействие.  Во  время сеанса  он  был   возле  телевизора один,  а  мать выходила  из  комнаты,   опасаясь  оставаться  перед  телевизором. В  один  из таких  сеансов  Евгений  почувствовал,  что   его  тело  начинает  становиться  как  бы  ватным,  и  что-то  внутри  начинает  распирать  вверх.  Это   состояние  было  близко  к  потере  сознания.  Он   нашёл  в себе  силы  быстро  выключить  телевизор .    У  некоторые  же  во   время  такого  сеанса  происходили  у себя  дома  происходили  неприятности.  Говорили  что  какая-то  девушка  во  время  сеанса  Кашпировского   впала  в  кому,   и  её  никак не  могут  из  неё  вывести.   Евгений  попробовал  прослушать сеанс  с  записанного  на  магнитофон  голоса  Кашпировского,  и  снова  возникли  неприятные ощущения.  Было  ли  это  психологическое  или  действительное  воздействие  непонятно,  но  больше  сеансы  он  не  повторял.  Чумак  заряжая  «воду  и  крэмы»,  как  он  говорил,  лечил    ими  от  множества  болезней.  Это  было  более  безобидное  занятие.  Лонго  демонстрировал  сеансы  по  частичному  оживлению  мёртвых  тел,  лечил  сглаз  и  порчу.  Тарасов  был  универсальный  колдун,  тоже  обещающий  много  чудес.  Он  изгонял  бесов,  и  делал  всё  тоже  что  Лонго,  но  намного  лучше  по  его  словам.  Вот  именно  он  то и стал  тем  человеком,  по  мнению матери  Евгения,  который  может  её  вылечить,  потому  что  она  считала  свою  болезнь  порчей.  Она    почти  каждый  день  напоминала   Евгению  об  этом, и  он  не  смог отказать  ей   в  её  желании.  Не  зная  его  адреса,  а  только  номер  почтового  ящика  они  отправились в  Москву.  Нашли  почтовый  ящик, но  на почте сказали,  что  адресу  его проживания  тоже  не  знают,  а  письма  раз  в  неделю  забирает   какой-то  человек. 
Пришлось  возвращаться  назад   ни  с чем.
Глядя  на  неё   Евгения  посещала  мысль  о  том,  что  у  неё  не  просто  самовнушение  своей  болезни  и своего  состояния,  а  что  её  состояние  связано  с  проявлением  настоящей  болезни,  связанной  с  нездоровой  наследственностью,  которая  с  возрастом    стала   всё  больше  проявляться.  Сестра   его  прабабушки  с   материнской  стороны,    когда  ей  было  уже  за  семьдесят  тоже  имела  проблемы  с  нарушением  памяти  в  связи  с  наступающим  старческим  слабоумием.  Но  мать  Евгения  была  ещё  не  старая  женщина,  ей   исполнилось  только  пятьдесят.  Возможно,  что  отрицательную роль   в  таком  раннем  наступлении   болезни   сыграла  её  работа,  и  то,  что  она  никогда  не   тренировала  мозг,   читая   газеты  или  книги.   

                4.

Жизнь  казалось  серой  и  мрачной,  особенно  на  фоне  тех  новостей,  которые  приносило  каждый  день  радио  и  телевидение, на фоне  того,  что  каждый  день  происходило в  стране.  И  во  всём,  что  происходило  чувствовалась  тревога, - тревожное  чувство  нарастающего  беспорядка  в  стране.
Евгений  часто  вспоминал  Лёву, который  пристал  к  берегам  иным,  то  что  он  говорил  раньше,  правда  по  другому  поводу,  но вполне  уместной   отнести  к  жизни  в  России  вообще:
« Пока  в  стране  бардак,  - мы  непобедимы.»
 Потому  что  такая  страна, -  непредсказуема,  а  значит  нельзя  логически  понять,  что  произойдёт  в  ней  в  следующий  момент.  Враг  просто  не  сможет  ничего  понять   и  просчитать  логические  ходы.  Давно  уже  было  сказано,  что  Россию  умом  не  понять.
По-прежнему  собирались  в  курилке  Юрка  и  Евгений  разговаривая  обо  всём.  Иногда  к  ним  подключался  Друян  или  Владик,  или  ещё  кто-нибуть.  Разговаривали  и  о  политике.  В  такие  минуты  Евгений  злился,  говоря  о  Горбачёве:
« И  этого  малахольного  мы  приветствовали.  Его  появлению  радовались.  До  чего  страну  довёл.»
«Сейчас  самое  надёжное  место  держаться  за  заводскую  трубу.»- утверждал  Юрка. 
Новый  начальник  бюро  был  человек  горячий  и  страстный  в  общении  с  людьми.  Как  человек  много лет проработавший  на  своей  работе,  которая для  него стала  способом  существования  и  смыслом  жизни,  он  был  большим  педантом,  уверенным  в  себе,  в  правоте  всех  своих   умозаключений,  и  был  готов  спорить  с  пеной  у  рта   даже  по  самым   мелочным  вопросам,  доказывая  свою  правоту.  Горячность  спорщика  и   горячность  в  отстаивании  своего  единственно  верного  решения   очень  раздражала  Евгения.  Недаром  и  Лёва  с  своё  время  с  уходом  Стукалова  и  приходом нового  начальника   Теплицкого  не  стал  с  ним   ломать    копий,  а  потихоньку  ушёл  из  бюро  в  цех.   Принципиально  в  работе  бюро  ничего  не  менялось,  новых  решений   по  выпуску  новой продукции,  или  по  внедрению  новых  технологий  не  разрабатывалось.  По-прежнему  производился  выпуск  старой  продукции,  которая  как  выяснилась  позже,   не  выдерживает  конкуренции  с  аналогичной  продукцией  других  предприятий.  Но  шуму  с  появлением  нового  начальника значительно  прибавилось.  Кроме  того,  у  него  было   одно  плохое  качество, -   он  был  человеком  злопамятным  и   имеющим своих  любимчиков.   Если  кто-нибуть  попадал  в его  чёрный  список,  то  надолго,  а  чаще. -   навсегда   в  категорию  нелюбимчиков.  Тогда  он  искал  во  всех  его  работах  мелочные  ошибки, раздувал  их  до  размеров  трагедии,  а  потом  выставлял  его  перед  начальством  неспособным  человеком.  Так  случилось  и  в  отношениях  между  Евгением  и  Теплицким.
Евгений   своей  душевной  простате  думал,  что  можно  запросто,  не  заботясь  о  последствиях  вести  свободные  дискуссии,  как  это  было  с  либералом  в  этом  отношении  Стукаловым,  который  позволял  их  иногда,  и   к   которым   он    привык,  работая  вместе  с  ним,   что  свободная  форма   выражения  мыслей   в  работе   останется  и  при  Теплицком .  Но  он  ошибся.  Став  начальником,  Теплицкий  стал  проявлять  диктаторские  качества,  и  с  ним  уже  нельзя  было  запросто  шутливо  переброситься  парой  слов  в  коридоре.  Если  он  говорил,  что  надо  сейчас  куда-то  идти,  нельзя  было  отложить  его   на  некоторое  время,   пока  не  закончил   выполнение  другого  задания,  а   нужно  было  выполнять его  распоряжение  в  точности,  не  откладывая  на  потом.  Как  конструктор  он  на  голову  был  выше  Стукалова,  но  как  человек  гораздо   хуже  его.  Он  относился  к  небольшим   неточностям  и  ошибкам,  которые  никак  не  влияли  на   качество  выполняемой  работы    как   к  большим  недостаткам. 
К  женщинам  он  относился  более  мягко  чем  к  мужскому  населению  КБ,  и  они  старались  угодить  ему  во  всём.  К  тому  же  он  был  дальним  родственником  Ленки.  И  если  Ленке  он  напрямую  подсказывал,  с  Юркой  обсуждал,  Тамаре  Дмитриевне  мягко  намекал,  и  она  поддакивала  и  соглашалась,  то  Евгения  он  чаще  всего  критиковал.  Евгений  не  имел  ещё  большого   опыта,  и  не  считал  себя  профессиональным  конструктором,  но  постоянная  критика   по  мелочам,  с  серьёзным  лицом,   без  хоть  какой-нибуть  доли  доброжелательности   его   раздражала,    и  между  ними  начали  вспыхивать  споры.  Один  раз  такой  спор  перерос  в  настоящую  ругань.  Отношения  между  ними испортились  и  приобрели  даже  зловещий  характер.  Некоторое  время  они  не  разговаривали  и  не  здоровались.  Очень  некстати  это  происходило  для  Евгения,  потому  что  везде  и  в  том  числе  на  заводе  начались сокращения,  и  новую работу  было  бы  найти  трудно.
Любимчиком   Теплицкого  был  Владик,  которого  он  учил  всему  и  открыто   готовил  к  продвижению:  вначале  на  более  высокую  категорию,  а  потом,  со  временем  «кто   знает,  может  быть  и  на  должность начальника  бюро.» 
« Что  там  у  тебя с  твоим  начальником  происходит?» -  как-то  спросил  Евгения  заместитель  начальника  отдела   доброжелательный  и мягкий  Бруй, - « Он  на  тебя  всё  бочку  катит.»
« Он  мне  не  начальник.» - ответил  тогда  ему  Евгений. 
Бруй  только  усмехнулся  и  сказал:
« Как!  Он  твой  начальник.»
« Нет,  он  мне  не  начальник.»- с  ещё  большей  твёрдостью  в  голосе  повторил  Евгений. 
« Ну  смотри,  смотри.»-  опять  усмехнулся  Бруй. 
Начались сокращения  и  в  конструкторском  отделе  товаров  народного  потребления.  В  список  сокращённых  попал    Евгений.  Но  практически  он  остался  работать  на  прежнем  месте,  потому  что  был  переведён  в  штатном  расписании  на  место  находящейся  в  декретном  отпуске   Аллы.  Теперь  она  стала  Горелова.  Евгений  чувствовал,  что  место  для  него  временное,  хотя  начальник  отдела  говорил  ему:
« Поработаешь  пока,  а  потом  может  быть она  не  выйдет.  И  останешься  на  этом  месте  работать.»
Но  Евгений  знал,  что  на  этом  месте  он  долго  не сможет  проработать  с  Теплицким.  Да  и  сам  перевод  на  место  Гореловой воспринимал  как  оскорбление.  Юрка  пожимал  плечами:
« Молодых  выгоняют.  Кто  работать  будет?»
Евгения  не  очень-то  расстраивала  возможность  уйти  отсюда,  и  он  был  к  этому  готов,  только  надо  было  найти  подходящую  работу.  И  ещё  он  хотел   использовать  сложившуюся  ситуацию  повыгоднее.  Он  давно  мечтал  приобрести  Библию,  и  вот  теперь  появилась  такая  возможность.  Напротив  их  бюро  была  комната  художницы  с  другого отдела ,  которая  была  верующей  и  состояла  в  протестантской  религиозной  организации.  Как-то  она  предложила  Юрке,  с  которым  часто  встречаясь  в  коридоре  разговаривала,  бесплатно  Библию.  Она  верила  в  скорый  конец света, и  готовилась  к  нему.  Юрка  спросил  у  Евгения  нужна  ли  ему  Библия.  Евгений  не  поверил  своим  ушам, и  конечно  же  сказал  что  нужна.  Он  стал  с  нетерпением  ждать  когда  художница  принесёт  заветную  книгу.  Ранее  все его  попытки  достать  её   заканчивались ничем.  В  свободной  продаже  её   ещё   не  было,  а  все  попытки  достать   через  православную  церковь  были  бесполезны.  Православная  церковь  распространяла  её  только  среди  своих  ближайших  прихожан.  Наконец  в  один  из дней  Юрка  победоносно  вошёл  с  книгой  в руках.  В  душе  у  Евгения  было  намного  больше  благодарности,   чем  он  смог  тогда  высказать.  Евгений  с  нетерпением  стал  её  перелистывать.  Эта  была  ценность,  о  которой  он  долго  мечтал,  и  вот  теперь она  была  у него  в  руках.  У  него  был  уже  перевод  Корана  Крачковского,  а  вот  Библию  он  знал  только  по  цитатам  из  других  книг,  из  исторической  и  критической   атеистической  литературы.  Приобретение  Библии  стало для  него  самым    радостным  событием   в  жизни  за  последнее   время.

         


                5.

В  целом же  после  того  как  Евгений   оказался  сокращённым  всё  осталось  по-прежнему:  напряжённая  атмосфера  в  отношениях  с  начальником,   общение  с которым  происходило  из-под  палки.  Он  очень  сухо  и  кратко  давал  Евгению  задания.  Евгений  старался  тоже  меньше  задавать  вопросов.  Когда  задание  было  сделано,   для  него  было  пыткой  отдать  задание  на   подпись,  потому  что также  сухо  начальник  искал  и  находил   в  нём  какие-то  мелкие  недостатки.  Задания  были  или одноразовыми,  или  такими,   которые  не  имели  продолжения.  Например,  спроектировать  детский  велосипед.  Было  сразу  понятно,  что  запускать  в  производство  его  никто  не будет.  Евгений  ходил  по улице  и  искал  детские  велосипеды,  присматривался  к  ним,  потому  что  никакой  предварительной  документации  или  эскиза  ему  никто  не давал,  и   фотографий  тоже  не  было.  Но  нужно  было сделать так, чтобы    он   был  внешне  яркий  и  привлекательный  и  по  технологическому  исполнению  подходящим  для  нашего  производства,  и  состоял  как  можно  из меньшего  количества  деталей .  После  того,  как  Евгений  начертил  чертёж  велосипеда  и  отдал  его   Теплицкому  на согласование,  он  очень  нехотя  подписал  его.  Чертёж,    как  и  предполагал  Евгений  никуда  не  пошёл,  а  когда  собрались  у  главного  конструктора  обсудить   его,  Теплицкий  раскритиковал  эту  работу.
Кончался  1990 год.  Мать  Евгения  по-прежнему  всё  ещё  не  ходила  на  работу,  но  уже  собиралась  устраиваться  в  больницу,   теперь  уже  не  бригадиром  маляров,  а  санитаркой.  Работать,  как  раньше,   у  неё  не  было сил. 
Соседку  Свету  Евгений  почти  не видел.  Он  только  знал, что  сразу  после  окончания  института  она  устроилась  работать  куда-то  в  детское дошкольное  учреждение,  но  там  у  неё  произошёл  конфликт  с  руководством   из-за методов  работы с  детьми,  и  очень  скоро она  оттуда  ушла.  Зная  её  непреклонный  характер,  её  самомнение  и  стремления  во  всех  ситуациях  добиться  того,  что  она  хочет, Евгений  вполне  мог  представить  этот  конфликт.  Имея  уже  определённый  опыт  работы,   он  думал,  что ей  будет  тяжело  в  любом  коллективе  из-за  её   характера.   Она   не  привыкла никому  уступать.  Но  через  некоторое  время  он  узнал,  что  она  через  каких-то знакомых  устроилась  работать  в  технический  институт,  где он   учился,  преподавателем  английского  и немецкого  языков.  Видимо  сложившийся у нее  склад  характера  был  уместным  на  новом  месте  работы,  потому что  она  проработала  там  четыре  года.  Кроме  работы  в институте она  устроилась  в   1990 году  на  только  что  открывшуюся  негосударственную  телевизионную  студию  «60ый  канал»,  где вела вначале передачу  для  детей,   а  затем  передачу  посвящённую  моде,  которую  переводила с английского  языка.  За  две  получасовые  передачи  в  неделю,  она  зарабатывала  больше  чем  за  месяц  в  институте.   Когда  ей  было   только  пятнадцать лет  Евгений,  глядя  на  её лицо, понимал,  что  у  неё  будет  счастливая  судьба.  Какая-то  печать  удачи   была у  неё  на  лице.  И  только  значительно  позже  он  понял,  что  они  никогда  не  будут  рядом   друг  с  другом,  потому  что   их  ждут  разные   судьбы.   С  этого  времени  они  разошлись совершенно,   и   он   даже  в  мыслях  не  мог  представить  её  рядом  с  собой. 
Наступивший  Новый  год  Евгений  встретил  дома . 
Вскоре  после  Нового  года    мама   пошла  устраиваться  санитаркой в  урологическое  отделение.  Работа  ей   не   нравилась. Территория,    закреплённая  за  ней   была  большая.  В  отделении  было  много  тяжёлых  больных  за  которыми  нужно было  ухаживать.  Да  и получала  она  на новом  месте гроши.  Поэтому  через  три месяца  она  перешла  в  кардиологическое  отделение, где  условия  работы  были получше.  Евгений  с  облегчением  вздохнул.  Всё  же  какая-никакая  работа  это  лучше  чем   неизвестность  ожидания  того,  что  будет,   если  совсем  закончатся  деньги.  До  пенсии  ей  было  ещё  далеко, а инвалидность никто бы  просто так  не  дал.  Он  почувствовал  облегчение.  Она  по-прежнему  продолжала  ездить к бабке-лекарке  в  Чичково.  Один  раз,  это  было  уже  летом,  он   тоже ради  интереса поехал  с ней.  Добираться  нужно  было  электричкой  и  на  одной  из  станций  по  пути   её  следования  Евгений  заметил  среди  детей  из  пионерского  лагеря  бывшего  сокурсника  по  учёбе в  институте  Мишу  Меркуловича.  В  отличии  от  Евгения,  который  был   вынужден  перейти  на   втором  курсе   из-за  конфликта  на  другую,  нелюбимую  специальность  Меркулович  закончил  институт  по специальности  «ПМ».  Сейчас  он  работал  с  Евгением  на одном  заводе,  но  встретились  они  там  только  раз.
Меркулович  работал   программистом.  « А  впрочем  в  нашей  теперешней  жизни  разница  небольшая», -  думал  Евгений., - «А  вид  у  Меркуловича  немного  уставший.  Теперь  он    на  лето  устроился  вожатым   в  пионерский  лагерь,  чтобы  отдохнуть  и   как-то  сменить  род  занятий.  Но  мне  кажется,  что  я  всё  же  более  уставший,  и  более стеснённый в обстоятельствах  человек,  потому  что  мне  приходится  в  большей степени   подстраиваться.» 
Электричка продолжила  свой  путь,  а  Меркулович  с  детьми    сел   в  другой вагон.  Это  была  последняя  встреча  с  ним.  Через  несколько  месяцев  Евгений  узнал,  что  Меркулович  выехал   на  постоянное  место  жительства   в   США.  По-разному складывалась  судьба  людей  с которыми  вместе  учился  Евгений   когда  наступила   эпоху  перемен.  Кто-то  благодаря  родителям  стал  обеспеченным   и  богатым,  как  Свикуль.   Кто-то ,  уехали   как Меркулович  в  США  или  как  Яша  Укеров   и    Миша  Дамант  в  Израиль.    Кто-то  благодаря   своим  собственным  усилиям   пробовал  стать  художником  как  Задоркин.  Кто-то  как  Козлов  смог  устроиться  работать  на  таможню.  А  кто-то    начинал  как  отличник,  но  потом  спился.   Евгений  знал  тех,  кто  стали  торговать на  рынке,   когда  попали   под  волну  сокращений  девяностых  годов.   как   окончившая   «ПМ»  Ольга  Карпенко.  Те,  у  кого  не  было  связей  и  не могли  ничем помочь родители,  вынуждены  были  очень  скромно жить,  перебиваясь  от  зарплаты  до  зарплаты  и  переходя  от  одной  низкооплачиваемой  работы  на  другую.   Они  завидовали  Меркуловичу  и  Лёве,  которые  вовремя  покинули  тонущую  страну,  а  им  не  куда  было  ехать. 
Когда  электричка  подошла   к  перрону  и  открылись  двери, на   платформу  стали  выходить  люди .  Евгений  вначале  подумал ,  что  это  были  рабочие,  возвращающиеся  после  работы  из  города.  Ведь  день  был  будничный.  Но  потом   понял, что  много  людей  приехало  с  электричкой  к  бабке-лекарке.  Евгений  уже  догадывался, что  между ними  сейчас  начнётся  гонка,  кто  быстрее  добежит  до  дома лекарке и  займёт  там  очередь.  И  гонка  действительно началась. Если   не  бежали  сами  взрослые,  то пускали  вперёд  детей.  Некоторые приезжали  сюда на своих  машинах и занимали очередь  с  шести  часов утра.  Старушка принимала  человек  шесть-восемь  до  обеда,  сильно уставала,  и  всех остальных  просто  отправляла   восвояси.  Она   была преклонных  лет,  примерно  восьмидесятилетнего  возраста.  Лечила  уже  лет  пятнадцать.  Про  себя  она  рассказывала  историю, как  она  начала  лечит.  Однажды  пошла в  лес  и  заблудилась.  Ходила  долго и не могла найти  дорогу.  И  вдруг  в  голове  у  неё  прозвучал   голос,  который  стал  подсказывать  как её  выйти.  Вскоре  она  вышла на  нужную   дорогу.  В  завершение  этот  голос  сказал,  что  она  скоро  будет  лечить  людей.  Так,  с  её  слов,   выглядела  история, после  которой она  начала  лечить. Брала  она  денег  столько,  сколько  ей   давали.  А  давали  по-разному.  Боясь  её  обидеть,   для  того чтобы она  приняла  их   лучше  в  следующий   раз  старались  дать  денег  побольше.  На  эти  деньги  она  уже  построила   дочке   и   внучке   по  дому,  а  себе  купила  квартиру  в городе,  чтобы  переехать туда,  когда  совсем  устанет  от  деревенских  хлопот.    Насколько  она помогала  трудно  было  судить.  По  прошествии  нескольких  лет,   Евгений  разуверился в возможностях  нетрадиционной  медицины,   в гадалках,  прорицателях   и  тому  подобных  затуманивателей  мозгов,  поскольку  наяву  столкнулся  с  бесконечной  вереницей   мошенников  и  шарлатанов.  Хотя  он  не  совсем  отрицал  возможность  существования  людей  с  неординарными способностями,  но  таких  бывает  наверно  только  один  процент  на  девяносто  девять  процентов  обманщиков. 

                6.

Вообще конец  восьмидесятых  и  начало  девяностых, - это  время  магов, экстрасенсов,  колдунов  и  астрологов.  Они  всплыли  как пена  на  поверхность  жизни  и устраивали  на  телевидении  и  радио  свои  сеансы,  о них  и  ещё  об  НЛО  чаще  всего  после политики  печатали  газеты  свои  статьи.    Гастролировали   и  давали   рекламу  спецы  оккультных  наук.  Увлечение  ими  носило  характер массового  психоза. Пресса  и  средства  массовой   информации  всё  больше приобретали  вид,  который   отражает  метания  меняющегося  человеческого   сознание  в  эпоху  кризисов  и   катаклизм.  Запах  тревоги  и  разрушения  носился в  воздухе.  Этот  всплеск  мракобесия  и  шарлатанства  был  ответом   на свободу,  которую  дали  прессе,  и  она  ею  воспользовалась не  столько  из  чувства   отражения   правду жизни,  сколько   в поиске  выгоды  для  себя,  в желании  увеличить  свои  тиражи. Люди  не  знавшие  это  в  прежние  времена   вначале  читали  такие  сообщения  и  статьи  с интересом,  потом  объевшись  их,   перестали  доверять  такой  информации,  а  потом  и  вообще  бросили  читать  газеты,  тратя деньги на  что-то  более полезное.  Вера  в  разного  рода  чудесные  вещи  вначале   жила    и  у  Евгения.  Но  после  того,  как  он  раза  два попался на  удочку  мошенничества  и  обмана,    вера   в  сверхъестественное в  таких   людях   прошла.   Одним из  случаев   был  случай,  когда  в   Круглом  парке,  на  тумбе  объявлений  он  прочёл  напечатанную  огромными  буквами  афишу  гласившую, что  в город  приезжает   известная  ясновидящая,  предсказательница  будущего и целитель  Галина  Рык.   Приём  будет  проводиться  в  доме  офицеров.  Трудно было не  поверить  столь  публичной  рекламе, находящейся  на  столь   видном  месте.  В советское время  нельзя  было  представить,  чтобы такая  реклама  вообще  появилась.  Евгений  пошёл,   и  записался   на  прём.  При этом с него  заранее   взяли  сумму  денег,   которая  было  равна  четвертой  части  его  месячного  заработка.  Знать  будущее  очень  хотелось.  В  назначенный  день,  он  вместе с  матерью,  которая  хотела  что-нибуть  узнать  о  свой  болезни,   пошёл  на  приём.  В  коридоре  ясновидящую  ждали  уже  человек  восемь.  Их    количество   постоянно  увеличивалось,  потому  что подходили  всё  новые  люди.  Наконец,  когда  напряжённое  ожидание  порядком   надоело,  по  толпе пробежал  шумок  и  шёпот,  что  ясновидящая  приехала.  Через  несколько  секунд  мимо  них  прошла  полная  женщина,  одетая  очень  броско  и  дорого:  в  шубу  с  меховым    манто. От   неё  пахнуло  сигаретным  дымом.  Она  быстро скрылась  за  дверью.  Вначале,  когда  она  быстро  прошла  мимо  них,  он  не  разглядел  её,  но  когда  она   сняла  шубу  и  приоткрыв  дверь  позвала  первого  посетителя   успел  увидеть  её  лицо.  Внешний  вид   привёл  его  в  замешательство. На  вид  ей  было  лет  сорок  пять,  лицо  казалось   отёкшим   и  помятым,  как  у  людей  сильно  пьющих,  и  хорошо  погулявших  накануне.  На  ней  были  толстые  колготки, обтягивавшие   её  толстые  ноги,  на  шее  висел  безвкусный  набор   бус  и   цепочек.   Вид  у  неё  был  как  у  вульгарной  женщины.  Первые  люди  зашли  на  приём.  Заметное   волнение  на  лицах,  когда  заходили.  У  каждого   были свои  вопросы  к   ней,  свои  истории.  По  разговорам  ожидавших  можно  было    понять,  с  чем  они  сюда  пришли.  Одна  женщина  рассказала,  что  у  неё  уже  два  года  как  пропал  сын .  Она  привезла  фотографии,  и  надеялась,  что  ясновидящая   скажет  живой  он  или  нет,  или  хотя  бы  поможет  найти  его тело.    Через некоторое  время  люди  стали  выходить  от  ясновидящей,  и  по  им  было  видно  как переменилось  их  настроение.  Одни  выходили  в   задумчивом   отстранённом   недоумении,  ни с кем  не  разговаривая из  ожидавших  в  очереди,   проходили  мимо  и   быстро  уходили  прочь.  Эта  перемена  в  их  настроении  сильно  бросалась  в  глаза.  На  вопрос : « Ну  как?» Кто-то  махнув  рукой   уходил,  ничего  не объяснив,  как  завороженный.  Две  девушки  вышли  от  ясновидящей  чуть  ли  не  громко  смеясь.  Что  их  так  рассмешило,   заставляло  задуматься   ещё  не  побывавших  у ворожеи.  Наконец  очередь   дошла  и  до  Евгения.  Ясновидящая  сидела  за  столом  и  перебирала  чётки.  Они  поздоровались,  сели  напротив,  и стали  рассказывать о  цели своего  посещения. Дождавшись  когда  они закончат  ясновидящая  подняла  голову  вверх и  начала  говорить  о  том,  что  на  жизнь  людей  влияет  расположение  звёзд,  карма,  и  многие  другие обстоятельства,  которые  можно исправить.  Но   для  этого  нужно  знать какое  обстоятельство оказывает  влияние  на  данного,  конкретного  человека.  Дальше  она  начала  говорить,  что  порчи  у  матери  Евгения  никакой  нет,  но  есть небольшой  сглаз, который  она   может снять.  Для  этого  нужно   будет  походить  к  ней  несколько  раз,   и  заплатить  приличную  сумму денег.  А  лучше  всего  было  бы  записаться  на  её  курсы,  на которых  она  обучает  владеть своими  чувствами,  и  познакомит  с  основами   ясновидения  и  лечения  от  болезней,  научит  что  делать  чтобы  водились  деньги   и   ещё  даст  много  полезных  советов.  Записаться  на  курсы  Евгений  вежливо  отказался.   На   все  вопросы  о  будущем   она  только  била  чётками  по  столу  и  говорила  туманными   фразами:
«Вы   знаете,  что  такое  медь.  Я    тоже   проводник,  как  медь.  Я  заземлена,   и   провожу  между  небом  и  землёй.  А  в  будущем  я  ничего  плохого   не  вижу. У  вас  всё  будет  хорошо.  Поверьте.»
Такое  ясновидение  он  мог  бы  устроить  себе   сам.  Ясновидящая   дала  понять,  что  сказала  всё,  что  хотела  сказать,    и   сеанс  с  ней  окончен.  Выходя  от  неё,   стало  понятно  почему  деньги  брались  заранее,  и  почему   так  быстро  в  недоумении  уходили  посетители,  а  две  девушки  смеялись.  Все  они  были в  лёгком  шоке  и  замешательстве  от  сеанса,  потому  что  поняли,   что  попали  к  мошеннице,  оказались  лохами,  и  им   не  хотелось  среди  ожидавших  своей  очереди   объясняться  и  выглядеть  полными  дураками.   Пусть  уж  они  сами   убедятся  в  этом,  те  кто  ожидают  здесь   чуда.
Но  этот   сеанс   ещё  не  окончательно  убедил  его  в  мошенничестве   всех  лжеясновидящих  и  гадалок .  В  другой  раз он   вместе с  матерью,  по  её  просьбе,   попал  на  приём  к заезжей  гадалке  и  лекарке,  которая  принимала  в  гостинице  ДОСААФ.  Она  была  моложе  прошлой  ясновидящей.  Ей  было  на вид  лет  тридцать  пять,  достаточно  ухожена,  и  вид  её  не  внушал  мыслей   об  алкогольном  синдроме.   На   соседнем  столе   стояли   дешёвого  вида   иконы  в  простых  оправках.  Она  раскладывала  карты,  и,   глядя  на  них  говорила  о  прошлом   и  будущем  человека.  Поскольку  своё прошлое  Евгений  знал  и  без  неё,  то  он  сразу попросил,  чтобы  она  рассказала  о  его   будущем.  Она  разложила  карты  и  начала  говорить  очень  понемногу  и   туманно.  Её  слова  можно  было  трактовать  по -разному.  Евгения  смутило  то,  что  на  столе  рядом  с  иконками  лежали  книги,   недавно   вышедшие  в  разных  изданиях,  посвященные   способом гадания  и  лечения  заговорами.  Видимо они  были  для  антуража,  и  создания  соответствующей  обстановки.  Он  сам недавно  купил  такую  книгу  просмотрел  и  бегло    прочитал  её,  но это не значило  что  он   может  лечить.  А  здесь  явное  применение полученных  из  этих  книг знаний  на  практике
После  двух  этих  случаев  Евгений   разуверился  в  возможностях  всех  гадалок,  ясновидящих  и  лекарей. 

                VII  глава.

                1.

В  это  время  на заводе  в  массовом  порядке  стали выделять  землю  под  дачи  и  огороды,  чего  никогда  не  было  раньше.  И судя  по  тому,  что  это  происходило  не  только  на  заводе, но  и  повсеместно  можно  было  догадываться,  что  скоро  ожидаются  нелёгкие  времена.  Взял  землю  и   Федорков  Юрка.  Выделенные  участки  находились  далеко,  в неудобном  месте,   и до  них  нужно  было  добираться  на электричке,  а потом  ещё  идти  пешком  километра  два.     Евгению   до  выделенных   участков   нудно  было  добираться  ещё  больше, -  ехать  до  электрички  на троллейбусе  минут сорок,  и  поэтому он  не  взял  землю.  Земля   была  бросовая, -  одна  глина,  да  суглинок  с  песком,    поэтому  рассчитывать на  хороший  урожай  не  приходилось. Юрка   взял  землю  только  для  того,  чтобы  как он  выражался  «застолбить  место.»   Съездил  он  на  свой  дачный  участок в  течении  дачного  сезона  только  четыри  раза: первый  раз  когда  подготавливал  землю  под посадку,  второй  раз  когда   сажал картошку,  ещё  раз  в  середине  лета,  чтобы посмотреть что  взошло  и  убрать  сорняки,  и  последний  раз,  чтобы убрать урожай на участке.  В  конечном  итоге  он   собрал  столько,  сколько  и  посадил:
« В  рюкзаке  принёс   то,  что  нужно  было посадить,  и  собрал  столько,  что  всё  уместилось  в  рюкзаке.»
Замначальника  отдела  Бруй  как  человек  старой  закалки  действовал  более  основательно,  да  и  денег  для  затрат  на  дачу  было  больше.   Выгодным  для  него  оказалось  то,  что  его  дача,  может  быть  «случайно»   находилась  недалеко  от  автодороги,  и он  привёз  туда  машину  торфа  и  машину  чернозёма  и  проработал  там  всё  лето.  Осенью  он  собрал  несколько  мешков  картошки.  Ещё  пару  лет  назад  он  и не  думал,  что  станет  на  старости  лет  выращивать  картошку,  потому что  всегда  покупал  её   в колхозе,  а  овощи ,  хотя  иногда слегка  подгнившие  в  магазине.  И  на  все  заготовительные  хлопоты у  него  уходило  не  больше одного  дня. 
Евгений  чувствовал,   что  время  его  работы  на  его  месте  подходил  к  концу, как  чувствует  человек,   дочитавший  почти  до  конца  книгу.   Алла  вышла  замуж,    и  уехала  к  родственникам  мужа.  Ленка  тоже недавно  вышла  замуж.  Её  свадьбу   сыграли  сразу  после  того,  как  рассчитался   Стукалов.  Лёва  перешёл  на  другую  работу.  Такой  поначалу  привлекательный   и  многообещающий   коллектив  на  глазах  видоизменился  и   распался.  Евгений  оказался  сокращён,  и  находится  на  рабочей  клетке  Горюновой,  которая  по  окончанию  полутора  лет  могла   в любой  момент  выйти на  работу.  Жизнь  проходит  примитивно,  засасывает  в  трясину  приземлённого  и   скучного   существования. Нет  места  настоящим  чувствам, - везде  только  расчёт.  Одна  работа и  разговоры  на  работе  о  деньгах,  о  заботах, о том,  кто  как устроился в  жизни,  о  том,  кто как умеет  зарабатывать  деньги.  И  всё  пустое.  Даже  если  разговор   идёт  о  чём-то  серьёзном,  то  в  конечном  итоге  он  окажется    каким-то  не  настоящим,  шутовским.  Что   значит,  например,  любить, - это  значить  жертвовать  чем-то   ради  другого  человека.  Но  об  этом  никогда  и  никто  не  говорит.  Евгения  стали раздражать последнее  время  однообразные   Юркины  разговоры,  и  он  даже  с  ним   один  раз   поругался.  Вместо  Лёвы  в  бюро  пришёл  тридцати  восьмилетний  конструктор  Матюшин  Юрий.  Его  пригласил  из  своего  прежнего бюро  Теплицкий.  Главным  качеством Матюшина  была  его  хозяйственность.  Он  строил  себе  двухэтажный  коттедж,  и  весь  был   поглощён  этой  работой.  Большая  часть его  мыслей  и  разговоров  была  о  ней.  Всё  свободное  время он  работал  на строительстве дома.  Строил  он  его  на деньги,  которые  ему  давала  тёща.  Эта  была  выручка от продажи свиней,  которых она  выращивала.  В  разговорах  он преподносил  себя  настоящим  хозяином,  чем  вызывал  чувство  уважения  у  Теплицкого.  Нападки   на  Евгения  Теплицкого  вдруг кончились,  и  его  неточности   если  они  встречались,   перестали  вызывать  у   него   горячую,  острую  критику  как  раньше.  Евгений  понял,  что  всё  уже  было  решено  между  ним  и  начальником  отдела.  Он   ещё  не  знает   о  чём   они  договорились,  но  то,  о  чём  они  договорились,   успокоило  Теплицкого.  А  всё  было  просто.  Алла   уже  звонила   к  начальнику  отдела  и   сказала,  что  скоро  выйдет  на  работу.    Об  этом  они   договорились.   Её  выхода   на  работу оставалось  ждать  недолго,  полуторагодовалой  срок  скоро  истекал. 
Начальник  отдел ,  до   работы  в  отделе  работал  секретарём  парткома  завода.  У него  была  дочь,  которая  работала  в  инженерном  корпусе.  На  неё   шла  большая  часть  заработанных  денег.  По  возрасту  она  примерно  была  ровесницей  Евгения.  Как  предполагал  Евгений,   так и  случилось.  Начальник  отдела  вызвал  его  к  себе  и  сказал, что  возможно на  работу  скоро  выйдет  Алла,   и поэтому  ему  нужно  заранее   подыскивать  себе  новое  рабочее  место.  Иногда,  начальник  отдела,  если  хотел,  то  он  мог  быть  очень  желчным.
Он  начал  говорить,   как  будто  не  зная,  что  первым  делом  на  заводе  начали  сокращение  с  инженеров,  и  что  найти сейчас  работу  на  заводе  по  инженерной  специальности   нельзя:
« Походите  по  заводу,  поспрашивайте,  может  быть  где-то  конструктора  требуются. »
Евгению  действительно  ничего  не оставалось,  как последовательно  обходить  отделы  в  поисках  нового  места работы.  В  некоторых  отделах   его  спрашивали  о  том,  когда  он  окончил   институт,  где  и сколько  работал,  говорили,  что  возьмут  на  заметку  и  как только  что-нибуть  появится  сообщат  ему  об   этом.  Но  чаще  говорили,  что  к  сожалению  сейчас   предложить  ничего  не  могут,  поскольку  сами  знаете  какая   обстановка  на  заводе.  Безрезультатность походов  и усилий  сильно  огорчали  Евгения.  Время  шло,  и  он  как  будто  смирился  с  безрезультатностью   своих  поисков.   На  время  стала  забываться  шаткость  его  положения  и  разговор  с  начальником  отдела .  Но  вскоре,  примерно  через  три  недели,   он  снова    вызвал   Евгения  к  себе  и  разговор  почти  дословно  повторился с  той  лишь  разницей,  что  на этот  раз он спросил  искал  ли  Евгений себе  новое  место  работы  и  какой  результат  поисков.  Эти два  раза повторённые  пожелания  были  уже  каким-то  проявлением  желания  поиздеваться .  Они  были  наверно  рассчитаны  на  то,  чтобы   оскорбить  и  унизить.  Евгению не оставалось  ничего  как  в рабочее  время  снова продолжать  поиски   работы.  Больше  всего  ему хотелось  работать  в  САПРе ( Система  автоматизированного  проектирования.),  по  которой   он   даже  обучался  в  институте  и  сдавал   зачёт.  У  него   осталась  от  них  удостоверение  с  оценкой  отлично,  но эти  курсы  ничего  не  дали.  Начальник  отдела  САПРа  выслушав  его спросил:
« Так  вы  работали  простым  конструктором  в  конструкторском  отделе?»
По  его  вопросу  Евгений почувствовал,   как  будто  занимался     всё  это  время  совсем  не  тем, -  какой-то  низкопробной,  низкоквалифицированной  работой.» 
« Работал,  и ещё  работаю.»- сказал  он.
« Нам  нужны  пээмовцы. Если  бы  вы  были  пээмовец,  мы  бы  вас  взяли.
Евгений  снова  сейчас  пожалел  что не  закончил  ПМ.
После  небольшой  паузы  начальник произнёс:
« А  вы  знаете,  что  у  нас  здесь  открылся  небольшой  кооператив.  Сходите,  спросите у  них.  Может  быть  они  к себе  вас возьмут.»
Евгений  понял,  что  это  было  сказано, только  для  того,  чтобы  отделаться  от него,  вместо  слов  « ну  что,  разговор  окончен ».  Евгений  всё-таки  продолжал разговор :
« Но  им  нужны  уже  подготовленные.  А  я  бы  у  нас  некоторое  время поработал,  ознакомился.  Я  быстро всё  усваиваю,  и  курсы  закончил  в  институте  по  САПРу.»
« Курсы  это  не  совсем   то, можно  сказать  совсем  не  то,  что  нужно.  Нам   нужны  уже  подготовленные  кадры. »-возразил  начальник. 
На  этом  разговор  закончился.  В отдел   промышленной  электроники  его  тоже  не  взяли,  потому,  что  первоначальная  его  специальность  была  далека  от электроники,  и  он  не  дня  не  работал  по  специальности   которая  была  бы  связана  с  электроникой.  Туда он  пошёл  просто  попробовать  устроиться  на  удачу,  и  ещё  потому,  что   когда  он  учился  в  институте,  им  говорили,  что  с  их  специальностью  можно  найти  работу  от  механика  до  электронщика. Но  оказалось,  что  без  помощи  нельзя.    Устраиваться  работать  на  ТЭЦ  он  не  пошёл,  потому  что  там  было  настолько  душно,  шумно  и   грязно,  что  однажды заглянув  на  ТЭЦ,  он  не  хотелось  опять  туда  возвращаться.  И  зарплата  была  не  большая.  Наконец  ему  надоела  отвратительная и во многом  унизительная  процедура  хождения, просьб  и  поисков,  и  он  бросил  это  занятие.  Через  некоторое  время  начальник  отдела   опять напомнил  ему  о  поиске нового  места  работы, вызвав  его  в свой  кабинет:
« Ну  как  продвигаются  дела?  Нашли   вы  себе  новую  работу? »
« Ищу,  пока  что  не  нашёл.»-  невозмутимо  отвечал  Евгений.
« Попробуйте зайти  в отдел  гарантийного  ремонта.  Ситников  говорил,  что ему  нужны  люди.  И спешите,  скоро  на  ваше  место  должен  выйти  человек.» - посоветовал  он.
На  следующий  день  Евгений всё  же  отправился в  отдел  гарантийного  ремонта.  Долго,  томительно, ждал  он,  пока  появится  начальник.  Но  когда  тот  пришёл, то  выяснилось,  что  ему  нужны  рабочие-сварщики,  и  больше  никто.  Евгений  был  даже доволен  таким  ответом,  потому  что  ездить в  частые,  почти  постоянные  командировки   ему  очень  не  хотелось.  Так  прошло  в поисках  работы  месяца   два  с половиной.  Единственным  местом, где он  нашёл  себе  работу, и где  согласились  его  взять  был  отдел  снабжения  завода. Но  он  не спешил  туда с  переходом.   
Был   август  1991 года.  9го  августа   1991  навсегда  вошло  в  историю  как  попытка   партийной  номенклатуры  снова  возвратить  течение  событий  в  прежнее  доперестроечное  русло. Эту  попытку назвали  путчем.  Им  казалось,  что  то  положение  дел  к  которому  пришла  страна  можно  обратить  назад.  Это  был  уже  необратимый  процесс  развала  Советского  Союза,  потому   что  время  его  существование  подошло  к   концу.   Крамольные  для  его  существования  идеи  свободно  высказывали  не  только  люди  с  улицы,  но  и  чиновники,  и  высокопоставленные  офицеры  в  армии.  Попытка  остановить  процесс  распада   страны  насильственными  методами   могла  привести  только  к  кровопролитию,  но  не обращению  вспять  и  возврату  к  прежним  устоям существования.  Люди  уже  начали  говорить о  том,  что  если  бы  в  стране  были  хозяева,  то   жизнь  не  смогла  бы  прийти  к таким  итогам.  Они считали,  что  при  хозяевах  им  будет   лучше  и  легче  жить  .  Идея  строительства   коммунистического  общества   и  возможность  его  построения  никому  уже  не приходила в  голову  ни  верхам,  ни  низам.  А  страна  без  прежней  идеи  не  могла   существовать.  На  что  рассчитывали,   устраивая  переворот  ГКЧПисты  было  не понятно, да  они  и  сами  не  верили  в  положительный  исход  своей  задумки,  поэтому  так тряслись  руки  у  председателя  ГКЧП   Янева   на  пресс-конференции. Они  сами  были  напуганы  своими  действиями.  Евгения  удивила   возможность  того,  чтобы  в  стране,  в  которой  он  жил  могли  произойти такие  события,  которые  могут  произойти   только  какой-нибуть  банановой страны.  Он  не  мог  себе  представить  чтобы на  улицах  Москвы  появились  танки,  и  солдаты  на  бронетранспортёрах.  Он  думал,   что  после  семнадцатого  года  этого уже  не  будет  никогда.  Хотя  в   последнее  время   можно  было   всего  ожидать.  Ему открылась  истинный    уровень  страны  в которой  он  живёт  и  уровень  сознание  людей  в  ней  живущих.  В  то  время как в Москве  происходили  эти  бурные события  его город  жил  обычной  провинциальной  будничной  жизнью.  Даже  разговоров о случившемся  почти  не  было.   Казалось, что людям  всё  равно  кто будет у  власти  Горбачёв  или  ГКЧПисты.  Так оно  и  было.  Увлечённый    порывом  защиты   новых  веяний   свободной  жизни   Евгений  хотел,   чтобы  люди  не  молчали  и  поддержали  её.  Если  всё  же  ГКЧП  удастся остаться  у  власти ,  то  нужно  чтобы  люди  не поддержали  её  молчаливым  безразличием.  Он  даже хотел  расклеивать листовки  с  призывами  не  подчиняться  ГКЧП,  но   ГКЧП  просуществовало  не  долго,   через  два  дня  22 августа    все   её  участники  были арестованы,  а  затем   выпущены  на  свободу,  кроме  бывшего  министра  внутренних  дел    Пуги,   который  застрелился  от  испуга.  В  общем,   переворот  превратился  из  драмы  в  фарс.   А  через  четыре  месяц   после  подписания  пакта  четырёх,  собравшихся  в  Беловежской  Пуще,   не  стало  Советского  Союза.  У  Ельцина  вначале  стояла  задача   защитить  себя   и сохранить  свою  жизнь  и   статус  президента  России,  поэтому  он  полез  на  бронетранспортёр  с  речью  к  людям  в  поддержку  Горбачёва.    Когда  же  реальная  опасность  миновала,    он  воспользовался  почти  революционным  воодушевлением   людей   для  того,  чтобы  прийти   к  единоличной  власти,   и   всё  дальнейшее  развитие  событий  показало,  что  его  обещания  являются  ложью.   Люди, которые  равнодушно  взирали  на  происходящее  в  Москве,   оказались  правы.  Не  надо  вмешиваться   в  политику   и  защищать интересы  какой-либо   из  дерущихся   сторон,  потому  что  результатами   победы  воспользуются  не  те,  кто  дерутся,  а  совсем  другие  люди.  И  главный  вопрос любой  политики,  в конечном счёте,   это  вопрос  о  том,   кому  достанется   власть   и  деньги.

                2.

В  один  из  сентябрьских  дней,  когда  листья  на  деревьях  только начали  желтеть,  и  ещё стояли  тёплые осеннние  дни  пришла  весть о  том,  что  умер  старший  брат  матери.  Раздался  звонок в  прихожей.  Когда  мать  открыла  дверь,  на  пороге  стояли  его  бывшая  жена  и  дочка.  Они  то  и  сообщили  новость.  Начались  слёзы  и  рыдание,  ведь  это  произошло  так  неожиданно  для  неё,  почти в  один  момент.  У  него  была  доброкачественная  опухоль  головного  мозга,  болезнь, которая  проявилась  за  месяц  до  смерти.  Почувствовав  первые симптомы  болезни,  он  сам  не обратился  к  врачу,  думая,  что  это  какое-то  временное недомогание.  Когда  же  боли  стали  сильные,  то  он  всё  равно  терпел,  лежа  на  диване,  свернувшись  калачиком.  Дочка  и  бывшая  жена   не  отослали  его  к  врачам,  потому  что  он  им  был  безразличен.  Для  того  чтобы   он  меньше  чувствовал  боль,   они   давали  ему  водку.  И  он  умер.  Приступ  боли   отразился  у него  на  лице  в  предсмертном  страдании.  На  кладбище,  где  его  хоронили,  поставили  временный  железный  памятник,  который  изготовили  на  его  работе,   без  гробницы.  Позже  Две  его  сестры  нашли  гробницу  от  какого-то  другого  памятника.  Дочь  и  жена  больше  ничего  не сделали  для  того  чтобы  привести в  должный порядок  его  могилу,  и  единственными  людьми,  которое позже  приходили  на  могилу    убирать  её  и   красить  памятник  были  Евгений  и его  мать.  И  это  несмотря  на  то,  что  большую   часть  денег,  которые   он  отдавал  дочке.  После  него  осталось  только  осеннее  пальто,  старая  нутриевая  шапка,  и   новая  телогрейка  как  результат  десятилетий  его  работы.  Вещи  остались  у  матери  Евгения,  потому  что  последнее  время  он  не  жил  с   женой  и  дочкой,  а  жил  в  общежитии.   По   прошествию  некоторого  времени   о  них  вспомнили  его  бывшая  жена  и  дочка.   Они  даже упрекали  мать  Евгения,  в  том,  что  она  оставила  их  себе.  Не  дай  Бог  таких  мелочных  и  отвратительных  родственников,  и  таких  жён  и  детей.  Поучительная  история  жизни человека,  показывающая  результат  его  жизни  очень наглядно. Были  и  жена  и  дочь,  но  может  быть лучше,  если  бы  их  не  было.  С  ним  у   Евгения   была  связана   большая  часть  детства.  И  не  смотря  на  его  непонятную,  невзрачную   жизнь, он  был  для  Евгения  близким  человеком.
Незаметно  наступил октябрь,  и  в один  из  октябрьских  дней  произошло  то,  что должно  было  произойти, -  на работу  вышла  Алла.  Это означало,  что в  этот  же  день  нужно  было  собирать свои  вещи  и  уходить  из  бюро,  что  с  этого  момента  ты  там  уже   не  работаешь.  Было  тяжело  и  обидно  после  трёх с половиной  лет  работы  уходить как будто он  чужой  всем  человек.  Это  было  впервые  в  жизни,  когда он  уходил  не по  своей  воле  с  работы.  Чувство обидное и тяжёлое.  Он  ушёл  ни  с  кем  не  попрощавшись,  как уходит  чужой  человек,   потому что  за него  никто  не  заступился, никто   не сказал  приятного  слова  или  что-нибуть посоветовал.  Все  надулись,  как  будто  не  замечая  ухода,  и  молчали.  Он  почувствовал,  что  сокращённый  становится  окончательно чужим.  А  Теплицкий  в  душе  торжествовал, хотя  не  показывал  открыто, что торжество по  этому поводу. 
Как  потом   узнал  Евгений,   Горелова  Алла   проработала   всего  около  двух  месяцев,  а  потом рассчиталась  и  уехала  в  Калининград.  Для  чего  она  приезжала  было  непонятно.  Только  для  того  чтобы  продать  квартиру?  Или может  быть  выйти  на  прежнее  место  работы  её  попросила  Наталия?  Об этом  Евгений  мог  только  догадываться, и  ему  казалось,  что  он  правильно  догадывался,  что  во  всей  истории  не  обошлось  без   Наталии. 

                3.

Жизнь  шла  дальше  своим  заведённым порядком,  и  нужно  было  куда-то  устраиваться.  Евгений пошёл  устраиваться  в  единственное место  на  заводе,   куда  ещё  брали, -  в  отдел  снабжения, в  группу занимающуюся  снабжением  листовым  прокатом.  В небольшой  комнатке  сидели  впритык  друг  к  другу  два  бюро: снабжения  трубным прокатом,  и снабжения  листовым  прокатом.  Начальником первого  бюро  была  Александра  Николаевна  Шпак.  Очень  шумная, властная и  громкоголосая. В  этом  бюро  работала  Ольга, -  горбунья, хитрая,  сама   себе  на  уме,  с хорошей  памятью  женщина  лет  тридцати  двух.  Когда  её  кто-нибуть спрашивал  об  ассортименте  труб,  хранящихся  на складе   или  тех  которые  необходимо  завести  она    безукоризненно, как автомат,  не заглядывая  в  бумаги,    выдавала  информацию.  В  командировки  она  ездила  очень  редко.  Также  в  бюро  у  Шпак  были двое молодых людей.  Ребята  только  недавно  закончили  институт, нигде до этого не работали  и  боялись  её  повышенных  тонов  в  голосе   как огня.  Они   послушно  исполняли  все  её  указания,  и  очень  часто  ездили  в  командировки. 
В бюро,   куда  устроился  Евгений  начальником   был отставной военный, уже  вышедший на пенсию,  но  ещё очень  моложавый  и энергичный.  Кроме  Евгения в  бюро  было  недавно  устроившаяся  туда   молодая  женщина Надежда  К.  По  сравнению   с  конструкторским  отделом  работа  была    намного  беспокойнее,  напряжённее,   и   нервозатратнее.   Отношения  между  людьми   тоже  были  более  напряжёнными  и  менее  добродушными.  Шпак  постоянно  орала по  телефону,  ругалась,  если  что-то  неправильно оформили в  заявке  из  цехов  и  отделов,  называла  всех,  с   кем   только  что  ругалась  по  телефону дебилами и  идиотами.   Ребята  испуганно  жались  к  своим  столам,   даже  когда  она  к  ним  не обращалась.   Когда   же   покрикивала,  что  неправильно  оформляют  или  медленно   шевелятся,   они  начинали  быстро  бегать   и   скоростно   делать  то,  что от  них  требовалось.  Вид  у  неё  был   всегда    грозный,  особенно  летом,  когда  она  приходила   на  работу  в  атласных  красных брюках,  похожих  на  шаровары.  Хотя Евгений  с  нею  не работал,  но  иногда  и  ему  было  не  по  себе  находиться  рядом,   нос   в  нос  со  столь  эмоционально- горячей личностью.  В  отделе  снабжения  люди  были   более   эмоциональными,  чем  в конструкторском  отделе.  Они  чаше  употребляли нецензурные  обороты, казались  ядовитее,  а некоторые  даже   хищнее.  Сидение  за  стулом  не воспринималось  как обдумывание  чего-нибуть  по  работе, а  скорее  рассматривалось  как  безделье.  Поэтому  никто не  позволял  себе  просто  сидеть.  Так  поступали  все,  но  особенно  Ольга.  Она  часто  сидела  и  ничего  не  делала,  когда  начальницы  не было,  но  когда  она  приходила,  начинала   писать,  перекладывать  и  составлять  какие-то  бумаги,  звонить  по телефону.  Ребята  бегали  и   устраивали   частые  перерывы   на  курение  только  для  того  чтобы   быть  занятыми,  или  как  Ольга    начинали  усиленно  писать  и  разговаривать  на  производственные темы.  В  бюро  где  работал  Евгений  обстановка была  если  и  не  такая  напряжённая,  то  приближенная  к   напряжённой.  Главная  трудность заключалась  в  том,  чтобы  когда  не  было  работы  изображать  деятельность,   в  то  время,  когда  ничего  не  надо  было  делать.  Иногда   в  авральном порядке  оформляли  какие-то  бумаги  и  бегали  подписывать  их  у разных  начальников.  Так  как   главной  задачей  в  отделе  снабжения  было  непрерывное  снабжение  металлическим  листом  и  прочим  прокатом,  то  командировки  тоже  были  непрерывные,  с  двух-трёх  дневным  нахождением  в  отделе.  Командировки  могли появиться совершенно  неожиданно, в любой  момент.  Шпак  в  командировки   никогда  не  ездила.  Ольга  ездила  очень   редко. Зато  этим  занимались  её  «мальчики».  Начальник  бюро,  где  работал  Евгений выбирал  себе    командировки  поближе,  на  один-два дня,  не  больше.  Женщину,  с  которой  Евгений  был  в паре,   тоже  далеко   не посылали,  потому что  у  неё  был  маленький  ребёнок.  Основным  командировочным  должен  был  стать  Евгений. 

                4.

Первой  его  дальней  командировкой стала  командировка  в  Новокузнецк,  на  Западно-Сибирский  металлургический  комбинат.  Всё  было бы  ничего,  если  бы  в этой командировке  было  всё  заранее  определено:  где  и  на  какое  число  взять  билет,  где  переночевать,  когда  и  на  чём   выехать назад.   Но   всё   происходило  по-другому чем  было  запланировано.  Получив  деньги  на командировку  нужно  было  доехать  до  Москвы,  затем   в  Москве  купить  билет  на  самолёт  до  Новокузнецка,  и   действовать,  смотря  по  обстоятельствам.  До  Москвы  Евгений  доехал  без происшествий, если  не  считать  то,  что ехал  он  в одном вагоне с призывниками,  и  при  подъезде  к  Москве  они  по  ошибке разбудили  и  его,  приняв  за  своего.  Это  было  приятной   случайностью   для  него,  потому  что  он  почувствовал  себя  не  в  их  команде.  Настоящие    неожиданности  и  неприятности  его  ждали   дальше.  В Москве  возникли  трудности  с  билетами  на  самолёт  до  Новокузнецка.  Самолёт  летел  вечером, но билетов  на него  уже не  было.  Следующий  должен  был  лететь  завтра  утром,  но   в кассе  сказали  и  на  него  тоже  уже  билеты   проданы,  но  возможно,  что   завтра  они   всё-же   появятся.  Для  этого  нужно  за  час  до  отправления  подойти к  кассе.  День  и  ночь  он   провёл  на  вокзале  в  напряжённом  ожидании  рейса.  Кроме  того,  что  питание  на  вокзале  было  намного  дороже  чем  в  городе  и  нужно  было   экономить  чтобы  уложиться  в  отведённые  на  сутки  командировочные,  нужно  было  найти  себе  занятие  чем  заниматься  целый  день.   Кое-как  перекантовавшись  день,  ночью  Евгений  пристроился  спал    на  пластмассовых  сиденьях  стульев  зала  ожидания,  занимая  четыре  стула.  В середине  ночи  он  услышал  как  кто-то  легонько  потеребил    его,    пробуя  разбудить.  Он открыл глаза  и  увидел,  что  перед  ним стоит  милиционер,  и два  гражданина  с  характерным  для  северных  народов  узким  разрезом  глаз.  Милиционер  спросил паспорт  и  проездной  билет,  потому что без билета в зале ожидания  находиться  было  нельзя.  Евгений  объясним, что летит  завтра в  Новокузнецк, и  ещё  не  успел  приобрести  билет.  Но  наличие проездного  документа  милиционера  на  этот раз не  очень-то    интересовало. 
« Извините, но  вам  придётся  подвинуться  чтобы  люди  сели, » -   сказал  он,   протягивая  паспорт  и  показывая  на   двоих стоящих  рядом  граждан,  которые как  выяснилось  из  их  разговоров  были  из  Коми.   Пришлось   всю  ночь  дремать  сидя   на  пластмассовом  стуле,  подперев  голову  рукой.  Это  было  пребывание    между  дрёмой  и  реальностью.   Он  слушал   как  изредка  переговариваются  пассажиры  из  Коми,    засыпал   на  несколько  минут  и  снова  просыпался.  С  шести  утра  он   не  смог  больше спать  и   ждал  десяти  часов,  когда  в  кассе  может быть появятся  билеты.  На  его  счастье  билеты  в  кассе  появились  и  в  одиннадцать  часов  самолёт  вылетел.  Учитывая  время в  полёте,  плюс  разницу  времени  между  Новокузнецком  и  Москвой  оказалось,   что  самолёт  прилетел  в  Новокузнецк  уже  в  пятом  часу  вечера  по  местному  времени.  В    конце  ноября  там  было  уже  почти  темно.  Нужно  было  ехать  час  от  аэропорта  до  города.  В  город  Евгений  приехал,  когда  было  уже  совсем  темно.  С утра  он  только  немного   перекусил,   а   в  самолёте  их   не  кормили,  поэтому  он  хотел  есть.  Но  необходимо  было  первым  делом  устроиться  на  ночлег в  какую-нибуть гостиницу.  В первой  попавшейся   гостинице,  которая  была  в  центре  города,   свободных  мест   не  было.  Ему  подсказали,  что  у Западно-Сибирского  металлургического  комбината   есть   своя  гостиница.  Находилась  она   далеко  от центра  города.  Там  действительно оказались  свободные  места.  Устроился  туда  он  в  восьмом  часу  вечера,  в номер  с четырьмя  кроватями,  две  из    которых  были  заняты.  Одну   занимал  какой-то   большой  и  толстый  подполковник  из  Таджикистана.  Для  чего  он  сюда  приехал  так  и  осталось  загадкой.  Вторую  кровать  занимал  командированный  из  Орла.  Евгений  хотел  есть  и  отдыхать. Целый  день  он  ничего  не  ел,   а   прошлую  ночь  почти  не  спал,  и  был  целый  день  в  пути.  К  счастью  столовая  была  рядом,  на  первом  этаже  гостиницы,  и   он  успел  туда  забежать.   Она  была  ещё  открыта,  но  там  никого  не  было .  Ассортимент  остался  небольшой, и  пища  была  уже  холодная.  Возвратившись в номер,   он  слушал  подполковника, который  целый вечер  без  умолку  рассказывал  о  своей  службе  в  Таджикистане,  о  том,  что  поезда,  которые  идут  из  Таджикистана  в  Россию  все  забиты  наркатой,  что  в  Таджикистане  курят  марихуанну  все,  и это  у  них  в  порядке  вещей.  Евгений  долго  слушал  его  рассказ,  но  усталость  быстро  сломила  его,   и  он  заснул.  Назавтра,  проснувшись,  он  чувствовал  себя  отдохнувшим.  Встал   около   восьми,  и   стал собираться  на   комбинат.  Утро  было  морозное.  Ехать  нужно  было  с  пересадкой.  На  остановке  он  минут  сорок  прождал  на   морозе  и   ветру  автобус,  и  порядком  замёрз. Нигде  нельзя  было  укрыться  от  ветра  в восемнадцатиградусный   мороз.  Кругом  были   только  деревянные  домики  частного  сектора.  На   комбинате  нужно было прозондировать  почву  и   получить  письменное  согласие   относительно  намерений   комбината  заключить  договор  на  поставку  проката  на  следующий  год  в  обмен  на   маневровые  тепловозы  или  запчасти  к  ним.  Как  минимум  нужно  было  подписать  договор   о  намерениях  и   предложить   свой  бартер,  встретившись  с   начальником  отдела  сбыта.   Побывать  у  финансового  директора  и  заручиться  его  письменным  согласием.   Этим  и  должен  был  заняться  Евгений.
Перед  поездкой  ему  предложили  захватить  с   собой   уменьшенные   копии   машин,   чтобы  подарить  их начальнику  отдела  сбыта,  который   их  собирает.  Евгений   был  возмущён, хотя  никому  не  высказал  своё  возмущение:
« Они   под старость  чокаться  начинают,  или  за   идиота  меня  принимают.    Я  на  перекладных  с  таким  трудом  должен  добираться  туда,  и  ещё  должен  где-то  доставать  и  тащить  с собой   копии  машинок. »
Финансовый  директор  оказался   занят, он  вёл  переговоры с  китайской  делегацией  и  освободился  только  к  концу  дня.      К  финансовому директору  кроме  него  выстроилась  большая  очередь  из  представителей  других  заводов,   каждому  из  которых  что-то  было  нужно.  Назад  в  гостиницу  Евгений  возвратился  к  семи  часам  вечера,   такой  же  голодный,   как  и  вчера.  За  день  удалось  только   слегка   перекусить.  Но главное  было  сделано.  На  завтра  оставалось  только  подписать  командировочное  удостоверение,   которое    не успел  закрыть.  Он  зашёл  в  столовую,  взял  первое  и  второе,   а    третье  решил  взять  позже,    когда  появятся    стаканы,  потому   что  ни  одного  свободного  стакана  не  было.  Впервые  в   жизни  он  видел  столовую,  где  был  дефицит  столовых  приборов:  ложек,  вилок    и  стаканов,   не  смотря  на  то,  что   в  зале  сидели  человек  восемь.   Нужно  было  ждать своей  очереди   за  освободившимся  стаканом  или  вилкой.  Ложек  было  чуть  больше.  Только  позже  Евгений  понял,  что   виноваты  в  этом  посетители,   которые  уносят  стаканы   и   столовые  приборы  с  собой.  Доев  первое  и  второе,    он   ещё  минут  пять  сидел   за  столиком  и  ожидал,   когда  освободится  стакан.  В  столовой  почти  никого  не   осталось,   когда   он   пошёл  за  стаканом.  Отлучился  не  более  чем  на  минуту,   пока   сполоснули,    и  наполнить  стакан  чаем.  Но  когда   возвратился за  свой  столик, то заметил, что  на  месте  не  было  его  вязаной  шапки,  которую  положил  на  стул.  Рядом  со  столом  никого  не  было.  Только  в  дальнем углу   сидели  трое  мужиков   неопрятной   внешности,   по    виду, -  пьяниц.   Спрашивать  их о том,  не  видели  ли  они  кто   взял   шапку  было  глупо.  Но  он  всё  же  спросил у  них,   не  подходил  ли кто-нибуть к  столику.   Они  ответили,  что  никого  не видели,  и поинтересовались:  какая  была  шапка.  Никогда  он  не  мог  представить,  что  такая   неприметная  вязаная  шапка  кому-то  может  приглянуться.  Ничего не оставалось  делать,  как идти  с  открытой  головой  на  мороз.  Благо,  что  столовая  была  совсем  рядом  с гостиницей.  Но  как  ехать  завтра  в  мороз  без  шапки  на  комбинат?  И  денег  оставалось  не  так  много  чтобы  купить  новую  шапку,  потому что  цены  здесь были   на  всё  намного    выше  чем   в  родном  городе.  Такой  отвратительной  командировки  у  Евгения  ещё  не  было.  Он  негодовал   в  сердцах: « Эти  сволочи соблазнились   простой  вязаной  шапкой.  Хотя    бы  она  была   нутриевая.  Шапки  совсем  не  жалко,  но   как  завтра  идти с  открытой головой  на  мороз. »   Вызывать милицию и обыскивать их  не  будешь.  Никто  на  такой  вызов  не  приедет.  С  тех  пор  он  возненавидел  пьяниц,  которым  раньше  сочувствовал.  Если  они  так  низко  пали,  то  значит,   заслужили  своё  падение.  На утро  командированному  из  Орла  нужно   было  по  какой-то  надобности   съездить на  рынок.  Евгений попросил  его  посмотреть  там  вязаные  шапки  и  дав  ему  денег  стал  с  нетерпением  ждал  его  приезда .  Сосед  по  номеру  приехал  ближе   к  обеду  и   привёз  какую-то   детскую  вязаную  шапочку.  Сдачи   не  отдал,  а  отдавая  шапочку,   сказал:
« Никаких  больше  не  было,  только  такие. »
 Шапка  с  трудом  налезла  на  голову.  У  Евгения  сразу закралось  подозрение, что  часть денег он  потратил  на  свои нужды,  потому что  купил  две  большие  шоколадки   кассиршам,   у  которых  покупал  билет  на  самолёт. Подозрение подтвердилось:  в  этот же  день  Евгений  увидел  у  одного  молодого  человека  точно  такую же  шапку. Когда  он  спросил:  сколько  она  стоит,   тот  назвал  цену,   намного  меньшую,  чем  сумма,  которую  он  дал  соседу  по  номеру.  Но  на  этом  все  трудности   и   неприятные  неожиданности  командировки  не  закончились.  Утром,  находясь  в  расстроенных  чувствах после  накануне  украденной  шапки,  Евгений  побрился   в  общем  зале   санитарно-гигиенической комнаты гостиницы,  и,   отложив  в  сторону  электробритву,  стал  умываться. Закончив  умываться,  он   забыл   забрать   с  собой  электробритву.   Когда  же  вспомнил,   через  пять минут,   и  возвратился  назад,  электробритвы  уже  не  было.  Ещё  одна  неприятность.
 Если  добраться  из  Москвы  сюда   с  горем  пополам  можно  было,  с  трудом  достав  билеты,  то  назад   это  было  сделать невозможно.   На  неделю  вперёд  билетов  на  самолёт  не  было.  Евгений  попробовал  поступить  так,  как  он  это  делал  в  Москве, -  подъехать  к  кассе  за  час  до  вылета  самолёта.  Для  этого он  встал,  когда  не  было  ещё  шести  часов утра,  к  первому  троллейбусу.  Потом  пересев  на  автобус,  идущий  аэропорт  доехал  туда.  Кроме него в  кассу  на  этот  самый  ранний  рейс стояли  уже  в  ожидании  человек  пятнадцать.  Прошёл  слух,  что  билеты  есть,  но  их немного.  Нервное напряжение  росло  с  каждой минутой.  Начали  давать  билеты.   Во  взведённой  ожиданием   очереди  началась  давка. Человека  два  уже  успели  взять,  но  вдруг  к кассе  подошёл  человек  в  камуфляжной  форме   без  очереди  и,  предъявив удостоверение,  сказал,  что  в  Москву  на  какое-то  задание  должна  лететь  спецгруппа  милиции,  и  что  им  нужны  билеты.  Оставшиеся  билеты  выдали  спецгруппе.   На  этом  билеты   в  кассе  закончились.  Следующий  самолёт  должен  был  лететь завтра.  Свободных  мест на  него не было,  и  снова  можно  было   надеяться   на  их  появление  за  час  до  вылета. Что  оставалось делать?  Ждать  в  аэропорту  до   завтра, надеясь,  что  достанется  билетик?  Из   гостиницы  он   уже  выписался.  Это  вынести  было  нельзя,  и  Евгений  выехал   на  железнодорожный вокзал,  решив,  что  лучше  три с  половиной  дня  провести в пути,  чем  столько  же  времени  в ожидании  самолёта,  которое  неизвестно  чем  закончится.  В  железнодорожной  кассе  тоже  была  огромная  очередь,  в которой,   простояв   больше  часа,  он   приобрёл  билеты  на  сегодня.  Поезд  шёл  через  три  с  половиной  часа.
Ехавшие  в  плацкартном  вагоне  до  Урала  были  большей  частью  нетрезвые.  На  станциях  по   всему  пути  следования  было  много  торгующих.  Кто-то торговал  пирожками,  кто-то  салом,  кто-то  водкой  и  самогоном.  В  Екатеринбурге много  людей  вышло,   и  вагон  приобрёл  более  трезвый  вид.  Через  трое  утомительных  суток   пути   Евгений  был  в  Москве.  Утром  следующего  дня  он  приехал  домой.  Самая  ужасная  из  всех  командировок  закончилась.  Он   устал  от  поездки,   но  на  следующий  день  должен  был  выйти  на  работу  и   отчитаться  по  командировке.  Буквально  через  день  после  того  как  он  приехал  из  командировки,  вдруг  выяснилось,  что  не  все  вопросы  были  решены  в первой  поездке,  и  снова  нужно  ехать в  Новокузнецк  по  возникшим   новым   вопросам  и  предложениям. 
Эту  новость ему  озвучил начальник  бюро.
« Да  вы  что,  издеваетесь?» - возмутился  Евгений, - « Я  только приехал оттуда,  а  вы  меня  снова  посылаете.  Разве  нельзя  было  сразу  об  этом  подумать,  чтобы  выполнить  одно  и  другое  задание  в  одной  поездке ?  Я  больше  не поеду,  пусть теперь  кто-нибуть  другой  едет.» 
Начальник отдела  Чинёнов  настаивал  на  своём.  Евгений  и  не  думал   оформлять командировку  на  себя.  Тогда  его пригласили  в  кабинет  Чинёнова,  где  состоялся  следующий разговор:
«  Вы  чем  сейчас  заняты?»- спросил  Чинёнов.
« Работаю  на своём  рабочем  месте,» -  отвечал Евгений. 
« То  есть  сидите  и  ничего не  делаете.  А  вам  надо  оформлять командировку  в  Новокузнецк.»
« Я  больше  не  поеду,  потому  что  только что оттуда приехал.»
« Так  вы  что  сами  будете  решать  куда  поедите,  а  куда  не поедите?»
« Знаете,  что,»- не вытерпел  наступательного  тона  разговора  Евгений, - « Я  рассчитываюсь.»
« Это  ваша  воля, но  вначале  нужно  съездить.  Иначе  я вам  расчёт  не  подпишу. »
Но  он  уже   решил,  что  больше никуда  не  поедет,  и,  придя  к  себе  за  стол  стал  писать заявление об  уходе.   Написав   заявление  пошёл   подписывать  его  к   начальнику  отдела.  Чинёнов отложил  заявление   в сторону,  не   подписав,   и  заявил,  чтобы  Евгений  готовился  к  поездке.    Что  получилось   бы  дальше, -  непонятно, но  исправить  ситуацию   помогла    мать  Евгения.   Она  вмешалась  в  ход  событий  и  который  раз  выручила  его.    Узнав  о  требовании   начальника  отдела,  она  пошла  к  нему  сама,  и  сказала   следующее:
« Вы  не  можете  задерживать  человека на  работе, если он  не  хочет оставаться. Вы   не  знаете  какая  тяжёлая  была  у  него  поездка,  и   как  он  добирался  в  Новокузнецк  и  обратно. А  я знаю,  он  мне  рассказал.  В  тому  же  там  его  два  раза  обокрали.   » 
Начальник  был   сконфужен  таким  оборотом  дела,   и  начал говорить  уже в  более  мягкой  форме,  что  Евгению надо  довести  начатое   до  конца  и  ещё  раз  съездить в Новокузнецк  и  тогда он  сможет  сколько  угодно  рассчитываться.»
Но  этот ответ её  не  устроил,  и  она  пошла к  более  высокому начальнику,  директору  завода. Она рассказала,  что  командировка  туда  была  трудная,  что у Евгения  есть  хроническое заболевание - вегетососудистая   дистония   и  он  не  может так  часто  ездить в  дальние  командировки.  Директор   выслушал  её,  и  видимо  как   более  отзывчивый  человек  решил  отпустить.   После этого он позвонил начальнику  отдела, чтобы  тот  подписал  заявление  без  всяких условий.   Чинёнов  вынужден  был  подписать  заявление. Так , накануне   1992  года  Евгений  остался  без  работы.

                5.

 Наступающий  год,  судя  по всему,   ничего  хорошего  стране  не  сулил.  Только  что был  подписан  договор  о  распаде  Советского  союза  и  образовании  СНГ ( Союза  Независимых  Государств).  Уже  давно  говорили,  что  с началом  наступающего года  произойдёт   « либерализация  цен».  Цены  на  все продукты  и  товары  отпустят, и  до  какого  уровня  они поднимутся  неизвестно.  Тратить  остававшиеся  на  сберкнижке  деньги  было  поздно.  Даже  несколько  месяцев  назад  делать  это  было  поздно.  Доллар  поднялся  в цене  до   пятидесяти   рублей ,  и  на  все  сбережения  которые  были  на  сберкнижке  и собирались по крохам  в течении  многих  лет   теперь  можно  было  купить  только  восемьдесят  с небольшим  долларов.  Все  цены   были  привязаны  к  доллару.  Потратить оставшиеся  деньги  на покупку  золота  тоже  было  нельзя.  Цены  на  золото  сильно  выросли, и  оно  постепенно  исчезло  из  продажи.  Поэтому  решили оставить  сбережения  в  том виде,  в котором  они  были  на   сберкнижке. Наступил  тревожный  1992  год.  Цены  действительно  с первого новогоднего  дня  отпустили,  и  они   сразу  выросли  в два-три раза. В  новостях  по  телевизору  показывали  расстроенных,  жалующихся на  новые  цены  людей.  Цены  на  хлебобулочные  изделия  выросли в  два  раза.  Батоны,  которые  имели  раньше  бледный вид,   пресный  вкус  и  запах  вдруг  стали   с  повышением  на  них  цены  в два   раза  желтоватого цвета,  и  появился  ароматный  хлебный  дух. Некоторые  шутили:
« Это  от  испуга,  что  брать  не  будут  по  такой  цене  стали  в  тесто  добавлять  то,   что  раньше  не   клали. »
Через некоторое  время,  - месяца  через три,  - хлеб снова приобрёл  свой  прежний цвет  и  запах.  Значит  первый  испуг прошёл.
Евгений любил  поздно ложиться спать,  и когда не мог заснуть, под шум  снежного  ветра  за  окном  думал о  том,  что  ожидать  от  завтра,  и  что завтра   он  будет  делать.  Ещё продолжались  новогодние праздники,  и  было  слышно,  как  за  окном   поздним  вечером  раздаётся  звонкий  девичий  смех  и   рассыпается  нестройная  разноголосица  девичьих  голосов,  затягивая   какую-то  песню.  Они  наверно  возвращаются  с вечеринки.  Евгений слушал  их  голоса  и  думал:
« Вот  кому  всё  равно,  что  происходит  вокруг.  Есть  люди,  которым  хоть  атомную  бомбу   взорви,  хоть  голод  и   мор  или  ещё  какая  другая  беда  в  стране  приди, -   им   на  это  наплевать,  им  всё  равно.  Лишь  бы  вот  так   идти  ночью  и  кричать  песни.  Откуда  только  они  берутся.» 

                Глава  V;;I.

                1.
      
 Всё  последнее  время, особенно  после  того   Евгений  попал  под  сокращение,  но  ещё  не  ушёл,  он  почти неистово занимался  своими  изобретениями,  продвигая  их.  Он  видел,  что особенно  его неистовость  заметна со  стороны, когда его вялое окружение  занимается   только  своими  текущими  рабочими  делами,   и ни о  чём  больше  не   думает,  как  с  нетерпением  дождаться  окончания  своего  рабочего  времени.  В  то  время  как  он  после  работы   оставался  печатать свои  бумаги .  Это  его  неравнодушие казалось  им  чем-то  граничащим  с манией.  И вот когда  он уже  ушёл  из  бюро,  в первые дни  нового  года  наконец пришло  приятное  известие, - он получил письмо  из института  и первое свидетельство  об изобретении.  В  разработке,  на  стадии  рассмотрения,  находилось ещё одно   изобретение.  Ещё  одно  он  пока придерживал у себя,    не отправляя  его.  Надеялся,   что  из  этого  получится   что-нибуть  интересное.  В самых  смелых мечтах он  видел  себя  известным  и  обеспеченным   благодаря  своим  изобретениям  потому,  что  считал,  что   делает  гениально,   судя  по   замыслам  и рассуждениям,  что  изобретённое   им  необходимо  всем,  а  значит:  скоро будет принято  к  применению.  На  это он  очень  рассчитывал.
Как только  закончились  новогодние  праздники  Евгений начал  искать  себе   новое  место  работы.  Искал  он  не  долго.  Очень  быстро в  бюро  трудоустройства ему  дали  адрес небольшого  предприятия,  которое  находилось  недалеко  от дома.  Там  нужен  был  инженер-технолог.  Туда  он  и  устроился. Это  был  завод  « Эталон»  выпускавший  электронные  весы  и  простое  медицинское  оборудование.  На предприятии  был  небольшой   цех,   в  котором  работали   человек  пятнадцать   слесари-сборщики  радиотехники.   Они  занимались  сборкой  и  пайкой  плат.  Этот  были молодые  ребята  и  девушки,  самому  старшему из них было  не  больше  двадцати   семи  лет.  Было  четыре человека   слесарей-сборщиков,  два  наладчика  оборудования,  один лаборант,  один  гальваник,  два  фрезеровщика,  рабочая на  термопластавтоматах.  Конструкторское бюро  занимавшееся  электроприводами и  электрикой  состояло  из трёх человек,  Конструкторское  бюро,  которое  занимавшееся  электроникой  состояло  из  трёх  человек.  Технологическое  бюро  было  самое  многочисленное.  В  нём  работало  восемь   человек. Также  была  бригада по  изготовлению  технологического оборудования  из  двух  человек,  бухгалтерия с  экономистами,  начальник  завода  и  два  его  заместителя.   
По  численности  это  было  почти малое  предприятие.  Крохотный  филиал  его  находился  в  противоположном  конце города.  Как  понял  впоследствии  Евгений,  технологи  были  здесь   крайними  люди.  В  состав  бюро  входил  конструктор  по  технологической  оснастке -   женщина  сорока  трёх  лет  по  имени Ольга, снабженец  Сергей    тридцати  двух лет.  Он  был  человеком достаточно  свободной профессии  так  как застать его на своём  рабочем  месте  было  крайне  трудно. Недавно устроившийся  инженером-конструктором  первой  категории  мужчина пятидесяти пяти лет  Юрий  Семёнович,  сокращённый из проектного  института  после двадцати  лет  работы  в нём.  Он  был  опытный  конструктор,  и  одинокий  человек.  Деньги    платили  небольшие,  и  к тому  же  в  связи  с  тем,  что  в  стране  начался  хаос  цен,  менявшихся  ежедневно,   зарплаты    хватало   только  на   очень  скромное   пропитание.  Обеденный  рацион  Юрия  Семёныча     ежедневно  составляли  батоны  с  чаем.  У  других он  был   не  на  много  лучше,   но они  его  скрывали,  чтобы   не  было  так  заметно. Ежедневно  он  покупал  себе  три  батона,  один  из которых  съедал  на  работе  с  чаем,  другие  два  уносил  с  собой  домой.  Даже  слесаря  -  сборщики  радиоаппаратуры,  эти  юнцы,  не имевшие  никакого  образования,  кроме  училища,    чувствовали  себя  вольготнее  и  увереннее.  Они  получали  больше  чем  инженер, с  многолетним  стажем  работы   в  проектном  институте.  Сборщики  радиодеталей  всегда  сидели  на  своих  местах  и    выполняли  одну  и  ту  же  работу,  не  требующую  высокой  квалификации  и  приложения  больших  умственных  усилий .  Такое  положение  дел  унижало  достоинство  инженера.  Намного  вольготнее  чувствовала  себя  и  бухгалтерия.  Они  раньше  всех,  первыми  получали  зарплату, которая  была  в  полтора  и  более  раза  выше,  чем  в  технологическом  бюро.  Наступившие  времена  были  временами  бухгалтеров,  которых  стали  ценить  намного  выше  инженеров.  Ценилось  их  умение  скрывать истинные  доходы  от  налогов,  получать  льготы  по  налогообложению  в  связи    с  какой-нибуть,  например,  с  благотворительной  деятельностью,  и  проворачивать разного  рода  махинации  с  деньгами,  инициаторами  которых  были  вышестоящие  начальники.   В  кооперативах  бухгалтерам  давали  самую  высокую  зарплату  за  то,  что  они  становились соучастниками   махинаций  руководителей  в  финансовой  деятельности.  Таких  примеров  было  сколько  угодно.  Взять хотя  бы  соседку  с  пятого  этажа  в  доме,  где  жил  Евгений.   Она  сама  рассказывала  об  этом  его  матери,  и  боялась,  что  их  кооператив  выведут  на  чистую  воду,  а  на  неё  заведут  дело.  Она  имела  большую  зарплату в  то  время как  инженеры  перебивались  кто как  мог,   работая  за  гроши.  Ей  перепадало  не  только  деньгами.  Недавно   отдали  почти  новый  набор  мягкой  мебели,  который  посчитали  уже  не  очень  подходящим  для  офиса  кооператива.  А   Евгений  мог  об  этом только  мечтать.   
«Разве  будет   когда-нибуть   что-нибуть  хорошее  в  такой  стране,  где  при  выходе  в  жизнь   образование  не  ценится,  а  выпускник  училища  получает   больше  чем  инженер  проработавший  много  лет  и  имеющий  большой опыт?   В  стране,  где  нет  никакой   настоящей   системы  обучения  после  окончания  института,  потому  что  то,   что  изучают в  институте  далеко  от  того,  с  чем  сталкивается   выпускник   пришедший  на  производство.»-  думали   многие,  и  отвечали  себе  на  них  по-разному.  Кто-то  уезжал  из страны, не видя  у  неё  будущего,  кто-то  пробовал  приспособиться,  как  мог  к  существующим  порядкам. 
« Куда  ты  несёшься,  Русь-тройка  спрашивал   когда-то  Гоголь,  и не  давал  ответа  на  него,  предоставляя  возможность  дать  его каждому.  По  ухабам,  по  бездорожью  в поисках  выгоды.  А в  тройке сидит   новый  делец, - мошенник  Чичиков  и погоняет её,  латая  в пути  на  скорую  руку  поломки,  не  задумываясь  о  чём-то  большем, чем  о  собственной  выгоде. 

                2.

Но  перейдём   к  нашему  повествованию.   Самыми  весёлыми   были  бухгалтера.  Они  резвились,  когда  первыми получали  зарплату   и  устраивали  себе  праздники  жизни.  Закрывали  на  обед   бухгалтерию  изнутри,  накрывали  столы  с  закуской  и  водкой,  и  из  комнаты  в  эти  часы  слышался  смех  и   весёлые   возгласы.  Так они отмечали   не только дни рождения,  но  каждую  зарплату.  Остальные  ждали  зарплату  ещё  неделю  или  полторы  и чувствовали  себя  людьми второго  сорта.  Технологам  всегда подвешивали такую  работу,  которую  нужно  было  выполнять,  но  никто  не  хотел.  Поэтому помимо  своих  прямых  обязанностей   давали  множество  других,  не  связанных с составлением техпроцессов.  Евгению  подвесили  ответственность  за  работу  гальваники  и соблюдения  там  техпроцессов.  У  него  была  в  распоряжении  бригада  слесарей-инструментальщиков,  состоящая  из двух  человек.  Остальных  сократили  или  они  сами  ушли.   К  тому  же  он  был  материально-ответственным  лицом.  Бригада  занималась  изготовлением  приспособлений  и  пресс- форм.    Кроме  того  делала  работы  не  по - своему  профилю,  занимаясь  экспериментами  по   производству  новых   видов   продукции.  которые   Завод  хватался  за  всё,  соглашаясь   выполнять  любую,  даже  не  свойственную  его  профилю  работу,   которая  давала  хоть  какую-нибуть прибыль.  Вначале    взялись   наладить   изготовление  кассовых  столов  для  банков,  не  имея  представления,  смогут  сделать   их  или  нет.  Также  начали   выполнять  разовые   заказа.  Всю  непрофильную  работу   поручали выполнять  бригаде  инструментальщиков  во  главе  с  Евгением.  Им  поручили  попробовать  прорезать окно  для  кассы  стола   в столешнице  на   обычной  циркулярной  пиле.  Просто поручили,   сказав :  идите  и  пробуйте.  Поэтому   начали  изобретать  приспособление  для  резки  окна  в  столешнице,  и   изготавливать  его  из  подручных  материалов . Когда  получили  не  очень  качественный  пропил,  и  поняли  что  без  специальной  оснастки  сделать  ничего  нельзя -  пробили.   Такие  непредсказуемые  задания  были  постоянной  практикой. Мужики  из бригады были недовольны  ни  работой,  ни заработком.  Обсуждая  новые  времена,   они  говорили:
« За  последние  два  года  ничего  себе  не  купили.  Все  рубашки и  брюки,  которые  носим,   в  советские  времена  ещё  куплены. »
Начальство  же  на  заводе занималось  махинациями  и  обогащением.  Это  было особенно  видно,  потому  что  завод  был  маленький,  начальство  находилось   рядом,  в одном  здании  со  всеми  другими службами,  и  многое   оказывалось  на  поверхности.  Одной из таких  махинаций  было  строительство   дома  для  работников  завода.   Когда  он  был построен наполовину,  оказалось,  что  денег  на  окончание работ нет,   поэтому  начальники  начали  продавать ещё  недостроенные  квартиры  одну-за-одной,   другим  организациям.  Они продали  большую часть  квартир.  Часть  денег  осела  у  них  в  карманах,  часть  пошла на  завершение  строительства. Когда  квартир  в  доме  осталось совсем   немного   они  их  поделили   между собой.  Это  было  сделано  нахально  и  нагло,   у   всех  на  глазах,  но  никто  не  пикнул,  а  только  недовольно  вполголоса  переговаривались  по  углам .   Когда  махинации открылись  Евгению  было  мерзко  понимать, что он  оказался  пешкой  в   игре  начальников,  потому что он  тоже  принимал  участие  в   работе  по  строительству дома,  так  как  технологов,  конструкторов  и  ИТР  посылали  на  подсобные  работы,  когда  дом строился.  Ему теперь  было  противно  смотреть  на   лощёные  и   заплывшие  жиром  физиономии  начальников.  В завершение  ко  всему  его  небольшую  зарплату  так  же как и  везде  стали  задерживать.  Задержка  постоянно  росла и  доходила  уже  до  трёх  месяцев. Как только  проходил  слух,  что  скоро  дадут  зарплату   люди  приободрялись  и  воодушевлялись.  А  ведь  было  ещё  недавно,  какие-нибуть  четыре  года  назад,  когда  говорили о  прелестях  жизни при  капитализме,  о  том,  что там  порядок  на  производстве, что  в  магазинах изобилие продуктов  питания  и  товаров,  не  в  пример вечно голодной России.  Сравнивали  их  зарплату  с   нашей.   И   многие  считали,  что  при  капитализме  и  у  него будет  в  доме  изобилие,  а  он  будет  хозяином  жизни.  Но  большинство  ошиблось.  Кто  был  хозяином  положения,  тот  им и остался,  но  только  ещё   в  несравнимо  большей  степени.  Кого-то   назначили  олигархом  свыше .   А  все  остальные  наоборот  сильно  потеряли  и  вынуждены  были только  затянуть  пояса  и терпеть  всё  что  на  них  свалилось:  и   карточную  систему  перестройки  и  рыночное  безденежье  и  пляску  цен  переходного  времени.  Только  никто не знал,   будет  ли оно переходным  или   станет  постоянным. 
Чтобы создать какое-то  мнение,  что  общественная  собственность  достанется  и  простым  людям  были  придуманы  ваучеры.  Но этого  манёвра  с  отводом  глаз можно  было  и  не  делать. Терпение  у  русского народа  безгранично  и  он  бы  проглотил  молча  любою  несправедливость по  разделу  бывшей  государственной  собственности. 

                3.

Конструктор  Ольга  и  снабженец  Сергей    кроме своей основной  работы  начали  заниматься  так  называемым  бизнесом,  которым  занималось  в  это  время  больше  половины страны.  Они ездили  в  Польшу  за  одеждой,  а  потом  торговали  ею  на  разных  рынках.  Поэтому  они с  чувством  превосходства относились  к  тем,  кто  пробовал  жить на  одну  зарплату.  Они  считали  себя  продвинутыми  людьми  и  относились  к  тем,  кто  жил  ещё  по-советски  с чувством   пренебрежения,  как  к  людям  более  низкого  уровня,  которые   не  умеют устроить  свою  жизнь. 
На  обед    Евгений  не  ходил  с  целью  экономии,  да  и  до  ближайшей  столовой  было  далеко,  -  на  территории  завода  её  не  было.    Нужно  было  выбирать  ходить  на  обед  или  экономить  деньги,  чтобы купить  себе  новые брюки  и  рубашку.   Продав  без выгоды  для  себя болгарскую  «жманую  куртку»,  которая  была  с  короткими рукавами,  он  купил  себе  зимнюю  куртку  сшитую  на  дому  предпринимателем.  Она  имела  вид  самоделки,  и  отличалась  от  фабричной  или  тем  более  импортной,  которые  раньше носил  Евгений.  Но теперь  у  него  не было  денег  на  такие  вещи.  Ему  надо  было  купить  ещё     лёгкую  демисезонную  куртку.   В   магазинах  висели  только  странные  матерчатые  куртки  пропускающие  воду  как  решето  странного  покроя    светло-салатового  и  зелёного  цвета. На  рынках  тоже  выбора  не  было  по  его деньгам.  Редкий   импортный  ширпотреб  стоил  очень  дорого.  Поэтому  он  купил  себе  куртку  из  магазина  светло-салатового  цвета,  которую  раньше  бы  никогда  не  купил.   Гардероб  обновился   вещами   эпохи  перемен.  На  рынке  продавались  или  кооперативные  достаточно  грубые  самоделки :  вязаные  свитера  и   болоневые   куртки    или  импортные  вещи,  которые  были   очень  дороги  и  не  по карману  Евгению.  В  магазинах продавались  фабричные  вещи,  но  сделанные  из такого  материала  и  такого  покроя,  что  диву  даёшься,    кто придумал  их  делать  в  таком  виде.  В  отделе,  где продаётся  мужская верхняя  одежда  висели одного  вида осенние  куртки  на  тонком  ватине,   изготовленные  из  легкопромокаемой   тонкой  ткани  чёрного  цвета.  Они   были   прошиты   по  верху  чёрными  нитками  и  больше  походили    на  рабочие  телогрейки   для  работы  на  ферме,  чем  на  одежду  для  города.  Но   если  одежда  износилась,   ничего  не оставалось  делать,   как  покупать  или  кооперативные  самоделки  или  фабричную   туфту.  Туфту  изготавливали  наверно  потому,  что   из  приличной  ткани  изготавливать  было  не  выгодно, -  вещи   стоило  бы  дорого,  и  их  не  покупали.   То  ли   портные   и  закройщики  к этому  времени  разучились  делать  нормальные вещи,  но  наступило  время,  когда  выбирая   одежду,   Евгений   приходил  в  уныние. Вещи  стали  соответствовать  своему  времени.  Приличный  мужской  костюм   нельзя  было  не  купить,  но  зато  на  вешалках  магазинов     малиновые  пиджаки  и  чёрные  брюки  для   «новых  русских   япи», -  молодых, разбогатевших в  небольшой  срок.  В  такой одежде,  Евгений  даже  если  бы он  купил   её   выглядел   бы  клоуном.  Обувь  которая  покупалась,   занашивалась   до  дыр,  и  после  этого  ещё  некоторое  время  находилась  в  употреблении.     Менялись  времена,  менялась  и  одежда.  Наступившее  время  было  временем  великой  приватизации,  которую  позже  назвали   «великой   прихватизацией».  Для  отвода  глаз, чтобы соблюсти  какую-то  формальность   справедливого  деления  собственности   придумали  выдать по  два приватизационных  чека -  ваучера  каждому,  поделив ,  таким  образом  всю  собственность в  стране.   Автором  выдачи  ваучеров  был  Чубайс.  Он  то  и  обещал,  что  на  каждый  ваучер  достанется  собственности  по  цене  эквивалентной  стоимости   двух  автомобилей  «Волга».  В  это  конечно  никто не  верил.  И  действительность не  обманула  их  ожидания.  По-настоящему собственность  приобреталась  не  за  ваучеры,  а  за  деньги,   которые  занимались  у  банков  и  отдавались  с  выручки  от работы  предприятия  уже  за  месяц.  Но  это было  позже,  когда  был  собран  пакет  акций  предприятия  за  бесценок.  А  пока  каждое  предприятие  могло  само  выпускать  ценные  бумаги – акции,  по  которым  обещали  платить  каждый год  дивиденды,  в  зависимости от того  как сработало предприятие.  Затем  предприятие,  и   людей  на  нём  работающих доводили   до  состояния  рабов,  которые работают  за  копейки  и  получают  их  не каждый  месяц,  а   с  большой  задержкой.  Происходили  массовые  сокращения  людей.  Акции  не  приносили  никакого  обещанного  дохода,  цены  на  них  начинали падать  и  они скупались  за  бесценок  хоть  за   какие-то  наличные  деньги.  Так  формировался  пакет  акций,  который  несколько  раз  перепродавался.  Потом  собственник  выпускал  на  предприятии  новые  акции,  а  старые,  оставшиеся  на  руках  у  тех,  кто  не  хотел  их  продать  объявлялись  недействительными.  Таким  образом  предприятие  переходило  в полную собственность  держателя основного  пакета  акций.  С ваучерами происходили  также не  менее  туманные  истории.  Вначале  обещали  собственность  двух  машин,  потом  стали  говорить,  что  цена  ваучера  зависит  от  того насколько  умело  их  вложишь  в  частную  компанию.  Реклама  огромного  числа  таких компаний шла  по  радио и  телевизору  постоянно.  В  ней обещали  большие годовые проценты  и привлекали красивыми  названиями,  типа  « Нефть, алмаз,  инвест».  Но  на  поверку  большинство  таких  компаний  оказалось  фиктивными  подставами.  Собрав  вложенные  в  них   ваучеры  и  перепродав  их,  они  выпускали   в  продажу  ещё   и   свои  акции,  а   продав  их населению  бесследно  исчезали.  Можно  было  видеть,  как  возле  рынка стоит какой-нибуть человек  и  продаёт  ваучеры  по  цене  средней  зарплаты  за  два  месяца,  но никто их  у него  не  покупает.  Евгений  с  самого  начала пришёл  к  выводу, что  затея  с  ваучерами  чистое  надувательство.  Единственно  куда  их  можно  было пристроить, это сразу продать  по  той  цене,  за  которую  их  берут  или  отдать  кому-нибуть  в  знак благодарности.  Это  произошло  весной.  В  одном  дачном  обществе  им  согласились   выделить   кусок  земли  в   шесть соток  временно,  без  права  застройки  дачным  домиками,  так  как предполагалось,  что  так  позже  будет построена  автостоянка.  За  этот  участок   Евгений  и  отдал  два  своих  ваучера.  И таких  участков  по  соседству  было около  двадцати.  Положительным  моментом  было то,  что он  находился  недалеко  от остановки  автобуса  и  земля  была  на вид  не  плохая.  Но  добираться  нужно  было  с  двумя  пересадками,  а  в  выходные дни  и  совсем  тяжело.  Даже за  этот  временный участок,  доставшийся с  большим  трудом  разыгралось  борьба.  Соседу  по  участку показалось,  что  площадь его  участка  слишком  маленькая,  и  он  решил  захватить  себе  побольше  за  счёт  участка  Евгения  и  его  матери.  Нарушив  разметку  участков, которая  проходила  в присутствии  председателя  дачного общества,  прихватил  около  сотки  земли  себе.  Мать Евгения  увидела  что  их  участок  уменьшился,  а  соседский  прирос,   и  вспыхнул  спор.  Если  бы  при  этом  присутствовал  Евгений,  то  спор,  затрагивающий  достоинство  его  матери   легко  бы  перерос  в  драку, но   спор  прекратила  сама  председатель  дачного   общества.  Она  в  резкой  форме  сказала,  что  если   сосед будет  самовольничать,  то  вообще  не  получит  землю,  и  поставила  разметочный  кол  на  то  место,  где он  был  прежде.  Сосед  сделал  вид  что смирился  и  затих,  но как  только  все  отошли  всё  же  передвинул   кол  на  полтора  метра. 

                4.

Так   появился  дачный  участок,  точнее  огород.  Раньше  они  думали  о  том,  как  бы  купить  дачный  участок  с  домиком.  Теперь,  когда  их  сбережение  превратились  в  ни  что,  они  были  рады  этому  небольшому клочку  земли  отданному  во  временное  пользование. Участок  представлял  собой  никем  не  паханную  целину.  То,  что  работа на земле  вручную нелёгкий  труд  Евгений  знал  ещё с  детства,  когда  жил  на  каникулах  в  деревне  у бабушки.  Он   не предполагал,  что   когда-нибуть  снова  будет   работать  на  земле,  как   это  делали  теперь  многие,  чтобы  прокормиться.  Стоял  выбор,  образно  говоря,   выращивать  овощи  и  картошку, чтобы  была  возможность  купить  себе   новые  брюки   или    не  выращивать  их  ,  и    остаться  в   старых  поношенных.  Евгений  ненавидел  людей,   которых  привёл   к  власти  Ельцин,  называвших  себя  младореформаторами,  и  их  крёстного  отца.  Они отобрали  у  него  и  матери   собранные за   всю  жизнь  деньги,  они  сделали  из  них нищих,  в  то  время  как  сами  жировали  и  пьянствовали  в  лучших  ресторанах,  живя  как  паразиты,  ничего  доброго  не делающие  для  страны,  а  только  приносящие страдания  людям.  Он считал,  что они пришли как  воры  и  грабители, ограбившие  многие  миллионы.  А  он,  и  такие  как  он,  теперь  должны  трудиться  не  только  на  работе,  но  и   трудиться  в  поте  своего  лица  на  своих земельных  наделах,  ставших  для  них   жизненной  необходимостью.  На выборах  Евгений  никогда не  голосовал  за  «крёстного отца »,  ни  до ,  ни  после  его  прихода  к  власти,  потому  что  не  верил  ни  ему,  ни его   сподручным.  Сейчас  было два  пути  и  способа  жизни:  или  жить  так,  как  жил  он  или  отдать  душу  гонке за  деньгами,  служить ей   и может  потерять  на  этом  пути  здоровье,  душу  и  саму  жизнь.  « Нет,  лучше остаться  самим  собой,   чем  разбиться  в  пух  за  какие-то  лишние  десять  долларов.» - решил  он  для  себя. 
Сколько изменилось  с  того  времени  когда  он  был студентом  и  по  утрам  весной  делал  пробежки  по  липовой  аллее  и   майскому  яблоневому  саду.  Ему  казалось  что  с  того времени  прошла  вечность,  а  сад   всё  тот  же,  -  мало  изменился,   только  ещё  больше  постарел  и  не  так  кипуче  цветёт  весной.  Всё  равно  когда  Евгений  по утрам  появлялся  там,  ему   казалось,  что  он   снова  студент,  для которого   существует  необъяснимая  и  удивительная  жизнь  и ночь,  любовь  и  молодость. Вдыхая  запах  цветов  цветущего сада,    к  нему   снова  приходят  строки   не  для  нашего  мира:
 
                Надышавшись  нектаром  цветов
                Голубого  и синего  мая
                Мне  привиделась  ночь  Бухары,
                Минареты в  неё  белые  таят.

                Солнце  белое ночи  встаёт
                В  черепичной  долине  Медина,
                Нуитдин  нарастяжку  поёт:
                «Бог  един,  и  всё в мире едино.
   
                И  земля  нам  не  ад  и  не  рай,
                Сами  делаем  адом  и   раем .
                Всем  единое  солнце  сияет
                Над дорогами,  что  выбираем.   

Но  выбора  у  него  не  было.  Если  бы  не  было  чувств,  приходящих   ощущением   другого  мира,   другой  реальности,   воплощающиеся  в  строки   стихов,  становящихся  твоей  реальностью,  зачем  тогда  жить  в  этом   неидеальном,    жестоком  мире,  к  чему стремиться.  Только  ощущение  духовной   любви   может  согреть и  успокоить  душу. Для  человека,  который  понимает это,  наш  мир -  отражение  другой  реальности  и  в  нём  есть  черты   этой  другой  реальности. 


                5.

Теперь,  когда    появился  земельный  участок,   нужно  было   на  автобусе  в  сумках  вести  весь  посадочный  материал,  удобрения,  кусты  и  плодовые  деревца   на  участок.  Поначалу  работа  на  земле  казалось  приятным  делом  и  отдыхом  от повседневной  суматохи.  Но   в  летнюю  жару  нужно  было  искать,  откуда  можно  взять воду,  принести  её  чтобы  полить  саженцы.   Носит  воду  можно  было  в  вёдрах,  с колонки,  которая  находилась  на  территории  овощной  базы  метров  за  четыреста  до  участка,  каждый раз  боясь,  что   не  пустят  на  территорию  базы.  После  дождя  можно  было  найти  воду  в  ещё  не  высохших  лужах,  которые  пока  что  не  вычерпали  другие  дачники.  Участок  находился  на  возвышенности,  где  были  постоянные  ветродуи,  сушившие землю  быстрее  чем  в  других  ме6стах,  поэтому  поливать  растения   нужно  было  часто.  К  концу летнего сезона   чувствовалась усталость  от  поездок  и  земельных работ.  Большое  облегчение  наступало,  когда  всё  заканчивалось сбором  картошки  и  капусты.  За  год  до  того  как  они получили  этот  участок,  они   начали  вскапывать  целину  на  другом   участке, -  на  участке  младшего  брата  матери .   Она  не  держала  на  него  ни какого  зла,  никогда  не  укоряла  его  за  то  что  во  время  её  болезни  он  перестал  к  ней  ходить.  Напротив,  когда  в  первый  год    взяли   на  две  семьи  не   возделанную  целину  на  одном  участке,  именно  она  и  Евгений  сделали  большую  часть  работы.  И  вот  когда  вся  работа  по  разработке  целины  и посадке  первого  урожая  была  сделана   жена   Александра, -  Татьяна  стала  намекать матери  Евгения   о  своём   желании  оставить  участок  детям,  которые  будут  на  нём  работать.  Стало  ясно,  что обрабатывать  участок  на  две  семьи не  получится.  И  чтобы  избежать  делёжки  или  споров  они  оставили   участок  в пользование   Александру  и  Татьяне.  На  следующий  год   за  ваучеры  взяли  себе  временный  участок  в  другом  месте.  Но  главною  неприятностью  стала  для  Евгения  не  чехарда  с  участками,   а   его основная  работа.  Ему  надоело  как он  говорил  «быть  затычкой    во  всех  делах»,  участвовать там, где  другие считали,  что это не их  работа  и  готовы  были свалить  её  на  крайних,   каковыми  были   технологи.  За  все  эти  бега  платили  копейки.  Если  уж получать  пусть даже  копейки,  то  в  другом месте,  за  то,  что  регламентировано  твоими  служебными обязанностями, заниматься  только  своей  работой в  коллективе  равных,  а  не  там,  где  каждый день  нужно  просить  у  кого-то  что-то  как  для  себя,  и  чувствовать  себя  человеком  второго  сорта.  И  чем  дальше он  работал,  тем  противнее  ему  становилось быть с  людьми,  с которыми не хочешь иметь дело:   на   начальство,  разворовывающее  завод  и  построившее   себе  роскошные  двухэтажные  дачи,  на  их  прихвостней,  боящихся  сказать  лишнее  слово  возражения,  «берущих  под  козырёк»   и   готовых  заставить  своих  подчинённых   выполнять  любые   их   распоряжения.  А  со  временем  начальство  становилось  всё  наглее  и  наглее. У  него  росло  раздражение  на  мужичка-самоеда,  у которого  Евгений  каждый  раз  должен  просить  выполнить то  или  другое  задание  по  мехобработке  пресс- форм  или  приспособлений,  и  так  далее.  У  него  много  накопилось  разных  раздражающих его  факторов,  которые  делали  его  работу   мучением,  и  он  решил  рассчитаться.  И  рассчитался.   В  разных  местах  он  искал  работу, но  единственным местом,  где  он  нашёл  её,   был  автозавод.  Это  был  не  лучший  вариант,  так  как  завод  дышал  на  ладан,  зарплаты  там  тоже  были  низкие,   и  находился  он  далеко  от  дома.   Но  такое  положение  было  на  всех  заводах.  Даже  на  это  столь  не благоприятное  и  не  сулящее  многое   место,   при  приёмке  на  работу  пришлось  преодолеть трудности.  Заместитель  начальника отдела  узнав, что  Евгений  до этого  никогда не  работал  на  проектировании  штампов  и,   узнав,  сколько ему лет,   начал  качать  головой:
« Трудно  в  тридцать  лет  начинать заниматься  штампами.»
Евгений  подумал,  что  вот  сейчас  он  откажет  ему,  решил  взять  инициативу  в свои  руки:
« Да  вы  не знаете  меня.  Я  быстро  всё  схватываю  и  легко  научусь.»
« Здесь  люди  по  многу  лет  проработали  и  то  им  трудно  сейчас  работать,  когда  английские чертежи  идут.  Там  размеры  заданы не  в таких  координатах,  как  мы  привыкли,  а  в  других,  и  в  дюймах.  Всё  надо  пересчитывать. 
«Посмотрите,  я  справлюсь,» - в ответ как можно убедительнее  говорил  Евгений.  Он  старался  говорить  наверно это  очень убедительно,  потому  что  всё  же  заместитель  начальника  всё  же  согласился   взять  его  с  испытательным  сроком. 
«Коммунисты  они  как  и  все  люди  разные  бывают.»- подумал    Евгений,  когда  узнал  что  он  бывший  коммунист,  которого  учили   по  коммунистической  идеологии   придерживаться   коммунистических  гуманных  принципов  отношения  к человеку.  А  тут,  если  бы  не   упорство  Евгения,   замначальника  мог  бы  сразу  отказать   ему.   По  крайней  мере  никакой   мягкости,  радушия    или  хотя  бы  доброжелательности  при  приёме на  работу  он  не почувствовал.  Прекрасно  понимая,  что  все  коммунистические  принципы  были  следствием пропаганды,  которой  усердно кормили,  и которой  он объелся  с  ранних  лет.   Однако  чувство  правильности  этих  принципов   сидело  в  нём  глубоко.  Хоть  бы  деньги  были  большие,  было  бы  понятно,  за  что  идёшь  работать,  а  здесь  за  мелочь  приходится  упрашивать чтобы   приняли  на  работу.
Отдел в  который попал  Евгений  был   большой.  В  нём  было  два  бюро  приспособлений,  бюро  штампов  и  пресс- форм,  а  также  целый  штат  копировальщиц.  Он стал  работать в  бюро штампов.  Кроме  него в бюро  работали  разных  возрастов.  Начальником  бюро  был  шестидесяти  двухлетний  человек  Николай    Сергеевич  Новицкий.  Кроме того  работали  здесь  две  женщины  предпенсионного  возраста,  которые отработали в  бюро  по  двадцать  пять - тридцать  лет  Травникова  и  Панкрашина.  Первый  наивный  взгляд  на  лёгкую,  мирную  и  добродушную  обстановку  в  бюро  вскоре  развеялся.  Обе  эти  дамы  как  оказались  были  террариумного склада  характера.  Среди  сторожил  бюро  был  мужчина  сорока  девяти  лет, Анатолий  Волков,  никогда  не  состоявший в  браке.  Несмотря  на  то,  что он был    не плохой  специалист,  но  личность  эта  была  странная.  Непредсказуемость  и  непостоянство   его  чувств  не позволило  бы  ему сделать   постоянный  выбор  одной  женщины. И  показалось  Евгению,   он  больше интересовался  мужским  полом,  чем  женским. 
Как-то раз  зашёл  разговор о  детях. Говорили  о  том,  что  за  ними  нужен    глаз да  глаз, что с  ними трудно из-за  их  беспокойства,  говорили  как  нужно  правильно  себе  с  ними  вести. 
«По  заднице  надавать  и  они  сразу  успокоятся,»- нашёл  свой  метод  воспитания  Волков. 
« Да  ты  бы  их за  ноги взял  и  выбросил,  если  бы они у  тебя  были.» - проговорила  Панкрашина,  которая  тоже  никогда  не  была  за  мужем  и  не  имела  детей.  Волков  на  это  промолчал и  ничего  не ответил.  Кроме старшего  поколения   в  бюро работали  люди  среднего  поколения.  Это  были  женщины  от  тридцати  четырёх  до  сорока  четырёх лет.  Недавно  пришедшая  в бюро  конструктором  пресс- форм  Валя  Сафонова  была  женщиной  тридцати  четырёх  лет,  состояла   в  удачном  браке  за  бывшим  военнослужащим,  служившим  раньше  в  Германии,  где  они  жили.  У  неё  было  двое  детей.  Она  была  узким  специалистом  по пресс- формам,  и  исключительно  порядочной  женщиной.  Другая  конструктор  Галя  К.,  была в  разводе,  жила  с  ребёнком.  Двое  конструкторов  самая  старшая  и  самая  младшая  Люда  и  Вера  Павловна  были  обыкновенные  женщины  русской   внешности,  нормального  сложения.  У  них  были  мужья.  Тридцативосьмилетняя  Галя  С.  никогда  не  состояла  в  браке, и  была  простой  русской,  даже  можно  сказать  деревенской   внешности.    Она  была  прямолинейна  и  строга  в  общении.
Наконец  младшее  поколение  бюро,  которое  занимало  отдельную  комнату,  пользуясь  тем,  что  даже  при  большом  желании  все  столы не  смогли  бы  поместиться  в  одной  комнате.  Это  были четверо  ребят  от  двадцати  четырёх  до  тридцати  двух  лет.  И  девушка  двадцати  четырёх  лет,  замужняя.  Возглавлял  эту  группу  тридцатидвухлетний  молодой  человек  по  фамилии  Жуков.  Он  был   переростком  в  их  компании, но  хотел  казаться  их  ровесником.  Все  обращались  и  называли  его  по  фамилии -  Жуков.  Только  очень  изредка  старшее поколение  называло  его  по  имени – Юра.  Жуков   позиционировал  себя  как  активный  и  проворный  молодой  человек.  которому  палец  в  рот  не  клади,   и  который  за  словом  в  карман  не полезет.  Он  играл  свою  роль   в  бюро , изображая  что-то   среднее  между  Фигаро  и  Остапом  Бендером.  Очень  живо  реагировал,  когда  к  нему   обращались   или  произносили  его  фамилию,  часто употреблял  остроты,  которые хотя  формально  и  имели форму  шутки,  по  существу  носили  очень  достоверный  смысл,  или  смысл,  который  мог  стать  вскоре  достоверным. И  несмотря  на  это  его  шутки  смешили.   Речей  Жукова  побаивались  даже  сторожилки  бюро,  Панкрашина  и  Травникова.  Он  мог  обернуть их  слова  против  них,  раскрыв  прелюдно   скрытый  смысл  и  умысел  их  слов,  чем  смущал  их  очень  сильно.  Он  мог  подурачиться,  но  с  совершенно  умным  видом,  так  что  они  не понимали   правду  он  говорит  или  дурачиться,  и  боялись  оказаться  одураченными  и  смешными.  Чаще  всего  он  обращался  с  ними  в  полуидиотской,  постановочной  манере,  изображая  из себя  клоуна  и  произнося  серьёзные  или  наставительные  буффонады. В  большом  зале,  где  работала  основная  часть  бюро,  работали ещё  двое  молодых  человек,  недавно  пришедних  сюда  после  окончания  института  и  двадцатидевятилетний  Игорь,  который  уже  имел  семью  и  двоих  детей. Время  на   раскачку   Евгению   не  дали.  Как  только  он  вышел  на  работу,  ему  дали  проектировать  вырубной  штамп сложной  детали   по  английскому  чертежу.  Потом  гибочный  штамп  по  тому  же  чертежу.  Это  был   достаточно  сложный  штамп,  потому  что при  проектировании  нужно  было  учитывать  многие  нюансы:  как расположить деталь  в  штампе, чтобы в  процессе  гибки  силы  которые  возникают при  гибки   были  сбалансированы  и  не  возникало одностороннего  их действия, нужно  было зафиксировать  заготовку  до  гибки ,  чтобы  она  не  начала  уходить   после начала   гибки,  нужно  было обеспечить  съём  детали  с  пуансона  и  матрицы после  гибки.  Много  разных  нюансов,  о  которых  Евгений  не  знал.  Штамп  не  был  венцом сложности,  но  был  очень  непростым  для  начинающего.  Штампы  длиной  до  трёх  с  лишнем  метров,  чертили  по  частям  так  как  на  хватало  размеров  доски.  Травникова  сама  уже не чертили, -  только  проверяла  чертежи  сделанные  другими.  Она  вела  учёт  сделанных  за  месяц  каждым  чертежей:  количество начерченных  штампов,  их  сложность,  количество  листов,  количество  ошибок  допущенных  в  чертежам.  Всё  это  ею  фиксировалось,  и  записывалось   в  тетрадь.  После  учитывалось при  начислении  премий  и  размере  коэффициента  трудового  участия. 
                6.

В конце  месяца она  показывала  свою  тетрадь  главному  конструктору  и  его  заму.  В  общем,  установленный  порядок нельзя  было  назвать   простым.  Чтобы  выдержать график  работы  и  уложиться  в то  количество штампов  и  листов,  которое  нужно  было  для  получения  нормального  КТУ  необходимо  было работать  очень  много,   не  поднимая  головы  и   не  разгибая  спины   от  звонка  до  звонка,  с перерывом  только  на естественные нужды  и  обед.  Молодёжь  была  против  ведения  такой  тетради,  и против  того,  что  Травникова  проверяя  чертежи  сама  не  чертит.  Начальник  бюро  Новицкий  был   профессионалом  своего  дела,   хорошо  знавший свою  работу,  но   последнее   время   совсем   плохо  себя  чувствовал.   После  того  как  в  бюро устроился  Евгений, -  Новицкий  проработал  совсем  недолго – около  месяца.  Затем    почувствовав  ухудшение  своего  здоровья,  пошёл   по больничному  листу,   и  через  две недели   умер.  После   похорон   его  жена   и  дочка  уехали  в  Германию.  Место  начальника освободилось  и  ещё  достаточно долго оставалось  свободным. 
« А  давайте  выберем  начальником  Жукова», -   как-то  в  его  присутствии  решила  пошутить  Травникова.   
« Не  дай  Бог вам  назначить меня  начальником.  Не  дай  Бог.»-  тут  же разразился  тирадой  Жуков.
Все  присутствующие  дружно  засмеялись.
«  Но   другой  альтернативы  всё  равно  нет.  Тогда  вы  у  меня  с  утра  до  вечера  как  миленькие,   не поднимая  головы,  работать  будете,»-  продолжил  свою тираду  Жуков,  как  бы  обращаясь  ко  всем  в  зале.  Все  опять  засмеялись, и Травникова  с  Панкрашиной  тоже,  но  уже  не  так  безмятежно,  а  пугливо  озираясь  на  Жукова. 
В коллективе  молодых,  где  находилось  рабочее  место Жукова,  он  вёл  себя   уже  несколько  по-другому,    и  не  так  сильно  проявлял   своё   показное  фарфаронство  и   остроумие.  Там  он  был  спокойнее,  хотя  и  готовый  вспыхнуть со  своей  риторикой  в  любую  минуту.  Напротив  молодые  сами  над   ним  иногда  подтрунивали.    Хотя  он  считался  лидером  среди  них,  но  безусловного, подавляющего  влияния  его  на  них  не было,  как, например,   у ротного  старшины  над   новобранцами.
«  Мне  всё  в  жизни  достаётся  тяжело,»-  как-то  сказал  Жуков  в  присутствии   Травниковой  и  Панкрашиной.  Они  запомнили  эти  его слова  и  потом  долго  их  обсуждали   в  своих  разговорах.  Во-многом,   также  мог  сказать о  себе  и  Евгений.  Заглазно  Травникова  и  Панкрашина  обсуждали  всех  и  выносили  всем  свои  приговоры.  Жукова  считали  человеком  с небольшими  отклонениями  из-за  его  неординарного,   и   иногда   импульсного,  экспрессивного  поведения,  и  из-за  того,  что  в  свои  тридцать два  года  он  ещё  ни  разу  не  был  женат.  Игорька,  который  был отцом  двоих  детей  считали  не совсем  развитым  недотёпой   из-за  его,  в  противоположность  Жукову,  слишком   мягкого,  расслабленного,  нерасторопного  характера.  Евгения  для  них был  не  совсем  здоровый  человек  из-за  того,  что  у  него  была  вегето-сосудистая  дистония  и  часто  болела  голова.  Обсуждали  они  и  женскую  часть  бюро.  Кого-то они  находили  существом  без  мозгов,  потому  что  в  такое  тяжёлое  время  решилась  родить  сразу   двоих  детей,   в то время  как  муж  работает  на  другом   заводе  тоже   инженером.  Кого-то  считали  не  путёвой  женщиной  из-за  её  развода  и   непонятной  личной  жизни  и   так  далее.  Только  себя   и своих  детей  они  считали  образцом  всего  самого  лучшего  что  есть.  Травникова  гордилась  своим  сыном.  Он  у  неё  был предприниматель, и  имел  недалеко  от проходных  завода  два  ларька, торгующих  всякой  всячиной.  Всех,   кто  работает  на  заводе  и  не  занимается  коммерцией    считала  недоумками,  и людьми  более  низкого  уровня,   чем  он.  На  вопрос,  откуда  у  него  появились  деньги  для  открытия  ларьков  она  никогда  напрямую  не  отвечала,  а   говорила: « Не  знаю,  сам  как-то  заработал.»  Она  умалчивала,  что   большую  часть  денег  ему  дал  родитель, который  работал  каким-то  начальником,  и  получал  хорошие деньги,   как  и  большинство  тех,  кто  сумел  ещё  при  советской  власти  войти   в  верхушку  какого-нибуть предприятия.  Теперь  они  сами  себе    начисляли  оклады,  не  такие,  какие  получали в  советские  времена. 
Панкрашина  вообще  никогда  не состояла  в  браке  и  не  имела  семью, но  везде  выступала  как арбитр  и  третейский  судья  всех  семейных  и  человеческих  отношений, и  в своих  суждениях  о  семье  и  личной  жизни  была  даже  язвительнее  и  категоричнее  чем  Травникова.  Свои  суждения    она    выносила  в  категоричной  и  даже  оскорбительной  форме  в  разговорах  с  сотрудниками  бюро.  Однажды ,  в  самом  начале  его  работы  в  бюро,   она   спросила   у  Евгению   что-то   язвительное  и  оскорбительное  про  его  холостую  жизнь,  но  он  тогда  предпочёл  не  разжигать огня,  и  тихо  всё  свёл  ни   к  чему.   Если  он  знал  в  то  время,   что  из  себя   представляет  Панкрашина,   он  бы  сказал  ей,  что  она  не  может  судить о  людях  со  своей  точки  зрения,  потому  что  никогда  не  имела  семьи  и  детей,  и  что  ей  самой  себе  надо   переадресовать  её  вопрос.   

                7.

В  обед   молодёжная  часть бюро,  которая  находилась  в  отдельной  комнате,  заранее  пообедав,  запиралась на  ключ   и  играла  в  подкидного  дурака.   К  ним  часто  присоединялись  двое  девушек  из   бюро  приспособлений  и  значительно  реже  молодой  человек  из  того  же  бюро.  Но  иногда,  когда  что-то  нужно  было  сделать  срочно  они  работали  и  в  обед.  Главное  неудобство  работы,  на   которой   Евгений  теперь  работал  состояла  в  необходимости  каждый  день  добираться  до  неё  с  двумя  пересадками.   Он  выходил  из  дома  никак  не  позже  семи  часов  и  летом  ии  зимой,  и  после  поездке  с  двумя  пересадками  должен  был  ещё  минут  двадцать  идти  быстрым  шагом,  почти  бегом,  чтобы  вовремя  по  тёмной,  очень  плохо  освещённой  территории   завода  добраться  на  работу. Работал  целый день,  получая  за  свою  работу  столько,  что  хватало  чтобы скромно  питаться  если   не экономить  на питании,  или  если сильно  экономить  на  питании,  чтобы можно  было  купить  самое  необходимое:  обувь,   одежду,  мыло,  лампочки  и  порошки.  Мать  Евгения  после  того  как  перешла  работать  санитаркой  в  больницу  получала  ещё  меньше  чем  он.   Деньги  на  автозаводе  платили  с  задержкой  в  три  месяца.  Евгений  часто  с  целью  экономии  совсем  не  обедал,  но  делал  вид,   что  ходит на  обед,  или  ограничивался  очень  лёгким   обедом   бутербродом  с  чаем.  Всё  знавшие  Травникова  и  Панкрашина  как-то  узнали  и  об  этом.   Свой  обед  они  приносили  с  собой. Однажды  Панкрашина  напрямую  спросила:
« Евгений,  вы  сегодня  обедали?  Что  сегодня  на  обед  брали.  Там  не  дорого?»
Евгений  начал  врать  без  всякого  зазрения  совести  о  том,  что  он  сегодня  брал  на  обед,  и,   что  сколько  стоит,  всё  же  он  иногда  ходил  в столовую  и  знал  цены.  Панкрашина  на  это  только  язвительно  смотрела  на  него  сквозь  свои  очки,   и  по  ней  было  видно,  что  она  слушает  его,  не  веря  ни  одному  его  слову.  Что  она  хотела  добиться,   задавая  этот  вопрос?  Удовлетворить   своё   язвительное   нутро,  подобно  тому   как   человеку  с  садистскими  наклонностями    доставляет   удовольствие   причинение  кому-либо  боли. 
Однажды  посещая  столовую,   Евгений   столкнулся  там со  своим  бывшим  однокурсником  Андреем  Аршуковым.   
« Как  тебя  сюда  занесло?  Что  ты  тут  делаешь!» -  начал  спрашивать  его  Аршуков. 
« Как  видишь  занесло.  Работаю  здесь  недалеко.» -  больше  не  нашёлся  ничего   сказать  как  эти  банальные  слова  Евгений.  Он  в  двух  словах  рассказал  где  он  работает,   и  узнал  от  Аршукова,  что  у  него   в  одном  из  цехов  свой  кооператив,  в котором  изготавливают пластмассовые  крыши  для  УАЗиков,  и   он  директор  этого  кооператива.  В  открытии  кооператива  ему  помог   отец,  который  работает  в  этом  же  цехе  начальником  цеха.  До  кооператива  он  работал  в  комитете  комсомола,  пока  комитет  не  разогнали.  В  этом  же  кооперативе  работал  и  ещё  один  бывший  сокурсник,  но  уже  в  качестве  рабочего.  Зарплата   в  кооперативе  была  неплохая,  но  проситься  туда  Евгений  не  захотел,  потому  что   ему  бы  было  морально  трудно  каждый  день  работать  рабочим   у  человека,  который   не  так  давно  сидел  рядом  с  ним  за  одной  институтской  партой   и  не  был  лучше его  ни  по  успеваемости,  ни  по  уму.  Поэтому  он  ничего    не  стал  у  него   много  расспрашивать,  и  не стал  проситься  устроиться  в  кооператив.  Он  вообще  не любил  просить.
На  место  начальника  бюро  после  продолжительного   времени  его  отсутствия   дали  нового  начальника,  который  уже  не  был   в  этом  бюро   новым  человеком.  Он  работал  до  Новицкого  начальником  бюро,  но  затем  ушёл  в другое  место  на  заводе.  Звали  его Александр  Викторович  Земских.  Сразу  было  заметно  что  он  неплохой  человек:  общительный,  доброжелательный,  старавшийся   разобраться  и   помочь  каждому  человеку.  Зимой  и  без  того  плохое экономическое  положение  завода    ещё   больше  ухудшилось.  Во  всех  бюро   стали  поочерёдно  отправлять  людей  на  две  недели,  и  даже  на  месяц  на  две  трети  оклада.  На  эти  деньги  даже  нормально  питаться  было  невозможно.  В  декабре  Евгения  тоже  отправили  на  две  трети  на  две  недели.  Ситуация  была  тревожная  и   даже  зловещая.  Так  заканчивался  1992 год  и  начинался  1993 год. 
В  это  время  стали  открываться  пункты,  которые  трудно  было  назвать  магазинами, где  продавали привезённую  из-за  границы  бывшую  в  употреблении,  уже поношенную  одежду, которую  продавали  по  весу. Большинство  кто  работал  вместе  с  Евгением   считали   такие  пункты  позорным  явлением  для  России.   Но   однажды  когда  он  зашёл  в  такой  магазин,  открывшийся  в  кинозале  бывшего  кинотеатра,  теперь  уже  не  работающего  как  кинотеатр,  он  увидел  там   много людей,  в  том числе  молодых,  которые  копались  в  грудах  старых  вещей,  разложенных  по  креслам.  Трудно  было  выбрать из этих  вещей  что-либо  приличное.  Кому  могла  принадлежать  такая  одежда -  неизвестно.  Её   везли   с  Запада  для  вторичного  использования  в  качестве  одежды.  Там   же  она  должна  была  пойти  на  переработку.  Лежавшие  вещи скорее всего  уже  прошли   предварительный  отбор  тех,  кто  открывал  тюки,   наполненные  ими.  Люди  рылись  в  помятом   и малопригодном  барахле,   что-то  выбирали  и покупали.  Вот к  чему  скатилась  страна,  и  выхода  не  было  видно.  Плачевное  состояние  дел  было  не  только на  заводе,  где  работал  Евгений, оно  было  повсеместно.  Это  было  время  экономической  депрессии,   безработицы  и  неудержимого  роста  цен,  когда  часто  можно  было  видеть  даже  детей,  копающихся  в  помойных  баках.  Не  было  только  депрессии  и  безработицы  у  начальников,  стоявших  ближе  к  верху   кормушек  заводов  и  предприятий,  особенно  в  нефтяной  и  газовой  промышленности,  а  те,  кто  стоял   у  кормушек  верхушки   власти   начали  обогащаться  неимоверно,   деля  государственную  собственность  и  становясь  собственниками   всего ,  что  только  можно  было  приватизировать. Чем  выше  находились  чиновники  и  начальство  тем  лучше  оно  себя  чувствовало, тем  шире  был  денежный  поток  текущий  им  в карманы.  Это было заметно  даже  на  том  заводе, где  работал  Евгений.  Отдел  специнструмента  в  котором  работал  Евгений  входил в состав  отдела  главного  технолога  завода.  Отдел  главного  технолога  входил  в  конструкторско-технологическую  службу  завода.  Главный  денежный   поток   шёл  на  поддержание  в  первую  очередь  жизни  цехов,  которые  считались  приоритетным  направлением  в деятельности завода.  И  уже  от  него  ответвлялся   поток  для поддержание  конструкторско-технологических  служб.  Дальше  он  дробился  ещё  на  две  части:  одна  из которых  шла  на  конструкторские  служба  отдела  главного конструктора,  а  вторая  для  отдела  главного  технолога.  Затем  поток  ещё  раз  делился:  на  поток  для  служб,  которые  подчинялись  непосредственно  главному  технологу  и  для  отдела  специнструмента,  у которого  были  свои  начальники.   Чем  длиннее  была  структурная  цепь,  тем   меньше  оставалось  денег  в  конце  её.  Но  самое  главное,  что  всё  что  ни  делали  люди,  было  напрасным  трудом   и  напрасной  тратой   уже заработанных  средств.  За  несколько  месяцев  было  спроектировано  огромное  количество  штампов  и   приспособлений,  основная  часть  которых была  уже  изготовлена  в  металле.  На  это  были   потрачены  большие  деньги, изготовлен  опытный  образец  автомашины  по  английским  чертежам, а  в конечном  итоге оказалось,  что  всё  это  никому  не  нужно.  Был  поставлен  жирный  крест на  проекте,  не оправдавшем  ожидания,  потому  что  более  сильный  конкурент   Горьковский  автомобильный  завод   запустил   в  производство  машину  более  качественную   и   по  более  низкой  цене.  А  их   опытный   образец  нужно  было  ещё  доводить  и доделывать,  внося  изменения в  оснастку,  потому что  у   неё   даже  двери  плохо  закрывались.  Да  собственно  в  этом  проекте  никто  из  руководства  не  был  уверен  с самого  начала.  Им  нужны  были  деньги  для  командировок  за границу.  Завод  принадлежал  министерству  обороны,  которое  к  этому  времени  стало  плохо  уже  финансировать  свои предприятия.   Вот  они   и  выхлопотали  для  себя  проект  чтобы  зарабатывать  деньги  не  только  госзаказом  от  военных.  Нужен  был  предлог  для  поездок  за  границу,  и они его нашли.  Они   привозили  для себя  аудио  и  видеотехнику,  которой  ещё  почти  не  было  в  нестоличных  городах  в  то  время  и  тратили  деньги  на  вещи,  которые  не  могли  достать  здесь.  Также  они  разнообразили  свою  жизнь  за  границей  посещением  разных  развлекательных  мероприятий,  в  то  время  как люди  на  заводе  жили перебиваясь  с  хлеба  на  воду. Экономить  приходилось  буквально  на  всём.   Даже  когда  перегорали  лампочки  в  люстрах,   Евгений   пробовал   вращательными  и  разными  другими  движениями  установить  порвавшуюся  нить  накаливания  на  прежнее  место,  чтобы  лампочка  ещё  поработала.   Иногда  это  получалось. По-прежнему выжить помогала  подруга  матери,  которая  давала  за  небольшие  деньги,  намного  дешевле  чем  в магазине,  а  иногда  и  бесплатно,   не  только  мясо,  но  творог  и   хлеб.  Как  бы они  жили  без  этой  лазейки  представить себе  невозможно.  Если  смотреть   с  нормальной,   в  рамках  закона   точки  зрения,  то  эту  лазейку,  можно  спокойно   назвать  её  расхищением  продуктов  питания.  Но   жизнь  была   не  нормальной,  не  в  рамках  закона,  поэтому   для  многих  незаконное   положение  дел   было   способом    выживания.  Он  неоднократно  слышал  и   знал  как  люди  работающие  в  других  местах   пользуются  своим  положением.  Так  медсестра,  которая  работала с  матерью,   молодая  женщина  лет  двадцати  пяти   по  имени  Лена   занималась  тем,  что продавала  колбасу  на  работе  по  цене  раза  в  полтора  ниже,  чем  можно  было  купить  в  магазине.  Эту  колбасу,  если  говорить просто  и  недвусмысленно    воровал  её  муж,  который  работал  охранником,  на предприятии  где  её  производят,   и  по  долгу  службы  должен  был   её  охранять,  но   выпускал  машины  с  наворованными  продуктами  и   ему  отстёгивали  их  часть.   Она  продавала  её  достаточно  долго,  так,  что  они  уже успели  собрать  приличную  сумму  по  тем временам .  С  деньгами  бабушки,  которая была  ветераном  Великой Отечественной  войны  и  получала  хорошую  пенсию  они  успели  купить себе  иномарку,  не  новую,  но  вполне   хорошую,  и   ещё остались  деньги  на  мебель.  Так новые  обстоятельства  учили  людей  жить по-новому.  Если  рассказывать  про  эту  медсестру,  то это  была  настоящая  проныра  и  стерва.  Кроме  того,   что  она  торговала  колбасой,  она была  замечательна  тем, что  часто  наставляла  рога  мужу.  В  каждом  новом  заезде  интернов, ( практикантов,  окончивших институт)  она  находила  себе   очередного  любовника  и  встречалась  с  ним,  когда  была  её  ночная  смена.  У  неё  был  и  постоянный  друг, - молодой врач, работавший  в  соседнем  корпусе  больницы.  Когда  совпадали  их  ночные  смены,   она  около   полуночи  уходила  к  нему,  и  возвращалась  в  третьем  часу ночи.  У  этого  врача  как и  у  неё  была  дома  своя  половина,  то есть  он  был  женат.  Постепенно  их  любовные отношения  стали  затихать,  а  потом и  совсем  сошли  на  нет.  Она  осталась  со  своим  мужем,  а  он  со  своей  женой.  Через  два  года  после  того  как  она  с мужем купили себе  машину, она  ушла  с  работы  и  они  уехали  в  Германию.  Наверно  ему  надоело  годами  воровать,  и  захотелось  жить   нормально,  не  воруя.   А  в  России   это  было  совершенно  не  возможно,  если  ты  стоишь  близко  у  какой-либо  кормушки.   Вторая  медсестра  которая  работала  с  матерью  Евгения   -  толстая  и  очень  самовлюблённая  старая  дева   тридцати  шести  лет  в  конце  концов  нашла  себе  пару.  Это  был  разведённый,  у которого  было  двое  взрослых детей  сорокасемилетний  мужчина.  Она  очень  любила  деньги  и поэтому  вышла  за  него  надеясь,   что  у  него  будет  хорошая  зарплата.  Но её  трудный, самовлюблённый,  неуживчивый  характер  и  его любовь  к  спиртному  оказались  совершенно  не  совместимыми вещами,  и  в  конце  концов   их  совместная  жизнь  кончилась  трагически  для  него.  Деньги  он  получал  благодаря  тому,  что  устроился  на  прибыльное  место  действительно  не  плохие,  но  он  начал  пить  слишком  много  для  своего  возраста,  и  вот   после  одной  такой  попойки  он  просто  не  дошёл  до  дома.  Пролежал  несколько  часов  на  морозе  и  исход  оказался  летальным.  Толстая,  самовлюблённая   Ира  снова осталась  одна.  Эти   события  произошли  тремя  годами  позже,  а  в  1993   году  всё  ещё  было  на  своих  местах:  медсестра  Лена,  не  думала  ещё  о  проживании   в  Германии   и   приторговывала  колбасой,  а   толстая,  самовлюблённая  Ира  ещё  не  была  замужем. 

                8.

Когда  они  садились  обедать,   то  у  каждой  из  них  было  своё  место  за  столом,  и   не  дай  Бог  чтобы   кто-нибуть другой  сел  на  их  место,  особенно  на  место  Иры.  Она  выставляла  со  своего  места   даже  врачей.  И  все   боялись  с  нею  связываться  и  подчинялись,  потому  что  переспорить  и   заставить  выполнить  её  требование   она  могла  кого угодно.  Ленка  перед  ней   крутилась  мелким  бесом:  юлила,  заискивала  и  угождала,  иногда  очень  своеобразно.  Например   спинку ей  почешет,  как  бы  массажируя,  или  поделится   с  ней    чем-либо   вкусненьким,  которое  принесла   с собой.  Сама  же  она,  когда  что-либо   вкусненькое  ела,  то  даже  пальцы  себе  облизывала.  Это   её  поведение   было  отталкивающим   и  неприятным.  Мать  Евгения  не  привыкла  работать с  такими  людьми,  и  поэтому  ей  было  морально  трудно  находиться  с  ними  в  одном  коллективе.  У  работавших   раньше  с  ней  в  бригаде  маляров  женщин,  где  она  была  бригадиром,   не  было  таких  отношений  и  такого  поведения.  У  них   всегда  были  открытые  и  порядочные  отношения,  без  заискивания,  лебезения  и  угождения  кому-либо.  У  каждой  их  них  конечно  был  свой  характер,  у  кого-то  даже  были  свои  странности, например  у  Аксёновой  Нины,  про  которую  можно  написать  отдельный  рассказ,  но  никогда  в  коллективе,  где  она  работала    не  терпели  подлости  и  не  было  такого   заискивающего  подхалимства  и  неприглядности  поведения. Что  же касается  странностей  Аксёновый  Нины, то кратко  можно  сказать, что  это  была   настоящая  скупой  рыцарь  в  юбке.  Она   недоедала  и недопивала,  ходила  долгие  годы в одной  и  той  же  одежде,  откладывая  деньги с каждой  зарплаты.  И  хранила  она  их  не  в  сберкассе,  а ,  как  говорят  наши  политики  и  банкиры  в  матрасе.  Но  ещё  до  того  как  деньги  обесценились  в  1992  году,  кто-то  из общежития в  котором  она  жила,  узнав  где  у  неё  хранятся  деньги   взломал  дверь  в  её  комнате,  когда  её  не  было  дома  и  унёс  все  сбережения.  Это  было  непоправимым  горем  для  неё,  которое    подорвало    здоровье.  После  этого  случая  она  прожила  совсем  недолго.  Так  что  храните  деньги  в  сбербанках,  тогда   хотя  бы  будете  знать,  кто  их  у  вас  украл. 

                Глава  ІX.

                1.

Возвращаясь  к  главной  теме  нашего   повествования  можно  сказать,  что  дела  в  больнице  у  медработников  были  если и  не  лучше  чем у  инженеров,  то  по крайней  мере  веселее   была  жизнь.  Напрягая  мозги  по  восемь  часов в  день,   Евгений  и его  коллеги  не  могли  отлучиться  никуда  надолго,  и  у  них  вообще  не  было  возможности  заниматься  на работе  ещё  и  любовными  делами.
В последнее  время  Евгения  стали  раздражать средства  массовой  информации,  которые  очень  однобоко  освещали   все  события.  И  раздражало  ещё  то,  что  сами  средства  информации   преподносили  всё  агрессивно,  и  сами  стали  агрессивными.  Если  раньше  можно  было услышать по  радио  замечательные  передачи  для  детей,  концерты классической  музыки,  радиоспектакли,   много   популярной  музыки,  то теперь это  были в  основном  политические  новости,  интервью  с политическими  деятелями  и   министрами.  И  казалось,  что новости  рассказывали  только  об  одних   отрицательных  событиях:  катастрофах,  пожарах,  стихийных  бедствиях,  заказных  убийствах,  и  так  далее  в  том  же   духе.   Для  чего  это  делалось?  Был  ли  в этом  какой-то  тайный  умысел?  Или  просто  так  оскудел  и  упал  уровень  журналистики  и  радиожурналистики.  Евгению  казалось,  что  делалось  это  для того,  чтобы  кто-либо   прослушав  их,   сказал: « А  мы ещё  не  плохо  живём.  Хоть  задерживают  зарплату  на  три  месяца,  но  так всё  же  дают.  А  то  ведь  есть  такие  места,  где людям  себе  не  на  что  даже  хлеба  купить. И  не  утонули мы  ещё  от наводнения,  и   в  катастрофе  никакой  не погибли. И  заказных  убийств  не  видели.   Ещё  хорошо  живём. »  Евгений  не  мог  слушать  радио  и   не слушал  его.
 « Сейчас  всем  трудно, »-  успокаивали  слушателей  чиновники   высокого  ранга.   
« Сейчас  всем  трудно жить.»-  повторял  их  слова  как  издёвку  Жуков,  в  каком-либо   споре,  чем  вызывал  усмешку у  того  с  кем  полемизировал.  Чаще  всего это  были  Травникова  и  Панкрашина.  Евгений  тоже  с  иронией  относился  к этим  нахальным,  лживым  словам,  произносимым  людьми,  которые   не  имели  понятия,  что  значит  трудно  жить.
В  отделе  была  небольшая  группа,  в  состав  которой  входили  три  человека  из  бюро  программистов,  которое  занималось  вычислительной  техникой  и  Жуков,  ездившие    в  Польшу за  одеждой   и  обувью.   Больше  они  ни  кого  к  себе   не  брали.  Действовали они очень скрытно.  Как  они  совершали поездки  и сколько  на  этом  зарабатывали,  никто  кроме  них  не  знал.  Напарник  Жукова  тоже  был  под   стать  Жукову. Двое  других  присоединялись  к ним  время от  времени. 
Старожилом  бюро  был , как  казалось,  довольно  странный  сорокадевятилетник   мужчина,  которого звали  Волков  Анатолий  Николаевич.  По  отчеству его никто  не  называл, кроме только  что  устроившихся  на  работу  молодых  коллег.  Было  непонятно действительно   ли  он  проявляет  наклонности  голубого,   или  делает  вид.  Он  боялся   Жукова  и  по  отношению  к  нему  никаких  жестов  не  делал.  Он  только  хитровато  посмеивался  и  заискивающе  смотрел  на  него.  Жуков,  как  и  заместитель  начальника  отдела,  называли его  просто  «Толюшкой».  Толюшка  застенчиво  улыбался  перед Жуковым  и  с  глупыми  вопросами  к  нему  не  подходил .  Зато  к  Евгению  он  проявлял  интерес  или  просто  играл, показывая  что  проявляет  интерес, -   было  непонятно.  Панкрашина  и  Травникова  знали  об  этой  необычной  игре  Толюшки   и  только  улыбались,  когда  он  начинал  играть.  Однажды  он  подошёл  к  Евгению,  поднял  рукав  его  свитера  и  начал   гладить  его  голую  руку  своей  рукой.  Евгений  инстинктивно  отдёрнул  руку   и  проговорил:
«Ну  и  что   это  значит?»
« Ничего  не  значит.» -  ответил  Толюшка  переминаясь  на  месте. 
И  в  другое  время  у  Толюшки  тоже  проявлялись  намеки  на  голубизну,  без  какого-либо  настойчивого  желания.
« Боже  мой ,  в  какой  дурдом  я  попал.»- приходила  иногда  мысль  Евгению.  И  почти  дословно эту  мысль  озвучила  конструктор  по  пресс-формам  Валя,  когда  слушала  некоторые  рассказы  Толюшки.   После  возвращения  с  мужем - военным  из  Германии  она  долго  не  могла найти  себе  работу,  но  радость  по  поводу  того,  что  она  её нашла   оказалась  недолгой.  Если  это  не  было  неправдой,  то  Толюшка  был  действительно  странный  и   неуравновешенный   человек.  Жил  он  один   в  двухкомнатной  квартире,  оставшейся  у  него  от    матери,  которая   несколько  лет  тому  назад  умерла.  Из  мебели  в  ней  была  только  кровать,  стол,  три  стула   и  телевизор.  Как-то  он  заказал   на  заводе  ограду  для  могилы    матери, но  так  как  была  зима,  а  вывозить  ограду  куда-то   было   нужно,  то  он  вывез  её  себе  на  квартиру.  Она  у  него  так  и  стояла  до  весны   около его  кровати.  Он  так  говорил  то  ли  в шутку,  то  ли  всерьёз:
« Прихожу  домой,  ложусь  спать,  а  вокруг  кровати ограда стоит. 
Затем,  как-то  весной  он  достал  на  заводе  двухсотлитровую  бочку  для  воды  на  дачу,  и  тащил  её  на  себе  через  весь город,  потому  что  пожалел  денег   довезти  её  на  грузовой  машине.  Притащил  он   её  тоже  в  квартиру,  на  седьмой  этаж,  по  лестнице,  так  как  в  лифт  она  не  залезла.  Она  тоже  стояла  у  него  в  квартире  возле  кровати    какое-то  время.  Травникова  и Панкрашина  жалели  его, потому,  что  проработав  с   ним  почти  двадцать  лет   он  стал  для  них  почти  родным.  Несмотря  на  всю  свою  странность  Толюшка  чертил  самые  сложные  и  большие  штампы.  Поэтому  к    нему  относились   благосклонно,   и  материально  поддерживали,  не  отправляя  на   две  трети  оклада. 
Вместе  с  Евгением  почти  одновременно  на  работу  в  бюро  пришли   двое  молодых  людей,  которые  только  что  окончили институт.  Им  конечно  было    проще  начинать  работать  на  новом  месте  сразу  после  института,  это  было  их  первое  рабочее  место  в  отличии  от  Евгения,   на   котором  уже  лежал  груз  впечатлений    от  прошлого  не  совсем  положительного  опыта.  Его  восприятие  нового  места  работы  отличалось  от их  восприятия.  Одного  из  поступивших  звали  Владислав,  а  другого  Александр.  Владислав  вёл  себя  очень  тихо  и  незаметно,  ни  с  кем  много  не  общался,  делал  только  свою  работу   и  посмеивался  над   слишком  эмоциональными   выступлениями   Жукова  или  рассказами  о  своих  неурядицах  Толюшки.   Александр  вёл  себя  тоже  сдержанно,  наверно  потому,  что  не  думал  в  дальнейшем  работать здесь.  Для  него  это  был    всего  лишь  перевалочный  пункт,  ступенька  на  пути  к  дальнейшей цели,  поэтому  он  почти  не  обращал  внимание  на  то,  что  происходит  внутри  бюро. Об  этом  до  определённого  времени  он  молчал,  хотя  план  у  него  был  готов  заранее.  С  помощью  своей  матери  и  её  знакомых,  точнее  знакомых  его  отца,  трагически  погибшего  на  работе,  при   оставшихся    неизвестными  для  всех  работающих  в бюро  обстоятельствах.  Руководство  завода  наверно  когда-то  обещало  в случае  необходимости   помочь  семье.  Поэтому  он  получил   направление  на  учёбу  в  заочный  финансово-экономический  институт  за  счёт  завода. Он  поступил  в  институт  сразу  на  четвёртый  курс  и  сразу  ушёл  из  бюро  в  отдел  по  собственности   при  администрации  города.  Видимо  здесь  тоже  не  обошлось  без  связей. 
Владислав,  как  позже  выяснилось,   тоже  оказался   себе  на уме.  До определённого  времени  никто  не  знал,  что  он  был  сыном  главного   конструктора  одного  из  крупных  предприятий  и через  некоторое  время,  примерно  через  год  тоже  ушёл.  О  своих  родственных  связях  он никому  не  говорил.  Зачем  сюда  устроился   было  непонятно.  Они  были не первыми,  кто  забрёл  сюда  непонятно  для  чего.  За год  до  них  здесь  работал  ещё  один  молодой  человек,  который  только  что  закончил  институт.  Проработав  в  бюро   около   года,  и   «отсидев  себе  окорочка»,  как  он  сказал  о  своём  пребывании  здесь , -  он   ушёл  делать  себе  карьеру  по  стопам  папы,  который  служил  полковником  в  ФСБ.

                2.
 
В  бюро  появлялся  иногда  один  странный  человек  лет  пятидесяти  трёх,  изобретатель  Николай  Николаевич. Он  здоровался  со  всеми  и  спрашивал,  есть  ли  где  в  бюро  свободное  место.  Обычно  Травникова  показывала,   куда  можно  сесть.  Он  садился   и  начинал  что-то  рисовать,  прикрепив  на  кульман  лист  бумаги.  Иногда  он  рисовал  за  столом.  Даже  с  виду  он  казался  довольно  странным:  с  горбоватым  носом,  с   заросшей   небритой  шеей,  с  блестящими,  пугающими  своим  блеском    навыкате  глазами.  Он  изобретал  турбину  повышенного   к.п.д.  и   мощности  с  турбонаддувом.  Оформлял  своё  изобретение  он  уже  давно.  Он  давно    вёл  переписку  с  институтом,  занимающимся  патентованием  изобретений,  а они  ему   присылали  и присылали   всё  новые  вопросы.   После  получения очередного  письма  из  института,  он  приходил  чертить  в  бюро. 
Как-то  Панкрашина начала  расспрашивать  его:
« Ну и  что  вы  хотите  за  это  получить?  Деньги?»
Изобретатель  не  задумываясь,  ответил:
« Нет,  почему  же  сразу  деньги.  Может  их  то  и  в  последнюю  очередь.  Вначале  нужно получить  патент.»
Панкрашина  как  всегда   язвительно  спросила: 
«А  после  наверно  защищать  будете  кандидатскую,   или  докторскую.» 
Изобретатель   неопределённо   проговорил:
« Может  быть  кандидатскую  или  докторскую.  Но  это  ещё  далёкая  перспектива.»
Панкрашина   умолкла  и  больше  ничего  не  спрашивала.  Потом  снова  оживилась  и  заговорила:
« А  что,   приходите к  нам  в бюро. Вначале  конструктором  поработаете,  штампы  будете  чертить,  а  потом  начальником  бюро  станете. »
Изобретатель  сдержанно  возразил:
« Нет,  конструктором я  не  потяну  уже.»
Панкрашина  снова  умолкла.  Сделав  свою  работу,  изобретатель  ушёл.  После  его  ухода  Травникова,  вздохнув  сказала  Панкрашиной:
« Больной  человек.»
Панкрашина  возмущённо  ответила:
« Зачем  ты  ему  место  указываешь.  Сказала  бы,  что  у  нас  свободных  мест нет.  Зачем его  приваживать.»
« Да  пусть  рисует.  Он  же  ничего  плохого  не  делает.»  - опять  со  вздохом  проговорила  Травникова. 
Изобретатель  появлялся   ещё  раза  три  за  то  время,   в  которое  работал   в  бюро  Евгений,  рисовал   свои  фигуры  и  уходил. 
« Откуда  он  всё  это  берёт?  Как  он  эти  свои  рисунки  выдумывает» -  произносила  каждый  раз  вслух  свои  мысли   Панкрашина. 
Странный  изобретатель, как  узнал  позже  Евгений конечно  же  ничего  не добился,  ничего  у  него  не  вышло,  а  встретив  его через  десять  лет  Евгений  увидел,  что он почти  не  изменился. Он   всё  ещё  ходил  на свою  работу  на  завод,  в  то время  как  Травникова  и  Панкрашина  уже  не  работали  там, и  были на  пенсии. Не  существовало  уже  к  этому  времени  и  самого  бюро  штампов  и  пресс - форм. 
Евгений,  как  и  те  молодые  ребята  боялся  тоже  рассказывать кому-либо    здесь  о  своих  делах,  мыслях  и  интересах.  Во-первых  это  никому  не  было  надо;  во-вторых  после  странного  изобретателя,  который  приходил  в  бюро,  любой  человек  что-либо  изобретающий  или занимающийся  каким-либо  другим  творчеством   на    его  фоне   казался  подобием   странного  изобретателя.  Но  всё  же  однажды  Евгений  решил  рассказать о  том,  что  он  пишет  стихи.  Как  любой человек  занимающийся  творчеством  хочет  получить  даже  ради  любопытства   оценку  своего  творчества  со  стороны  других людей,  так  и он  решил  узнать   мнение   о  своих   стихах.  На листе бумаги  он  написал  пару  стихов  не  самых  лучших,  но самых  простых  и  дал  их   почитать  Толюшке  Волкову.  Толюшка  их прочитал   и  поинтересовался:
« Это  ты  сам   написал?  Первый  какой-то  так  себе, - размазня.  А  второй -  взрослый.»
« Ты  считаешь,  что  Волков  может  дать  квалифицированную оценку  стихам?»  - с  сомнением спросила  Панкрашина.
« Ну  а  почему  нет.  Мне  интересно знать его  мнение как  человека,  а  не  специалиста.» - ответил  ей  Евгений.
Панкрашина  промолчала. 
« На,  возьми  свои  стихи.»- сказал  Толюшка,  ложа  лист  со  стихами  рядом с  Евгением. 
« А  нам  ты  что-нибуть  прочитаешь?» - поинтересовалась  Панкрашина. 
Тогда  Евгений  стал  специально  для  неё  читать  стихи  о  любви,  чтобы  и  она  имела  представление  о  том,  что  он  пишет. Он  закончил,  ожидая,  что  они  скажут.  После  небольшой  паузы  Травникова  произнесла:
« Тебе  жениться  надо.»
Ни  одна,  ни  вторая  ничего  больше  не  сказали.  «Правильно  поступают   молодые  ребята,  когда  ничего  никому  здесь  не  рассказывали,  а  только  выполняли  свою  работу.», - подумал  тогда   Евгений   и   больше  стихов    никому   не  читал. 

                3.

Он  чувствовал  себя  одинаково  далёким  и  от  старшего  поколения  бюро,  и  от  младшего  поколения.  Да  и  вообще,  каждый  был  здесь  сам по  себе.  Даже  Жуков,  этот  Фигаро  и  Бендер  в одном  лице,   который  был  старше  молодых  всего  на несколько  лет,    воспринимался  ими   старшим  товарищем,  отчасти  скоморохом,  но   не  близким  другом.  А  со  старшим   поколением   он   находился  ещё  на  более   далёком  расстоянии,  и  был  в лучшем  случае  для  них  Фигаро-Жуковым.   Евгений  был   с  ним  почти  одногодком,  но  между  ними  не  было  ничего  общего,  что  бы  их  сближало.  После  окончания  института  у  него  не  появилось  не  только  ни  одного  друга,  но  даже  ни  одного  приятеля.  Для  Жукова  сам  серьёзный,  откровенный   разговор  с  кем-либо  был  противоестественен  и  неприемлем.  Он  не  мог  так  разговаривать.  Буффонада  и  бутафория  стала  его  неотъемлемой  натурой,  чертой  характера.  Он  мог  разговаривать  серьёзно  только  о  поездках  в  Польшу  и   своём  охраняемом  и  скрываемом  от  всех  бизнесе  с  двумя,  тремя  людьми,  которые  были   причастны  к  их  общему  делу. 
Евгений  понимал,  что  одиночество  это  неотъемлемое  свойство  существования  каждого  человека  и  преследует  его  на  протяжении  всей  жизни.  Единственно  кто может  скрасить  одиночество , -  это  самый  близкий  человек  и   любовь,  если она  наполнит сердце  твоё  ощущением  милосердия  которое  есть  к  каждому  творению  в  этом  мире.  Для  чего  люди  читают  молитвы?  Для  того  чтобы  ощутить  состояние  противоположное  одиночеству,  отвернуться  от  повседневной  суеты  и  нелюбви,  которой  так  много  в  мире.  Стихи для  него были  как  молитвы.  Читая  старые  стихи,    он  снова  погружался  в  состояние,  которым  они  были  навеяны,  -  ощущения  любви  к  жизни,  ощущением  свободы  и  молодости,  верой  в  то,  что  жизнь  у  него  будет  необыкновенная  и всё  в ней  будет хорошо.  Он  снова  чувствовал  себя  студентом,  снова  ощущал  нежность  и  тайны   ночи,   и  то   молитвенное  состояние  души,  которое  дарит  свобода.   Тогда  он  понимал,  что  проживает   самое  лучшее  время  своей  жизни.  От  того времени  остались  только   стихи,  в  которых  он   раскрывал  для  себя  всё  новые  и  новые  ощущения  свободы.   Когда  он  оставался  один  на  один  со  своими  чувствами  и мыслями, он  оставался  чтобы  прислушаться  к  ним,  поговорить откровенно о  том,    о  чём  думал  мысленно  обращаясь  к  цветущей  и  пахнущей  ночи,  уединиться  в  простые  и  искренние  чувства.  Он  понимал, что  те  ощущения,  которыми   он   жил   тогда,    скоро  уже  не  будет.  Они  развеяться  от  прикосновения  с  реальной  жизнью,  что  они  его  внутренние  желания  и   ощущения.  Поэтому  прощаясь  с  ними,  он  прощался  со  многим,  что  осталось  в  прошлом,  с  той  порой  жизни,  которая подарила  ему   чувства   нереальные,  переносимые   в   реальную  ночь,  под  кроны  парка,  куда  он  приходил  танцевать.  В  мае,   когда  зацветала  сирень,  он    срывал  большую  охапку сирени  и  приносил  её  домой.  Это  был  праздник  сирени.  А  до  этого  был  праздник  черёмухи.  А  после  будет  праздник  пионов  и  жасминов.  В  мае  ещё  зацветали  яблони  тоже  одно  из  любимых,  если  не  самое  любимое  его  дерево.  Сад,  в  котором  он  по  утрам   бегал,   расцветал  весной.  Упоительное  время.  Он   и  теперь  бегает  там  по  утрам, любуется  рассветами  и  восходящим  солнцем,  как цветут  вербы  и  яблони.  Впечатления  от  него  и  его  созерцание способны  оживить   душу после  любых  тяжёлых  неприятностей.  Но теперь,  когда  появился  дачный   участок,  май   стал   не только  временем  утренних  прогулок  по  цветущему  саду.  Теперь  нужно  было  заниматься посадкой  овощей  и   картошки.  Три  мешка  картошки на посадку доставлялось  на  ручной  тележке  за  два  раза.  И сажали  их тоже в  два  приёма.  Как только  они получили участок,  то  сразу   он  посадил  на  нём  три  куста сирени, за  которыми  ездил  в  пригород.  Также посадил   он  кусты чёрной   и  красной  смородины  и  малины - полудикарки,  так как  на покупку  сортовой  не  стал  тратить  деньги.  Смородина  и  малина  принялась  вся,  а  вот от  трёх  кустов  сирени  остался  только  один,  потому что  там,   где  он  посадил сирень  на  штык  лопаты  было  ещё  сносная  земля, а  ниже шла сплошная  глина.  Вместе  с  матерью они  сделали   грядки  для  морковки  и лука,  посадили редиску с капустой,  а  по  краям участка  горох.  Участок  примыкал  к  дороге,  где  было  интенсивное  движение,  поэтому  овощи  и  картошка получили  кое-что  ненужное  от  выхлопных труб,  но  чтобы  плохих элементов  в  них  было поменьше  он  старался  удобрить  их органическими  элементами.  Вскоре  узнали  новость,  касающуюся наших соседей по  огороду.  Оказывается  наш  сосед   по огороду,  который  при разделе  земли  так  яростно  хотел  получить  её  больше,   из-за  которой   чуть не подрались, -   умер.  Вот что  значит  жизнь.  Вчера    хотел  больше  себе  земли  отхватить,  а сегодня  и  сам   в  землю  лёг.  А   казался  ещё  здоровым  мужиком,  которому  сносу  не  будет.

                4
 
Лето  было  жарким  и скудным  на дожди.  Грядки  с овощами требовали  полива.  Приходилось  по  нескольку  раз  ходить  с вёдрами   за  водой  на  овощную  базу.  Чтобы  была  какая-то  тень  для  кустов  помидоров,    нужно  было  ходить в  лесок  наломать  веток   и   сделать  для  каждого  куста  укрытие.  И ещё  немало  работ нужно было  сделать на  дачном  участке  чтобы  на нём  что-то  выросло.  Вскоре  перестали  пускать за  водой  на  базу  и  для  того чтобы набрать воды  для полива нужно было  идти  к  близлежащему  населённому пункту  по асфальтовой  дороге  примерно  за  километр  от дачного  участка.  С вёдрами бегать туда-сюда  было совсем  утомительно  и  не  выгодно.  Нужно было  что-то  придумывать.  И  Евгений  придумал  что-то  вроде  восточного бурдюка  для  воды.  Он  взял  широкий  полиэтиленовый  рукав,  завернул  его  одним  концом  внутрь  и  завязал  его  верёвкой.  Затем  он  поместил  рукав  в обыкновенный  мешок  так,  чтобы  снаружи  торчали  только  два  конца  рукава, -  таким  образом  у  него  получилось  что-то  похожее  на  бурбюк.  Он заполнял  водой  внутреннюю  полость  образовавшуюся  между  двумя  концами  рукавов,  завязывал мешок,  грузил его  на  тележку  и своим  ходом по  асфальтовой  дороге  доставлял к  участку.  Средневековье  в  Азии,  да   и  только.  И  когда  Евгений  всё  это  проделывал,  он  чувствовал  себя  совершенно  жителем  какой-либо  среднеазиатской  республики.  Конечно  все,  кто ехал  в  машинах обращали  внимание  на  этот,   наполненный  водой  мешок  и  наверно  у  них   тоже возникала  такая  же  мысль.  Но  такой  бурдюк служил  не долго.   На  второй  поездке  он  дал течь, и  то  же  самое повторилось  и в  следующий  раз.  Думал  ли  Евгений  когда-либо,  что  он  будет  таскать  бурдюк  для  поливки овощей?  Никогда  не  думал.  А  земле  всё равно  было  мало  воды.  Она  очень  быстро  высыхала  под солнцем  и  суховеями. 
После этого  унизительного  труда  с  вымытыми  от  земли  руками   они садились  обедать прямо  на  траве.  Рядом  по  насыпи проносились  машины,  в  том числе роскошные  иномарки,  и  из  них  бросали   взгляды   на  обед  на  траве  проезжающие люди.  Евгений чувствовал  себя  в  эти  минуты  скверно.  В  то  время  как он  ломается  здесь, на «даче»,  они  катят  в  своих  машинах  довольные,  чистые  и  лощёные. 
После  выходных, придя  на  работу,  нужно  было  чертить  штампы  и  пресс- формы,  и завидовать  даже  не  тем,  кто ехал  вчера  в машинах,  а  тем,  кто работает  на  другом заводе,  где  как говорили зарплата процентов на  сорок  больше  чем у  них,  и куда  нельзя  попасть.   Так  как  штампы  он  начал  чертить  без  раскачки  и  хоть  какого - либо времени  на  обучение,  то  естественно  не  могло  обойтись  без  ошибок.   На  ошибки  влияла  сама  стрессовая  ситуация,   в  которой он  находился:  в  бюро  все  были  недовольны  зарплатой,  психологический  климат  был  не  очень  приятный,  и  работа  происходила  в непрерывной  гонке  и  стремлении  справиться  с  планом.  Труд конструктора  не ценился,  не  в  пример  как  это  было  в  пятидесятые,  шестидесятые  годы,  о  которых,  вспоминая, Панкрашина  и  Травникова  говорили,  что  работать  конструктором  здесь  было  приятно  и  престижно, -  одно  удовольствие.   Все  они  попали  в  бюро  с  большим  трудом  и  учились  ремеслу  долго.  Теперь  же  когда  конструктор  допускал  ошибку  из-за  того,  что  не  имел  достаточного  опыта  работы,  и  эта  ошибка  воплощалась  в  металл,   его  начинали  обвинять,  и   пинать,  несмотря  на  малый  срок  работы  на  новом  месте.  Так   произошло  когда  Евгений  спроектировал   впервые  пресс - форму.  Он  несколько раз обращался  за советом,  когда  проектировал  её  к  намного  более  опытной  проектировщице  пресс- форм  Вале,  которая занималась  только  пресс- формами.  Но  после  оказалось,  что  в  пресс - форме  есть  ошибки:  неправильно  сделаны   выпуски  для  воздуха  и  на  глаз  взяты  диаметры   отверстий,  подводящих  пластмассу  к  заливочной  полости.  На  испытаниях  пресс- форму  заклинило.  Когда  её  разобрали, то  пришли  в  выводу,  что  надо  изменить  выпускные отверстия  для  воздуха  и  из  четырёхместной    сделать её  двухместной.  При  этом  шуму получилось много,   и   все  недостатки   списали  на  конструктора.  Такие  случаи  возникали время  от  времени  и со  штампами:  то  неувязка  какая-либо   в конструкторских размерах,  то  плохо  работают выталкиватели.  А  Травникова  как  будто  специально   подкладывала  и  подкладывали  Евгению  сложные  штампы,  которые  может  спроектировать  только  обученный  человек  с  многолетним опытом  работы.

                5.

  Травникова  и  Панкрашина  иногда  включались  напрямую  в  конфликт  с  молодёжью  по  разным  поводам.  Главным  недовольством   их  было  то,  что  отделившийся  молодёжный  состав   бюро  живёт  свой отдельной  жизнью,  плохо  контролируемой  и  часто  недоступной  для  их  глаз.  Травникова  стучала  заместителю  начальника  и  начальнику  отдела  на  них,  что  они  занимаются в  рабочее  время  не  работой,  а  чем  угодно,  что они  в  рабочее  время  обедают,  а  в  обед   играют  в  карты.  Заодно  не  очень  она  жаловала  и  Евгения.  Собирая  на  всех  сведения,   кто  сколько  листов  начертил,  кто  сколько  ошибок  в месяц  допустил,  она  старалась  показать перед  начальством  прежде  всего  свою  работу, -  сколько  ошибок она  исправила,  как  много  ошибок  допускают  конструктора,   и  что  без  неё  вообще  невозможно  обойтись, -  как  много  она  значит. 
Жить  одними  впечатлениями  работы  и  дачи  было  невозможно.  Нужна  была  какая-то отдушина,  какая-то  другая  реальность.  Постоянное нахождение  в  объёме  работа-дом –огород  сильно  напрягало;   мелкие,  но  постоянные  неприятности   и  отрицательные   эмоции   утомляли. Евгений  всегда  приходил  на  работу  с  добрым,  приветливым  настроением,  а  к  концу  дня  настроение  его  портилось.   Нельзя  долго  вынести  жизнь   идущую    сплошным   серым  потоком,   в которой  ты  чувствуешь  себя  обезличенным,  униженным  существом.
Взять отпуск  и  куда-то  уехать   было  невозможно,  потому  что  он  не  отработал  на  новом месте  положенных  одиннадцати  месяцев,  да  и  денег  на  поездку не  было.  Оставалось получать только  летние  впечатления  по  вечерам, когда  немножко  отдохнув  от  работы  можно  было  куда-то  выйти,  Евгений  предпочитал  выходы  на  природу.  Только  там  он  мог  почувствовать  легкость    и  свободу,   почувствовать  себя  самим  собой,   что  он  ещё  молодой  и  что  жизнь   может  быть  непредсказуемой.  Днём  он  всецело  принадлежал  тому,  чем  был  занят,  ему  надо  было  быть  кем-то,  и  только  по  вечерам  он  мог  быть  самим   собой,  прислушиваться  к  себе  и окружающему  миру.  Он  видел,  что  жизнь  проходит  быстро,  стремительно, -  работая  каждый  день,   не  успеваешь  за  ежедневной  суетой,  не  успеваешь  глазом  моргнуть,  а  год    уже  пролетел,  и  самого  главного  не  видишь.  Разве  можно оставаться  равнодушным  к   наполненной  цветением  и  запахом  свежей  молодой  листвы   ночи ,  или  к  знойному,  пахнущему  скошенной  травой,   ещё  не  ставшей  сеном,  вечернему  лугу,  или  к  знойной,  полной  страсти  плывущей  в  небе  луне  июля.  Став  частью  их  у  него  пробуждались  эротические  фантазии  и  желания.  Только  почувствовав  их  можно  было  ощутить  другую  реальность,  полноту  жизни.  Хотелось каких-то  новых впечатлений,  хотелось  жить  другой,  живой  жизнью.  Какие  новые  впечатления  ещё   можно  ощутить, -  ведь  уже  там  много  было  всего  связанного  с  нежной  летней  ночью  начала  лета,  с  пахнущей  свежестью  листвой,  с  июльской  зноем.   Эта  мокрая  танцплощадка,  где  на  досках  скользких,  глянцевых  танцует  восторженная  толпа  и  тёплый  дождь:

              Дождь,  отуманивший   влагою  веки,
              Волос  взмокших  тонкая  дрожь.
              Озорно  забавляясь,  мотает  их   ветер.
              Хулиганит.  И  порядка  не на  грошь .

Ощущение  рождающего в  невинной  суете  утех  греха.    Лёгкий   ветерок  с нежностью  его  ласк,  который   несёт  колыбель  рождённой  ночью  тайны:

              … лёгкий  воздух  по волнам
                С  тёмных  лип  в  спокойный  храм. 

Было    открытие  для  души :

                Творенье  неги  и  влеченья  дочь,
                Творение  идеи  мир  любящей.
                Где  веянье  смущенья  в  сквозняках  ветров
                Не  ведает  забот  о  предстоящем  хлебе,
                Притихших  новых листьев  тучный  кров
                Оберегает  трепетную  страсть  и  страх,
                Непостижимость неба.
                На  их  тонких  листах
              Торжественный  покой  и  страх.

 Всё  это  было  впервые  когда-то  увидено  или  скорее  прочувствовано.  Это  было  время  открытий.  Были   и   такие  минуты,  когда  по-другому  вдруг  увидишь  и  оценишь  то,  что  происходит  в  мире :

          С  нами тесно  и  честно,
          С  нами  легко  и просто  жить, 
           Без  служения  мёртвым  интересам.
           Наши  надежды, - надежды  живых. 

И  захочешь  быть  подальше от  тех :

           Кому  светит невежества  страсть,
           Их  опора  из бессильных  слов,
            И  они  бояться  упасть.

Потом  было  время   существования  в  этой  открытой   полусказочной  реальности,  наивной,  иногда  придуманной   и  далёкой  от  грубости,  трудности  и  пошлости  мира:

          Встречу в  полночь  на  улице  я  тебя,
          Ты  идёшь  одна  не спеша
          И  из  тысячи  других
          Выбирает  эту  музыку  душа.

          Почему  понять  я  не  могу
          Небеса  связали нас  одной  судьбой.
          Я   как  мальчик  за  тобой  бегу.
          Ночь  рабыней  любви  служит  нам  молодой.

Там  была   танцплощадка  как  древний акрополь,  а  любовь  как  беззаботный  разгул  и  страсть:

            Акрополь  танцплощадки,
            Две  башенки  у  стен.
            До  сладостей  все  падки, -
            Я  загулял  совсем. 
            Резные  синь-ворота,
            Досчатые  мосты,
            С  асфальта  ветер  гонит
             Кораблики листвы.

             Шуршат  и  мнутся  сладко,
             Как  шёлк  твоих  кудрей,
             И  я  не  замечаю 
             Ни  грязь,  ни  злых  людей… 

Молочная  река  луны, текущая  в  ветвях  полночных  деревьев; любовь,  которая  не  имеет  никакого  представления  о  будущем,  живущая  только   этой  ночью  и  этой  страстью, - вот что  тогда  владело   чувствами.  Но даже  и  тогда  тишина  умолкшей  ночной  танцплощадки   с  обводами  часов  и  тишины   говорили  о  скоротечности  времени,  о  том,  что:

          Будут  новые  юные  лица,
          Будет  новых  влюблённых  мир…

Он  тогда  хотел  подольше  остаться  и  быть  в  этом  мире,  где  даже  претензия   на  ревностное  обладание  кем-то   не  влечёт  за  собой  предательства  или  трагедии,  а  слёзы – это  слёзы  просветления,  говорящие о  том,  что в  жизни  есть  свои огорчения,  но  что  всё  главное,  всё  прекрасное  ещё  впереди.  Да  и  сама  жизнь прекрасна.  Он  много  подсмотрел,  увидел  неповторимых  картин  жизни,  которые  не  смог  бы  никогда  увидеть,  если  бы  не  пришёл  сюда,  если  бы  остался  в  своём  прежнем  мире,  с  его постоянной  суетой  и  сиеминутными  заботами,  с его  настроениями  и  недовольствами.  Единственно  чего  он  сторонился  и  боялся -  так  это  безобразных  сторон  жизни.  Но,   как  известно  во многом  знании  много  скорби,  и вместе  с  новыми знаниями  приходят  знание  пороков  и  греховных  страстей.  Мир  в  которой  он  хотел  быть  не  был  ограждён  непреступной  стеной  от  мира,   из  которого  он  хотел  убежать.  Напротив,   здесь  они  зарождались,  и  их  было  даже  больше  чем   в   прежнем  существовании.  Но  главным  отличием   было  то,  что здесь они  его  не  касались,  он  видел   их  только  со  стороны:
               
                Луна  ступенями  облаков  взойдёт  как  гость,
                Среди падающих  звёзд  твой  разум  смутит:
                Хеви  металл,  брей  данс,  свитт.
               
                Плыла  стеной  сирени, -
                О  греховности  мольба  и  прощении, -
                Взгляд  в  себя  и  к  небу  обращение, -
                Нет  вечных  снов…

   А  иногда   это  был  уже  не  акрополь  танцплощадки, а:

                Костёр  познания  страстей,
                Где  мучительной  музыкой
                Сгорают  неискушённые  чувства.
                Неискушённые,  чистые  чувства  людей.
                Ты  или  ослеплён,  но  после   пусто…

Он  тогда  ощутил и понял,  что всегда  вместе  с  радостью  греха  появляется  горечь  какого-то  духовного  неудовлетворения,  дискомфорта. 
         Потом  было  расставание  хоть  и  не  надолго  с родным домом. Наиболее  ярко  проявившееся  с  расставанием  ощущение  необходимости  его  и  тоски  о  нём,  и  ещё   много  лет  упрятанное  в  глубине  души  чувство  к  своей  соседке,  вместе  с  тем   понимание  того,  что  это  бесполезное  чувство,  что  он  её  утратил,  что  другой  разбудил  в  ней  женщину.  Вот  собственно  то  главное  что  когда-то  произошло,  и   те  наиболее  сильные  чувства,  которые он  пережил.  Что  же  нового  теперь  можно  было  ожидать  и  увидеть,  какие  новые  впечатления  можно  было  получить?  Просто  он   снова  иногда  приходил  сюда ,   чтобы    немножко  как-то  развеяться,  а  не  для  того  чтобы  прикоснуться  и  ощутить те  чувства,  которые  он  ощущал,  или  тем  более   получить  какие-то  новые  впечатления,  по  силе  такие же  как  те,  которые   были  в  самом  начале.  Потому  что нельзя  два  раза  войти в  одну и  ту  же  реку.  Но,  прекрасно  понимая  это,    он  также  считал,  что  жить  только  одной  логикой  слишком  скучно,  пресно  и  предсказуемо.  Иногда  хотелось  жить, не  руководствуясь  ей,  а  вопреки  логике.  Это  свойственно  для  многих  творческих  людей.  Без  этого  их  качества  не  было  бы  многих  гениальных изобретений   и  открытий,  не  были  бы  написаны  многие  картины  и стихи.  Это  вообще  свойство  учёных,  художников  и  поэтов.  Для  Евгения  свойство  жить вопреки  логики  тоже  было одним  из  критериев  жизни.  Кроме  того  хотелось  просто  отдохнуть от  всего:  пройтись  по  сосновому  или  дубравному  мелколесью,  по  белой  и  ещё  тёплой  от полуденного  зноя  сельской  дороги  до  реки,  искупаться  в  реке.   Если  никого  не  было,  то  можно  было  сбросит  с  себя  все  одежды,  и   купаться,  не  думая  ни  о  чём.   Вверху,  далеко  на  холме   громыхала  дискотека .  Там  была  танцплощадка, но это  был  уже  чужой  для  него  мир. Чуть  слышно  доносилась  музыка  ещё  от  одной  дискотеки,  которая  была  далеко  за  рекой,  за  несколько  километров.  Там  тоже  громыхали  её  громовые  раскаты.  Когда  темнело  настолько,  что  только  чуть   была   видна  дорога,   он собирался  и   шёл   по  тёмным,  безлюдным  аллеям,  ведущим  от  реки   на  холм,  где  была  танцплощадка,  мимо  неё  к  троллейбусной  остановке.  Иногда  на  пути  встречались в  полумраке  прогуливающиеся  вдоль  реки   молодые  парочки.  А  утром  нужно  опять было  идти  на  работу. 
               
                6.

         Так  незаметно  прошло  ещё  одно лето. 
В  самом  начале   осени   произошло  радостное  события  за  последние   несколько  лет,  которого   долго  добивались.  Нашёлся  человек  который  согласился  на  обмен  квартиры.  Больше  всего  этого  обмена  желала   мать  Евгения.  Она  почти  маниакально  хотела  сменить  квартиру,  а  он   не  хотел  идти  против  её  желания,  потому  что  сам  хотел  переехать на  другое  место.  Они  долго  искали,  и  уже  утратили  всякую  надежду  на  обмен  как  вдруг  обмен  сам  собой  нашёлся.   Переезд  был  вызван  разводом  и  разъездом:  жена  не  хотела  жить в  одном  доме  с  мужем  и  поэтому согласилась  переехать  в   квартиру  даже  поменьше.  Хрущёвку  в  кирпичном  доме   Евгений  с  матерью   обменяли  на   улучшенную  планировку в  панельном.   Этот  обмен  пришёлся  как  нельзя  кстати, особенно  для  той  жизни,  которая  последовала  за  обменом,  но  была  и  потеря -  они  простились  с  добрыми  соседями. 
Этой  же  осенью  произошло известное  всем  событие,  закончившееся  стрельбой   танков  по  парламенту.  Московские  события  вызвали  в  Евгении  сильные  чувства.  Ещё  раз  пришло  убедиться  в  том,  что  такое  возможно  в  нашей  стране.  Никогда даже  в  самом  ужасном  сне  он  не  мог  себе представить,  что  могут   повториться  события  начала  двадцатого  века,  что  на  улицах  снова  будут  лежать  трупы  расстрелянных   военными  людей,  что  снайперы  будут  стрелять  с  крыш  по  безоружным  людям.  И  это  после  эпохи   строительства  коммунизма,  после  эпохи   развитого  социализма  и  перестройки,  когда  выступали  за  социализм  с  человеческим лицом.  Он  чувствовал  всем  сердцем  позор  и  ненависть  за  то,  что   случилось в  стране,  где  он  живёт,  за  страну в которой  возможно  такое.  И  виновником   этого  позора  был  президент, на  которого  с  некоторых  пор  он  смотрел  с  отвращением.  Евгений  был  за  восставший  народ,  штурмовавший  мэрию  и  осаждавший  телецентр,  который  непрерывно  передавал  гебельскую  ложь  Сванидзе,  и  тех,  кто  кричал,   чтобы  растоптали  красно-коричневых.  Он  чувствовал  в  своем  сердце ненависть к  банде,  которую  по сицилийскому образцу  называют  семьёй.  Он  никогда   не  голосовал   на  выборах  за  него,  потому  что  никогда  не верил  ему.  Но  люди  вокруг  него,   как  и  в  первый  раз  оставались  совершенно  равнодушными в  тому,  что происходит  в  Москве, а  некоторые,  что  самое  омерзительно  поддерживали  расстрелы. Даже  в  Москве,  в  то время  как  танки  стреляли   по  парламенту,  собирались,  чтобы  посмотреть  на  происходящее  как на  шоу,  мирно  выгуливая  заодно  собачек.  Такое  равнодушие потрясало.  А  по  телевизору  врали и  кричали кликуши,   требуя  растоптать красно-коричневых,  и при этом   успокаивали,  что  войны  не  будет. Конечно  не  будет,  потому что  народ  в  подавляющем  большинстве  был  равнодушен   к  происходящему  и  покорен,  на него  можно   было надеть  любое  ярмо и  он  будет  нести  терпеливо  это ярмо  и свой  позор.  Они  добились  того,  что  хотели – получили полный  разброд  среди  людей,  уже  отравили  их  возможностью  быстрого  обогащения.  Они заставили  думать многих  только  о  своих  денежных,  шкурных  интересах.  Телевидение  становилось  всё  больше  вместилищем   идей  и  мнений  чуждых  для  народа,    людей    смотрящих  на  своих  западных  идолов  с  раболепием.  Они  обогащались и  открывали  свои  банки,  в  то время  как большинство  бедствовало.  На  происходящее  тяжело было  смотреть  и  жить,  думать  о  настоящем,  не  зная,  что   ждёт в будущем.  Настало время великой смуты,  когда  народ,  ругая  правительство   видел, что  больше  половины  его  составляют евреи  и  полукровки,  что  миллиардерами  становятся   тоже они,  и  всю  безмолвную  ненависть направлял  на космополитов,  которым  безразлична  судьба  русского народа.  Большинство  народа  в  эти  годы  бедствовало  больше  чем  Евгений,  потому  что  у  него  не  было  семьи   и  не  нало  было  кормить  и  растить  детей.  Он  это понимал  и сам.  Бедный  русский народ  и  после  того  что  произошло   на  новых выборах  голосовал  снова  за  Ельцина.  Никто  бы  не мог  сказать с уверенностью  что  это  не  была  подстава. 
«Ну  что  же,» - говорил  себе  Евгений, - « может  быть через  страдание  и  позор  он  обретёт  себе  светлое  будущее,  а  может  ему суждено  всё  время  страдать,  ведь трудно  во  всей  его  истории  найти  хотя  бы  одно  светлое  место.»
Только  одно  в  эти  годы  Евгений  понял  наверняка   что  Россия -  это  не   место  для    нормальной  человеческой  жизни.  Те,  кому  не  светило  ничего  здесь,  кто  понял  это  раньше  его,  и  у  них  была  возможность  уехать,  уже  уехали.  А  те,  кто  остался  должны  были  мыкаться  здесь,  ругаясь  вслух: « Что  же  это  за  такая  проклятая  земля!»
Жизнь  на  его  работе  продолжалась  как  ни  в  чём  не  бывало,  в  своём  прежнем  русле.  О том,  что  происходило  в  Москве  почти не говорили.  В  декабре  дошла  очередь  до  повышения  мизерной  заработной  платы  в связи   с  большой  инфляцией  на  какие-то  небольшие   проценты.   Начальство  стало  действовать  в  духе  времени.  Оно  решило  повысит  зарплату  не  всем,  а  выборочно,  тем,  кто  по  их  мнению этого  заслуживает,  хотя  рост инфляции  был  неудержим  и нужно  бы  было  повысить  зарплату  всем.   Приближённым  к  начальству, и  тем,  кто  был  на  хорошем  счету,  зарплату  действительно  немного  повысили.  Жуков  как  человек  бывший  на  хорошем  счету  у начальства,  посещающий  начальствующие  кабинеты,   и    балагуря   готовый  в случае  чего  прогнуться,  незаметно  разостлаться  или  польстить,  и  умеющий  постоять за  себя   считался  неплохим   исполнительным  малым.  Двое  новых  молодых  ребят,  которые  работали  в  основном  зале,  а  не  вместе  с  отделившимися  молодыми   благодаря   Травниковой    пользовались у  начальства  репутацией  скромных  и  трудолюбивых. Им  тоже  повысили  зарплату.  Зато  про  Евгения  и   нескольких  его  молодых  коллег  она  рассказывала,  что  у  них   в  чертежах  много  ошибок, что  они  не  очень  стараются.    Ещё  она  злословила  начальству  о  нём,  что  он  экономит  деньги  и  не ходит  на  обед  в  столовую,  хотя  делает  вид,  что  ходит  в  столовую.  Их  зарплату   оставили прежней.  Игорьку,  как она  не злословила  о  нём,  зарплату  всё-таки  повысили,  так  как у него было  двое  детей.  Сообщение  о  том,  что  его  зарплату  не  повысили сильно  резануло  самолюбие Евгения,  и стала  последней  каплей,  которая  переполнила  его  чашу  терпения.  Он  решил  немедленно  рассчитаться  с  работы,  но  так  как  наступал  новый  1995  год  решение  было  отложено  на  следующий  год. Единственно  о  чём    сожалел  он,  так  это   не  о  уходе   с  работы,  а  об  одном   человеке, - девушке, которая  с самого  начала  приглянулась  ему.  Она  работала  в  соседнем  бюро  приспособлений.   Ей  было  двадцать три  года,  и  она  чем-то  внешне   напоминала   ботичелевскую   Венеру  с  картины    «  Рождение  Венеры.»  Такие  же  тонкие  и  прекрасные  в  своей  правильной  простоте  и  чистоте   черты  лица.  И даже  фамилия  у  неё  было  небесного  смысла -  Ольга  Доброславская.  Он  видел  её  почти  каждый  день,  здоровался  с  ней,  и  готов  был  любоваться  ею  долго,   как  любуются  картиной,  но  она   каждый  раз  быстро  проходила  в  своё  бюро.  Одевалась  она  просто,  но  со  вкусом.  И  когда  он  смотрел  на  неё,  то ему  казалось,  что  душа у  неё  такая  же   ясная  и  чистая  как  имя  и  лицо. Но  он  не  мог  показать вида,  что  она  ему  до  такой  степени  нравится. Может Евгений ошибался,   не  зная  её  близко,   приписывал  ей  столько  идеальных  черт,  но  она  отличалась  от  других  молодых  женщин   с которыми  он  работал, -   самовлюблёнными,  говорливыми,  жадными  на  всё,   которые  собирались  на  обед  в комнате,  где  работала  молодёжь  во  главе  с   Жуковым.  Здесь  он  видел  её  только  один  раз.  Он  не  пробовал  познакомиться  с  ней  ближе,  потому  что  у них была  разница  в  возрасте  семь  лет,  а  во-вторых,  и  самое  главное  у  него  было  незавидное положение,   в  котором он  находился  сейчас,  работая  здесь,  когда  не  хватало на  нормальную  еду,  обувь  и  одежду.  Как   можно  было  думать  ещё  о  знакомстве  с  ней.   Нужны  были  деньги,  нужна  была квартира,  где  он  мог  бы  жить,  куда  бы  он  мог  привести  невесту.  Нахождение  под  постоянным  наблюдением  старых  сплетниц  и  разлучниц  тоже не шло  на  пользу  и   мешало.  Как  Евгений  мог подойти к  ней  с  таким  грузом  за  плечами?  Что  он  мог  ей  предложить?  Она  просто стала  для  него  средоточием тех  лучших  черт  молодых  девушек  и  женщин,  тех  качеств,  которые он  любил,  но  ни  у  кого  не  встретил.  Он  знал,  что  это  любование  издалека  ни к  чему  не  приведёт.  По поводу  же  того,  что придётся  расстаться  со  всеми  другими   людьми,  работавшими  в бюро  у него  не  было  никакого  сожаления.  Но  уже  тяготила  привычка  ко  всему,   что  окружало  его  последнее  время,  и  тяготила  неизвестность будущего.  Великая  сила  инерции  и  привычки  заставляет   человека  бояться  неизвестности.  Что  можно было здесь оставлять хорошего  о чём бы  сожалел:  долгие  ожидания в  очереди  за  небольшой  зарплатой,  и  боязнь,  что  деньги  закончатся  и  тебе  сегодня  не  достанется,  митинги  на заводской  площади  перед  зданием  заводоуправления  с  экономическими  требованиями,  забастовки  рабочих  перекрывающих  дороги  по которым  ходит  транспорт  в  знак протеста  и  тот  нескладный коллектив  в  котором  он  работал.  Он всегда  приходил  на  работу  с  хорошим  настроением,  а  уходил  с плохим.  Это  даже  Толюшка  заметил. 
Евгений   написал  заявление  и взял обходной  лист.
« Всё  уже,  уходите от нас,  Евгений  Алексеевич» -  ехидненько  спросила  Травникова,  когда  он  последний  раз появился  в  бюро.
« Хватит,  наработался.  Ухожу.  Всего  доброго   вам   оставаться,»-  отвечал  Евгений,  понимая,  что   дни  бюро  будут  недолгими, потому  что  производство  разваливается. 
Пожалуй   единственным  плюсом    стало  только  то, что  он  попробовал  профессионально  разобраться  в  проектировании  штампов  и мог  бы  теперь  сам   их спроектировать,  так  как у  него  осталось  много  справочных  материалов  по ним. 
Через  три  месяца  после  того  как он  ушёл   из  бюро, ушёл  из  бюро и  начальник   бюро  Земских  работать на  грузовой  автомобиль  у  частника.  Лихорадка  в  работе  бюро  продолжалась:  всё  также  продолжали  отправлять  на  две  трети  от оклада,  как и  раньше.  Потом  стало  расходиться  молодое  поколение бюро:  вначале  ушёл  самый  молодой  в  какую-то  фирму,  в  которую  устроили  по   знакомству  родители  его  жены.   Потом  ушли ребята,  которые  пришли  работать  сразу  после  института.  Двое  ребят  из  комнаты   Жукова  тоже  перешли  на  другой  завод,  в  бюро,  где  проектировали  штампы.  Единственная  девушка  из  комнаты  Жукова   ушла  работать  в  институт,  в  котором  работали  её  родители,  и  через  некоторое  время   защитив  диссертацию  кандидата  наук,  стала  преподавать.    Жуков  тоже  недолго  проработал.  Он  рассчитался  и  уехал  в  Германию,  где  жили  его  дальние родственники.  Пенсионерка  Панкрашина  ушла  на  пенсию  и  устроилась ненадолго   работать  дворником.  Травникова  тоже  ушла  на  пенсию.  Волков  был  вынужден  искать себе  другое  место  работы, потому что  вскоре  бюро  совсем  закрыли,  и  оно  перестало  существовать.  Новые  заказы  на  завод  перестали  поступать,  а  машина  на  которую  было  изготовлено  столько  штампов  не пошла  в  производство. Когда  нужно  было  начертить  какой-нибуть небольшой  штамп  его  чертили в  бюро  ППР цеха,  или  переделывали  старый,  меняя  в  нём  размеры.  Больше  всего  на  афере  с  налаживанием производства  грузовой  машины  по  английским  чертежам  нажилось  начальство.  Директор  завода  после  развала   всех  прожектов  ушёл  в  бизнес.  Он  открыл  фирму  по  перевозке  людей  на  маршрутных  такси,  и стал  частным  предпринимателем . 
А  что  же Евгений?  Он   уходил с завода  когда  был  февраль  месяц  и  снег  вперемешку   с  грязью  на  асфальте вдоль обочин нечищенных  дорог  лежал  большими  сугробами.  Поэтому  увязая  в  нём   приходилось ходить залезая  в  грязь,  когда  он  бегал  и подписывал обходной  лист.  В  это  время  на  заводе  снова  бастовали,  снова  перекрывали проезжую  дорогу.  Но  он  думал  о  том,  что   как  хорошо  что всё  заканчивается,  что  не нужно  теперь  каждое  утро  вставать    ни свет,  ни заря  и  ехать  в  дальний  конец  города   на  работу.  Но  это  была  только  небольшая  передышка,  а  что  будет  завтра, -  было  неизвестно.  И  хотя  он  уже  рассчитался,  но  ему   нужно  было  ещё  снова  приезжать сюда,  чтобы получить расчётные  деньги,  и  он   больше  двух  месяцев  узнавал  и звонил  на  завод  о  них.  Между  тем  нужно  было  искать себе  новую  работу,  и Евгений стал  обходить  расположенные  недалеко  от дома  предприятия,  так  как  ездить  далеко  на край города  ему  уже  надоело.  Но  ни  молокозаводе,  ни   на  типографии,  ни на хлебокомбинате  свободных  мест не  было.  На  птицефабрике,   несмотря  на  его  диплом,  и  высшее  образование  ему  смогли  предложить  только  работу  разнорабочего.  Им  тоже  никто  не  был  нужен.  Не  стану  описывать  всех  мест,  где  пробовал  устроиться  Евгений    и  трудностей  по  поиску  работы, скажу  только,  что это  было  далеко  не  самое  приятное  занятие.  Вблизи  от дома  ничего не  нашлось,  и  пришлось перевести своё  внимание  снова  на дальние  окраины  города. 
                Глава  X.   

                1. 
 
 Завод  строительных   машин   куда  он   направил  свое  внимание   находился   в  дальнем  конце  города .  За  последнее  время  он   тоже  претерпел   изменения  и  распался  на  несколько небольших предприятий . В  одно  из  них   и стал  устраиваться на  работу  инженером – технологом  Евгений .  Бюро  возглавлял  бывший  работник  какого -  института ,   кандидат  наук .  В  результате  большого  сокращения  в  институте  он  оказался  не в  удел  и  вынужден  был  искать  себе   работу  на  предприятии . Он  был  человек  дотошный  к  своим  указаниям  и  требовательный ,  но  все – таки  больше  дотошный .  Евгений    понял  это   в  первый день после  выхода на  работу . Видимо   перед   начальником  бюро  поставили  конкретную  задачу :   бюро  должно  работать  непосредственно  на  производство,  решать  без  задержки  все  вопросы  которые  возникают,  поэтому  того  же   он  требовал   и  с  работников  бюро  . Сам  он   никогда  до  этого  не  работал  на  производстве,  и,   руководствуясь  поставленной  задачей  говорил,   что   работник  бюро  должен  больше  времени  проводить  в  производстве  чем  в  бюро .  Этой поставленной  перед  ним  задачи  он  неуклонно  следовал   и  поэтому  как  только  Евгений  вышел  в  свой  первый  день  на  новую  работу,   начальник  сразу  озадачил  его  словами : 
-  Наша  задача  участвовать  непосредственно  в  производстве.
И  тут  же   поставил  непосредственную  задачу :
-Сейчас  с  браком  идет  резьба  на  шпильках  надо  пойти  в  цех  и  выяснить  в  чем  там  дело , -  найти  причину .
 Евгений  пошел  в  цех .  На  станке  работали  двое  молодых  ребят . Евгений  начал  наблюдать  за  процессом  нарезания.  резьбы . Ребята  устанавливали  и  снимали  шпильки  с  автомата ,  а  в  перерыве  между  этими  двумя  операциями  начиналось  их  подвижное  оживление .
      -Здравствуйте , -  поздоровался    с  ними  Евгений .
- Здравствуйте , -  ответили  они  и  несколько  притихли .
- Как  у  вас  дела  с  резьбой  идут  ? Получается ?
- Ничего  , хорошо , - отвечали  те .
- А  мне  сказали  что  резьба  с  браком  идет .
- Это  она  несколько  дней  назад    с  браком  была   из – за  того ,  что  плашки  плохие  были  ,  а  сейчас  все  нормально .
Евгений  постоял , посмотрел  некоторое  время  на  работу  ребят  на  станком  и  отправился  в  бюро .
Начальник  бюро  как  только  Евгений  появился,  спросил  у  него :
- Ну .  что  там  узнал . Выяснил  что -  либо ?
- Ребята ,  которые  на  станке   работают  сказали ,  что  брак   был   из – за  того ,  что  плашки  плохие  были ,  а  теперь  все  нормально , - отвечал  ему  Евгений . 
- Не  может  быть .  Еще  вчера  шёл  брак .  Надо  лучше  узнать  в  чём  всё – таки причина . А  то  сегодня  нет  брака ,  а  завтра  снова  пойдет .  После  обеда  снова  сходишь  и  получше  изучишь  вопрос , -   проговорил  начальник .
“Идиотизм  какой – то”  -  подумал ,  но  не  сказал  вслух  Евгений . Но  после  обеда  ничего  не  оставалось  делать  как опять  идти  в  цех   и  снова  подойдя  к  станку  ничего  не  делая  торчать  возле  него  и  смотреть   как  на  нем  работают  ребята .  Никаких  мыслей  относительно  того ,  что  он  скажет  возвратившись  назад  у  него  не было . Примерно  через  час  он  опять  возвратился  в  бюро .
- Ну  как  выяснил  в  чем  дело ? -  опять  встретил  его  вопросом  начальник .
- Да  там   много  причин  можно  найти  из–за которых  это  могло  случиться , - начал  придумывать  Евгений ,- И  если  смазка  не   та ,  и  из –за  станка ,  если  он  не  настроен  брак  мог  пойти .
- Ну  ладно ,  посмотрим  как  дальше будет , - немного  успокоился  начальник .
“ Почти  целый  день  проходил  и   никакого  результата “, -подумал  Евгений . То  же  самое  наверное  подумал  и  начальник .
Такая  работа  сразу  крайне  не  понравилась  Евгению .
   Еще  и  потому ,  что  у  него  не  оказалось  своего  постоянного  места ,  а  посадили  его  временно на  место  отсутствующего   заболевшего  другого  человека . Кроме  него  в  бюро  работали  двое  еще  сравнительно  молодых  мужчин – один  технолог  и один  конструктор ,  и  трое  женщин – двое  технологов  и  один  конструктор . На  второй день  работы   Евгений  узнал ,  что  технолог  уже  переходит  на  другую  работу -  в цех .  Там  больше  платили  и  видимо  из – за  того ,  что  начальник  его  тоже  достал .  Конструктор  тридцати  восьмилетний  ,  уже  седовласый  Юрий   чаще  всего  стоял  уткнувшись  в  свой  кульман и  чертил  или  выходил  в  курилку .  Женщины  как  только  появлялся  начальник  начинали  заметно  интенсивней  работать . В  общем   всё  то  же  самое  как  и  везде .  Узнав , что  Евгений  занимался  проектированием  штампов   он  дал  ему  чертить  какое – то  простое  приспособление  для  навивки  пружин .   Евгений  перешёл  на  кульман  и стал  чертить  на  чужом ,  плохеньком  кульмане ,  который  был  плохо  приспособлен  к  этому . К  двум  часам  оно  было  уже  готово  и  начальник  чтобы  он  просто  так  не  сидел   дал  ему  поручение  проверить  чертеж ,  который  закончил  его  коллега  по  бюро .  Евгений  стал  проверять  чертеж . И  в  этот  день  и  последовавший  за   ним  день  всё  происходило  так  сумбурно ,  в  такой  постоянно   эмоционально  напряженной  обстановке ,  что  в  эти   три  дня  Евгений  устал  как  никогда    от   работы . Снова  непонятно  зачем  и  для  чего  начальник  посылал  его  в  цех ,  для  ознакомления  с  оборудованием. Утомляла  не  сама  работа ,  а  бессмысленность  некоторый  поручений ,  лишь  бы  он  был  постоянно  чем – либор  занят,  и   обстановка  в  которой  она  проходила  ,  поездки  каждый  день  через  весь  город  на  троллейбусе . Проработав  так  четыре  дня  ,  на  пятый ,   он  продал  заявление   на  увольнение ,  тем  более,  что  к  этому  времени  он  уже   нашел  себе  другую  работу  совсем    недалеко  от  дома .

                2.

 О  том ,  что  радиозаводу  нужны  конструктора  по  штампам  Евгений   узнал  случайно  из  объявлений  местного  радио . Он  не  привык  доверять  радио  и  прессе  в  вопросах  выбора  работы  так  как  знал , что  ничего  стоящее  там  не  рекламируется ,  но  безвыходность  ситуации  заставила  его  сделать  этот  шаг .  На  проходных  его  встретил  директор  производства .  Разговор  был  очень  недолгий . Евгений  сам  спросил  его  об  окладе ,  который  ему  дадут .  Если  бы  он  не  сделал  это ,  то  о  деньгах  вообще  бы  не  зашел  разговор .  Директор  помялся , о  чем то  задумался ,   а  потом сказал ,  что  оклад  у  него  будет  сто  восемьдесят  тысяч  рублей . Это  были  не  очень  большие  деньги  и  меньше  тех ,  которые  обещали  по -  радио .  А  по  радио  обещали  триста  тысяч  рублей .   Но  даже  этот  оклад  в  сто  восемьдесят  тысяч  был  выше  чем  тот ,  который  он  имел  сейчас . Евгений  не  стал  с  ним  спорить , согласился  и  стал  рассчитываться  с  прежнего места  работы и  устраиваться  на  новое  предприятие .  Это  была  часть  прежнего   радиозавода ,  которая  выделилась  в  самостоятельную  компанию  и  которая  занималась  производством  пресс-форм  и  штампов   для   микросхем . Он  пошёл  поступать на  новое  предприятие  с  приподнятым  чувством -  ему  казалось ,  что  всё  же  через  тернии   удалось  пробиться если  не  в  чему – то  светлому ,  то  все  таки  выйти  на  какой – то  устойчивый  уровень ,  где  работа  не  такая  дерганая , сумбурная  и  достаточно  конкретная   и  будет  обязательно  получше  начальник ,  чем  тот  который  был . Это  всё -  таки  было  производство ,  которое  выпускало    электронику  для  военной  промышленности  и  на  экспорт ,  и  здесь  должно  было  быть  больше  порядка . Но  действительность  оказалась несколько  другой   чем  предполагал  Евгений . Бюро  возглавлял  уже  немолодой   шестидесятидвухлетний  человек . Но  он  был  еще  очень  крепкий   и  на  здоровье  не  жаловался .  На  своём  месте,  в  бюро,  его  никогда  нельзя  было  застать . Почти  все  время  он  находился  или  в  цехе  или   на  совещании  у  начальников  или  ещё   где – то  вне  досягаемости    сотрудников  бюро . Для  Евгения   была  загадкой :  где  можно    пропадать целый  день   и  чем  заниматься .  Но  тем  не  менее    начальник  бюро  появлялся   только   утром   на  своём  рабочем  месте  ,  завал  всем  задания   и  вторично   появлялся  ближе  к  концу  рабочего  дня . Конечно ,  когда  в бюро  было  много  ответственной   работы  он   бывал  и  чаще . В  бюро  работали  пятеро  мужчин , если  не  считать  начальника,  и  три  женщины . С  одним  из   своих  коллег он  познакомился  сразу . Ему  недавно  исполнилось  пятьдесят .  Это  был  говорун -  человек  любивший  поговорить   и  все  его называли  Гошей ,  настоящее  же  его  имя  было  Григорий . Как -  то  сразу  перейти  на  ты  и  называть   его   Гошей   Евгению было  тяжело ,  но  тем  не  менее  через  два  дня  он  уже  привык  к  этой  особенности  общения  и  называл   своего  нового  знакомого  Гошей . У  Гоши  был  сын  и  дочка.  Сын  уже  отучился  в  Москве,  и  жил  в  Москве ,  а  дочка   пока  что   училась . Ещё  одному  члену  бюро – Николай Ивановичу    тоже  был   лет  около  пятидесяти .  Он  был  председателем  цехового  комитета   и  за  кульманом  его  было  трудно  увидеть . Имел  жену  и  дочь  и  как понял  Евгений  его  семейные  отношения  складывались   не  совсем    гладко -  в  своей семье  он  был  на  посылках  и  в угнетенном  и  женой  и  дочкой  состоянии ,  поэтому  чтобы  реже  их  видеть в выходные он  даже  придумал  себе  страсть грибника и  рыболова . О   своём  нелегком  положении  он  часто  жаловался  одной   хорошей знакомой ,  которая  к нему  приходила  не  только  как  к  предцехкому .  В  бюро  работал  брат  директора  производства – Алексей  Сергеевич,  которому  тоже  было  около  пятидесяти . Это  был  человек  малоподвижный  и  проводивший  большую  часть  своего  рабочего  времени  за  своим  столом  с  газетой,  если не  было  работы ,  что было  довольно  часто .   Читая  газету,  он  часто  вздыхал  и  комментировал  то ,  что  там  было  написано . Особенно  часто   его  высказанные  мысли  поддерживал  сосед   напротив -  мужчина  сорока  восьми  лет   Николай  Петрович . И  если  Алексей  Сергеевич    был  в  общем  большей  частью  добродушный  человек  в   вопросах  не  касающихся  политики ,  то  его  сосед  Николай  Петрович  был  человек  себе  на  уме , но  говорил  о  себе :
- Я  подличать  за  спиною  не  могу  как  другие .  Если  что  думаю ,  я  так  прямо  и  говорю .
Однако  его  прямота  почти  всегда  была  какая – то  неприятная   и  недоброжелательная,   носила  резкий и  оскорбительный  для  человека  характер . О  людях  он отзывался в  основном  плохо . Судя  по  его  словам  большинство  из  них  были  пройдохи  и  подлецы   или  бездельники  и  бездарности . 
Его   негативная  оценка  политики  и  жизни  которая  настала  полностью  совпадала  с  таковой  оценкой  Алексея  Сергеевича . В  этом  они  были  единомышленники .
-  Во  что  превратили  страну , - вздыхал   Николай  Петрович , - в  помойку ,  в  отстойник  для  криминала .
- Вот  пишут  что  коммуникации  в  народном  хозяйстве    изношены  на  пятьдесят  процентов ,  а  в  будущем  начнется  их  массовый  выход  из  строя ,  что  грозит  крупными  авариями  в  зимнее  время   и  замерзанием трубопроводов  теплотрасс , - читал  с  газеты  Алексей  Сергеевич .
-  Так  оно  и  будет , - подтверждал  Николай  Петрович ,- еще  десять -  двенадцать  лет   на  старом  поживем ,  что  при  Советской  власти  было  сделано ,  а  потом  каюк  придёт .
- Конечно ,  что  же  ещё , - подхватывал  его  мысль  Алексей  Сергеевич , - Работать  молодежь  усиленно  отучают . И  почти  отучили .  Вот  ты  посмотри ,  кто  возле  банка  валютой  торгует ? Все  молодые .  А  на  иномарках  кто  ездит ?  Не  старше  тридцати . Так  кто  из  них  пойдёт  после  этого  куда – то  работать  на  ту  зарплату  которую  у  нас  платят ?
- Да … -  протягивал  задумавшись  Николай  Петрович , -  развращают  молодежь .
- А  ты  знаешь ,  мне  рассказали  чего  тот  малый  на  прошлой  неделе  с  пятого  этажа    со  своего  балкона  на  крышу   магазина   сиганул . Оказывается  он  кому- то   там  деньги  задолжал  и  от  них  прятался .  А  они  к  нему  сами  пришли .  Так  вот  у  него  перед  ними  такой  страх  был ,  что  он  со  своего  балкона  стал  перелезать  на  соседний ,  да  не  удержался – сорвался ,  и  под  конец  совершил  вот  такой  полёт .
Такие  или  подобные  разговоры  были  довольно  часто  между  ними .
В   бюро  кроме  Евгения  работал  еще  один  молодой  человек -  Алексей .  Это  был  полный ,  очень  громкий  в  проявлении  своих  чувств  молодой  человек .  Если  его  что – то  не  устраивало ,  то он  открыто  в  присутствии  начальника  начинал  высказывать  недовольство  этим .  Как  позже  узнал  Евгений  эта  работа  для  него  не  главным  источником  существования .  Осенью ,  когда  начинался  сезон  заготовки  картошки  он  брал  отпуск   и  вместе  с  небольшой  группой  организовывали  компанию  по  торговле  ею . Они  загружали  несколько   машин   картошки  и  отвозили   их   в  столицу ,  где   оптом  продавали  одному  знакомому  московскому  барыге ,  работающему  в  овощной  базе  .  Таким образом  каждый  из  них за  сезон  зарабатывал   неплохую  сумму  денег  которой  хватало  на  год  почти  безбедной  жизни . А  если  экономить ,  как  делал  этот  самый  Алексей ,  то   и  на  большее  время . Так   он   говорил ,  что  на  эти  деньги  купил себе  однокомнатную  квартиру  за  несколько  сезонов   работы .   Работа  в  бюро  для  него   была   неотъемлемой    составляющей   частью   тешить  свое  самолюбие.   Он  хотел    здесь  быть  не  на  последнем  месте .  Работал  в  бюро  ещё  Виталик . Так  его  все  называли .  Ему  было  уже  сорок  семь лет   и  его  следовало  бы  называть  Виталием Алексеевичем .  Но  была  в нём  какое -  то  несоответствие   его  возраста  и  его  внутреннего   душевного  состояния ,  была  в  нём  какая – то  наивность ,    интеллектуальная   недоразвитость  в   восприятии  мира .  Все   понимали   это, но  никто открыто  не  говорил  ему  об  этом,  потому  что  он  сильно  бы  обиделся   и  стал  бы  спорить с  обидчиком  и  ругаться ,  но  толку  в  этом  никакого  не было  бы.   Просто   обидели   бы   безобидного,  немного  юродивого  человека ,  а  он  остался  бы  всё   равно  тем   кем  и  был .  И  не  сокращали  его  из  жалости -  пропадет  ведь ,  потому  что ни  на  что  другое  как  счерчивать с   готового ,   слегка   изменяя  его,   он  был  не  способен .  Старшей  из  женщин  была    Алла  Дмитриевна  сорока  семи лет . Эта  была  добрая  и  простая  женщина  с  чувством  жалости  и  сочувствия  ко  всему , -  что  называется  русская  женщина  с  душой .   У  нее  были  муж  и  дочка ,  которая  училась  в  финансовом  институте  на  экономиста  .  Молодая  её коллега   и  её   подруга   по  беседам   Ирина, -  тридцати  лет – пышная  и  полная  особа  ,  ленивая  и  флегматичная .  Она  мечтала  найти  себе  более  спокойную  работу  кладовщицы ,  а  средства  для  жизни   и  для  обеспечения  семьи  зарабатывал  муж .

                3.

Как  только  Евгений  пришёл  в  бюро  его  приподнятый  душевный  настрой  сразу  прошёл .  Он увидел ,  что дела  в  бюро  идут  не  так  благодушно  как  поначалу  думалось .  Выяснилось ,  что  Евгению  дали  самый  высокий  оклад  из  тех ,  кто работал  в бюро  за  исключением  начальника . До  прихода  его  в  бюро  там  работал  еще  один  человек – Сергей  Михайлович , который  был главным  специалистом   по штампам   и  пользовался  непререкаемой  репутацией  у  начальства .  Ему  поручали разрабатывать самые  сложные  и  ответственные  штампы  и  он  получал  самые  большие  премии . Но  в  последнее  время  у  него  стали  болеть ноги ,  он  стал плохо  ходить ,  а  кроме  того  он  перенёс  два  инфаркта .  И  когда  случился  третий -  он  умер .  Здесь  начальство  очень  всполошилось  и  испугалось ,  потому  что   посчитало ,  что  кроме  него  в  бюро  не  кому  больше  чертить   ответственные  штампы   и  поэтому  начало  искать ему  замену .  Но  таких  специалистов  в  городе  не оказалось  и  поэтому  решили  взять  хотя  бы  молодого ,  то   есть  Евгения .  Главная  же  заморочка  заключалась  в  том,  что  имея  самый  большой  оклад  в  бюро  можно  было  получать  меньше  всех .  Зарплата  зависела  не  только  и  не  столько  от  оклада ,  сколько  от  величины  премий ,  которые  распределялись  в  зависимости  от  порученной  и  выполненной  человеком  работы .   Работу  же  распределял  начальник  бюро . Все  замечали ,  что  самую  главную  и  самую  денежную  работу  стали  теперь  поручать  Алексею  Сергеевичу , -  брату  директора  производства ,  а  менее денежную  всем  остальным .  Начальник  бюро  сам  частенько долго  сидел  с  ним   за  чертежами и  они  вместе  производили  расчёты  нового  штампа ,  потому  что  один  он  был  не  в  состоянии   его  рассчитать  и  начертить . В  результате  главная  часть  премии  шла  ему ,  а  всем  остальным  работникам  бюро  по -ранжиру . Самую  большую  премию  получал  начальник  бюро .  Евгений  догадывался  что у  него  оклад  больше  чем  у  всех , но узнал  открыто  об  этом  только  позже . Все  разговоры  в  бюро  происходили  за  его  спиной . И  только  позже недовольство  выплеснулось  в  открытой  форме ,  когда  честолюбивый  Алексей  заговорил  о  своей  низкой  зарплате  с начальником,  о  том ,  что  он  с  душой  относится  к  работе ,  а  ему  ставят  преграды .  Берут  людей  со  стороны,  которым  сразу  дают  зарплату  больше  чем  у  всех  других  в  бюро  .  И  если  хотят  чтобы  вообще  никого  не  осталось  молодых  он  может  уйти .  Все  кончилось  как  и  следовало  ожидать  ничем ,  н  только  когда  все  немного  успокоились  Алла  Дмитриевна  Магерина  сказала : 
- Мы  тебя  не  обвиняем  в  этом потому ,  что понимаем , что  у  нас  такая  система . Тот ,  кто  работает  здесь  для  нашего  начальства  дураки  и  никто  ни  в  чём  не  разбираются . А  те ,  кто  новые  для  них  таланты ,  которые  могут  горы  ворочать . Все  задумавшись  молчали ,  а  Николай  Петрович  пробурчал  себе  под  нос:
- Думают,  что  им  с улицы  кто – то  придёт  и  всё  сразу  будет  делать .  Своим  не  хотят  платить .
Было  видно  ,  что  это  для  них  болезненная  тема ,  часто  ими  обсуждаемая  в  ропоте  и  недовольстве .  Но   в  этот  раз  напряжение  было  быстро  снято   начальником  бюро ,  который  пообещал ,  что при  распределении    работ  и  соответственно  премий  разница  в  зарплате  выровняется  в   их  пользу .  Однако  Алексею  Сергеевичу  всё   равно  доставалось  больше  всех . В  одном  ряду  с  ним  был  и  Гоша .  Ранней  весной  Алексей  Сергеевич  пришел  в  бюро  в  кожаной  куртке ,  что  было  почти   роскошью  по  тем  временам,   в  которую  одевались  люди  с  приличным  достатком .  Было  видно  что  он  очень  доволен  своим  приобретением   и  горд  собой .  Гоша  же  не  мог  позволить  себе  такой  роскоши . Но  всё  же  чаще  всего  не  только  денежная  , но  и  простая  работа  была   здесь  достаточно  редким  явлением . И   часто  Евгений  сидел  и  смотрел  в  окно  с  девятого  этажа  высотки,  на  довольно  обширный  вид открывавшийся  внизу ,  прогуливался  по коридорам  здания  или  заходил  в  библиотеку  и   читал  журналы . 
 До  начала  перестройки  и  развала  -  работа  здесь  была  престижная  и  денежная . Зарплата  была  до  трехсот  рублей ,  и  работали   даже  жены  секретарей   райкомов . Но  попасть тогда  сюда   было   делом  очень  трудным .  С  перестройкой  все  изменилось .  Большинство  людей   которые   здесь  оставались  были  недовольны  ни  работой ,  ни  зарплатой . Получать  стали  только  очень  неплохо  начальники , некоторые  рабочие  и  представители  военных  при  заводе . Это  в  основном  были  капитаны . Они  ездили  на  завод  на  свои  машинах .  Им  завидовали  инженеры  и  чувствовали  себя  на заводе  чужими  людьми .
-  Здесь  до  тебя  работал   тоже  один  молодой  человек ,  -  как-  то  начал  в  курилке  говорить Гоша , - побыл ,  посмотрел ,  и  ушел  в  милицию .  Там  деньги  платят,  а здесь  копейки .
- А  ты  почему  никуда  не  уходишь ? -  прервал  его  Евгений .
- Навечно  здесь прикованы , корни  пустили .  Нам  некуда  уже  уходить ,  а  тебе  еще  можно , - покуривая  с  удовольствием  проговорил  Гоша . Гоша   очень  сильно  напоминал  Евгению  Юрку,  того  самого  с  которым  он  работал  в  товарах народного  потребления.  Такой  же  открытый,  прямой   и  добродушный человек . “Как  он  теперь   там   поживает ,  и   вообще  как  они  все  там  теперь”,  -  думал  Евгений ,  когда    вспоминал  о  том  времени . 
- Я тоже  думаю ,  что  это  не  постоянное  мое  место работы , -  не  долго  думая  сказал  Евгений .  Он  понимал,  что  то ,  что  было  сделано  сверху ,  было  сделано  скорее  из  страха ,  и  теперь  когда  страх  прошёл ,   появилось  ощущение ,  что  им  мы  глубоко  безразличны  и  что  у  них  зреет  намерение  сократить  людей  потому  что  работы  в  общем  не  много . Коллега  Евгения  по  работе ,  любивший  так  громко  защищать  свои  права ,  первым,  не  дожидаясь  сокращения ,  нашёл  себе  работу .   Он  устроился  конструктором  во  взрослую  колонию   для  осужденных .  Евгений  понимал  и  чувствовал ,  что  это  не  гавань ,  где  можно надолго  бросит  якорь   и  что  впереди  у  него  неясные ,  смутные  контуры  будущей  жизни . Обдумывая  свое  положение   он  понимал ,  что  уже  хотелось  какого – то  постоянства ,  чего – то  надежного ,  а  не  сиюминутного  и  мелькающего .  Он  понимал , что  в  наступившую  новую  эпоху  настоящую  свободу  от  людей  и  обстоятельств  могут  дать  только  деньги .   Они  дают  независимость от  людей   и  в  какой – то  степени  от  обстоятельств   людьми навязанными . Где  их  можно  взять если  у  тебя  нет  связей  и  богатых  родственников.
Оставалось  только  продавать себя  как  рабсилу .  Не  идти  же  ради  денег  на  тяжелую  работу  требующую  больших  физических  нагрузок   или   во  вредных   для  здоровья  условиях . Кроме  квалификации  инженера -  механика  с  опытом  проектирования   другой  специальности  у  него  не  было .  Ему  уже  не  двадцать  лет  ,  чтобы  из -  за  денег  идти  на  работу  с  тяжелыми  физическими  условиями .  По  всем  меркам   после  получения  высшего образования  и  работы  инженером – проектировщиком   идти  на  такую работу  он  не  мог  ни  физически ,  ни  психологически .  А  квалифицированная  рабочая  специальность  требовала  ещё  годы  учёбы  . Знакомых  благодаря  которым  он  мог  устроиться  у  него  не  было .  Все  эти  торчащие   на  заводе  капитаны ,  которым  он  завидовал ,  все  эти  работники  таможен ,  банков  и  большей  частью  работники  налоговых  служб  попали  туда ,  где  они  сейчас  работали  благодаря  своим  связям . Он знал  как устраиваются  работать  на  таможню   и   говорил  себе :  “Даже  если  бы  я  закончил   экономический  институт, и  получил  второе  образование,  то  всё   равно   я  не  смог  бы  устроиться   на  хорошую  работу “. И  это  уже  не  говоря  о  том,  что  за  год  нужно  платить  пятьсот  долларов -  немыслимая  тогда  для  него  сумма .   Что  оставалось  делать?  Идти  той  дорогой   которой  вела  его  судьба.  Время  когда  он  пытался  бороться  с ней  прошло . Он  был  готов  работать  как  трудоголик  на любом  месте  где  может  получать  достойную  зарплату,  но  его   труд  был  никому  не  нужен  и   оплачивался  мелкой  монетой . 

                4.

Теперь  он  только  понял ,  что  то  разграничение,  которым  его  учили в  школе   по  строям  и  эпохам   очень  условно ,  потому  что  рабство  может  быть  в  любой  эпохе ,  если  разница  в  доходе ,  который  получает  работник  одного  и  того  же  предприятия  больше  чем  тридцать  раз . Особенно  если  это  в  бедной  стране ,  где  очень  большое  количество  людей ,   работая ,  живут  ниже  прожиточного  минимума .   Но   недаром  говорит  Коран :
 
 « И  так   в  каждом  селении
 Мы сделали  вельмож  грешниками  его ,
  Чтобы  они  ухищрялись  там ,
  Но  ухищряются  они  только  с  самими  собой ,
  И  не  знают  этого.»

А  Евгений  не  хотел  ухищряться.   Последнее   время  у  него  стали  появляться  мысли  о  том ,  что  может  быть  он  уже    достаточно  пожил ,  что  дальнейшая  жизнь   бессмысленна,   потому  что  он  устал   и  не  видит  другой  перспективы  будущего,  чем  та,  которой  он  живёт.   Но  никогда    бы   не  смог  он   добровольно  отказаться  от  дальнейшей  борьбы  за  существование,   никогда  не  смог  бы  отказаться  от  жизни ,  потому  что  он  любил  жизнь ,  и  это  были  минутные  приходящие  мысли.  Он  считал ,  что    ему  и  его  поколению  повезло ,  потому  что  они   начинали  жить  в  лучшее  время  века .   Детство  его  совпало  с  временем  подъема   в  стране .  Энтузиазм  и   молодость,  во  всём  было   стремление  с  чему- то  высокому  и светлому .  Наука  и  поэзия  стали  путеводной  звездой  того  времени .  И   дальше  как  будто  все  развивалось  так  же  благополучно :  как   будто   специально  для  них  создавалось  кино  для  подростков ,  когда  он  был  подростком . Это  были  добрые ,  романтичные  фильмы ,  с  добрыми  любовью  и   юмором,   вполне  соответствующие  духу  своего  времени .   Другое  время  не  смогло  бы  создать  такие  фильмы ,  потому  что  там  были  бы  другие  люди  и  другие  отношения . В  это  время  его  любимыми  актерами  и  писателями  были  Игорь  Ильинский ,  Ираклий  Андронников ,  Татьяна  Трубич , Иннокентий  Смоктуновский ,  Олег  Попов ,  Аркадий  Райкин ,  Олег  Даль … И  этот  список  можно  бы  было  продолжать  и  продолжать .  Именно  они  сформировали  его   доброе  и  жизнелюбивое  отношение  к  жизни .   Кроме  того  у  него  было  счастливое  детство :  была  деревня ,  были  дедушка  и  бабушки ,  были  молодые  и  любившие  его  родители ; все   были    равны  в  школе ,  никто  не  выделялся  своим  богатством  или  своей  бедностью ,  поэтому  не  было  многих  трудных  вопросов ,  которые  появились  в  жизни   детей  позже .   И  с  этим  прошлым  грузом  жизни  было  намного  легче  жить  в  тяжёлые  времена .  В  нём  жило  оптимистическое   чувство  жизни   ещё  и   потому ,  что  в  его  жизни  было  то  ощущение ,  которое  передал,   может  быть  только  Коран  в  одном  из  своих  стихов :
   
   « Разве  тот , кто  был  мёртвым ,  и  Мы  оживили  его
     И  дали  ему  свет ,  с  которым  он  идёт  среди  людей ,
    Похож  на  того,  кто  во  мраке  и  не  выходит  из  него ?»

   Что  бы  было  если  бы  он  начинал  свою  жизнь  в  другое , -         в  это  смутное  и  тяжёлое  время ,    которое   было   теперь ,  с  другими  более  тяжёлыми  жизненными  обстоятельствами,      чем  были  в  его  детстве ?  На   этот  вопрос  он  не  мог  себе  ответить. Хотя  часто  детство  не  смотрит  на  те  обстоятельства  в  которых  живёт  или  смотрит  на  них  по-другому,  -  не  так  как  взрослый  человек. 

                5.

И  вот  снова  наступила  весна .  Снова  зацвели  яблони  и  сирени .   В  один  из  таких  вечеров  с ним  произошла  история ,  которой  никогда  не  происходила  с  ним  раньше, несмотря на  все его  поздние  прогулки   и  возвращения  домой .  В  один  из  ранних  майских  вечеров ,  когда  Евгений  решил  прогуляться  и  возвращался домой  когда   был  уже  двенадцатый  час  ,  его  кто – то   окликнул   сзади . Он  оглянулся  .  Было  темно ,  потому ,  что  в  этот  вечер  почему – то   здесь    не  горели  фонари .    Его  догонял  какой -  то молодой  человек .
-  Вы  не  скажете  сколько  сейчас  времени ? -  спросил  этот  молодой  человек .
Евгений  взглянув  на  часы,   быстро  ответил  ему
- Без  десяти  минут  двенадцать .
И  собрался  идти  дальше .  Но  молодой  человек  не  остановился ,  а  продолжал  приближаться  к  нему . Следом  за  ним   через  дорогу  бегом  в  его  направлении  направлялись  ещё   трое .
- Покажи  мне  свои  часы , -  обращаясь  к Евгению  произнес  молодой  человек .
- Зачем  тебе  мои  часы ? -  спросил  у  него  Евгений . 
Молодой  человек  ничего больше  не  стал  говорить ,  а  сунув  руку  в  карман,   достал  нож .  Евгений  видел  как  у  ножа  щелкнув  выскочило  лезвие .  Оно  заблестело  в  темноте .  Те ,  трое  приблизившись  стали  окружать  его  как  волки окружают  свою  добычу .  Ничего  не оставалось  делать  как  начать  снимать  часы ,  спокойно , чтобы  не  накалять  обстановку .  К  Евгений  подбежал  один  из   грабителей  и  стал  рыться  у  него  в  карманах .  Но кроме  старого  проездного ,  который  он  взял ,  приняв  его  за  новый ,   да  часов   у  него  ничего  не  нашёл .  Потом  он  схватил  его  полиэтиленовый  пакет  и  заглянул  в  него .  Но  там  были  только  ветки  сирени .
- Ботаникой  интересуешься , -  проговорил  тот ,  который  держал  нож  на  изготове .   
Евгений  видел ,  что нападавшие  не  совсем  трезвые   и  начинают  злиться   из – за  столь  небольшой  добычи .  Пришло   осознанное  понимание ,  что  добром  это  не  кончится ,  просто  так  они  его  не  отпустят.  В  этот  момент  у  него   перед  глазами  промелькнула   тенью  большая  часть  жизни   и   какая – то  неосознанная  молитва  к  Богу ,   заканчивающаяся  вопросом :  неужели  сейчас  всё  может  закончиться ?  Потому  что  он  видел ,  что  тот ,  который  держал  нож  начинает  заходить  сзади  него  и  смотрит  ему  в  спину ,  что  этот  полупьяный  отморозок   может   ударить   сейчас  куда  угодно .  На  улице  никого  не  было .  Но  в  это время  краем  глаза  он  заметил  как  недалеко  от  того места , где  они   находятся ,  подъезжает  машина  скорой  помощи ,  начинает  открываться  дверь ,  и  из  неё   кто -  то  выходит.   Молниеносно  он   рванулся  к  машине   пока   она   ещё   не  успела  отъехать . Возбужденный  и  ещё   не  верящий  в  свое  неожиданное  спасение  он  стал  рассказывать  о  случившемся   уже  забравшись  в  машину .  Ехать  нужно  было  совсем  недалеко -  метров  четыреста ,  до   поста  милиции .  Двое  милиционеров  вместе  с  собакой   без  задержки   тут  же  вышли  на  место  происшествия ,  но  конечно  никого  и  ничего   подозрительного   там  уже  не  встретили – их  след   простыл .  И  тут  пока  они  крутились  на  этом  месте   со  своей  собакой ,  пытаясь  безрезультатно  выйти  на  след,  к ним  поступил  сигнал   по  рации ,  что  за  двадцать  минут  до  ограбления   Евгения   совсем  недалеко  от  того  места ,  где  его  встретили ,  произошло  еще  одно ограбление . Приметы   участников  ограбления   в первом  и втором  случае  совпадали .  Значит  они  шли,  и  по  пути  грабили  всех ,  кого встречали .  Но  в  первом  случае  человеку  повезло  меньше ,  потому ,  что  когда   они его обчистили  и  уже  уходили,  они  для  чего- то   его    ударили  обухом  топора  по  ноге . Значит  у  них  ещё  был  и  топор ,  которого  Евгений  не  видел .  Вот  так  закончилась  эта  прогулка  недалеко  от  дома .  К  его  большему  удивлению ,  не  прошло  и  полчаса  после  того  как  он  возвратился  домой  ничего  не  сказав  матери   о  случившемся ,  как  в  его  дверь  позвонили .  Когда  он  открыл  , -  на пороге  стояли  два  милиционера . Оказывается грабителей  по приметам  уже  задержали . Они  совершили  ошибку ,  возвращаясь  через  полчаса  тем  же  путем ,  каким  шли  при  ограблении .  Это  оказались  молодые  люди  от  семнадцати  до  двадцати  лет ,  в  основном  из  неблагополучных  семей .  Но один  из  них ,  тот  который  держал  нож  был  сыном  священника   одной  из  городских  церквей .  Никто  бы  не  мог  подумать  ,  что в  воскресные  дни  он  помогает  прислуживать  в  церкви ,  а  по  ночам  занимается  разбойным  промыслом . Отметив  день  рождения  одного  из  них  в  кафе ,  они  решили  сделать  ему  подарок  и  пошли  за  подарком  на  улицу .  Потом  была  достаточно долгая  история  с допросами ,  судом ,  с апелляцией  в  вышестоящий  суд ,  закончившаяся  тем ,  что  им  дали  от  четырех  до  восьми  лет . Евгений  не думал ,  что   приговор  суда  будет  настолько  суров .   Он  даже  смягчал  картину  того ,  что было  на самом  деле ,  потому ,  что  не  хотел  портить им  жизнь,  хотя  они   его  при  другом  исходе  могли  бы  и  не  пощадить .   Он  думал ,  что может  быть  им  дадут  условные  сроки ,  но  приговор  был  таков ,  каков  есть .  Ведь  в  души  он  понимал ,  что  живя  здесь ,  и  особенно  в  это  время ,  нельзя  быть  совершенно  чистым  и  безгрешным  человеком .  У  него  тоже  были  свои  грехи ,  и    своя   криминальная  тайна   на  душе ,  о  которой  никто  не  знал  кроме  его  самого .  Нет , за  ним  не  было   никакого   тяжкого  преступления ,  но  живя  в  России  кто  может  быть свободным  от  тех  грехов ,  которые   являются   если  не  следствием  способа  выживания ,  то  способом  сводить  концы  с  концами  .  Сама  жизнь  толкала  людей  на  то ,  о  чем  они  не  могли  бы  подумать  об  этом  раньше . По  поводу   тёмных  мест ,  которые  были  и  в   его   жизни  не  будем  больше  распространяться  и  оставим  их  тайной  для  читающих  эти  строки . 

                6.

Лето  прошло  без  происшествий ,  если  не  считать ,  что  в  конце  лета    слухи  о  сокращении  обрели  реальное  содержание . В  душе   все  тряслись,  боясь  что сократят ,  а на  словах   проявляли  смелость . Сокращение  было  большое .  Из  бюро  где  работал  Евгений  сократили  четырех  человек ,  включая  его .   Но  это  было  не  последнее  сокращение   .  Как    он  позже  узнал   из  всего  бюро  осталось  только  четыре  человека : Гоша , брат  директора  Алексей  Сергеевич ,  предцехкома   Николай  Иванович  и  Магерина . Сократили  даже  начальника  цеха  ,  где  изготавливались  штампы  и  пресс- формы  и  его  возглавил  сам  директор . Все  сокращенные  со  временем  нашли  себе  работу ,  пусть  даже  и  не  такую  как  у  них  была  раньше (  так   к  примеру  начальник  цеха  пошёл  на  другой  завод простым  рабочим ) ,  но всё  же  нашли ,  кроме   конструктора  Виталика .  Несколько  раз  Евгений  видел  его  в  разных  магазинах .  Он  проходил  мимо  витрин ,  разглядывая  книги  или  ещё   что – либо  ,  ничего  никогда   не  покупал.  Одет   он  был  всегда  в  старые ,  не  глаженные  и  производящие  вид  не  совсем  чистых  брюки   и  такую  же  старую  верхнюю  одежду .  Всё   это  время  он  был  безработным  и  стоял  на  учёте  в  бирже  труда .  Потом ,  по прошествии  двух  или  трёх  лет  он  совсем  пропал ,  его   нигде  не  стало  видно .  Что  произошло  с  этим  маленьким,  никому  не  нужным  человеком   Евгений  так  и  не  узнал .  Сам  же  он  в  конце  ноября  1997  года  устроился  на  тот  завод ,  где  несколько  лет  назад  работал  вместе  с  Юркой ,  Левой,  Стукаловым  и   всей  компанией ,  но  только  в  другое  место ,  а  не  туда , где  работал  раньше .   Прошло  уже  несколько лет  . Это  было  как  будто  возвращение  к  временам   теперь  казавшимися  далекой,  светлой  почти  беззаботной  поры .  Ленка  к  этому  времени  уже  развелась  и  жила  со  своим  сыном .  Евгений  узнал ,  что  умер Зингерман ,   который  так  любил  гонять  студентов  и  который   так  запомнимся  ему  ,  когда  он  был  студентом .  Но  больше  всего  его  поразила  смерть  Юрки , того  самого  Юрки,  с  которым  столько  времени он  проводил  в  курилке  в  разговорах  о  музыке,  о  Битлз ,  который  когда – то  принёс  и  подарил  ему  Библию . Он  трагически  погиб  в  автокатастрофе,  когда   ему  только   недавно  исполнилось  сорок  лет.  Он  ехал  с   другом  в  автомашине  и  попал  в  аварию , -  стеклом  ему  перерезало  горло . Трудно  было  в  это  поверить . Человек ,  который  никогда  не  имел  и  не  водил  машину ,  который  вообще  мало  ездил  на  машинах  погиб  в  автокатастрофе . У  него  остались  двое  детей  и  прекрасная  жена.
Но  на  этом  ничего  не  заканчивается .   Подходит к  концу  только   повествование  этого  рассказа .  Жизнь  преподносила   Евгению   ещё  немало  всяких  неожиданностей .  По  разным  причинам  он  сменил  на  этом  предприятии   два  места  работы . После  бюро   металлургического  производства  ,  в котором  он   работал  ,   из – за    конфликта  перешёл  в  тяжелый  и  грязный  литейный цех ,  которого  он  всегда  интуитивно  боялся .  Жизнь  как  будто  специально  преподносила  ему  такие  подарки .  Это  было  мрачное  место  не  только  внешне,  но  и  морально.  Кроме  покрытого  вековыми   слоями  пыли  оборудования  и  горелой  земли  там  пугали  человеческие  обгоревшие  души. Здесь  он,  работая  механиком  участка   снова  столкнулся  с  тем ,  что  ему  никогда  не  нравилось  и  на  что  нужно  было  тратить  напрасно  слишком  много  эмоциональной, психической  энергии  –  старое ,  часто  ломающееся  оборудование ; работа  вместе  с  рабочими ,  которые  как  и   всегда  пытаются   обмануть ,  которым  нельзя  доверять  на  словах  и  с которыми  нужен  глаз  да  глаз; их  нравственная  нечистота   проявляющаяся  в  низкопробном   фольклоре ;  воровство , без  которого  как  будто  не  в  России  живёшь ,  и  если  рабочие  воруют  так ,  чтобы  можно  пронести  незаметно  под   полой ,  то   начальство  воровало  так ,  чтобы  можно  было  незаметно  вывезти  машиной.  Заместитель  начальшика  цеха   насмотревшись  на  то,  как  шикарно  живёт  его  сосед,  на  какой  машине  ездит  в  то  время  как  у  него  старый  «Москвич»,  какой  коттедж  себе  построил,  и  как  развлекается  с  девками  в  бассейне  перед  домом  нагло  два  раза  пытался  вывезти   триста  килограммов  бронзы.   Его  останавливали  на    проходной  и  даже  завели  дело,  но  потом  всё  же  рассчитали  по собственному  желанию.  Пьянство  процветало,  причем  пили  не только  водку  и  самогон ,  но  и  горючие  жидкости .   Однажды  такой  случай  закончился  трагически -   пропьянствовав   целую  неделю ,  в  конце  недели  один  из  них  умер  в раздевалке  перед  сменой .  Хорошо  хоть  не  во  время  работы ,  а  иначе  бы  надоело  писать  объяснительные  и  ходить по  разным  комитетам . Пьянствовали  не  только  рабочие,  но  и  некоторые  из  ИТР.  Новый  замначальника  цеха  мог  залпом,  без  закуски  выпить  пол-литра.  Правда,  это  он  делал  не  в  рабочее  время.  Но  как  говорится,  вся  его  жизнь  была  написана  у  него  на  лице. Однажды  за   пьянство  его  выгнала  жена  из  своей  квартиры.  У  него  квартиры  не  было,  и  он  поселился  в  общежитии.  Вначале  приобрёл  себе  холодильник,  телевизор,  а  потом  вдруг  запил  и   стал  прогуливать  работу.  Это  повторялось  несколько  раз.  Его  пробовали  убедить,  потом  после  крепкого  мужского  разговора  с  начальником  цеха,  начальник  цеха   стал  требовать  чтобы  он  подал   заявление  на  увольнение.  Горевой,  так  звали   заместителя  начальника  цеха,   в  этом  цехе  проработал  больше  пятнадцати  лет  и   требование уволиться  воспринял  как  ещё  один  удар  судьбы,  делающий  вместе  с  потерей  жены   его  жизнь  невозможной,  потому  что после  увольнения  нужно  было  выселяться  даже  из  общежития.  Поэтому  недолго  думая,   он  взял  и   повесился.  Вот  такая  атмосфера  была  на  работе.  Всё  это  заставило  Евгения  ещё  раз  сменить  место  работы  и  перейти   в  конструкторское  бюро  отдела  энергетика. 
Наконец  Евгений  после  смены   многих   мест  работы  попал  туда,  где  работает  уже   много  лет,  с  людьми  которые  близки  ему.   Но  нашёл  ли  он  своё  место  в  мире?   Кто  знает . Будущее  покажет.  Что  для  человека   его   место  в  мире ?  У  каждого  свой  ответ.   Духовное  ли  это  спокойствие  или  просто    более   тихое  и  благополучное  существование  в   бурном  море   жизни?  И  теперь,   когда  вспоминаются ему  его  ранние  стихи,  которые   он  написал   в  наивные   детские  годы,  без  знания  жизни,  он  улыбается  их  наивности   повторяя :

                Вей,  ветерок !  Выйди  за  порог ,
                Пред  тобой  раскинутся   тысячи  дорог .
                Куда  ты  не  пойдёшь -  всюду  ты  найдёшь
                Тысячу  друзей .  Лишь  выйди  за  порог …

               
                2003  год .