Грабли, пробел и борщевик Юрия Тубольцева

 

Рецензия Стефании Даниловой - литературного критика, члена Союза Российских Писателей и Российского союза профессиональных литераторов, литературного критика «Печорин.нет» - на афоризмы Юрия Тубольцева.

Говорят, писатели похожи на свои произведения. Похож ли на афоризм Юрий Тубольцев? Врезалось в память его видео: «Ю. Тубольцев танцует». Ничтоже сумняшеся писатель танцевал под нехитрую музыку. Модный сейчас «лайвблоггинг…». Но, возможно, эти танцы – всего лишь отвлечение от глубин, которые сокрыты в его афоризмах… что порой так напоминают одностишия?

Жанр одностиший, или моностихов, в отечественной литературе не нов, берет начало с давних времен: первым был Карамзин с прахом, затем Брюсов с бледными ногами… а там уже можно вспомнить и Вишневского – что был отвергаем, но зато какими! – и Арефьеву с ее едкой романтической иронией.

И вот перед нами г-н Тубольцев, водораздел между афористикой и одностишностью у которого нечёток. Так, если фраза «Даже если волк проходит мимо овцы – он виноват» – это проза и стопроцентный афоризм, то «Старый путь прямее нового пути» в прозаичности уже не упрекнуть: это ритмически организованная строка-одностишие, которое, при желании, можно продолжить в стихотворение.

Мы можем наблюдать процесс огранки автора, путь его стилистических проб и ошибок. Хотя уместно ли здесь говорить об ошибочности? В пределах одной строки сложно промахнуться мимо цели. Тубольцеву удается достигать ее: задача афоризма – выбивать сто из ста, запоминаться и быть актуальным. Вышеупомянутая фабула о волке и овце коррелирует с актуальной повесткой об отношениях насильника и жертвы, о популярных нынче историях, где обвинения в харассменте могут быть получены лишь за сальный взгляд. Злободневно? Бесспорно. Ново ли? Спекуляция на волчье-овечьей теме настолько стала в прямом смысле притчей во языцех, что – нет.

«Думал, ты играл, а оказалось, тобой играли» – а здесь уже пост-пост и мета-мета «нашего всё» с британских земель – Вильяма Шекспира, про «вся наша жизнь – игра», только чуть более частно. Когда в афоризме есть слова «мужчина» или «женщина», это отчего-то сразу визуально низводит произведение, делает его слишком обывательским, выхолащивает его философию. Вероятно, в том повинны изобилующие этими словами анекдоты родом из желтой прессы.

А вот «листопад не наступит никогда, если мир нарисован» – здесь уже веет нетривиальным, свежим, и снова – поэтичным. Увлекательная разминка для мозга: нарисованный мир – это то, что было на холсте в истории о Буратино? Это фальшивая подделка или яркая фэнтезийная выдумка, в которой возможно все, и непобедимая юность, и вечное лето, и самое всамделишное бессмертие? Это – одностишие.

С «Дурак всегда зайдет не в ту дверь» можно и горячо поспорить, ведь персонаж Дурака, его мифологема – далеко не так проста и «дурацка». Это славянский трикстер, который как раз может «не ту» дверь сделать «той», может выбить ее с ноги, пройти сквозь или же стать этой дверью сам.

«Массовая культура возводит маяки в бухтах-барахтах» или «Из борщевика борщ не сваришь» – а вот и оригинальное, витиеватое, находочное. За таким выраженьицем можно и полезть в карман, и с гордостью достопочтенной публике предъявить: смотрите, мол, как я ловко процитировал! И вот здесь, на мой взгляд, г-н Тубольцев максимально близок к сияющим вершинам своего потенциала. Когда в его работах процентаж афористики и поэтичности распределен согласно Парето – первого 80%, второго 20%, но именно они и раскрывают львиные 80% – тогда получается строка, из которой ни убавить, ни прибавить.

Отдельно хочется отметить тубольцевскую тему граблей: в приведенной книжице насчитывается около десяти афоризмов на их тему. Возможно, имеет смысл обыграть грабли в названии или устроить презентацию в одноименном ресторанчике.

Возможно ли сходу отличить строки Тубольцева от строк его коллеги Ната Весенина? Мы наблюдаем примерно такую же картину, где афоризм и одностишие – как двойняшки-однопомётники, сперва непросто их различать. Да и надо ли?

«Правда о кривде находится в куаркоде», – пишет Весенин, и это снова ритмизованная строка, которая как будто выдернута из какого-то современного трека. Не песни, а именно трека, потому что все эти «куаркоды» и прочие модные словечки цифровой эпохи настраивают на соответствующий лад.

Лишь время определит, какие строки из этого сборника станут крылатыми, какие продлят в стихи и песни, какие напишут на заборах, а какие спасут кого-то в час мучительного внутреннего конфликта и отвернут от беды. Что можно сказать из хаты жителя XXI века, находящейся, конечно, с краю – так это то, что Тубольцев как писатель легкоусвояем, однако местами питателен и весьма небезынтересен. Это нескучно, хоть и вторично, как вся литература после Пушкина – потому что после Пушкина сложно сказать новое, можно лишь по-новому.

И хочется завершить эту рецензию афоризмом Тубольцева же, внезапной предтечей библейского «В начале было Слово»:

– Сначала был пробел.

Вот таким легким движением пальцев по клавиатуре простой русский писатель, наш современник, предвосхитил саму Библию.

Хотя я бы возразила.

Вначале была табуляция.

Стефания Данилова

Юрий Тубольцев, современный поэт-неврифмист и минькатурист, афористик и эклектик, философ, амбасcадор минимализма, культуртрегер, мастер абсурдной миниатюры и парадоксальных сценариев, постфутурист, авангардист, писатель и публицист. Закончил Государственный Университет Управления по специальности менеджмент, Высшую Школу Европейских Культур по специальности культурология.