В честь дня ГСВГ

               
                Отработка диверсий.

После того, как наш взвод вдоволь набегался кроссов в противогазах, изрядно нарыл окопов, нюхнул хлорпикринчику ( учебное вещество раздражающего действия. В просторечии «Черёмуха»). Провёл учебные стрельбы из автоматов АКМ и теоретическую подготовку, по работе с людьми и приборами радиохимической разведки в учебном корпусе – он, в полном составе, был направлен…нет, не на экзамен по присвоению сержантского звания, а на уборку картошки.
            В те времена, в семидесятых годах двадцатого века, народ и армия были действительно едины и, начиная с конца августа до «белых мух», часть военнослужащих всех видов и родов войск направлялась командованием на уборочные работы, где местные колхозники без особого энтузиазма помогали бойцам выполнять приказ. Ну, что ж, для уральских парней работа на картофельных полях дело привычное. Чувствуешь себя почти «цивильным человеком» и печёной картошки можно наестся «от пуза». Однако нашим «отцам-командирам», то есть нескольким «дедам» - сержантам захотелось откушать морковки, ну и нас, курсантов, понятно командиры не обделят. Правда был у нас в начальниках и какой-то молодой прапорщик. Прибыл в нашу часть из линейных войск. У курсантов сложилось впечатление, что он там где-то что-то напортачил. В данный момент прапор свинтил в ближайшую деревню заключать договор с председателем колхоза.  А это дело серьёзное, «обмыть» надо! Сержантскому же составу и сладкая морковка после казённых харчей шоколадкой покажется. Эту сельхозкультуру убирать пока приказа не было и, хотя часть урожая по договорённости между колхозным начальством и нашим воинским полагалось, за оказанную помощь, передать нашей учебной  части  -  мы, будущие командиры, не знали, как отнесутся к незапланированной акции колхозные сторожа. Поэтому отделению -  десятку человек, в составе которого был и я, старший сержант дал следующую вводную: «Провести диверсионную операцию по незаметному для сторожей изъятию с грядок нескольких килограмм моркови и доставке ценного продукта во временное расположение взвода».
                Морковка росла на делянке метрах в трёхстах от нашего расположения, за сосновым леском с кустистым подлеском, и моё отделение в выгоревшей на солнце форме цвета хаки буквально растворилось в сосняке. На делянке, аккуратно проредив «моркву» и натолкав её за пазухи, наше подразделение отправилось в обратный путь. Вот тогда и произошла нештатная ситуация: из леса нам навстречу выехал сторож, словно генерал на белом коне. Приказал нашей группе выстроиться в колонну по одному и следовать в таком порядке по тропинке к его начальству. Мы и последовали…до леска, а потом как воробьи от кота фыр-р-р в разные стороны.
              Давненько я не слышал таких витиеватых выражений от, ободравшихся до крови в колких кустах, как сторожа, так и его мерина. Отделение успешно избегло пленения и прибыло на точку встречи с командирами. Быстро доложили обстановку, сдали морковку, привели себя в порядок. И тут заявился этот новоявленный «Зорро» вместе с нашим поддатым прапором и давай толкать речь о нарушении колхозного периметра диверсантами в солдатской форме. После чего потребовал от прапорщика построить взвод для опознания «врагов народа». Нас, курсантов, выстроили в четыре шеренги по десять человек, и сторож принялся ходить между рядами, вглядываясь в наши лица, как «гаулейтер» какой-то. А рядовые все как оловянные солдатики: в одинаково выгоревшей форме и одинаково загорелыми физиономиями, с одинаковыми уставными причёсками и одного возраста. Вот только был среди нас «диверсант» Сергей Крылов. Он выделялся высоким ростом и рыжими волосами. Соответственно до него и докопался объездчик, а заодно и его «Росинант» тоже косился на Крылова и обиженно фыркал! Сторож и мерин не на того напали! У нас в славном городе Копейске, из которого этой весной многие парни были призваны в «учебку», том, что состоит из отдельных посёлков, выстроенных возле многочисленных угольных шахт, главными достопримечательностями являются… тюремные зоны… Это, конечно, сарказм, но тем не менее «идти в несознанку» малолеток было кому научить. И что значит слово сторожа «супротив» слова целого взвода?! Обматерив нас всех этот «кавалергард» на «рысаке» галопом удалился. Удалился и прапор продолжать заключать договор.
                Да, в народе не зря говорят, что для того, чтобы человеку было хорошо – до этого ему должно быть плохо. После всех этих передряг пусть не служба, но морковка курсантам мёдом показалась!



                ***
Кто-то из великих литераторов сказал, что трагедия всегда повторяется как фарс. Я считаю, что тоже самое касается и комедии. Представьте себе подобный случай год спустя. Я в самоволке на окраине города Бернау Германской Демократической Республики в лесопосадках, сплошь из фруктовых деревьев, погожим августовским вечерком расположился с друзьями на пикник.
                Да это и самоволкой не назовёшь: Водилы роты химзащиты, где я служу, в Союзе на уборке, «дембеля» готовятся, соответственно, к дембелю, салаги ещё не прибыли. Мы, пятеро уже почти дедов строим фундамент для дополнительного цеха армейской хлебопекарни на окраине Бернау. Работаем в подменках, то есть выглядим как «партизаны» на переподготовочных сборах. От воинской части до пекарни ходим под руководством трёх сержантов из  числа этих пяти бойцов. Один из сержантов -  я. От роты на данный момент осталось чуть больше отделения, да она никогда и не была больше взвода. Попросили знакомого немецкого «камрада» сгонять в Гаштет, купить нам пивка. У «камрада» есть резон дружбу с нами не терять: армейские значки, советские часы и радиоприёмники очень ценились в восточной Германии. Я уж не говорю про бензин… Что-то я отвлёкся на спекуляцию. Мной же излагается совсем другая история. То есть:
                «Поляна накрыта». Закуска в виде слив, груш и яблок вокруг нас на деревьях висит… И угораздило же объявиться эту лошадь с пьяным прапорщиком. В смысле то-ли фрау немецкая по кустам с нашим прапором шастала, толи какая-то дама из российской обслуги. То есть её реплика была интернациональна: «0-0-0-0-0!» Зато прапор в сумерках раздухарился перед дамой:  «Кто такие, становитесь в колонну по одному и вперёд в часть!» Ну, рисковал, рисковал. Если б не дама могли бы и уронить. Но вы представляете, что такое женский визг этой «лошади»?! Она же не только полк по тревоге, а весь Бернау на уши поднимет! А так мы  как паиньки дошли по узкой тропинке в лесопосадке до высоченной насыпи железной дороги вместе с «вещественными доказательствами преступления», то есть с трёхсотграммовыми бутылками с  пивом и фыр-р-р вейером вверх  по щебёнке. Наверху насыпи я оглянулся и успел увидеть, как прапор забуксовал и мордой в щебёнку сам уронился, после чего скатился с насыпи в огромную лужу у подножья, хлебнул воды от неожиданности и вздумал тонуть! Девица неизвестной национальности на этот раз выдала надрывный звук: «А-А-А-А-А!» Ну не бросать же отечественного «куска» погибать в немецкой луже, не фашист всё-таки. Я резво огляделся и увидел высунувшегося из-за насыпи Серёгу Крылова, который решил выяснить, что там случилось с отставшим боевым товарищем, то есть со мной? Крикнув ему: «Помогай!» - я бросился вытаскивать прапорщика. Вдвоём с Серёгой мы выволокли утопающего из лужи, он более или менее откашлялся и схватил Крылова за сапог. Ну никакой благодарности. Хорошо, что дама перестала орать. Вырвав сапог из цепких рук продолжающего кашлять и отплёвываться отечественного унтер офицера -  мы с Крыловым рванули до казармы, так  сказать колонной по одному.
             Ну, то, что ещё один мой друган принял меня в полутьме за догоняющего прапора и убегая со всего размаха влетел в сетку рабица – это не считается. А интересно то, что этот вояка-«кусок» наутро вздумал нас искать в полку. Мол на некоторых самовольщиках видел эмблемы химзащиты. Поскольку наша рабочая команда уже отбыла на строительство объекта, то я дальнейшую историю могу рассказать только со слов, вернее матов наших «дембелей», что, так сказать всю роту химзащиты, почти восемь человек, выстроил в одну шеренгу для опознания наш ротный прапорщик. Пехотному  «куску», с заплывшими после пьянки и удара о щебёнку глазами, наш химический «кусок» объяснил, что это и есть весь личный состав роты, присутствующий в расположении воинской части. Что в каждой роте пехотного полка имеется как минимум один солдат-«химик» с эмблемами данной службы. Уж этого ли пехотному прапорщику не знать. А «дембеля», рассерженные, что их отрывают от важнейшей подготовки к убытию из воинской части, методом «кто-то из толпы» высказали прапору из пехоты ряд существенных советов. Как то: «Пить меньше надо или закусывать лучше! И, что таких прапоров как он в советской армии ещё не было, нет и не надо. И, что никто из доблестной роты химической защиты в самоволке не был и даже близко не стоял!» На что пехотинец пожелал нашим «перестаркам» век дембеля не видать! С тем и ушёл. Хорошо, что «куску» ума хватило свою «лошадь» на опознание не привести.            
            После чего я подумал, а это случаем не сын того объездчика из города Камышлова, где я закончил сержантскую учебку? Уж больно повадки одинаковые!
                Красных Е.А. 20.03.24г.

               
                Как тесен мир.
В августе 1976 года, когда я, Хитров Виктор Касьянович, в звании прапорщика мотопехотного полка служил в стране дождей, б… э-э-э барышней свободных нравов и велосипедов, то есть в ГСВГ,  познакомился я с одной такой фройляйн. Очень романтично провели время в посадках с фруктовыми деревьями на окраине города Бернау и, будучи слегка подшофе, я пошёл провожать фрау нах хаус. Когда выбирались из кустов какой-то чёрт дёрнул мою фройляйн в вечерней полутьме заметить самовольщиков из нашего полка, судя по наглым повадкам – «дедов». Будь я один – обошёл бы этих «датых» юнцов  такой же «датой» дорогой, то есть по которой ездят, чтобы ГАИ пьяных шоферов не застукало. Тут же пришлось перед фрау показать свою власть, на свою голову, причём в буквальном смысле. Грозно спрашиваю: «Кто такие? А ну встать, в колонну по одному в часть шагом марш!» Парни встали, как-то нехорошо на меня поглядели, потом раздумчиво на даму, что-то скумекали про себя и… выполнили мой приказ. Меня это насторожило, но делать нечего: понты дороже опасности. Подошли из посадок к высокой и крутой железнодорожной насыпи и тут эти мерзавцы выполнили команду: «разойдись! – вернее: «разлетись!» Я рванулся по щебенчатой насыпи вдогонку. Наверху поскользнулся и упал физиономией в щебёнку, да ещё приложился лбом об какой-то камень среди щебня. Что у меня отшибло – память или сознание я не понял, но очнулся внизу насыпи в глубокой луже и врубился, что захлёбываюсь. Двое из «дедов», что углядели, так сказать при попытке к бегству, моё падение - вытащили меня из воды и помогли продышаться. Да я б им слова плохого не сказал, тем более, что не мог, кашель донимал. Но тут увидел смутно знакомую физиономию, обрамлённую рыжими волосами. Хотел придержать, чтобы поблагодарить и спросить, где же мы встречались, поскольку среди мотострелков я его никогда не наблюдал, но парни меня не поняли, вырвали ногу в сапоге -  рыжего, за которую я ухватился, из моих рук и были таковы. Испуганной  фрау, что стала бегать вокруг меня, что-то жалостливо спрашивая на немецком, сказал сквозь кашель, что аллес зер гут. Довёл её до хауза, благо он был, как говорят в Германии, на расстоянии прыжка кошки.
               Наутро я пошёл искать своих спасителей, чтобы поблагодарить, в роту химзащиты полка, так как заметил на петлицах их гимнастёрок эмблемы войск химической защиты. «Наехал» на ротного прапорщика, что хочу сам опознать  самовольщиков и разобраться в частном порядке. Пригрозил, что иначе напишу рапорт о нарушении воинской службы его подчинёнными командиру полка! Когда недовольный прапор «химиков» выстроил свою немногочисленную команду – я вспомнил, где  видел этого длинного рыжего сержанта. Да год назад в Союзе, на уборке картошки солдатами учебной части химических войск в которой я тогда служил. Где придурочный сторож вместе с таким же придурочным мерином из-за нескольких кило морковки вздумал опознавать среди рядового состава похитителей-«диверсантов!»  Поняв, что своими действиями я один в один повторяю глупость того конного охранника, так как если салаги-рядовые уверенно сыграли в «несознанку», то с тёртыми «дедами» и «дембелями» мне вообще ловить нечего, кроме изощрённых оскорблений в мой адрес. В ответ пожелал им век дембеля не видать, после чего сообщил всему личному составу роты, что вопрос о нарушении воинской дисциплины среди рядового и сержантского состава мной закрыт. Когда командир этих наглецов дал команду:  «Разойдись!» - обратился к нему с личной просьбой, изложив отредактированную версию ситуации в которой я побывал. И что хотел найти парней, только для того, чтобы поблагодарить их за моё спасение. Попросил аккуратно выяснить о втором белобрысом сержанте, который вместе с рыжим помог мне не утопнуть и перед тем, как  они пойдут на дембель, заглянуть в мою комнату в офицерском общежитии. Я передам ребятам по сто немецких марок в качестве денежного презента. Сейчас они ни за что ни в чём не сознаются. Я вспомнил, что мне как-то один раз пришлось ими покомандовать ещё в учебке, поэтому знаю, что их принцип : «Не пойман – не вор», из-за которого они будут молчать как партизаны. На том мы, отцы-командиры и разошлись по своим прапорским делам.
             Весной,  через полгода с момента нашей договорённости, мой собрат-прапорщик химроты нашёл меня в общежитии и получил обещанный мной презент  для передачи «дембелям», моим спасителям. Сказал, что сигналом о получении денег будет при виде меня отдание этими «рыжим и белым лисами» воинской чести лично мне, простому «куску». В то время, как данная категория старослужащих  не каждому лейтенанту козыряет.  Я присутствовал на  проводах  для дальнейшего отбытия в Союз этой группы дембелей. После торжественных речей комполка и последнего прохождения окончивших воинскую службу бойцов строевым шагом по плацу воинской части, перед погрузкой в машины, два сержанта при виде меня взяли под козырёк. Я ответил тем же. Удивлённый майор, командир моего мотострелкового батальона, спросил:
 -  Товарищ прапорщик, за что вам такая честь?!   
 - Эти сержанты курировали моих подчинённых, товарищ майор, рядовых военнослужащих из радиационно-химической разведки. У нас сложились хорошие отношения. 
- Ну, молодец, хорошие отношения в армии это гораздо лучше, чем неуставные. 
 -  Служу Советскому Союзу!
 - Вольно, прапорщик. Значит толковых парней на «гражданку» проводили. Идём служить дальше. 
 Услышав из отъезжающих машин слова дембельской песни: «До свиданья кусок, наш окончился срок. До вокзала ещё марш-бросок!» - ещё раз махнул  ушлым парням на прощание рукой и подумал, что они и на гражданской службе не стушуются. Ну а тех, кто им попытается напакостить, случись с пакостниками  смертельная беда  -  не бросят, спасут. Такой уж  характер у настоящих русских  парней.               
               
                Красных Е.А. 17.05. 2024г