Эпиграммист

В кабинете у Геннадия Палыча стоял полумрак. Маленькое помещение, стиснутое между двумя просторными классами, не имело окон. Тихо жужжал допотопный компьютер.

Мальчик стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу. В руках у него был слегка помятый лист бумаги.

- Что у тебя там, Сабуров? - будто из тумана, спросил Геннадий Палыч.
- Э-э, эпиграмма, - сказал мальчик, протягивая лист бумаги, - в газету...

Геннадий Палыч был в школе завучем и, по совместительству, учителем русского языка.

- Ух ты, ещё одна? Ну-ка, - завуч взял листок и начал читать про себя, слегка шевеля губами.

Мальчик написал, как ему казалось, довольно колкую и потому очень смешную эпиграмму на учителя физкультуры Анатолия Атаханыча. Он представлял как ученики будут валяться на полу прямо перед стенной газетой, катаясь от смеха, когда её вывесят. А сам Атаханыч похлопает его по плечу, скажет: "Молодец. Пушкин!" Ну, или что-то вроде этого. А может даже освободит от этих нудных кроссов вокруг школы.

- Не пойдёт, - сказал завуч, - Ты знаешь, Рустам, эпиграмма должна быть такой, чтобы никто потом на неё не обижался. А у тебя тут наш физкультурник чуть-ли не педо... ну, в общем, очень плохой человек. Педагог, - добавил он, - Эпиграммы - это хорошо, но они должны быть только позитивными. Понял?
- А как же Пушкин: "Полумилорд, полуневежда"? - робко спросил мальчик.
- Ну и чем всё это кончилось для Пушкина?
- Дуэлью? - полувопросом ответил мальчик. Потом, вспомнив, бойко процитировал, - "С свинцом в груди и жаждой мести".
-  То-то, - сказал завуч, - только не совсем в груди, а чуть пониже.
- В животе?
- Почти, только ещё ниже.

Мальчик посмотрел себе в пах и с ужасом представил прищуривающееся лицо Анатолия Атаханыча за прицелом пистолета, направленного прямо на него. Дуэль в самом разгаре. Струи пота льются по щекам и шее. Он весь взмокший, в спортивной одежде и в кедах, так как только что закончил кросс. Физкультурник тоже без фрака, в своей обычной форме и с вечным свистком на шее.

Кроме пистолета ничто и не указывает на 19-ый век, подумал мальчик. Пистолета? Одного пистолета? О ужас! В руках... А где секунданты чёртовы? Это не дуэль вовсе, а прямо-таки расстрел!

Атаханыч медленно, с ухмылкой на губах, начинает опускать пистолет, направляя дуло прямо туда. Расстояние слишком близкое, чтобы промахнуться. Мальчик жмурит глаза в ожидании грохота выстрела и ужасной боли.

- Ну вот тут можно поправить, - бурчит завуч, - и тут поменять на другое слово, и здесь... и рифма не пострадает. Что скажешь?
- Ага, - соглашается мальчик.

Геннадий Палыч знает своё дело. Он любит газету, и делает всё, чтобы она выходила регулярно, и к тому же была навёрстана на компьютере, желательно руками самих школьников. Так, ему кажется, она выглядит современно.

Эпиграмма пошла в следующий номер. Мальчик долго любовался ровными красивыми строчками, и особенно тем, что под нею стояло его имя. Но уж слишком хвалебной получилась эпиграмма. Чем не ода? Как те пирожные в магазине - приторно сладкой. И понятно, никто не валялся на полу от смеха. Многие вовсе как-будто и не заметили ничего. Атаханыч же заметил, и похвалил, но без каких-либо сравнений. И без освобождения от кроссов.