Тревожно мне!

Амуры, куры, дуры, шевелюры, не выброшенный древний макинтош,
и жизнь хамит маркизой Помпадур...ой!  – эгида короля – не ущипнёшь!
Не подступить ни спереди, ни сзади, беременна она чёрт знает чем,
и дети не в ночную вазу гадят, а рядом с ней – и всё в таком ключе.
А что бы вы хотели, ёлы-палы, каков самец, такая малышня,
не на звезде её же откопали, а сами настрогали в свете дня!
Во мраке ночи тоже, не иначе, соседей будоража за стеной
любовью долгой, страстной и горячей по будням, но особо – в выходной.

А Балтике волна вздувает вены, легко, свободно пьётся «Абсолют»;
на ветчину пластаешь ложку хрена, запьёшь чайком – и соловьи поют
в душе, освобождённой от нагрузки переживать за всё по мелочам,
по-крупному с добавками по-русски прогорклым словом, так сказать, с плеча.

Тревожно мне, когда идут по крови, тревожусь я, когда идёт стрельба,
и надевает полушалок вдовий на женщину бездушная Судьба.
Невольно мысль струится вдоль извилин: зачем и для чего плодить детей,
коль в будущем полёт их обескрылен для жития в безмерной пустоте?
Людовик лихо штамповал бастардов, а мы контрацептивны словно пни,
к тому же есть китайцев миллиарды, весь мир за нас заполонят они...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»