Артём Голубчик. Житие. Эпизод IX

Устроились: под вой сурдин
     петь шефу оды…
Нет, фаворит всегда один –
     закон природы!
Как гимн в стране, в семействе тесть,
     рог у нарвалов,
как у сапёра шанс, как честь
     у генералов


(тех, у которых честь в чести),
     у бомб – взрыватель...
Пора б Артёму подвести
     здесь знаменатель,
произвести в льстецов кругах
     приличный шухер,
ведь шеф, когда на сквозняках,
     не шеф, а флюгер.


И не секрет, что оттого
     (науки мненье)
у босса и бывает го-
     ловокруженье.
У босса в катаклизмах жись
     и в драматизмах,
но ты попробуй, не свихнись
     от плюрализмов!


Прямое покушенье, фол,
     род преступлений –
ему подбрасывать на стол
     сто разных мнений.
В расчёты брать весь этот сор –
     поедет крыша,
пусть слушает не льстивый хор –
     того, кто ближе,


хранит печать и держит флаг
     при первых лицах...
Мечтать не вредно. Только как
     того добиться?
Он знал: путём улыбок трат,
     а где – локтЯми,
и долгожданный результат
     не за морями.


Их трое – кто за пядью пядь
     весьма умело
стремится под себя подмять
     весь доступ к телу:
с парторгом идеолог-псих
     и в самом соке
культмассовичка – тёлка их,
     из длинноногих.


Пришёл конец для Тём и Ляль,
     их карты биты?
У нью-метлы, как мне ни жаль,
     нью-фавориты.
Корпоративен узкий круг
     дубоголовых...
Но кто сказал, что старый друг
     верней двух новых?


А тезис сей назвать враньём
     довольно трудно,
его высказывал Артём,
     но не прилюдно.
Ему б завесу приоткрыть –
     вот было б крику!
Но наш герой умел хранить
     в кармане фигу,


ерша в душЕ (ведь тот ершист),
     в пальто – булыжник.
Хотя природный гуманист,
     отнюдь не хищник.    
Тогда откель такая прыть
     и пыл? Короче,
есть афоризм: коль в стае жить,
     то выть по-волчьи.


В любой команде свой закон,
     свои порядки,
свои традиции, жаргон,
     свои повадки.
А чужаков везде жуют,
     на них гоненья.
Обет политики дают
     сыроеденья.


Закон: съешь ближнего, не то
     сам будешь съеден,
и у иных бойцов по сто
     клыков отметин.
Повадки, если взять в разрез,
     не эталонны,
но и крайкомы – не собес,
     не пансионы!

Артёма нюх не обманул –
     от них угроза.
Голубчик Ляле подмигнул:
     «Не вешай носа!
Чего журиться, мы ж вдвоём
     и вместе, вроде.
Мы эту тройку обойдём
     на повороте.


Наступит день - хлеб будет дан!»
     Нос вытер Лялин
и объяснил свой ловкий план.
     План гениален:
«У жести недостаток есть –
     ржаветь умеет,
а человек всё та же жесть,
     и он ржавеет.


Сие не ставится в вину,
     да как иначе?
Но отыскать в нём слабину –
     вот сверхзадача.
Порочен человек от гланд
     до ягодички,
найти и надобен талант
     к нему отмычки.


Бывает, кренится баржА.
     Причина крена –
коррозия металла, ржа,
     что точит денно
и ночно крепь баржИ костей –
     болты стальные.
И мы живём среди людей,
     и мы такие.


Несовершенен бренный мир,
     давно испорчен,
как в судне, в нём немало дыр
     и чревоточин.
Но основная ржа – в душе,
     её мы прячем,
замкнув, как двери в гараже,
     замком висячим.


Душа податливей, чем тлен,
     как иней ломка,
но бесполезен автоген,
     бессильна фомка.
Так безнадёжно далеки
     от цели воры,
что сбить пытаются замки,
     сломать запоры.


Здесь мощь и сила не при чём.
     Её лелея,
ты душу вскрой своим ключом –
     оно вернее!
Запомни выходы, входЫ,
     надень перчатки,
чтоб не оставить в ней следы
     и отпечатки.


И долго к вящему стыду
     ты не копайся,
к тому, стоит что на виду,
     не прикасайся.
Что человек не прячет? Хлам!
     А ты с успехом
поройся-ка по закромам
     да по сусекам.


Найдёшь безделиц Фаберже
     и денег пачек
ценнее клад. В любой душе
     есть ряд заначек.
Для них сусеки широки,
     как сани-дроги.
Заначки назову-таки:
     они – ПОРОКИ.


Тому без водки свет не мил –
     змий искушает;
тот – безнадёжный педофил,
     хотя скрывает;
тот – параноик и дурак
     (лечиться надо);
а этот спит и видит, как
     удрать в Канаду.


Один предпочитает спать
     с чужой женою;
другой не может не прибрать
     добро чужое;
тот вечно ездит по СочАм,
     живя на взятки;
а тот доносы по ночам
     строчит украдкой.


Вон тот горазд до танцовщиц
     из мюзик-холла;
а этот обожает лиц
     иного пола
(их меньшинством у нас зовут,
     по-русски: «...секи»).
Но не верши с плеча свой суд,
     все человеки!


Как говорится, не судя,
     судим не будешь.
Но ты, я знаю, не дитя,
     с плеча не рубишь.
Авторитет твой не гублю,
     хвалю – не хаю.
За это, может, и люблю
     и приглашаю,


на время притупив клыки,
     создать команду
триумвирату вопреки –
     свою Антанту.
Отмечу в скобках: только путь
     объединенья
поможет нам ЕГО вернуть
     расположенье.


(Расположенье шефа – не
     триумвирата).
Да, банда мощная вполне,
     по три на брата.
Пока что только двое нас,
     но, как в футболе,
играть умеем точно в пас
     на политполе:


плечом к плечу и бок о бок.
     И для актёра
сценарий важно назубок
     знать без суфлёра –
свой и партнёра текст бубнить,
     с кем сцена в паре.
Пока же стоит изучить
     чужой сценарий.


Когда ты знаешь все ходы
     во вражьем стане,
то долгожданные плоды
     почти в кармане.
Цена сценарию не грош,
     ведь ты сквозь строки
актёрских реплик узнаёшь
     про их пороки.


Нужны нам, Ляля, ещё те
     повадки – лисьи,
чтобы суметь держать в узде
     всё закулисье.
Откажешься – не осужу,
     небезопасно...
Но ты смеёшься, погляжу...»   
     «Да я согласна».


Эх, с милым рай и в шалаше,
     священны узы.
Ну как тут не запеть душе
     от их союза!
На ум приходят не слова –
     сплошные стансы...
Номенклатура здорова
     плодить альянсы


Интрига сладостно пьянит,
     покрепче хмеля.
Особо тех, кто состоит
     при госпортфеле.
Когда у клерка грипп, колит,
     бронхит, одышка,
от всех недугов исцелит
     его интрижка.


Тот фаворит, чьи крепче медь
     и камень зада.
Не надо благ – дай подсидеть
     того, кто рядом,
чтоб влезть на следующий этаж.
     И знай, амиго,
что в этом высший пилотаж,
     игры интрига.


Всем журавлей подай! На кой
     в руках синицы?
У бюрократов вечный бой,
     покой лишь снится.
Вещей порядок изменить
     тут неуместно –
жить станет скучно, а служить
     неинтересно.