Алеша Димитриевич и Владимир Высоцкий

    Чтоб не утомляться поисками вариантов биографии и не заниматься сравнениями разночтений в многочисленных описаниях, разбросанных в интернете, отдельных периодов творческой жизни Алексея (Алеши) Ивановича Димитриевича (1913–1986), певца цыганского происхождения, деятеля русской эмиграции, обратимся к информации из статьи в русскоязычной Википедии, посвященной его персоне. Она сообщает пользователям: «Различные источники указывают несколько возможных мест рождения Алеши: Санкт-Петербург, цыганский табор в Самаре, Дальний Восток, Сербия.
    Родился Димитриевич в семье артистов из русских цыган (по другой версии – котляров). Его отец создал семейный цыганский ансамбль из певцов и танцоров, организовывал гастроли по России. У Алеши было три старших брата – Иван, Николай и Дмитрий, и две сестры – Валя (1905–1983) и Маруся. У каждого ребенка была в ансамбле своя роль: певца, танцора или музыканта. Алеша был танцором и гитаристом.
    После начала Гражданской войны семья перебралась во Владивосток, а в конце войны эмигрировала в китайский Харбин.
    Французский аранжировщик болгарского происхождения Константин Казански замечает по поводу владения Алешей русским языком: «Все как-то забывают, но Димитриевич плохо говорил по-русски – у него русский был хуже, чем у меня. Очень маленький, очень своеобразный. Ведь он родился в Сербии в 1913 году – его отец был сербским цыганом, который женился на петербуржской цыганке. Димитриевичи жили в России, но совсем недолго – в 1917-м вместе с армией Колчака они уже едут в Сибирь и там в Китай, Японию… Он был в России четыре года, где он мог выучить язык?»
    Действительно, «Алеша был небольшого роста и щуплого телосложения, в общем, довольно невзрачным. Он очень плохо говорил по-русски, а читать так и вовсе не умел. Но все эти недостатки с лихвой окупались его исполнительским талантом». (Интернет-сайт «Дзен» dzen.ru, страница «Русская Семерка», 11 августа 2018 г., «Алеша Димитриевич: что связывало цыганского барона и Владимира Высоцкого», глава «Встречи с Высоцким».)
    Димитриевичи выступали во множестве стран: Япония, Филиппины, Индия, Греция, Марокко. В 1924-25 годах семейный табор перебрался в Испанию, где цыгане провели несколько лет и поправили свое финансовое положение. В 1929-м переехали во Францию – сначала в Марсель, затем в Париж. В столице Пятой республики выступали в ресторане «Эрмитаж». В то время там же пел певец, композитор и поэт Александр Вертинский, еще один деятель русской эмиграции. Тогда Алеша много выступал как танцор и акробат.
    С конца 30-х годов артист дружил с впоследствии американским актером кино Юлом Бриннером (1913–1986), с которым в те годы также выступал во множестве парижских ресторанов и кабаре. Позже они записали совместную пластинку.
    В 1934 году семья Димитриевичей приняла участие в съемках французского фильма «Московские ночи» (драма, экранизация рассказа П. Бенуа, режиссер А. Грановский).
    Накануне Второй мировой войны семейство отправилось дальше в эмиграцию, на этот раз – в Южную Америку. Их ансамбль выступал в Бразилии, Аргентине, Боливии и Парагвае. Но через пять лет Алеша отделяется от семьи, меняет профессии, много путешествует, танцует в кабаре «Табарис» в Буэнос-Айресе, надолго задержавшись в Аргентине.
    В 1960-м умирает отец семейства Иван Димитриевич, затем – сестра Маруся, а вскоре брат Иван. Сестра Валя, страдающая от одиночества в Париже, зовет Алешу к себе. В 1960-61 годах танцор возвращается во Францию, где выступает с Валей в русских ресторанах «Шехерезада» и «Распутин», известных и весьма престижных во французской столице. До этого он был танцором и гитаристом, и только в возрасте 50 лет начал петь.
    В 1964-м при содействии французского писателя российского происхождения Жозефа Кесселя была издана пластинка «Последние голоса цыган». На ней записались Валя Димитриевич и Володя Поляков, а Алеша аккомпанировал им на гитаре. Затем в 1967 году был записан совместный альбом Димитриевича с Юлом Бриннером, а в 76-м живший тогда в Париже художник, советский эмигрант Михаил Шемякин выпустил сольный альбом Алеши.
    «В 1975 (точнее: в 76-м. – А. С.) году по инициативе художника Михаила Шемякина была выпущена его «персональная» пластинка – на ней Алеша поет один.
    За эти годы Димитриевич стал широко известен во Франции. Его песенный репертуар с каждым годом расширялся. Это были и романсы на стихи Апухтина и Есенина, и шлягеры 20-х годов, и песни об эмигрантской судьбе. Он исполнял романсы русских поэтов используя цыганскую гармонию, что давало необычайный эффект. Он пел в русских ресторанах «Царевич» и «Распутин», но подлинного Алешу можно было увидеть только на частных вечерах.
    Он преображался. Он был чудесен. Недаром у него было столько верных друзей, среди них были и знаменитости (такие, как Юл Бриннер, Омар Шариф, Марина Влади и Иосиф Кессель), и молодые парижские музыканты, с которыми Алеша Димитриевич любил вместе играть, и художники из "Третьей волны"». (Интернет-сайт «SPORTS.RU» sports.ru, 5 июня 2013 г., Gelia, «Цыганский барон французского разлива».)
    В 70-х годах Димитриевич во французской столице познакомился и встречался с Владимиром Высоцким. Они неоднократно вместе пели песни и романсы, и даже собирались записать совместную пластинку, но смерть Высоцкого помешала осуществлению этого проекта».
    Мы плавно подошли главной теме главы – знакомству и общению Владимира Семеновича и Алеши.
    «Марина Влади познакомила Высоцкого с Алешей Димитриевичем. Высоцкий очень ждал этой встречи, они вместе выступали в Париже», – читаем в одной их статей об Алеше. (Интернет-сайт «SPORTS.RU» sports.ru, 5 июня 2013 г., Gelia, «Цыганский барон французского разлива».)
    Когда, в каком году состоялось знакомство? Понятно, что не ранее весны 1973 года – до этого момента Высоцкий за рубеж не выезжал. Марина в книге «Владимир, или Прерванный полет» (советское издание, 1989 г.) так описывает первую встречу артистов (в воспоминаниях актриса неверно называет фамилию Алеши): «На улице, где находится театр «Эберто», стоит небольшое светлое здание. Здесь за фасадом прячутся ночной ресторан и небольшая гостиница. На втором этаже уже много лет живет человек, который относится ко мне как к дочери, – русский цыганский барон в Париже Алеша Дмитриевич. Этот титул он, возможно, присвоил себе сам, но величавость и царственная манера держаться у него соответствующие. И потом, он как никто умеет заставить рыдать свою гитару, голос его, кажется, прорывается из самой глубины человеческого страдания и неизменно очаровывает ночных красавиц. После бесконечных праздников, которые мы устраиваем все эти месяцы, пока играем в «Трех сестрах», все друзья семьи Поляковых проводят ночь у Жана Пиона – владельца ресторана, которого мы с нежностью называем нашей пятой сестрой. Алеша, влюбившись в атмосферу этого дома, поселился здесь в маленькой комнатке на втором этаже.
    Однажды мы приходим сюда днем. Дверь долго не открывают, потому что это необычное время для ночных завсегдатаев. Через несколько минут все же щелкает замок и дверь открывается. Хрупкая фигурка отходит в тень и исчезает.
    С прошлой ночи остался такой сильный запах пепла, пота и духов, что нечем дышать. Подруга Алеши – молодая светловолосая и бледная француженка, которая из любви к нему проводит ночи, переодевшись в цыганку, – говорит приглушенным голосом: «Он сейчас спустится, подождите здесь, наверху очень тесно».
    Ты сгораешь от нетерпения. Ты уже давно слушаешь его пластинку, которую я привезла в Москву. Ты знаешь все связанные с ним истории и анекдот: ночи, проведенные им, моим отцом и Кесселем в кабаре, советы Алеши: «Никогда не пей водки, когда нюхаешь кокаин», – мне было в ту пору тринадцать лет. Когда у Дмитриевичей украли все их богатства и я дала им денег, они приняли мой подарок молча – цыгане берут деньги как должное.
    Алеша спускается, отрывистый кашель предваряет его появление. В темноте кабака лишь солнечный луч просачивается с улицы и танцует в табачном дыму. Ты стоишь в профиль ко мне, я вижу твои прозрачные глаза, слышу, как ты дышишь. В тот момент, когда ноги Алеши попадают в луч света, начинается как будто замедленная съемка. Потом мы видим его лицо, натянутую на скулах смуглую кожу, исполосованную тысячью морщин, которые разбегаются от глаз – черных, блестящих и пронзительных. Глядя в упор друг на друга, вы беретесь за гитары – так ковбои в вестернах вынимают пистолеты – и, не сговариваясь, чудом настроенные на одну ноту, начинаете звуковую дуэль.
    Утонув в большом мягком кресле, я наблюдаю за столкновением двух традиций. Голоса накладываются: один начинает куплет, второй подхватывает, меняя ритм. Один поет старинный романс, с детства знакомые слова – это «цыганочка». Другой продолжает, выкрикивает слова новые, никем не слышанные:

                …Я – по полю вдоль реки!
                Света – тьма, нет Бога!
                А в чистом поле – васильки
                И дальняя дорога…

    Вы стоите совсем близко друг к другу, и теперь я вижу в полоске света два упрямых профиля с набухшими на шее венами. Потом вдруг – одно движение руки: постой, послушай… И жалуется гитара, и мы тонем в ее плаче. Солнце теперь светит с другой стороны, скульптурно вырисовывая ваши лица, потом и они уходят в тень, и видно лишь светлое дерево гитар и ваши такие разные руки, пальцы, рвущие струны. Уважение друг к другу, возникшее с первых минут знакомства, останется у вас на всю жизнь. В противоположность остальным членам семьи Дмитриевичей Алеша единственный ни разу не взял денег, которые ты швыряешь безумными ночами направо и налево: на следующий день он возвращает тебе эти деньги, аккуратно запечатанные в конверт.
    Однажды Алеша взял колоду карт и протянул ее мне: «Вытащи две. – И, посмотрев карты, сказал своим глухим голосом:
    – Туз червей, девятка пик – любовь, смерть…»
    На нашем фото в рамке приколот червовый туз. Фотография так и осталась висеть на стене».
    Описано красочно и ярко. Жаль, Марина в мемуарах не указала дату встречи артистов.
    По сути, перед нами хотя и описанное в художественной форме, но пожалуй самое достоверное свидетельство о личной встрече и непосредственном творческом контакте Владимира Семеновича с Алешей.
    В исследовании «Высоцкий во Франции» (2003-15) (текст размещен на интернет-сайте «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» v-vysotsky.com) биограф поэта Марк Цыбульский (США) пишет: «Более ничего о контактах Высоцкого с Димитриевичем не известно. Как часто бывает, в отсутствие фактов бурным цветом произрастают вымыслы. В. Сафошкин (Валерий Сафошкин, писатель, исследователь истории русской эстрады, телеведущий, коллекционер граммофонных пластинок. – А. С.), например, пишет так: «Среди поклонников таланта Алеши Димитриевича был Владимир Высоцкий. Их познакомила тогда Марина Влади. Наш именитый бард был потрясен услышанным и сказал после концерта: "Эти песни не заучиваются – они выплескиваются из сердца. Его немного надломленный голос подчеркивает характер вечного бродяги, вышедшего из ночи"». (Цит. по вкладышу к компакт-диску «Алеша Димитриевич. Золотые россыпи романса», Москва, 2000 г.)
    И не Влади их познакомила, и концертов Димитриевич не давал (он пел в ресторанах). А самое главное – не изъяснялся Высоцкий таким чудовищно-выспренним стилем, так что весь пассаж пусть остается на совести г-на Сафошкина, неизвестно из какого пальца все это высосавшего».
    Судя по воспоминаниям Влади из книги, приведенным выше, сама Марина познакомилась с Алешей в 13 лет благодаря отцу. Владимир Поляков-Байдаров тоже имел отношение к искусству и пению: он был артистом оперных театров в Париже и Монте-Карло.
    Пятигорский журналист Валерий Перевозчиков пишет о семействе актера Всеволода Абдулова, близкого друга Владимира Семеновича: «…В семье Абдуловых Марина возвращалась во времена молодости своих родителей. Здесь – ее знакомство с Ф. Г. Раневской… Раневская передавала через Марину Влади приветы Алеше Дмитриевичу (верно: Димитриевичу. – А. С.), которого она знала во времена своей юности…» (В. Перевозчиков, «Всеволод Осипович Абдулов», «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 1, 2011 г.)
    Из интервью с Константином Казански, поэтом-песенником, композитором, исполнителем, аранжировщиком, артистическим директором.
    «Ведущий Ефим Шуб: А вы не знаете, как Во… Высоцкий познакомился с Димитриевичем, Алешей Димитриевичем, известным цыганским эмигрантом, который жил в Париже? Ну, может быть в то время он был не очень известным… И так далее. Не расскажите об этом?
    Константин Казански: Нет. Во-первых, я там не был. Марина рассказывает что-то в своей книге. А я когда работал с Алешей, но я не был, не должен был быть там, у каждый встречу, которую Алеша имел с кем-то. Так что – вот. Поэтому я вам  рассказал, что когда Алеша меня познакомил с каким-то Валентином – они уже были знакомы. Вот. А где они познакомились – я это не знаю. Вы знаете, я не к… Не…, как нельзя сказать? Не высоцколог, не высоцков…? Я – не высоцковед и не димитриевичевед, я с ним работал – это одно, я с ним – Володя, может, счастлив, даже. Но я не занимался искать каждый день, где он, как курил, как что делал, всё это… Нет, я там не был. И вообще – никто. Единственную версия, которую знаю, – это то, что Марина написала в своей книге, что встретила… Я знаю этого ресторана, там Алеша жил – там две комнаты были над тот же самом доме, и всё, всё. Но я там не был. Володя об этом не говорил, Алеша об этом не говорил. Так что – ничего не могу сказать». («Шансон-портал» shanson.org, «Интервью Константина Казански «Шансон-порталу», 26 июля 2011 года», ведущий Е. Шуб, расшифровка с видео.)
    Из интервью того же Валерия Перевозчикова с Бабеком Серушем, бизнесменом иранского происхождения, долгое время жившем и работавшем (в том числе и на КГБ) в Советском Союзе, приятелем Владимира Семеновича. Серуш рассказал, что именно он познакомил поэта с артистом.
    «– У вас сохранились письма, записки, автографы Высоцкого?
    – Сохранилась единственная фотография, сделанная в Париже. Я прилетел вечером, а утром мне позвонил Володя… Потом он зашел ко мне в номер – и как раз принес пластинку «Натянутый канат», которая только вышла (1977 г. – А. С.)… Потом мы пошли обедать в «Распутин», там я познакомил Володю с Алешей Димитриевичем. Втроем мы сидели в каком-то кафе – прямо на улице… Я говорю: «Давайте я вас сфотографирую на память…» А в это время проходил официант – и он испортил нам фотографию. Официант извинился: «Садитесь и вы тоже – я вас сниму втроем». И вот эта фотография, где мы втроем: Володя, Алеша и я, только она одна и сохранилась. Хотя было очень много фотографий…» (В. Перевозчиков (Пятигорск), «Бабек Серуш»: интервью, «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 29, июль 2017 г.)
    Рассказ Бабека о своем посредничестве в знакомстве Владимира Высоцкого с Алещей осенью 1977 года вызывает большие сомнения в его достоверности.
    Что касается фотосъемок. Давно известны и другие совместные снимки поэта и артиста: Алеша Димитриевич и Владимир Высоцкий, а также Алеша, Марина Влади и Высоцкий в Париже. Исследователи творчества Владимира Семеновича пишут, что сделаны эти фотографии в период 2-12 мая 1976 года, в один из визитов Высоцкого в столицу Франции.
    Вспоминает Иван Дыховичный, актер Театра на Таганке, автор-исполнитель, впоследствии – кинорежиссер (Иван Владимирович тоже неточно произносит фамилию Алеши): «Володя мне рассказывал – у него самое сильное впечатление было, когда он увидел Алешу Дмитриевича, с которым Марина его познакомила чуть ли не в первый день. Она ведь была в тусовке, как сейчас говорится, и знакомила его с таким кругом людей, что Володя просто балдел от фамилий людей, которых знал заочно, и которые вот сейчас вместе с ним выпивали и не выпивали, просто сидели за одним столом, общались с ним, разговаривали о жизни, искусстве, просили спеть. И его очень поначалу мучило, что он плохо говорит на их языке. Это, конечно, мешало общению. Но Марина блестяще помогала ему в этом вопросе.
    И вот когда Володя впервые увидел Дмитриевича, семью его всю, то, значит – я помню, рассказал мне такую историю об этом – купил он клубнику чтобы как-то их угостить. Просто выбежал на улицу и купил клубнику. Для русского же человека в те времена клубника зимой – это конец света. И вот он купил два пакета немытой клубники и высыпал в ресторане, где пел Дмитриевич, прямо на стол. Но для них-то всех клубника зимой – было делом обычным. Однако они так тихо ели вместе с песком эту клубнику, а довольный Володя говорил им: «Ешьте, ешьте, угощайтесь, если кончится – я еще куплю». Ну и потом он был поражен тем, что Алеша Дмитриевич такой старый, усталый, больной как только запел, весь преобразился и превратился в ту самую вокальную легенду русскоязычной Франции.
    В общем, первая Володина поездка во Францию (апрель 1973 г. – А. С.) произвела на него мощнейший эффект. Причем, понимаете – его поразили не вещи, не магазины, а поразило общение. Общение и свобода». (И. Рубинштейн, «Интервью для фильма «Французский сон». Иван Дыховичный», «В поисках Высоцкого» (г. Пятигорск), № 18, апрель 2015 г.)
    Возможно, с подбором репертуара к записи уже упомянутой пластинки Алеши, Михаилу Михайловичу и Димитриевичу помог Владимир Высоцкий. В письме, отправленном Шемякину из Москвы в Париж, датированном концом 1975 года, он писал: «Дорогой мой Миша!
    Посылаю тебе кое-что для пластинок с Алешей. Может, кое-что и пригодится. Здесь 20-30-е годы. Не надеюсь, что Алеша выучит, ну так все равно может пойти в дело – глядишь, кто и споет в русских кабаках».
    По-видимому поэт выслал другу распечатки текстов старых песен.
    Художник Михаил Шемякин, содействовавший записи и выпуску во Франции пластинки «Белый альбом» («Сольный альбом Алеши Димитриевича по инициативе Шемякина») (1976), в интервью вспоминал: «Я сделал лучшие пластинки цыган, я два года проработал с Алешей Дмитриевичем, два года проработал с Поляковым и все права отдал им». (Интернет-сайт журнала «Сноб» snob.ru, 10 июня 2019 г., А. Дунаевская, П. Гриншпун, «Михаил Шемякин: "Один раз мы с Высоцким напились и стреляли из пистолета"», глава «Песни и права».)
    «Нельзя сказать, что <…> пластинка Алеши наделала много шума, хотя Казанский уверяет, что у них была неплохая французская пресса. "Был целый разворот в «Либерасьон» – про альбомы Димитриевича и Высоцкого, которые вышли одновременно"». (Интернет-издание «Большой Город» bg.ru (г. Москва), 28 мая 2009 г., А. Мунипов, «Константин Казански».) (Как известно, пластинка Владимира Высоцкого «Натянутый канат» вышла во Франции в 1977 году.)
    Самые подробные воспоминания Михаила Михайловича об артисте и его окружении.
    «М. Шемякин: Алеша Димитриевич – большой талант и замечательный певец. Впервые я услышал его в Ленинграде и сразу в него влюбился. Была такая знаменитая сорокопяточка, которую мне переписали и я на своем «Днепре-1» часто гонял Алешу. Наша пластинка была сделана не сразу, конечно: я отработал энное количество лет, а как только заработал первые деньги, решил, что будет великий грех не записать эти замечательные голоса, которые остались – Алеша Димитриевич и Владимир Поляков. Это – единственные два гиганта, которые остались – имею в виду не только их самих, но и пластинки, которые после их смерти остались. Меня озадачило то, что когда я спросил их, «Ребят, а где ж можно ваши пластинки купить?», они сказали, что их нет, есть сорокопятки, где-то Володя у Вали Димитриевич подпевает. И я был поражен, что десятилетиями пьяные гусары слушали, вспоминали матушку-Россию, наслаждаясь этими действительно уникальными голосами, и никому в голову не пришло подумать о том, должны ли эти голоса остаться для России? И я решил, что должны. Над каждой пластинкой мы работали по два года, очень тяжело они мне достались – с цыганами работать сложновато, но тем не менее они по сей день звучат.
    В. Алексеев: Можно сказать, что вы были другом Алеши Димитриевича?
    М. Ш.: Меня он так называл, мы были в прекрасных отношениях.
    В. А.: С ним тяжело было в студии – он ведь был недисциплинированный человек?
    М. Ш.: Сложновато, потому что он был человек настоящий кабацкий в высоком смысле этого слова, и поэтому, когда собирались музыканты в специально нанятой студии звукозаписи и он, и Володя Поляков, который был намного его старше, конечно, после первой песни, составленной по программе, оба начинали требовать бокал шампанского. Я уже понимал, чем дело кончится, но они говорили: дальше петь не будем. А как только они принимали на грудь бокал шампанского, их уже несло целиком в иную программу. Рыдать начинали во время исполнения, потому что люди они очень эмоциональные. Поэтому в течении двух лет удавалось сделать одну только запись, потому что записи срывались, к сожалению. <…> Конечно, было очень сложно работать с ним – по окончании Костя Казанский сказал мне: «Мишка, сколько же у нас седых волос прибавилось после создания этих дисков!»
    В. А.: Сам Алеша настоял на репертуаре или вы что-то подсказывали?
    М. Ш.: Репертуар составлял и я, и принимал большое участие в этом замечательный болгарский певец и композитор большого серьезного уровня, Константин Казанский. Казанский – болгарский Высоцкий, если так можно выразиться, долгие годы он пел в кабаре «Распутин». Вот с ним мы составляли программу и репертуар. Он выпустил и издал в свое время замечательную книгу по истории русских кабаков в Париже, которая, к сожалению, не переиздана в России. Вот там как раз – и уникальные фотографии, и истории всех «Шехерезад» и «Этуалей де Моску». Костя – очень интересный человек, принимавший громадное участие в создании этих пластинок.
    В. А.: В пластинку вошло 12 вещей, остались какие-то неизданные песни в резерве?
    М. Ш.: В резерве есть еще одна пластинка, которую я мечтаю выпустить. Однажды Алеша был у меня в гостях и при хороших микрофонах удалось его раскочегарить, он распелся, запел те песни, которые хотел бы тоже услышать, но он их считал очень неприличными. Там были такие слова: «Корсетка моя, золотая строчка, мать девчонке говорит: гуляй, моя дочка!» Тем не менее у нас была такая идея с покойным ныне режиссером Либерманом, который принимал участие в создании семи дисков песен Высоцкого в записях Шемякина, создать такой диск «Вечер с Алешей». Но пока размышляю, где издать – еще этот диск не реализован. С русскими пиратами я уже столкнулся и с пластинками Высоцкого, и с Алешей, и с Володей Поляковым. Как говорят в России, «обули на все сто – по первому классу».
    В. А.: Как творческого человека, какие Алешины черты вас привлекали больше всего?
    М. Ш.: Прежде всего это был необычайно обаятельный человек и большой-большой премилый хулиган. Все это вместе мне очень нравилось в нем, не говоря о том, что он – грандиозный певец. Нравилось и Володе Высоцкому, с которым я познакомил Алешу Димитриевича (Щемякин – еще один посредник в знакомстве артистов, после Влади и Серуша. – А. С.), и они очень и очень подружились. Они встречались у меня, или, естественно, без выпивки, мы заходили в кабак – для того именно, чтобы послушать или великого Полякова, или не менее великого Алешу Димитриевича. Хотя первая реакция была, когда я послал диск Димитриевича, изданный в Париже, была у Высоцкого довольно отрицательная. Он позвонил мне и сказал: «Миш, ну во что ты вложил деньги – он же путает слова, что это такое, у нас есть замечательный цыганский театр "Ромэн"». На что я сказал: «Ну, знаешь, ты внимательно еще раз послушай, а потом мы с тобой снова заговорим на эту тему». И буквально через два дня позвонил мне Володя и сказал: «Знаешь что, это гениальный певец!» И очень просил меня с ним познакомить – потом у них действительно была такая сердечная дружба. На пластинке «Натянутый канат» (1977 г. – А. С.) в общем хоре Алеша подпевал Высоцкому (во время записи песни «На Большом Каретном». – А. С.) Когда-то был такой довольно уникальный диск, который Юл Бриннер приказал уничтожить – ему очень не понравилось. Он очень любил кабаки, естественно, поскольку сам имел отношение к цыганам, и однажды они поехали и записали диск, где Юл поет, а Алеша ему подпевает. Но потом, когда протрезвел, Бриннер был очень недоволен этим диском, и уже в то время он считался довольно большой редкостью. Замечательный был человек и очень много помогал цыганам.
    Алеша был человек очень широкой души, хотя типичный цыган. Иногда он меня спрашивал: «А где ты деньги хранишь?» Он, конечно, знал, что у художников и скульпторов деньги долго не задерживаются в карманах, «но если будут, ни в коем случае ни в один банк, все переводи в золотые монеты и прячь!» И действительно, все, что он зарабатывал, он переводил в золотые монеты и прятал в каких-то банках, в обыкновенных стеклянных, как в том анекдоте. У него чудесная была супруга, Тереза, намного лет моложе его, француженка, по-моему из Бретани, которая каждый вечер сидела мрачно в кабаре, с трудом что-то понимая, хотя она говорила немного по-русски. Замечательная тоже была женщина, он приезжал с ней потом в Нью-Йорк, где я в то время еще жил, был у меня в студии, пел, мы встречались несколько раз – он мечтал вообще переехать в Нью-Йорк, открыть свое дело, но как-то неожиданно случилось, что он скончался. Но первой ушла Валя – знаменитая цыганка, громадная, толстенная, была у нее племянница, еще какие-то родственники, так что что-то из рода Димитриевичей осталось.
    Валя была, конечно, совсем другой характер, ее часто пародировали в знаменитых парижских кабаках – такая гора красивого мяса, которая пела, Алеша подпевал, зрелище, конечно, было незабываемое. И когда один раз (в октябре 1977 года, во время гастролей Театра на Таганке во Франции. – А. С.) у нас состоялся загул с Высоцким – знаменитый, описанный в его песне «Французские бесы» (1978 г. – А. С.), посвященной этому загулу, когда мы немножко гульнули в кабаре «Распутин». Когда мы пришли туда с Высоцким, уже принявши на грудь в кабаке у Жана Татляна, то увидели там Любимова, который сидел с мадам Мартини. Высоцкого это очень расстроило, не поздоровавшись, Володя прошел мрачно к одному из столиков, мы сели, он потребовал себе нахально водки, глядя в упор стеклянным таким глазом на Любимова. Подошли как раз Алеша Димитриевич, подбежала Валя, запели, Володя был уже в сильном подпитии, что-то стал выхватывать из кармана во время песни и бросать довольно большие купюры, разбрасывать денежные знаки. И Валя тут же, торжественно и быстро, правда с трудом большим нагибаясь, их подымала и совала за необъятный бюстгальтер. И когда пение кончилось, я вдруг увидел, как в стороне зашипел на нее Алеша Димитриевич, буквально залез к ней за пазуху и стал вытаскивать эти смятые бумажки и через некоторое время стал совать их ему обратно в карман». (Интернет-форум forum.artinvestment.ru, май 2003 г., В. Алексеев, «Михаил Шемякин об Алеше Димитриевиче и русских кабаре в Париже»: интервью.)
    В интервью, данном четырьмя годами ранее, художник несколько иначе описывает загул. Но нас в контексте данной главы интересует следующий отрывок из беседы: «Началась эта наша заваруха с «черным пистолетом»! Деньги у нас были, и была, как говорил Володя, «раздача денежных знаков населению». Но я должен сказать, что в «Распутине» цыгане гениально себя вели. В то время была жива Валя Дмитриевич – сестра Алеши. Другие цыгане вышли… И Володя начал бросать деньги – по 500 франков! – он тогда собирал на машину… И Валя все это собирала – и к себе за пазуху! Пришел Алеша, запустил туда руку, вытащил всю эту смятую пачку – и отдал Володе: «Никогда нам не давай!» И запел. У цыган это высшее уважение – нормальный цыган считает, что ты должен давать, а он должен брать…» (Интервью (1989 г.) Валерия Перевозчикова с Михаилом Шемякиным о Владимире Высоцком из книги воспоминаний «Все не так, ребята…» (2017), сост. Д. Быков и И. Кохановский.)
    «Ночной тевье», тоже кабацкий певец и швейцар в одном лице Миша Шуфутинский, всегда охочий до сплетен и слухов, в интервью с удовольствием пересказал воспоминания художника: «"Распутин", он был где, в Париже тоже? Мне рассказывали, что в одном из этих ресторанов пел Леша Димитриевич и, и Валя Димитриевич. Они там выступали и кто-то еще с ними. И там сидел Любимов в зале. А… И он там, ну, с кем-то сидел и вдруг пришел Высоцкий.
    Пришел Высоцкий с компанией. Подгулявший. Подгулявший. Сели за стол. И он увидел тоже Любимова – они же были, как-то, вот, в какое-то время, как бы, ну, – не дружили (улыбается, дергает головой. Пытается нервно состыковать пальцы рук.). И Высоцкий стал гулять еще больше: он вытаскивал деньги и бросал вот так их (имитирует руками швыряние купюр). И Валентина Димитриевич, такая полная, крупная женщина… Леша был просто танцором, он играл на гитарке и танцевал. Она подходила и ей Высоцкий закладывал туда вот (пытается засунуть руки за горло свитера) эти деньги, бросал…
    Потом, когда был перерыв, а-а-а, взяли… Я не помню, где это я читал… Но это отложилось в памяти! Они взяли эти деньги, стали собирать официанты там, на полу, и принесли все за кулисы. И, и Леша Димитриевич говорит: «Ты знаешь кто это? Это – Высоцкий! Отдай все деньги, отдай! Верни!» (Начинает смеяться.) И она с треском, как-то, ну, не знаю, – но отдала все эти деньги. Он пошел, ему положил за стол, поклонился и принес ему все эти деньги обратно.
    Такой был Алеша Димитриевич – удивительный человек, которому, казалось бы, – кто для него Высоцкий, а? Ну, кто? Ну, великий русский, э, бард. Ну ему-то какая разница, да? Ну он просто был музыкантом в кабаке в Париже – танцевал, играл на гитарке и подпевал. Вот… Вот такая судьба человека, который, да, который… Наверное, шансонье он настоящий! Вот такой вот. Вот один такой (трясет, дергает головой)… Вот он такой…» (YouТube-канал Максима Кравчинского «ProПесни», 8 апреля 2021 г., «Михаил Шуфутинский. Интервью о Высоцком, Вертинском, Окуджаве, Анатолии Днепрове, Алеше Димитриевиче» (2013), расшифровка с видео.)
    Украинский журналист, писатель, высоцковед Юрий Сушко в книге «Подруги Высоцкого» (2012) (глава «Белла Ахмадулина. "Свирепей дружбы в мире нет любви…"») писал (тоже неверно называя фамилию Алеши): «Легендарный ресторан «Распутин» Высоцкий, безусловно, мог отыскать даже с закрытыми глазами. Он водил туда гостей слушать Алешу Дмитриевича. Иногда к ним присоединялся Костя Казанский, Костя-болгарин, великолепный аранжировщик и гитарист, с которым Владимир как раз в те дни работал над записями своего будущего парижского диска. К ним за столик после своего выступления подсаживался колоритный Алеша Дмитриевич, представитель великой династии, ублажавшей своим искусством не одно поколение русской эмиграции. Слушая его, Ахмадулина шептала Высоцкому: «Господи, Володя, на каком языке он поет?! Давай напишем ему слова!» А Владимир отвечал: "Оставь, Белла, это его язык, русский. Язык Алеши Дмитриевича!"»
    Куйбышевский (самарский) знакомый Владимира Семеновича Ханчин Всеволод Аронович писал: «Приехав в Париж, Высоцкий начал искать какого-нибудь музыканта, говорящего по-русски. Казанский тогда работал с Алешей Дмитриевичем, слышал о нем, о Высоцком. Судьба свела их». (Интернет-сайт «liveinternet.ru» liveinternet.ru, 22 января 2008 г., Denis-K, «Всеволод Ханчин: «Я жив, 12 лет тобой и Господом храним». Владимиру Высоцкому – 70».
    Уже упомянутый в главе Казански, аккомпанировавший Алеше во время выступлений и работавший с ним в студии, вспоминал, как Димитриевич познакомил его с Владимиром Высоцким (Костя тоже неправильно произносит фамилию артиста): «Мы в гостях у аранжировщика Высоцкого – болгарина Константина Казански, парижанина с 30-летним стажем. Прежде, чем приехать во Францию, Казански успел побывать звездой болгарской эстрады и даже съездить в Советский Союз с гастролями. Но к 1970-му он потерял доверие властей, и путь на радио ему был перекрыт. Константин уезжает в Париж. Здесь он сближается со знаменитыми русскими исполнителями цыганских песен – Володей Поляковым, Алешей Дмитриевичем, выступает вместе с ним как гитарист, а много позже пишет о них книгу «Cabaret Russe».
    Иван Толстой: Кто из вас кого нашел?
    Константин Казански: Он (В. Высоцкий. – А. С.) не то, что нашел меня, он просто искал какого-то музыканта, который не обязательно бы был русским, но мог бы говорить по-русски. Который мог бы писать музыку, но лучше, чтобы он не заканчивал консерваторию и не имел менталитета людей, которые заканчивали консерваторию. И всё. Просто так получилось, что 3-4 человека, к которым они обратились с Мариной, назвали мое имя.
    А оказывается, что мы были знакомы, не зная друг друга. Я работал с Дмитриевичем, и была какая-то частная вечеринка, и там был такой американский художник. Мы спели пару песен и, конечно, там была Марина Влади с каким-то молодым парнем. И Дмитриевич говорит: «Вот, познакомься: Валентин». Он перепутал – не Владимир, а Валентин. И я с каким-то Валентином говорил 10-15 минут, и все. Я не думал, что это Высоцкий. Я только слышал тогда о Высоцком, мне казалось, что Высоцкий должен был быть более взрослый, более высокого роста и более утомленный, более «пьянская морда» должна была быть у него. Так вот это было за 2-3 месяца до того, как они меня искали». (Интернет-сайт Русской службы Радио «Свобода» svoboda.org, программа «Поверх барьеров», Д. Харазова, «Записывая Владимира Высоцкого: беседа с аранжировщиком Константином Казански», ведущий И. Толстой, эфир – 9 мая 2002 г.)
    Вновь воспоминания Константина.
    «Ведущий Ефим Шуб: Костя, каким образом вы познакомились с Высоцким и какова цель тогда была, и у кого она была, – то ли у Вас, то ли у Володи, то ли у Марины, вот, – именно записаться во Франции?
    Константин Казански: Нет, у меня никака…, никакая цель не было.
    Получилось так, что я познакомился с Высоцким, когда работали с Алешей Димитриевичем. Но он мне представил какого-то Валентина… Так что я не знал, что это – Высоцкий. Но два года заранее какой-то наш друг болгарский – полуболгар, полурусский, который принес там… – я не знаю – 170 песен Высоцкого на пленке. Четыре вых… Там, пис… Я не знаю, как это сказать по-русски. Там было слышно – не слышно, и всё. И, и репутация, что вот, значит, какой-то там человек, который очень много пил, неизвестный возраст – он может быть взрослый, старый – неизвестно. И я тогда работал уже в русских кабаре. И мы, как болгары, – да, все это интересно, но все-таки постарались как, какие-то песни, которые понимали. А там было настолько все это плохо, там, – запись-перезапись. Что мы взяли? «Она была в Париже», «Дайте собакам мяса…», «Ребята, напишите мне письмо…» и так далее. И, кстати, это историческая правда, – болгары были первые, которые пели во Франции Владимира Высоцкого.
    Е. Ш.: А, то есть – не русские?
    К. К.: Да. Наши никто абсолютно его не знал. Никто абсолютно его не знал. Это было уже в 1971 году. 
    Е. Ш.: Ну, а как же, что было дальше? Каким образом все это срослось?
    К. К.: Нет, и потом просто получилось, что мой хороший друг, Борис Бергман, который автор текстов мировой известности, он мне позвонил и говорит: «Вот у меня Марина Влади и Володя, Владимир Высоцкий. А он хочет записать пластинку. И он хотел бы, чтобы вы познакомились, нет, нет, чтобы вы работали вместе что-то…» Я говорю: «Ты уверен, что он хочет со мной?» – «Он сказал, что он тебя знает, он тебя видел. Ты  работал с Димитриевичем, там познакомились». Тогда я понял, что человек, который мне Алеша представил, – никакой Валентин нету, а был Владимир. Так, хорошо! Ну, и ничего…
    Е. Ш.: Как вы работали в студии? Вот Володя то ли показывал вам песни сам на гитаре, то ли какие-то уже…
    К. К.: Нет. Работа была очень сложная. Потому, что сначала я не делал, не должен был делать аранжировки. Я должен только помочь, чтоб половину из песни вытащить там аккорды. И вот и всё. Одну половину – я, другую половину – Клод Пави, знаменитый гитарист, ни как меня. Парень играет бешено!
    Я смотрел, что Володя поет песню, объясняет, как он будет ее петь. Потом записываешь на магнитофоне. Только он аккорды не говорит те, что он делает – он другие делает. И Клод Пави… Кроме этого – перевести надо. Клод Пави работал, как… Звонил после обед, и потом он мне звонит и говорит: «Слушай, я не понимаю, я знаю, как это будет сделать. Так что, лучше б ты все это занялся». А у меня уже была привычка, потому, что я работал с Алешей Димитриевичем и в общем с цыганами. Так что Алеша мне говорит: «Знаешь, здесь я делаю этот аккорд!» И потом он его не делает. Да. Так что я – а это Алеша…, Володя не делал это, у него спонтанно это было. Так что, для меня не было проблемы. Я написал, как он мне говорит, что хочет, как он играет и может быть в другой раз и сыграет. И так далее. Вот. Поэтому работа была деликатная. 
    <…>
    Жак Уревич (очень хороший друг М. Влади, французский журналист. – А. С.) потом мне сказал, говорит: «Когда ты делаешь для Алеши Димитриевича аранжировки, – ни и одна песня не похожа на другая, а когда ты делаешь для Высоцкого – они все те же самые», – говорит для меня. Это он хочет, чтобы все время было это». («Шансон-портал» shanson.org, «Интервью Константина Казански «Шансон-порталу», 26 июля 2011 года», ведущий Е. Шуб, расшифровка с видео.)
    Еще один рассказ музыканта о знакомстве с поэтом.
    «"Культура": С Высоцким Вас познакомила Марина Влади?
    Казански: Нет. Меня с ним познакомил Алеша Димитриевич, знаменитый цыганский артист, выступавший в русских кабаре Парижа. Это было на вечеринке у одного английского писателя. Мы с Алешей спели там несколько песен. Алеша представил мне человека, которого назвал по ошибке «Валентином». Я тогда не понял, что это Высоцкий. Там была и Марина Влади. Два месяца спустя мне позвонил мой друг, поэт-песенник Борис Бергман. Он сказал, что Высоцкий и Влади хотят выпустить пластинку во Франции и просят меня помочь». (Ю. Коваленко, «Константин Казански: "Для Высоцкого Париж был символом свободы"»: интервью, «Культура», 12 июля 2012 г.)
    Константин продолжает вспоминать: «Можно ли быть цыганом больше, чем цыган, или русским более, чем сам русский? Это вопрос менталитета. Нормальный человек все-таки защищает только свою позицию, а не всех цыган или русских. Даже гений. Даже Высоцкий. В конце концов так легче общаться, работать. Алеша Димитриевич не объяснял, почему и кого он любит, а кого – нет. Володю – любил, и Марина Влади хорошо написала об этом…
    Но Володя хотел услышать другого Володю – Полякова. И мы вместе ходили в «Царевич», слушали его. <…> Поляков был тот самый человек, который мог понять и оценить Высоцкого. Алеша Димитриевич – нет. У Алеши не было такого русского словаря, чтобы понять, в чем же дело. Он мог только почувствовать эти песни. И это нормально. Но оценить с литературной точки зрения мог только Володя Поляков. Ведь он до последнего часа все читал, всем интересовался. Не только скачками, но и литературой. Так что он сразу Высоцкого понял.
    Нашу первую с ним пластинку мы записывали здесь, в Париже, на студии «Resonances». Как и с Димитриевичем, с Поляковым. Эта первая пластинка вышла только после Володиной смерти – под названием "Прерванный полет"». («Высоцкий в Париже. Вспоминает Костя Казанский», записал В. Алексеев, «Русская мысль», № 4328, 27 июля 2000 г.)
    Теперь остановимся подробнее на упоминавшейся в начале главы историю с планами артистов записать и выпустить совместную пластинку. Планов таковых, похоже вовсе не существовало.
    «Высоцкий всей душой проникся искусством русских цыган-эмигрантов, неоднократно пел вместе с Володей Поляковым и Алешей Дмитриевичем, собирался даже записать совместный альбом с последним из них, но не успел, поскольку умер в начале 1980-х годов». (Интернет-издание «Эксклюзив» ekskluziv-smi.ru, 12 апреля 2016 г., В. Грачев, «О цыганских мотивах в творчестве Владимира Высоцкого».) 
    Еще: «Высоцкий, в творчестве которого пытливый слушатель легко обнаружит цыганские мотивы, так проникся пением Димитриевича, что захотел познакомиться с ним поближе. Они гуляли по Парижу, пели, играли на гитарах. Говорят, Высоцкий с Димитриевичем даже планировали записать совместный альбом. Однако внезапная кончина Владимира Владимировича не дала этой мечте воплотиться в жизнь». (Интернет-сайт «Дзен» dzen.ru, страница «Русская Семерка», 11 августа 2018 г., «Алеша Димитриевич: что связывало цыганского барона и Владимира Высоцкого», глава «Встречи с Высоцким».)
    В исследовании «Владимир Высоцкий и цыганское искусство» (2006) (текст размещен на интернет-сайте «Владимир Высойцкий. Каталоги и статьи» v-vysotsky.com) тот же биограф поэта Марк Цыбульский скептически отнесся к публичным утверждениям о том, что намечался какой-то «проект» Владимира Семеновича с Алешей: «С Димитриевичем Высоцкий встречался не только в ресторане «Распутин», где тот выступал, сохранились несколько их совместных фотографий. Надо, однако, понимать, что много общаться они не могли из-за языкового барьера: Высоцкий на тот момент еще не слишком хорошо знал французский, а знание Димитриевичем русского было и того хуже, поэтому разговоры о том, что ему нравились песни Высоцкого, и что они даже собирались подготовить совместный музыкальный проект, – не более, чем досужие вымыслы недобросовестных журналистов, которые встречаются и в печатной, и в электронной прессе и выдаются за чистую монету».
    В этой же статье в подтверждение отсутствия интереса Алеши к «проектам» Марк приводит слова Константина Казански о Димитриевиче: «Как они (песни Высоцкого. – М. Ц.) могли ему понравиться? Он же не понимал, о чем Володя поет! Все как-то забывают, но Димитриевич плохо говорил по-русски – у него русский был хуже, чем у меня. И – ну хорошо, я не понимаю слов, но я могу посмотреть в словарь или спросить Володю. Но Алеша не умел ни читать, ни писать. А спросить – ну что вы. Он был для этого слишком гордый. Вообще, чужая музыка его не интересовала. Ни разу не видел, чтобы он включил радио или поставил чью-то пластинку. У него был очень узкий мир». (Интернет-издание «Большой Город» bg.ru (г. Москва), 28 мая 2009 г., А. Мунипов, «Константин Казански».)
    Развенчан еще один миф: «О встрече в Союзе ходят легенды – якобы Высоцкий встретил Алешу на коленях, якобы они собирались записать совместный альбом». (Интернет-издание «Большой Город» bg.ru (г. Москва), 28 мая 2009 г., А. Мунипов, «Константин Казански».)
    Писатель, журналист, сценарист, телеведущий, коллекционер, знаток и исследователь русской жанровой песни Максим Кравчинский в книге «История русского шансона» (2012) (глава «Кабацкий музыкант Алеша Димитриевич») также указывал на недостоверность разговоров о пластинке артистов: «Им был очарован даже Владимир Высоцкий. Знакомство двух шансонье состоялось благодаря Марине Влади, в Париже. До сих пор гуляют слухи о несостоявшемся совместном альбоме. Жаль…»
    Тот же Максим двумя годами позднее в замечательной статье «Алеша Димитриевич: "Я – цыган, мне можно…"», размещенной 4 января 2014 года на интернет-сайте Радио «Шансон» radioshanson.ru, в главе «Несостоявшийся проект» писал: «…Они были очень разные – не знавший грамоты, но так тонко чувствующий музыку и так много повидавший на своем веку Алеша и взрывной, харизматичный и неистовый Володя. Вечерами они пропадали в «Распутине», пили вино, рвали струны и, конечно, пели. В их компании был и гениальный художник Михаил Шемякин. 
    Он очень любил творчество своих друзей, специально купил профессиональную студию для записи песен «шансонье всея Руси» и готовился профинансировать первую сольную пластинку Дмитриевича. В один из вечеров ему пришла в голову идея сделать совместный проект Димитриевича и Высоцкого. Актер Игорь Кваша, также близко знавший обоих музыкантов, подтверждал в интервью, что такая пластинка активно обсуждалась. Однако вышло все иначе – был записан и издан «Белый альбом» Алеши, почти сто песен напел дома у Шемякина Высоцкий, а вот до совместной пластинки дело так и не дошло. И до сих пор поклонникам артистов остается только гадать, как бы могла звучать эта необычная работа. 
    Однако история, как известно, не знает сослагательного наклонения».
    Для читателей, не знакомых с творчеством Алеши, расскажем о его репертуаре. Основу составляли старые блатные песни «Гоп-со-смыком», «Я милого узнаю по походке», «Мама, я жулика люблю», «Мурка», «Звон кандалов», романсы типа  «Эмигрантского танго» и цыганский фольклор, песни «Эх, раз, еще раз», «Цыганская песня», «Песня питерских цыган» и др.
    В книжном сборнике «Русский шансон: Блатная лирика» (2002) ниже публикации текста песни «А я милого узнаю по походке» имеется не без ошибок, но любопытный комментарий: «Алеша Дмитриевич (1913–1993), парижанин, цыган, выехавший из России после революции, певец русской эмиграции, – только исполнитель этой песни, он ничего не писал, хотя от себя, конечно, кое-что добавлял».
    «Автор слов и музыки песни не известны. По одной из версий, композиция – вариация романса «Зачем тебя я, милый мой, узнала?» Широкую известность получила в исполнении Юрия Спиридоновича Морфесси», – сообщает интернет-сайт Первого канала 1tv.ru.
    Некто Марина Мещерякова, член жюри шоу перевоплощений «Один в один», в эфире центрального телеканала, оценивая исполнение песни певицей Алисой Мон в образе Гарика Сукачева, поделилась своей версией истории известной композиции: «Это песня женская, да? Но так сложилось, что ее поют в основном мужчины. Песня неизвестного автора, с неизвестным, так сказать, текстом и музыкой. Первый исполнитель был одессит – он исполнил ее в 1912 году. Песня женская, с женским текстом». (Телеканал «Россия 1», «Один в один», пятый выпуск, эфир – 14 февраля 2025 г.)
    Пели разудалую композицию не только Морфесси и Алеша. Позднее каждый на свой манер блатной шлягер исполняли Н. Медведева, Г. Сукачев, А. Мон, А. Ф. Скляр, М. Науменко, А. Дудко, Н. М. Нжипуакую, Р. Гарехт, Л. Успенская, А. Семенович. Но не многие знают, что песня была и в репертуаре Владимира Семеновича. Согласно данным из каталога «Индекс фонограмм Владимира Высоцкого», составленного Светлозаром Ковачевым (Болгария) (интернет-сайт «Владимир Высоцкий. Каталоги и статьи» v-vysotsky.narod.ru), сохранились две фонограммы исполнения поэтом песни «Я милого узнаю по походке…»: первая запись датируется 2 марта 1970 года – «У Ии Сергеевны Саввиной», вторая – 3-4 сентября 1972 года, «Черное море, т/х «Шота Руставели», для А. Гарагули».
    Александр Сидоров, журналист, исследователь уголовно-арестантского жаргона, субкультуры и истории России, филолог: «Давайте проведем четкую границу между уголовно-арестантской песней и тем, что именуется «русским шансоном». Шансон поет часто кто попало. Значительная часть репертуара – псевдоуголовные песни. Процесс повальной «шансонизации» общества привел к тому, что в представлении обывателя он и классическая уголовно-арестантская песня становятся однородной массой.
    С шансоном в советское время не боролись, тогда это слово не ассоциировали с криминалом. Что касается блатных песен, они, конечно, находились под негласным запретом, не исполнялись со сцены. Но звучали в каждом дворе и подворотне. Это был их расцвет: Владимир Высоцкий, Алеша Димитриевич, Аркадий Северный, Дина Верни, Михаил Гулько, Константин Беляев, Алик Фарбер и еще десятки исполнителей, подпольные концерты, записи «на ребрах», на кассетах». (Е. Меркачева, «Фене мы не скажем «до свиданья»: эксперт предсказал неожиданное будущее тюремного жаргона и «блатняка». "Не запрещать его надо, а изучать, перевести в область культурологии"»: интервью, «Московский комсомолец», 19 октября 2024 г., глава «Песни вольные и невольные».)
    В середине 1980-х модель, талантливая певица, поэтесса и писательница Наталья Медведева, тогдашняя жена поэта и писателя Эдуарда Лимонова, работавшая в те годы в парижском ресторане «Распутин», пыталась записать воспоминания Алеши. Но Димитриевич был уже стар и путал места, даты и события. Об этом Наталья Георгиевна писала в книге «Моя борьба» (российское издание, 1994 г.).
    «В 1984 году Алешу пригласили с гастрольным туром по Америке. Он дал несколько десятков концертов в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Чикаго. И хотя выступал он в основном в ресторанах, народ валил на него валом, и за два месяца Алексей Иванович заработал весьма приличную сумму. Близкие музыканта вспоминают, что по возвращении в Париж он сразу купил новую квартиру и позвал друзей отметить новоселье в любимый кабачок», – писал о последних годах жизни артиста Максим Кравчинский. (Интернет-сайт Радио «Шансон» radioshanson.ru, 4 января 2014 г., «Алеша Димитриевич: "Я – цыган, мне можно…"», глава «Американский сувенир».)
    «Алеша совершил турне по Соединенным Штатам Америки. Он выступал в 12-ти городах, в основном перед русской публикой. Успех был полным. Были трогательные встречи с друзьями из первой эмиграции, которые помнили Алешу-танцора по Парижу и впервые слушали Димитриевича-певца. Вероятно, он предчувствовал свою близкую смерть. За полгода до кончины, спев романс «Пора собирать чемоданчик», он всерьез повторил эти слова, а последний раз выступая в «Распутине» он пел Сергея Есенина "До свиданья, друг мой, до свиданья"». (Интернет-сайт «SPORTS.RU» sports.ru, 5 июня 2013 г., Gelia, «Цыганский барон французского разлива».)
    Пишут, что «Димитриевич был цыганским бароном, главой своего рода, причем, последним, потому что Алеша не оставил после себя детей». (Интернет-сайт «Дзен» dzen.ru, страница «Русская Семерка», 11 августа 2018 г., «Алеша Димиртиевич: что связывало цыганского барона и Владимира Высоцкого», глава «Встречи с Высоцким».)
    «Падкие до красивых слов и затертых фраз журналисты поименовали его «цыганским бароном» – и он сам при жизни с присущим ему юмором поддерживал этот миф». («Живой Журнал» htoby-pomnili.livejournal.com, 21 января 2008 г., gipsylilya, «Сегодня 22-ая годовщина смерти Алеши Димитриевича».)
    Насчет баронства: вполне возможно, что Алеша сам себя наградил этим титулом. Правда то, что кроме малочисленных записей, Димитриевич не оставил после себя ни воспоминаний, ни детей. Он был женат, но супруга так и не смогла родить ему наследника.
    Артист скончался в Париже 21 января 1986 года в возрасте 72 лет.
    «Умер Алеша Димитриевич тихо и скромно. В тот день он собирался крестить сына своего друга Чиковани – маленького Сандрика. Гости собрались, пришел час ехать, а Алеши нет. Позвонили домой. Тереза сказала: «Что-то ему нехорошо. Наверное, заболел». Решили подождать немного. А через некоторое время раздался звонок. «Алеша умер», – сообщила Тереза. Он умер тихо, в своей постели, от сердца». (М. Райкина, «Гори, гори, любовь цыганки. «МК» нашел в Париже следы знаменитого цыгана Димитриевича», «Московский комсомолец», 24 ноября 2006 г., глава «Что делать, сердце?»)
    «Отпевание состоялось в русской церкви на рю Дарю, а погребенье на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, неподалеку от могилы Вали. На прощанье Алешины друзья – парижские музыканты – играли его песни.
    В эти дни во многих русских домах в Париже звучал в динамиках голос Димитриевича, не умирающий голос Алеши:

                Как хороши, как свежи будут розы,
                Моей страной мне брошенные в гроб…» (Интернет-сайт «SPORTS.RU» sports.ru, 5 июня 2013 г., Gelia, «Цыганский барон французского разлива».)
    Память об артисте живет и сегодня – благодаря энтузиастам, истинным, искренним любителям и почитателям русской жанровой песни, а также коллегам артиста.
    «В руки обозревателя Weekend попал DVD «Алеша Димитриевич. Легенда русского Парижа», приуроченный к столетию легенды цыганской песни. В 2015 году певцу исполнилось бы уже 102, но такие релизы добираются до публики долго: DVD издан в Канаде тиражом всего 300 экземпляров.
    На диске выпущена видеозапись концерта Алеши из коллекции Максима Кравчинского, сделанная в лос-анджелесском ресторане Misha's в 1984 году. DVD сопровождается довольно внушительным буклетом с рассказом о жизни цыгана, проехавшего весь мир с востока на запад и осевшего в Париже.
    Сам концерт в Лос-Анджелесе – VHS-съемка «свадебного» качества, за столиками – типичные эмигранты. В начале видео очень много песен в исполнении обычного кабацкого оркестра, имена солистов которого на обложке не указаны. Но без этого долгого интро сложно было бы ощутить атмосферу. Перед Димитриевичем несколько песен исполняет Костя Казански – парижский гитарист болгарского происхождения, записывавший в 1970-е французские альбомы Владимира Высоцкого.
    Десяток песен в исполнении семидесятилетнего Алеши – альфа и омега ресторанной, дворовой, блатной и прочей русской городской песни, основа того, что ныне принято называть русским шансоном. В этой съемке можно разглядеть и расслушать все, с чего он начинался, от манеры главного героя дергать струны большим пальцем правой руки до пресловутой пьяной задушевности, которая, судя по всему, и есть чуть ли не единственная русская идея. Этот DVD – прекрасный повод порассуждать о том, как застольный жанр с прямолинейной и бесхитростной музыкальной основой превратился в официальное искусство, которому отдают лучшие площадки». («Алеша Димитриевич. Легенда русского Парижа. К 100-летию со дня рождения», «КоммерсантЪ Weekend», № 2, 23 января 2015 г.)
    «В 1990-х годах по инициативе скрипача и певца Николая Эрденко был снят российский художественный фильм о Димитриевиче «Цыган Алеша», в роли которого выступи сам Эрденко. Картина, к сожалению, проката не имела.
    Также Николай записал диск на основе репертуара Алеши – «Москва-Париж».
    В 1996 году в России вышел первый компакт-диск Димитриевича «Эмигрантское танго» (два концерта), в настоящее время вышло четыре диска (это сборки и компиляции с разных пластинок), в том числе дуэты Алеши с Юлом Бриннером и Валей Димитриевич». (Интернет-сайт «bards.ru» bards.ru, «Димитриевич Алексей Иванович».)
    А в том же 96-м вышел в свет альбом известного певца-эмигранта Михаила Гулько «Заграница», в который вошла песня на стихи Михаила Танича «Кабацкий музыкант», посвященная Алеще:

                Кабацкий музыкант Алеша Димитриевич,
                Ему подносят все, и он немного пьян,
                Но в этом кабаке он как Иван-царевич,
                И это на него приходят в ресторан…

    P. S.
    Виктор Леонидов, историк, архивист, исследователь русской эмиграции, поэт, композитор, исполнитель авторской песни, директор Дома русского зарубежья имени А. И. Солженицына в Москве: «Ну, он (В. Высоцкий. – А. С.) играл, вот, со знаменитым этим цыганом Алешей Димитриевичем – это был такой великий, э-э-э, цыган «русского Перижа». Я просто хотел бы вспомнить… Алеша Димитриевич – это был… Знаете, это был какой-то вариант, вот, нашего Утесова. Это был человек – у него не было голоса, ну, не было практически: ну, такой вот… И, э, маленький такой цыган, который просто, вот, играл какие-то русские песни, там. С ним были его сестра знаменитая Валя… Он – с первой волны эмиграции. Понимаете, ну это было что-то совершенно невероятное: голос, который настолько брал за душу!» (Rutube-канал «Общественное Московское телевидение», 2017 г., «Певец русского зарубежья В. Леонидов рассказывает о В. Высоцком в программе "Кузнецкий мост"».)
    Виктор сочинил замечательную песню «Ты играл с Алешей Димитриевичем», посвященную Андрею Шерстопалову, парижскому приятелю цыганского певца и музыканта.