Художественная ценность

Эта статья является продолжением моих рассуждений о том, что такое поэзия (http://stihi.ru/2023/01/07/1720), и о том, какая поэзия является хорошей (http://stihi.ru/2023/01/11/2365). Непосредственным поводом явилось изучение работы В.Кожинова «Стихи и поэзия» (1980 г.). В отличие от меня, В.Кожинов делил людей, пишущих «стихи», на «поэтов» и «стихотворцев». При этом, произведения «стихотворцев» он отказывался считать «стихами». Это до сих пор очень популярная трактовка. Впрочем, её внутренние противоречия при первой же попытке осмысления бросаются в глаза. В последующих рассуждениях, не находя никакого корректного обобщающего термина, автор всё равно все стихи называет термином «стихи», а всех поэтов – термином «поэт» (или «человек пишущий стихи»). Но при этом поэтов («людей, пишущих стихи») он делит на «поэтов в собственном смысле» (или «подлинных поэтов»), «самодеятельных стихотворцев», «бездарных стихотворцев» (или «графоманов») и «людей, которые могли бы стать поэтами, но по тем или иным причинам не стали, и опубликованные ими стихи не несут в себе истинного поэтического содержания, а следовательно, не имеют и подлинно поэтической формы».
Основным отличительным признаком «подлинных поэтов» В.Кожинов называет написание стихов, которые «достигают высокой общественной ценности, превращаются в неотъемлемую, ничем не заменимую частицу национальной или даже общечеловеческой культуры». Примерно о том же я писал в статье «Как отличить хорошую поэзию от плохой?». Важная и объединяющая наши трактовки мысль заключается в том, что поэзию делает хорошей поэзией не абстрактная красота текста, не умелое использование выразительных средств само по себе, а общественная ценность результата такого использования. Именно эту ценность В.Кожинов трактует, как «художественную ценность». Кроме того, он пишет: «Все … свойства стиха возможны так или иначе не только в подлинно поэтических произведениях, принадлежащих к Поэзии с большой буквы, но и в той бесчисленной массе стихотворных произведений, которая не относится к Поэзии, не имеет реальной художественной ценности». Таким образом, основополагающим условием наличия в стихах «художественной ценности» является признание личности поэта, как профессионала, о творчестве которого остались письменные свидетельства не только в виде текстов его стихов, но и в виде литературоведческих произведений. Именно литературоведы делают поэта Поэтом. Ничего личного.
Думаю, и моя, и кожиновская трактовки возможны, но у своей вижу явные преимущества в виде однозначности использования терминов. Она позволяет не вдаваться в пространные и субъективные рассуждения об отличиях между поэтами и Поэтами, стихами и Стихами, графоманами и неграфоманами. Я утверждаю, что любая ритмическая речь – поэзия, – но далеко не любая поэзия хороша. По степени ритмичности можно оценивать «поэтичность», а по социальной ценности – качество. В.Кожинов в общем случае тех поэтов, которых я называю хорошими, называет «подлинными», а для всех остальных поэтов придумывает разные другие названия, периодически и не очень убедительно пытаясь доказывать, что эти названия вполне уважительны и заслужены. Впрочем, в некоторых местах кожиновская трактовка «подлинных поэтов» совпадает с трактовкой поэтов-профессионалов или тех поэтов, которые любым путём попали в историю поэзии. Получается довольно запутанно и неоднозначно.
В моей (а, возможно, и в вашей) практике случались ситуации, когда на вопрос: «Что плохого в моих стихах?» – правильным ответом было: «Ваши стихи – неплохи, но в них нет никакой художественной ценности!» Исходя из вышеизложенного, это обозначает: «Ты – никто, поэтому все твои стихи – ничто! Сначала заслужи право называться Поэтом, и только потом у тебя появится право на анализ, оценку своих стихов. Тогда и спрашивай, что хорошего/плохого в твоих стихах!». В то же время, заслужить право называться Поэтом можно только по результатам проведённого литературоведческого исследования. Получается порочный круг: в поле зрения литературоведов находятся только те Поэты, которые уже попали в историю литературы, но, чтобы попасть в историю литературы, нужно сначала попасть в поле зрения литературоведов. Порвать описанный порочный круг невозможно только написанием красивых, правильных или новых слов. Кроме них, нужен какой-то сбой в системе. Обычно такой сбой провоцируется социальной активностью самой личности поэта, чаще всего – какими-то жертвами с его стороны. И только сумевшие прорвать этот порочный круг, становятся «подлинными поэтами». Видимо, именно в связи с данным фактом, подсознательно понимающие положение дел и не желающие ничем жертвовать стихирские авторы во первых строках своего приветствия обязательно открещиваются от звания поэта.
Тем не менее, давайте проанализируем поподробнее термин «художественная ценность».
В «Кратком словаре по эстетике» (1983г.) она определена, как «произведение искусства в его отнесенности к высшим человеческим потребностям и интересам, осознанное в его содержательно-артистических достоинствах и функциях, благодаря которым оно оказывает положительное воздействие на чувства, разум, волю людей, способствуя их духовному развитию». Ну очень сложно! Наверняка, половина слов лишняя. Буду анализировать. Во-первых. Художественная ценность – это не свойство произведения, а само произведение. Не стихи обладают ценностью, а стихи являются ценностью. Или не являются. Во-вторых. Художественная ценность стихотворения заключается не в использовании «специального поэтического языка», не в «самовыражении», не в изобретении новых никем до того не виданных и не слыханных принципов стихосложения, а именно в духовном развитии читателей. Если всё остальное в стихах имеется, но не позволяет достичь заявленной цели, следует констатировать отсутствие художественной ценности. А вот вы попробуйте в филологических терминах сформулировать художественную ценность стихов А. Суркова «В землянке»! А вот вы попробуйте заикнуться, что художественной ценности здесь нет!
Итак, художественная ценность – это произведение искусства, полезное для людей. Кстати, именно про это я и написал в статье «Как отличить хорошую поэзию от плохой?» Первым следствием из этого вывода является положение: «Художественная ценность – это художественное произведение, обладающее социальной ценностью». Второе следствие: «Художественная ценность – это художественное произведение, вносящее позитивный вклад в формирование моральных ценностей», т.к. моральные ценности – это система миропонимания человека, устанавливающая связь его поступков с системой социальных ценностей. Третье следствие: не то, что обладает художественной ценностью, помещают в школьную программу, а наоборот – то, что помещают в школьную программу, получает художественную ценность. А то, что исключают, – теряет.
Наряду с этим классическим определением художественной ценности, победившее потребительское постиндустриальное общество сформулировало и более простое: ценность произведения искусства – это количество денег, которое за него готовы заплатить. И в этом месте поэзия явно оказалась ущемлена. В живописи можно продать картину, в кино и театре – показ. Даже в музыке и песне – концерт. А что продавать поэту? С монетизацией интеллектуальной собственности у него имеются серьёзные проблемы. Трудно представить себе ситуацию, в которой кто-то окажется готовым платить деньги за право продекламировать чужие стихи. Выступления поэтов на стадионе не котируются. Книги стихов не покупаются. Таким образом, «художественная ценность» поэзии в потребительском обществе объективно и резко снижается.
Но выступления поэтов на стадионах ещё 50 дет назад – были! И книги их искали!  При объяснении данного факта большинство исследователей грешит на изменение вкусов потребителей. Но и сейчас книги стихов Есенина и Пушкина пользуются спросом. А «современных поэтов» – нет! Во всяком случае, финансовые вложения издателей в эти книги окупаются гораздо хуже, чем вложения в киноиндустрию, в певца или даже в художника. Представить себе ситуацию, когда какому-то поэту какое-то издательство заплатит какой-то (скорее всего - весьма скромный) гонорар за публикацию, пожалуй, ещё можно. Хотя, даже просто бесплатную публикацию подавляющее большинство поэтов сейчас воспринимает, как большую удачу. Вопрос в том, у кого и откуда есть на это деньги? Наша культурная политика ратует за отсутствие в стихах идеологии (т.е. именно художественной ценности в её классической трактовке). Остаётся мировая мягкая сила. И, получается, что ценятся в первую очередь те поэты, которые именно этой мягкой силе и служат. Мало того, ей (а кто ещё накормит?) служат и практически все серьёзные творческие объединения. В этих условиях, даже если министерство и даст этим союзам какие-то гранты, израсходованы эти гранты будут вовсе не на издание художественно ценных произведений, а, скорее, на противодействие этой руке дающей.
Таким образом, валить на читателя снижение его интереса к российской поэзии, конечно, можно, но, прежде, чем пенять на зеркало, не стоит ли поэтам сначала посмотреть не себя? А может быть, это они сами в сознательном отказе от собственной социальной роли, в погоне за эзотерическим построением символических миров, в позиционировании такой поэзии, как единственно актуальной, в отрицании поэтичности любой другой поэзии и в противодействии ей, потеряли правильное понятие о художественной ценности? Вот читатели и ушли туда, где им интереснее! В прозу, в песни и пляски, в кино…
На этой животрепещущей ноте я и закончу свои рассуждения. Остальное оставлю для комментариев.