Баллада о маме Тоне

Посвящается Великой Матери - Токтогон Абдыбасаровой

Юная, нежная, сердце безбрежное,
В озере синем питалась надеждами.
Как стебелёчек тянулась, росла.
В библиотеке все книги прочла.

Токтогон, милая, душою красивая,
Выросла девушкой, доброй, счастливою.
Горы любила, цветы и зверей.
Больше всей жизни любила детей.

Не предвещало ничто ей беду,
Мирная жизнь и работа в саду.
Много друзей и подруг, всех любила.
Мать и отца своих боготворила.

********
Едва шестнадцать лет ей было,
Война судьбу её решила.
Мужчины все ушли на фронт.
Колхозом правит Токтогон.

Проблемы страшные войны,
На плечи хрупкие легли.
И опыт руководства краем,
Вмиг на ходу приобретая.

Лишь только вникла, в те дела,
Другая весть в село пришла.
На барже деток Ленинграда, -
Там где война, голод, блокада.

Однажды летом привезли,
На Светлый мыс, у Курменты.
Изнемождённых, тощих, тонких.
Аж двести тридцать душ детёнков!

Когда на берег их спустили.
Сельчане хлебом угостили.
С себя одежду поснимали,
Детишек голых укрывали.

Сельчанки деток разобрали,
По десять душ собой обняли.
Осталось их сто шестьдесят,
Голодных, маленьких ребят.

Они все плакали, кричали,
И маму очень громко звали.
И Токтогон всех обняла,
И в дом детишек отвела.

А сердце кровью обливалось,
Собой их нежно согревала.
Она их с ложечки кормила,
На сено спать  всех уложила.

Сельчане вмиг объединились,
Едой, вещами поделились.
Из шерсти вещи навязали,
Теплом детишек одевали.

Бывало сами голодали,
Кусок последний отдавали.
Но деток на ноги подняли.
И Токтогон все помогали.

Ребята мамой Тоней звали,
Имён своих они не знали.
На ручках бирки постирались,
От детских слёзок размывались.

И чтобы имена всем дать,
Она их стала нарекать.
Кого Петром, кого Иваном,
Марией, Анной и Степаном.

И чтобы документы дать,
У русских стала узнавать.
Кто Иванов, кто Абрикосов,
Фамилии детям написать.

Так дети имя обретали...
Бомбежки ж долго вспоминали.
Во сне все плакали, рыдали,
И маму Тоню к себе звали.

Она к ним нежно наклонялась,
Любовью сердце наполнялось.
И напевала колыбельную.
Напевом чистым, беспредельным.

Носочки по ночам вязала,
Бойцам на фронт их отправляла.
Однажды ей письмо пришло,
Сельчанин получил тепло.

Он начал письма ей писать,
Она ответы стала слать.
Вернулся он в своё село.
Ей мужем стал смертям назло.

Так годы шли, дети росли.
Все выжили, войну прошли.
Любовью щедро обнимала.
На жизнь любя благословляла.

Своих детишек нарожала,
Девятерых судьба послала.
На всех хватало Токтогон.
Нижайший ей земной поклон!

Когда разъехались детишки,
Её дочурки и сынишки.
Она посылки отправляла,
Душистых яблок собирала.

И связь меж ними не теряла,
Молилась, письма всем писала.
Они приехали в село,
Чтобы обнять её тепло.

Чтоб вспомнить, как оно всё было?
Как мама Тоня их любила.
Как согревала их теплом,
И создала им кров и дом.

Она всех нежно обнимала,
О каждом что-то рассказала.
Всё помнила и не забыла
Как от беды всех защитила.

Они все плакали, рыдали,
Её сердечно обнимали.
И благодарность выражали,
Из чувств, из радости, печали.

Все возмужали, повзрослели.
И вместе с мамой песни пели.
И вспоминали колыбельную,
Напев тот чистый, беспредельный.

Она их всех благословила,
Домой с поклоном проводила.
Они вернулись в свои семьи.
Храня тепло, благословения.

Прошли года, на месте том,
Наполнен детским смехом дом.
Там мама, добрая Гульнара,
Детишек щедро согревала.

Сто пятьдесят семь детских душ,
Нашли здесь дом, тепло, уют.
Хоть нет бомбежки и войны.
Пришли к ней дочки и сыны.

Она их сердцем обнимает,
С любовью в жизнь благословляет.
И напевает колыбельную,
Напевом чистым, беспредельным.

О Токтогон она узнала.
Её всем сердцем обнимала.
Встречалась с ней, ещё живою.
Ей поклонилась всей душою.

И чтобы помнили о том,
На месте, где приплыл паром.
Стоит скульптура Токтогон.
Укрыв детей своим "крылом".

Березки, сосны посадили.
Аллею памяти открыли.
Чтоб матерей не позабыли.
Что детям жизнь сохранили.