Рувендиада, часть 1. 20, 21

             20
Свобода вожделенная,
          свобода долгожданная
И знаки темно-красные
           на небе тем, кто ведает.
Кончается морозная
           эпоха испытания.
Приветствуй над Рувендою
           вернувшихся с победою.
Сплетайтесь в скруты, молнии,
            стереть плиту проклятую.
Свобода долгожданная
             потоками огня.
Туннель татуированный
             расплавленными пятнами.
Спираль в тиски сплетается -
             так забирай меня.
Лететь отсюда к дьяволу,
              увидеть лица выродков,
Что время - власть не ведают,
              не знают, что творят.
Приветствуй над Рувендою
              вернувшихся с победою.
Теперь бегите к дьяволу,
              а дьявол - это я!


                21
Там, где вечная ночь, не приходит заря,
Лишь под сводом отблески металлов горят.
Там, трехсверный отбойник сжимая в руке,
Штейгер дремлет, свернувшись в своем гамаке.
Бледный свет, проскользнувший по векам слегка,
Будит быстро проверенного горняка.

Саркофаг озарен бледно-синим огнем,
Штейгер очень отчетливо тень видит в нем.
Пробирает Эндорфу холодная дрожь:
На Хозяина призрак заметно похож.
Тот же рост, тот же вид, атрибутика та же.
Так же царственный лик и прекрасен и страшен.
Только нечеловечнее, резче вдвойне,
Сгусток силы, огонь в летаргическом сне.
Словно лава хлестнула и оледенела.
Как пружина, что сжата уже до предела.

Непонятные знаки мелькают над гробом.
Крышка плотно закрыта, задвинуты скобы.
Вся поверхность прозрачна и поле над ней.
А по граням включаются цепи огней.
С четырех обелисков, что кругом стоят,
Темно-синей стрелой бьет короткий разряд.
И бесшумно, винтом, раздвигается свод,
Открывая наверх непрерывный проход.
Интровитовой шахты сверкающий ствол...
И мерцает квадратом очерченный пол.
И уходят четыре луча сверху вниз -
Начинает работу свою механизм.

Главный штейгер - свидетель всего ритуала.
Но Эндорфу как будто парализовало.
Смотрит штейгер, раскрыв ошалело глаза,
И не может ни встать и ни слова сказать. 


А вверху на земле, за чертой меловой
Две фигуры в ущелье стоят над плитой.
Там Риэлли в глубокий транс погружена.
На вопросы жреца отвечает она.
- Вижу цепи, что рвутся у бездны на дне,
Вижу черную тень, вижу горы в огне.
Чей-то тянущий взгляд из кромешной ночи...
- Что случилось, Риэлли? - Риэлли молчит.
Чертит знак усиления над девушкой он.
- Что ты видишь сейчас? - Вижу чистый огонь!


Не медля, бешеным рывком
В ближайшие кусты
Жрец лихорадочно ее
Толкает от плиты.
В багровых отсветах металл.
Темнеет небосвод.
И раскаляется плита,
И трещину дает.

Глухим ударом пробил срок,
Распарывая ночь.
Кошмарной мощности поток
Плиту сбивает прочь.
И пробивает небеса
Пылающим копьем.
Волна ударом, боль в глазах,
В траву лицом - ничком.

И превращает ночь в момент
В осатанелый день.
Секунды три лишь жгучий свет,
И снова мрак и тень.
Полуослепший жрец в золе
Недвижимый лежит.
В руке оплавленный стилет,
В другой - разбитый щит.

И судорогой встряхнув каньон,
Волна помчалась вниз.
И с криком, позабыв про сон,
За меч схватился Рикс. 


Айзенберг, как с похмелья, встречает рассвет.
И решает: ага, начинается бред.
Что я делаю в этой горелой траве?
А вон там и Эндорфа - немного правей.
И из склепа наряд - только ты посмотри! -
На меня понапялил какой-то шутник.
В голове - как сверло, нет порядочных слов.
Так-разэдак Кайгона и прочих богов!
- Что ты смотришь, как будто я джедай-герой?
Вызывай звездолет, быстро валим домой!