И у собак бывают слезы...

   Рыжик ничего не понимал, в его маленькой пушистой головке никак не укладывалось: почему весь его  мир в одну секунду внезапно исчез и на его место пришла устрашающая пустота, которую  уже ничем, никем и никогда не заполнить.  Для него Снежка была целой планетой, скорее всего, даже не планетой, а чем-то таким глобальным, масштабным,  абсолютным, что невозможно выразить с помощью обычных слов. Рыжику достаточно было того, чтобы она просто находилась рядом, а тут все оборвалось  в одну секунду, и уже не хочется ни погулять во дворе, бодро перебрехиваясь с соседскими собаками, ни поваляться на хозяйской подушке, широко, почти по-царски, раскинув лапы, ни стащить  дополнительную сосиску с кухонного  стола,  ничего в горло не лезет, а из печальных собачьих глаз текут настоящие человеческие слезы. Рыжик беспокоится за хозяев, он не должен показывать, что ему плохо и очень тоскливо. Ему необходимо взять себя в лапы, чтобы по-прежнему влиять хвостиком и, наоборот, поддержать хозяев, которые заметно приуныли после утраты одного из домашних питомцев. Рыжик чувствует боль хозяев всем своим собачьим нутром. Он видел, как некогда грозный глава семейства периодически смахивает со щеки скупую мужскую слезу, но, словно стесняясь  несвойственных для себя  эмоций,  делает вид, что смерть -это естественный процесс, и что это все просто нужно пережить. А его супруга периодически запирается в ванной для того, чтобы спрятаться от посторонних глаз, включает воду, чтобы никто не смог услышать, как она всхлипывает, и плачет...Плачет. Плачет так, что  плакать  становится нечем и слезы заканчиваются, а эта тупая боль остается внутри и тихо, медленно, но при этом очень целенаправленно пожирает, напоминая ей о ее человеческой беспомощности и бессилии перед необратимыми ударами судьбы.
А их подросшие детёныши- они тоже переживают это, каждый по-своему. Старший сын Мишка, которого  раньше было невозможно домой загнать с прогулки, теперь не выходит из комнаты. Сидит, смотрит в одну точку и ненавидит себя за то, что когда-то мечтал избавиться от этих собак из-за их шерсти, которая постоянно липла к одежде  и от которой у него периодически закладывает нос и чешутся глаза. А теперь, когда Снежки не стало, он бы все отдал,  чтобы она, как прежде, виляя куцым хвостом, вбежала в его комнату, запрыгнула на кровать  и терлась....терлась об его подушку своей наглой бежевой мордочкой.  И только малышка Леся, которой всего-то пять лет, видимо, благодаря своему возрасту пока еще по-настоящему верит, что Снежка просто ушла в гости покушать сахарную косточку на радужном облачке,  и поэтому старается своими маленькими тоненькими ручонками почаще чесать Рыжику животик или накормить его, припятанными в комоде, конфетами, замечая, что он сильно  затосковал. Рыжик  одинаково привязан ко всем членам этой семьи, но его  мягкую и такую тёплую  Снежку они не смогут заменить никогда. И даже не потому, что они человеки,  и не потому, что она была его матерью, а, наверное, потому, что  она для него была целой Вселенной, бескрайней, необъятной, бесконечной...и тут в один миг эта вся необъятность и бесконечность сменилась настораживающей до жути пустотой. И все былые собачьи  радости словно потеряли для него вкус и запах. Остался только ее запах на коврике в прихожей, такой родной,  близкий и, как оказалось, неповторимый. И теперь Рыжик лежит на этом коврике, глубоко-глубоко втягивая своими  ноздрями этот запах, словно пытаясь сохранить его в своём маленьком собачьем сердечке, запомнить, удержать...

01.06.2024