на смерть Саши Пушкина

Я ничуть ни Натали, и ни капли от Татьяны,
В строки мне порой, увы, лезут всякие изъяны,
Стихотворный пыл угас, воск свечи не каплет боле…
От чего же всякий раз так заходится от боли
Сердце у меня в груди, и запрятан стон в подушку:
Почему он так погиб, Саша Пушкин, Саша Пушкин?

Знал ли он, судьбу кляня, что минуты на исходе?
И за что еще два дня страшных мук терзаний плоти…
Прозорливость на крови, где камфОра, йод и вата,
Чтоб шепнуть о Натали: «Нет – она не виновата…»?

Я осмыслить не могу эти тридцать семь мгновений,
Так воздушно, на бегу, Саша Пушкин, русский гений
Все сказал о нас с тобой, о судьбе и о расплате…
Боже, дай ему покой! Хватит боли, слышишь, хватит!

Там, на черных пустырях (проклят день, твой враг и речка)
Поначалу второпях будет выбита дощечка,
А потом мемориал… Знаю, люди, знаю, память.
Только нам он не сказал, что от боли не избавить.
Что народная тропа тоже разная бывает –
Видит сам, как шантрапа краской руки обливает.
Друг пред другом в похвальбе, мол, крутые, трали-вали…
Ведь за партами о нем сочинения писали…!

А Леония-Шарлотт, не страшась угроз больницей,
Все узнав про страшный год, назовет отца – убийцей!
Страшным росчерком пера (что еще ждать от подонка).
Уготовит ей Дантес сумасшествие и ломку.

Я сегодня не в ладах с пониманием эпохи,
Подбираю впопыхах запоздалой правды крохи.
Есть малиновый берет (все же в чем-то я – Татьяна),
И душой – большой эстет с песней старого цыгана.
Но болит, болит в груди, и меня врачуют строки
И манят его стихи – легкокрылые пророки.
В них ответы на века в запечатанном конверте
Шелестят издалека – смерть его – приход в бессмертье…



06.06.24


***