Мама...

Я за себя-то порой не могу помолиться.
Нет! То не стыд! Я умею слагаться мольбой.
Мама, я знаю, что ты - моя резвая птица,
Просишь у Бога, меня заслоняя собой.

Мама, накал! Перегрев! Повышение ртути.
Смех или крик...
Что за звуки, не слышно в конце.

Радость и злоба - маски, ты знаешь, по сути
Пляска гримас на одном непонятном лице.

Мама, укрой меня небом своим бесконечным,
Здесь эти люди с пустыми глазами горят.
Просят у Бога, взамен получая увечья.
Серые. Тленные. Все, понимаешь, подряд.
Серые, мрачные, где-то идущие мимо
Яркости судеб и света путей верениц.
Ищут любовь у подножия третьего Рима,
Пятым крутя колесом в безобразии лиц.

В радости, в злобе бы только к тебе не явиться.
Ты меня видела всяким - счастливым, пустым.
Маски снимаю, когда вдруг моя колесница
След оставляет пожара, сжигая мосты. 

Жизнь моя, знаешь, как будто бы очень разнится.
Только и в радости, в злобе я всё таки свой...
Мама, я верю, что ты - моя резвая птица,
Просишь у Бога, чтоб мне оставаться собой.