Книга Экклезиаста

 
 
   1.
 
   -- Все суета сует! -- вздохнул Экклезиаст. --
   На что же трачу я свои труды и годы?
   Любой исчезнет род, как ни был коренаст,
   пустынная земля переживет народы.
 
   Всходя и заходя, обходит солнце круг,
   чтоб заново начать небесное движенье.
   Куда б ни мчался вихрь, на север ли, на юг,
   проделывает он бесцельное круженье.
 
   Является вода в речной струе опять,
   как будто бы текла не к устью, а к истоку.
   Не может человек всего пересказать,
   услышать все, на все дать наглядеться оку.
 
   Что было, будет вновь, -- так память коротка!
   Под солнцем и луной во времени безбрежном,
   как в небе облака, теряются века --
   и в будущем нет памяти о прежнем.
 
   И я, Экклезиаст, отверз мои уста,
   чтоб только повторить донесшееся глухо:
   нет нового ни в чем, все тлен и суета,
   все суета сует, одно томленье духа.
 
   Кривому никогда не сделаться прямым.
   Вселенной пустоту измерить невозможно.
   А я пытался мир умом постичь моим!
   Умнейшим из людей мой Иерусалим
   признал меня, но как же стало тошно!
 
   Я разум восхвалял, я глупость обличал,
   однако испытал лишь разочарованье.
   Прослыл я мудрецом, но в мудрости печаль,
   и умножает скорбь, кто умножает знанье.
 
 
   2.
 
   Взбодрить унылый дух надумал я вином.
   Надеясь, как всегда, на мудрости опеку,
   освоиться решил немного и в дурном
   и выбрать, что из них полезней человеку.
 
   Возникли вкруг дворцы, а рядом с каждым -- сад,
   поодаль скотный двор, похожий на хоромы,
   зеленые холмы, где зреет виноград,
   потребные в жару большие водоемы.
 
   Помимо сотен слуг, огромная семья
   питалась у меня с друзьями молодыми.
   Но сколько на пиры ни тратил денег я,
   богаче всех людей был в Иерусалиме.
 
   И не чуждались мы приятностей любых,
   и веселились так, что головы трещали
   уже и у меня, и у гостей моих.
   Но сердце дрогнуло в предчувствии печали.
 
   И, оглянувшись вдруг на даль прожитых лет,
   напрасно различить среди теней трудился
   в минувшем некий смысл, -- лишь суету сует
   увидел я -- и протрезвился.
 
   Да, глупость с мудростью -- они как тьма и свет.
   Глупца и мудреца не сравнивают даже,
   при том, что есть закон, сводящий все на нет:
   ждет участь их одна и та же.
 
   Плоды трудов моих я оглядел с тоской.
   Тщета, ничтожность, тлен! А время быстротечно --
   уносит мертвецов из памяти людской;
   кто б ни был ты, тебя не будут помнить вечно.
 
   И все, что пестовал ты на своем веку,
   что выпустил из рук измученным страдальцем,
   другому перейдет, возможно -- дураку,
   который для того не шевельнул и пальцем!
 
   Хотел отречься я, унынием томим,
   от обретенных благ, ведь круг забот бескраен.
   Но разве что-нибудь могло быть здесь моим?
   Где тут мое добро? Господь владеет им,
   Он -- сделанного мной единственный хозяин.
 
   Ниспосылает Бог недаром благодать,
   и в этом, понял я, для мудрого наука.
   А ты копи, копи, чтоб все потом отдать.
   О, суета сует! О, бренной жизни скука!
 
 
   3.
 
   Под небом у всего свой срок, своя пора.
   Тот урожай пожнет, кто в срок посеял семя.
   Того сегодня нет, кто был меж нас вчера, --
   исчезнуть, умереть всему приходит время.
 
   Есть время убивать и -- врачевать врага;
   бросать и поднимать, ломать и снова строить.
   Сама порою в пляс пускается нога,
   но есть часы, когда плясать не стоит.
 
   Смекает человек, пока рассудком здрав,
   что следует ему -- рыдать или смеяться.
   Не требует жена во всякий день забав,
   от коих иногда полезно уклоняться.
   Как для любви свои часы отведены,
   так установлена пора свергать кумира,
   молчать -- и говорить. И время для войны
   бесспорно так же есть, как есть оно для мира.
 
   Все мироздание непостижимый Бог
   вложил в сердца людей одним своим приказом
   и, каждой мелочи отмерив строгий срок,
   все лучшим сотворил, все сделал Он прекрасным.
 
   И я прозрел: живи, благословляя высь,
   вкуси плодов земных и соком горло сбрызни,
   трудясь, твори добро, душою веселись, --
   ты на пиру, дружок, а не на тризне!
 
   Не оскудеет Бог. Даров Его не счесть.
   Но не убавить их. И не прибавить тоже.
   Их сколько ни возьми, как было, так и есть.
   Что было, будет ввек, -- таков закон Твой, Боже!
 
   И я увидел суд, где нечестивый лжет,
   куда святой идет, как агнец на закланье.
   И я сказал себе: судить нас будет Тот,
   Кто смертным время дал для испытанья.
 
   Дабы узнали мы, что не важней скота,
   что человек судьбой напоминает зверя,
   что прахом станет прах, что это -- суета,
   что мы одной цепи бесчисленные звенья.
 
   Ты жив? Так насладись немедленно, сейчас,
   не думая о том, к твоей ли, к общей пользе,
   делами рук твоих, ведь никого из нас
   не приведут взглянуть на то, что будет после.
 
 
   4.
 
   Живых я различил под бременем забот.
   Под гнетом деспотов, как бы с ярмом на шее,
   кто стонет в горести, кто молча слезы льет.
   Но в чем провинность их? Но где их утешенье?
 
   Счастливей мертвые, сошедшие во тьму.
   Куда завидней их земельный выдел!
   Хотя им впору ревновать к тому,
   кто не рождался в мир и зла его не видел.
 
   Не видел суеты, томленья не познал,
   как жребия цветка еще не знает завязь.
   Кого судьба еще не била наповал,
   не ослеплял успех и не снедала зависть.
 
   Кто рук не опускал, свершенный труд губя,
   кто делом жизни всей не поделился с ветром
   и, разум потеряв, не пожирал себя
   в отчаянье глухом, в безделье беспросветном.
 
   Несчастный человек! стезею беглеца,
   гонимый нуждами, бредешь ты одиноко.
   Куда ни поглядишь, заботам нет конца,
   ничто не веселит измученное око.
 
   И скоро, ослабев, не выдержав утрат,
   не устоишь в бою с очередной напастью.
   Спасенье для тебя -- другой, хоть сын, хоть брат,
   сердечный друг, товарищ по несчастью.
 
   Двоим в ночи теплей, удобнее вдвоем
   расправиться с врагом, прогнать хандру и скуку.
   Случилось что с одним -- заботится о нем
   другой, ведь другу друг всегда протянет руку.
 
   Ты не пойдешь ко дну, когда не сможешь плыть.
   Спина к спине с другим вы встанете в защите.
   Легко порвать одну-единственную нить,
   намного тяжелей -- две скрученные нити.
 
   Не самодурствуй же, как тот безумный царь,
   который, ничьего не услыхав совета,
   вообразил, чудак, что зять его -- бунтарь,
   и смертью от врага наказан был за это.
 
   Всевышний ждет тебя! Поторопись в пути,
   но все-таки смотри внимательно под ноги.
   И к алтарю спеши не жертву принести,
   а друга выслушать, что сердцу явлен в Боге.
 
 
   5.
 
   В молитве человек выказывает суть.
   Пускай дурак своим не знает меры требам,
   ты с Господом всегда немногословен будь,
   не забывай, кто ты и чтС ты перед небом.
 
   В зароках быстрота присуща лишь глупцам,
   не помнит остолоп, что обещал намедни,
   прищучь его -- себе он удивится сам.
   Побойся ж Бога! дав обет -- не медли.
 
   Попридержи язык, иначе ты погиб.
   С посланником небес отнюдь не вздумай спорить,
   не говори ему: "Ошибка! Перегиб!", --
   уж лучше промолчать, чем клятвы не исполнить.
 
   И даже если где безгрешного трясут,
   и тяжек оговор, как меч над ним нависший,
   не забывай: хоть есть земной неправый суд,
   он здесь не наивысший.
 
   И сколько серебра ни приберет злодей,
   сном праведника спать и у него нет власти:
   добро оберегать от собственных детей
   приходится, не то все раздерут на части.
 
   И мало ли сирот и вдов ограбил он,
   и много ли чего еще себе наметил,
   случится вскорости ему терпеть урон,
   всего лишиться вдруг, все выбросить на ветер.
 
   Несчастный! в этот мир явился ты нагим
   и без мошны в руке затем, бедняга, чтобы
   однажды, умерев, сойти во тьму таким,
   каким когда-то вышел из утробы.
 
   Иное дело труженика дом,
   где радость и покой, довольство и достаток,
   добро, добытое лишь праведным трудом,
   после которого сон безмятежно сладок.
 
   Пусть время нас потом и обратит в ничто,
   как мы себя порой изничтожаем сами,
   но счастье жить -- вот Божий дар за то,
   что короток наш век под небесами.
 
 
   6.
 
   Случается и так: имеет за душой
   богатство человек, его годами множит,
   а пользуется всем впоследствии чужой,
   поскольку ни гроша скупец отдать не может.
 
   Хотя бы у него и было сто детей,
   и долгий жизни срок, вертлявостью продленный,
   живого мертвеца нет участи пустей;
   счастливей скареда и труп мертворожденный.
 
   Напрасно тот пришел -- и отошел во тьму,
   исчез без имени в стремнине быстротечной;
   остался солнца свет неведомым ему,
   познал он лишь покой -- безбрежный, бесконечный.
 
   А этот, проживи хоть пару тысяч лет,
   все пустит по ветру, ничем не насладится.
   Душе измученной нигде покоя нет,
   мир для нее -- гигантская темница.
 
   И любо-дорого отличье мудреца --
   способность жить с людьми, себя от них не пряча,
   не скопидомничать, не жаться без конца;
   его не беспокоит недостача.
 
   Да, это суета, ей имя -- Человек.
   Не егози -- найдешь обилие в немногом.
   Уймись! не знаешь ты, что будет через век,
   и разумом бессилен спорить с Богом.
 
 
   7.
 
   Не власть показывай, а человечным будь.
   Кончины мрачный день важнее дня рожденья,
   поэтому держи в дом плача тяжкий путь,
   веселый пир покинь без сожаленья.
 
   В обилии земном среди сплошных утех
   под песни глупые и мудрый одуреет.
   Оставь безжалостным их идиотский смех,
   иди туда, где сердце не черствеет.
 
   Не прячь от глаз людских лица печальный вид
   и собственную скорбь дели с чужой потерей.
   Прислушайся к пирам -- так под котлом трещит
   охапка хвороста, полна преострых терний.
 
   Ни света, ни тепла ты не ищи в былом --
   сгорев, остыло все, что нас когда-то грело.
   Всегда смотри вперед и помни об одном:
   конец венчает дело.
 
   Отправься налегке по жизненной стезе,
   премудрость лишь возьми как доброе наследство,
   препятствия ты с ней преодолеешь все,
   почище серебра она и цель, и средство.
 
   Достойно отнесись к заслуженным благам,
   в несчастье размышляй, не ползая на пузе, --
   то и другое Бог ниспосылает нам,
   чтоб не было у нас претензий и иллюзий.
 
   Поэтому ни с кем не будь чрезмерно строг,
   не корчи умника, прощай глупцам кромешным, --
   от сотворения никто еще не смог
   жизнь долгую прожить совсем безгрешным.
 
   Не уделяй внимания словам,
   что за твоей спиной нашептывает зависть,
   немало, вспомни, ты злословил сам,
   раскаяньем за это не терзаясь.
 
   Искал я и таких, кто, избегая зол,
   житейской мудростью венчал свои седины;
   мужчину одного из тысячи нашел,
   а женщины не встретил ни единой.
 
 
   8.
 
   Лишь мудрый сознает значение вещей.
   Поскольку ясен взгляд и не тягчит суровость,
   то в жизни многое разумному видней,
   ничто под небом для него не новость.
 
   Народом управлять позволено царю,
   казнить и миловать ему легко и просто.
   Будь верноподданным, тебе я говорю,
   в худом не вздумай проявить упорство.
 
   Кто соблюдет закон -- не испытает зла.
   Есть у всего свой срок, и мудрому известно:
   придется претерпеть страданья без числа
   тому, кто действует цинично и бесчестно.
 
   Не властен человек укрыться от невзгод,
   от бремени борьбы не будет разрешенья,
   и то, что от судьбы нечестье не спасет,
   узнает под топор подставленная шея.
 
   Но видел я и грязь, порок в святых местах,
   зло, безнаказанно открытое для взора,
   злодеев торжество, забывших стыд и страх,
   ведь святость защитит себя нескоро;
 
   страдающих за правду, как за грех,
   оболганных, отверженных неправо;
   а между нечестивых видел тех,
   кого венчала праведника слава.
 
   Увы! никто из нас не знает час суда.
   Года и дни без этого тягучи.
   И похвалил веселье я тогда,
   как Божий дар среди житейской бучи.
 
   Не в силах смертные постигнуть Божьих дел.
   Бессмысленно искать обоснованье бедам.
   Тот врет, кто говорит, что все понять сумел, --
   Господний промысел и мудрецу не ведом.
 
 
   9.
 
   Под солнцем и луной всему один конец,
   одно и то же суждено любому.
   Одним путем идут и умник и глупец,
   одна дорога доброму и злому.
 
   И с теми, кто за честь, за правду воевал,
   кто жертвовал собой, равно наполнят грСбы
   все те, кто подличал, у бедных воровал, --
   чудовища, на мир исполненные злобы.
 
   Но все же у живых есть шанс, а умерев,
   теряет человек надежду на спасенье.
   Счастливей даже пес живой, чем дохлый лев,
   свирепый хищник, безобидный в тленье.
 
   Покуда смерть грозит, мы жаждем уцелеть,
   готовы прилагать различные старанья.
   А мертвым все равно, у них не будет впредь
   ни мира, ни любви, ни воздаянья.
 
   Итак, ступай и пей с веселием вино,
   ешь с радостью твой хлеб, с женой живи без спора, --
   бери от жизни то, что временем дано,
   что возвратить придется очень скоро.
 
   Спасительным трудом наполни дни твои.
   В могиле скукота! Поэтому работай,
   всегда чего-нибудь выдумывай, твори,
   по силам создавай, зато всегда -- с охотой.
 
   И кто бы скромность ни язвил твою,
   не презирай себя и критиков не слушай:
   не самый грозный победит в бою;
   кому торжествовать -- распорядится случай.
 
   Возвышенная речь влечет к себе сердца,
   и слово мудреца сильнее, чем тирада
   враля ничтожного, надменного глупца
   или безумного тирана.
 
 
   10.
 
   И крошечная глупость ум сквернит.
   Она - как муха в благовонной мази.
   Вмиг белоснежного холста испортит вид
   единственная капля грязи.
 
   Себя мудрец не может уронить,
   а глупый непременно сядет в лужу.
   Хоть рот ему зашей, но оборвется нить
   и вылезет вся дрянь его наружу.
 
   Другому западню он долго может рыть,
   не видя, что себе могилу роет.
   Он выказать готов особенную прыть,
   когда ее выказывать не стоит.
 
   Он гору разнесет. Но тяжек труд ему,
   и предпочтет он участь тунеядца
   работы ежедневному ярму,
   боясь и на ничтожном надорваться.
 
   Зато без устали орудует он ртом,
   как будто требует его натура злая
   пространно рассуждать об этом и о том,
   в действительности ничего не зная.
 
   Но если поначалу вял язык
   и речь глупца младенчески беззуба,
   то под конец она -- звериный рык,
   рев демона из пропасти безумья.
 
   Своих начальников и самого царя
   поносит олух с дерзостью кликуши,
   как в лихорадке весь огнем горя,
   забыв о том, что и у стен есть уши.
 
 
   11.
 
   Не становись жлобом -- дели твой хлеб с людьми,
   не слишком дорожи куском добытым.
   Дай жаждущим глоток, голодных накорми;
   кто бережет ломоть, тот не бывает сытым.
 
   Не сохнет небо без пролитых вод,
   и урожай пожнет, кто не зевал, а сеял,
   кто не гадал о том, как в бурю упадет
   гнилое дерево -- на юг или на север.
 
   Путей своих, дружок, не знает ветер сам.
   Попытка заглянуть в грядущее бесплодна.
   Покоя не давай ни сердцу, ни рукам,
   а Бог управит, как Ему угодно.
 
   В дни юности твоей ты веселись и пой,
   лишь душу не стесни грехов тяжелой ношей.
   Иди своим путем, но помни, что любой,
   любой наш путь на суд приводит Божий.
 
 
   12.
 
   О Боге помни в юности твоей,
   не забывай и в старческие годы,
   когда придут болезни и невзгоды,
   предвестники твоих последних дней.
 
   Когда притихнет шум и потускнеет свет,
   а ночью ни звезды на небе не проглянет;
   когда промчавшейся грозе вослед
   гроза другая тотчас грянет.
 
   Недостижимой станет высота
   и ужас перекроет все дороги,
   и сникнет голова, туманом залита,
   и охладеет кровь, и ослабеют ноги.
 
   И будет речь твоя невнятна и глуха,
   и пальцы рук на решето похожи.
   Но ты поднимешься по крику петуха,
   измученный на одиноком ложе,
 
   чтоб, выбившись из сил, почти уже впотьмах
   явиться к той черте, к тому порогу,
   где обрывается наш суетливый век,
 
   где в землю должен водвориться прах,
   а дух бессмертный -- устремиться к Богу,
   Тому единому, Кем жив ты, человек.