Наивные. Глава 27 - Урок любви

УРОК ЛЮБВИ. (глава 27)

Но жалок тот, кто всё предвидит,
Чья не кружится голова…

А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Турок сочувствует Мартину и пытается предупредить о грозящих ему впереди опасностях рассказом о женщинах трёх типов. Турок вовремя останавливается, автор же продолжает нагнетать.



Работа турку не мешала,
Осматривать со всех сторон
Предметы, связи и закон;
Скорее даже помогала.

Скажу вам так – во всех делах
Плохой советчик людям страх;

Страх потерять свою работу,
Зарплату, вклады и процент
На ране созданный процент,
Жену нестойкую и квоты

На получение услуг
Обещанных из первых рук:

Три доли было у него:
Свобода, ветер и седло.

Он руку пожимал Челзвиту
Не так как все, а лишь для виду:

– Идя на первое свиданье,
С девицей как цветок красивой,
Не обольщайтесь ожиданьем,
Что будет встреча та счастливой:

Красавицы зело капризны,
Надменны и недальновидны.

И бойтесь той, что шла к тебе
С большой претензией к судьбе.
Она служить до гроба будет
Лишь одному; кого невзлюбит;

Ну, а любящему – запрет;
Его попытки всё ж разжечь
Огонь любви и радость встреч
Разрушат взгляд и слово «нет»;

И вот… когда он весь покорный,
Овладевает ею взводный!..
За что? Хочу спросить я вас
Судьба так обделяет нас;

Ведь, вы, – не он, как истый гений,
Слетали вниз с крутых ступеней,
Карнизов и отвесных стен,
В надежде получить взамен

Всего лишь руку от девицы,
На деле глупенькой синицы.

Наверно Запада влиянье
В её судьбе имело место;
Всего вернее, – воспитанье,
А может,… впрочем, – неизвестно

Когда и кем ей вложен камень
Охочий до чужих страданий. –

(Здесь турок позабыл о том,
Что с ним «туманный Альбион»,
Не Петербург, не Братислава,
И не Стамбул в зените славы):

– Но не отчаивайтесь, сэр,
Я вам открою тайны дверь:
Держитесь той, кто как могла
Хватила горюшка сполна;

Пускай она бывает вредной,
Не так красива, суеверна,
Но к женской долюшке безмерной,
Тебя сердечная прижмёт…

Отличный, знаете, урок
Преподнесёт заботы женской;

Преобладает в ней начало, –
Сказать, что доброе, так мало!
В ней на инстинкте тяга есть
Нас поощрить и дать поесть. 

О, если б не было таких,
То я бы жил вдали от них
И философствовал помалу
О том, что в жизни счастья мало,

А так всё ж есть и у меня
В дому индейская жена.

Да! Вот ещё. Чтоб не была –
К последней это не относится,
Она с собою ведь не носится –
Жестока, лжива и подла! –

Ну что же, тут никто не спорит,
Лишь, разве, тот, кто вечно спорит;
Хотя… здесь есть один момент,
Сказать вернее, – аргумент;

Робка свобода иногда,
Хотя бы в том, чтоб выдать тайну;
Преступную, как ни печально.
Вот в чём вселенская беда!
 
Закон и в прериях закон:
Не лезь, ковбой, в чужой загон!

Но если всё же в него влез
Молись на свой исламский крест,
На полумесяц и звезду
И может быть в каком году

С мужской мозолистой руки
На струнах старенькой гитары
Припомнят песней пастухи
Ковбоя Катыка Назара.

Челзвит прослушал свысока,
Из сердца льющие слова: 

«Всё так, всё так, но есть одно:   
Все три примера отпадают.
Они изложены умно,
Но Габриэллу не вмещают».

Так-так, читатель молодой…
Ищи и ты пример другой,
Когда найдёшь примеров много,
Вернёшься к трём – одна дорога;

Когда же будешь выбирать
Не позабудь меня позвать;
Кого б ни выбрал, видит бог,
Любовь сама и есть подвох.

К «Любовной лирике» подход
Мой оттого, довольно, строг:
Её не то чтоб не читаю, 
Но мало что не подвергаю…

Труднейший, братцы, камешок;
О ней писать себе дороже;
Хоть вывернись пред ней в рогожу
Получишь от неё смешок:

«Мой мальчик, не гонись за мной,
Здесь подвиг нужен ой какой!»

Не так себе, но в полной мере…
Уверен, Вы не так хотели б,
Но что поделать, – у любви
Препятствий много на пути.