Ко дню А. С. Пушкина. Поэт и Анна

Под взоры лёг пучок точёных перьев,
а в мыслях – мадригалы для… одной:
«От уз косноязычья тех плебеев
поэзии, что   алчут   Вас, Свет мой,
хочу Вас уберечь, их флёр развеяв.
Сон чёрно-белый или сон цветной,
неважно – лишь бы Вами любоваться
и не казниться собственной виной,
что впрок не удостоил Вас оваций».
          .           .           .
Любовью грезят сто из ста.
Она в лачугах и в хоромах...
Влюблённый, чья Душа чиста
ещё была от дум нескромных,
сливался с магией листа
и строк, любовью озарённых:
«Не встал бы я в ряд посторонних,
когда б Ваш лик   бледней   блистал…

Я Вашим образом пленился
со дня, как Вас послал мне Бог.
При Вас я пылче Диониса,
без Вас – на сердце огнепёк.

Нам избегать ли с Вами тропок,
где затаиться есть резон!
Я, словно паж, доселе робок,
но откровенный видел сон,

где нам счастливый жребий выпал:
Вы смели, как нельзя скромней,
остановить свой женский выбор
со всею пылкостью на мне.

Ваш взор целительней микстуры.
Вы чутки более, чем мать.
Желаньям искренней натуры
обязан истово внимать.

Во мне солидность каравана,
а чувства трепетнее птах.
И что отраднее романа
с любимой грезится в мечтах?!

Искать не вправе в гневе рая
приревновавший Вас к юнцам.
Устам игривым не внимая,
я узнаю, что нем я сам.

Когда бы взяли правом Евы
Вы то, что в руки шло само,
тогда б увидели во мне Вы
всё, что нахлынуло со мной.

Пусть в пику лестным откровеньям
учтивость я не отменял,
борьбу симпатии с волненьем
Вы   укрывали   от меня.

Меня любить Вы не решились,
иль это мнится мне во мгле?
Надежды почвы не лишились,
но испаряются в огне.

С утра угрюм, я возгораюсь,
превознося разлуку дней
за повышающийся градус
любви, что скрыть всего трудней.

Вы выше планки совершенства,
с которой я   мечту   сверял.
Вы родились в час выдвиженства
Вас в поднебесный ареал».