Литература... 6. Жаночая доля

Пламенем крылья души опалило.
Светом надежды взметнyло из бездн.
Так же зимою вскипает калина –
В гроздьях багровых, в распятье небес.
Поздняя ягодка бабьей печали
Фата-морганой исчезла весной.
Губы хмельные, ведьмины чары.
Счастье растаяло в чаще лесной.
Выберу посох походов былинных,
Неугомонную душу кляня.
Снова окликну подружку-калину.
С грустью она окунётся в меня.
Брови пушистые – вестники боли.
Время застыло и снова – в разгон.
Горстка любви в оголтелой неволе,
Жизни моей, угасающей, сон.

Сие – не перевод! Опять-таки – лишь вариация. Замечательного верша Евгении Янищиц.
Вчера я чуток окунулся и в её радость-тугу. Даже фильму документальную поглядел...
40 лет... Сорок лет жизни.
Совсем недавно (20 ноября) был её юбилей (75). А спустя 6 дней – 35-я годовщина со дня гибели.
Из стихов выбрал этот. «Калiна зiмы».
Сборник с таким названием был издан в 1987 году (Мінск: Мастацкая літаратура, 1987. – 205).

Год написания самого стихотворения пока не уточнил.

Полымем зыркім душу апаліла.
Полымем белым ўзняло з небыцця.
…Ой жа зімой закіпае каліна,
Гронка яе – як надзея жыцця.
Позняя ягадка позняй спакусы.
Вэлюм маёвы растаў па вясне.
Запунсавела-прыпухлыя вусны
Свецяцца ціха-шчасліва праз снег.
Выберу сёння якую вандроўку,
Каб неўталоннай душы дагадзіць?
Светла аклікну каліну-сяброўку –
Сумам маім на мяне паглядзіць.
Белапушыстыя ўскінуты бровы.
Час замірання. І час адкрыцця.
Доля мая – нібы гронка любові
Б’ецца над сцішанай голькай жыцця.

Переводится (скажем так) этот текст гораздо легче, чем заточенные в моём предыдущем верши Кулешова и Граховского. Какую-то трудность, в плане точности, представляют лишь «зыркiм» (о пламени), «вэлюм» и, возможно, «голька». Хотя и они, даже без «помощника» вполне берутся из контекста и в «слушку».
Голька – голая ветка (веточка). Достаточно знать, что такое галiнка, или галлё.
Забавно! На днях Стальено (Евгений Шешин) распытывал меня именно о «галлi».
«Голька» – лишь заостряет (акцентирует) голь «галля».
Зыркi – яркий, бьющий в глаза. Можно тянуть и к ярости. Особенно – к «пламени».
Вэлюм. Это, без словаря, можно и не ўцямiць. Хотя с «вуалью» (покрывало, завеса) оно и перекликается. Вуаль, фата... – На выбор.
Татьяна Блантер (чей перевод я поднял на Стихире) «прочитывает» вэлюм, как дымку. Полагаю, что допустимо и так.
Что-то близкое встречалось в «Ветразе». Карункi. Кружева.
Да. Вэлюм маёвы... Майский!
Маленькое отступление (если, вдруг, Е. Я. Была католичкой – Полесье!).

[Май месяц у Касцёле асаблівым чынам прысвечаны Маці Божай. Традыцыйныя маёвыя набажэнствы – гэта малітвы, якія на працягу гэтага прыгожага веснавога месяца праводзяць у касцёлах, а таксама каля прыдарожных каплічак і крыжоў].

Так, вот... Если – можно иметь (при вникании в «Калину») в виду и это.
Однако.
Таня Блантер предлагает собственно перевод. И – в отличие от подвергнутых мною экзекуции упражнений с «Алесей» стихирными же Владимиром и Евгением – в принципе, адекватный.

Пламенем ярким душу согрела,
Пламенем белым к жизни вернула.
Как же зимою калина алела,
Горстку надежды мне протянула.
Поздняя ягода поздних соблазнов,
Майская дымка весенних утех.
Нежность, припухлостью губ этих красных
Светится тихо-счастливо сквозь снег.
Я выбираю сегодня разлуку,
Чтоб неустанной душе угодить.
И попрощаюсь с калиной-подругой.
С грустью она на меня поглядит.
Вскинутся белопушистые брови.
Час ожиданья и время дорог.
Доля моя – горсть калины с любовью,
Бьётся над горечью прошлых тревог.

Некоторые строки (я их «выгнул») взяты практически буквально. Мабыть, излишне.
В иных случаях переводчик совершал некоторую трансформацию.
Суть (вплоть до содержания) сохранена. Ритмика пострадала лишь в первой строке.
Если бы я предпринимал нечто подобное («перевод»), так же ощутил бы неловкость со второй строкой (Полымем белым ўзняло з небыцця). А именно – с сохранением мужской рифмы.
Татьяна ею (МР) пожертвовала. Да ещё в пользу сплошной «глагольной» (рифмы же). А зря...
Верш Евгении – очень музыкален (мелодичен?!). И ломать заданную «тему» (музыкальную) в первой же строфе... Дальше, у Т. Б., всё как бы восстанавливается, но «осадочек» (едва ли не оторопь) остаётся.
В остальном (по технике) – недурно.
Но!
Боюсь, что практически вся Поэзия (и это – при всей точности!) снова исчезает.
Увы...
Настолько «коварна» наша мова!
А ведь в тексте Евгении – едва ли не сплошные «русизмы»! В отличие от того же «Ветразя». Чыста «сваех» слоў у «Калiне» зусiм не шмат.
Няўжо менавiта яны (нешматлiкiя) «играют всю музыку»!?
Мабыть, не только... Есть ещё и «игра звуков», и аллитерация (вроде: вясне – вусны). Но!
Вэлюм маёвы – Майская дымка (да хоть – фата!). Гммм.... Я – не о «точности» (терпимо!). Я – о звучании!
А у меня... Никак не перевод! Лишь – вариация-переклик. Под настроение. С изрядными вольностями, кои мне самому далеко не везде по нраву.
Пара заточек.
Например, почему вместо напрашивающегося «с грустью глядится она на меня» я решаюсь на «с грустью она окунётся в меня»? Вот и у Т. Б.: «с грустью она на меня поглядит». Без выкрутасов (с «окунанием в»).
А что здесь у Жени?! – Сумам маім на мяне паглядзіць...
Ну и!?
Так ведь не просто оклинутая мною калина глядит на меня с грустью. А глядит она на меня грустью МОЕЙ!

Снова окликну подружку-калину.
Грустью моей поглядит на меня.

Как-то так мог бы отмазаться я. Без «выкрутаса».
Кстати, в «выкрутасе» можно обойтись и без исходного «с»:

Грустью она окунётся в меня или даже – Грустью моей окунётся в меня

Что передаст оборачивание-эстафету гэтага сума. От героини – калине, и – обратно. Так, что уже именно женщина смотрит на себя. Через калину. Этакое Двойничество.
И – Обратимая необратимость. Времени...
Слегка – в «Бывай» Кулешова.
Ну, и (если в «заточки») вместо «в неволе» вначале было «в недоле». Поближе к оригиналу. А вместо «взметнуло» (из бездн) – «воздвигло».
А ещё – это (Евгении) вколыхнуло во мне «Девушку из Сполето». Блока. В мою музыку. Она и была мне некоторым фоном (не более и не менее).
А тут яшчэ i каталiцкае маёвае набажэнства мiльганула...

26.12.2023