Дороги земные Часть 6. 7

Новый рабочий год начался своим чередом. Что он нам несёт? А принёс он, как потом оказалось, много что нового, о чём и будет дальнейшее повествование.

На мои плечи (они в данном случае были в единственном числе) впервые повесили (навалили, обязали) очень не простой конфликт – грузино-осетинский. А точнее решение вопросов по ликвидации его последствий.
Это случилось так. Мою кандидатуру официально включили в состав Российской части Смешанной контрольной комиссии, по урегулированию грузино-осетинского конфликта (СКК).
Кстати. Об этой деятельности в СМИ практически не было никакой информации. Основные проблемы были вне территории России.

Напомню, что ранее, от ФМС в её составе был В.М. Колючев (сначала зам начальника, а потом начальник нашего Управления), но он уволился.
Полноценная работа СКК при этом не должна быть остановлена. На запрос от возглавлявшего Российскую сторону в СКК, в то время замминистра по делам СНГ Геннадия Николаевича Матюшова, о представлении ему новой кандидатуры, в ответ направили мою кандидатуру. Со стороны Г.Н. Матюшова возражений не последовало.

Уже потом, я понял, что основным «мотором», определяющим, как и что делать, в том числе оценку кандидатур на участие в российской части СКК, был сотрудник МИДа – Чрезвычайный и полномочный посол Михаил Владимирович Майоров.

В связи с таким включением меня в неведомую мне работу, пришлось изучить все имеющиеся в Управлении документы об СКК. К ним кроме Положения о нём, были протоколы проведённых пленарных и рабочих заседаний. Аналитические материалы о том, какие выявлены и/или есть подводные камни в урегулировании конфликта, какие приняты решения и их исполнение, и прочее … Одним словом – всё!

В СКК было представлено четыре стороны. Российская Федерация, Республика Северная Осетия (непонятно почему она из входящей в Россию была выделена в самостоятельную сторону, но, что есть), непризнанная Республика Южная Осетия, Грузия. Кроме них в работе СКК факультативно (без права голоса, в качестве наблюдателей) принимали участие представители от УВКБ ООН, ОБСЕ, «Красного креста».
Пленарные заседания СКК  проводились на территории одной стороны – участницы СКК. Принимающая сторона выбиралась по принципу очередности, которая согласовывалась на очередном пленарном заседании.

Работа в составе СКК была высокого дипломатического уровня. Об этом свидетельствовал пункт из Положения об СКК. Он гласил о том, что все участники сторон обладают неприкосновенностью и дипломатическим иммунитетом. С этой целью им должны были выдаваться дипломатические (зелёного цвета) загранпаспорта, на время работы его владельца на территории участников сторон.
Сразу оговорюсь, что нам, тем, кто являлся участником Российской стороны в СКК и не является МИДовским сотрудником, такового паспорта в то время не выдавалось.
Мы ездили в Грузию и Южную Осетию по служебным (синего цвета) загранпаспортам. Бог миловал от лихого на той земле! Да и ладно.

Живая работа не замедлила себя ждать. В первой декаде февраля во Владикавказе проводилось очередное пленарное заседание СКК. Проводил его Председатель Правительства Республики Северной Осетии Юрий Григорьевич Бирагов. На нём мне даже пришлось выступить по вопросу разработки проекта Порядка возвращения беженцев, к местам их прежнего проживания.
Об этом заседании в Доме Правительства в газете «Северная Осетия» за февраль месяц появилась статья, в тексте которой отметили также моё выступление.
Статья сопровождалась фотографией. В центре её – Ю.Г. Бирагов, выступающий перед участниками заседания, а наши затылки были внимательно направлены к нему под углом, определенным стороной стола сидящих.

Мой дебют состоялся. Мало того, он даже был оглашен на весь белый свет в Республике Северная Осетия. В дальнейшем это моё выступление вывело меня на одну из главных ролей моего участия в СКК.
В качестве очень важной и главной проблемы, требующей незамедлительного решения, в итоговый документ этого заседания СКК был включен пункт о разработке сторонами проекта указанного Порядка. Кроме этого, сторонам рекомендовалось создать единую рабочую группу по выработке единого проекта Порядка.

Уже находясь в Москве, мне в Управление позвонил М.В. Майоров. Он как бы ненавязчиво предложил мне взять на себя разработку текста того проекта. Я попытался отнекиваться от такого столь лестного предложения, приводя ему разного рода аргументы.
Но Михаил Владимирович уговорил меня взяться за реализацию этого дела. Основной аргумент был такой – «Надо самим инициировать документ … И надо сэкономить время на его разработку!». И ещё – «Грузия затянет процесс (исходя из опыта работы СКК), а Югоосетины могут написать бескомпромиссный и жёсткий вариант.
Хотя, как россиянину писать о возвращении в Грузию или в Южную Осетию беженцев, к местам из прежнего проживания?

Я достал все наработки в этой области и даже нашёл черновики по этому вопросу, оставшиеся от В.М. Колючева. С ними было уже легче.
Я углубился в проблему и понял одно, что писать надо не привязываясь к местному законодательству. Применять надо общие фразы, которые должны быть приняты Грузинской и Югоосетинской сторонами (они были основными местами исхода пострадавших), предусмотрев в них возложение на местные органы управления действия, направленные на пути решения конкретных вопросов по обустройству вернувшихся.

Когда я понял о том, какую структуру должен иметь документ, написание его тут же и заладилось. Черновик проекта я довольно таки быстро написал. Согласовал его с нашим руководством и отправил (конечно же, не официально) М.В. Майорову в МИД и в Миннац Н.Р. Маликовой. Она тоже была в Российской части СКК.
Из дальнейшего скажу так. Проект Порядка в первом приближении и доработанный с учётом замечаний и предложений от моих коллег по российской части СКК, уже подходил для того, чтобы его вынести на проработку другими сторонами СКК. Проект Порядка М.В. Майоров по диповским каналам направил остальным сторонам с целью подготовки заседания указанной рабочей группы.

На этом официоз и чиновничьи старания оставим пока в стороне.

Как ни странно, а заседание таковой рабочей группы наметили на март месяц в Грузии. А по мере приближения намеченного заседания, Грузинская сторона определила конкретные даты и место. Этим местом было Тбилиси, а в нём комплекс Крцаниси. Что это за комплекс я и понятия не имел, ну да ладно – узнаем.

В намеченный день (за два дня до заседания рабочей группы) я прилетел во Владикавказ. В этот раз меня встречали от Управления ФМС по Северной Осетии (напомню, что ранее меня в аэропорте «Беслан» встречали от ВГК). Утром делегацией, состоявшей из начальника Управления ФМС по Северной Осетии Анатолия Абрамовича Качмазова, его водителя, и меня, на служебной машине выехали в Грузию.
Наш путь пролегал до Алагирского ущелья, а далее по Транскаму до Цхинвала. О дальнейшем движении в Тбилиси я пока не был в курсе дела.

На въезде в ущелье, поражала своим видом огромная скульптура Святого Георгия, сидящего на летящем коне с развевающейся гривой. Он как бы вылетал из отвесной стены скалы. Памятник был, выполнен из блестящего металла.
По осетинской традиции остановились (забегая вперёд, скажу, что такое происходило во всех святых местах на дороге) поклониться особо почитаемому святому. Шофёр накрыл стол – осетинские пироги, водка. Исполнив ритуал, мы тронулись в путь далее, оставив при этом еду и выпивку. Мало ли кто-то не будет иметь такого с собой, а тут – пожалуйста.

Проехали посёлок горняков. На противоположной стене ущелья были видны выходы огромных штолен. Дальше дорога из-за обильного снега становилась всё более трудной. Стали попадаться зенитки для расстрела лавин.
А потом и вовсе перед нами встала стена из снега. Так выглядела сошедшая снежная лавина.

Её видимая высота была, наверное, метра три и не менее. Дорога пошла по коридору, пробитому в спрессованной снежной массе. Мы въехали в светло-серую неизвестность. Где мы есть, что вокруг нас происходит, было вовсе не понять. Однородная картина впереди, по бокам, сзади, сверху … И полное безмолвие, если выключить мотор. Жуткое впечатление. Только два луча от ламп фар втыкались в серую массу, по ним ориентировались, что мы на дороге.

Попадались так называемые «карманы». Они были для разъезда встречных машин. Коридор был пробит тракторами и по ширине ровно на одну машину.
О приближении встречного транспорта можно было судить только по изменению цвета снега. Он окрашивался в жёлтый цвет от света, пришедшего от где-то едущих встречных фар.
Сколько мы ехали сказать трудно, но когда выехали из снежной галереи, то возникло непередаваемое чувство возвращения к жизни!
Через некоторое время дорога пошла под защитой недостроенной «антилавинной» галереи. Её начали строить в советское время и … Сами понимаете.

Было ещё одно место ритуального поклонения Святому Георгию. Я поинтересовался – «Как они возникают?». Ответ был незамысловат – «Он когда-то присел (стоял, отдыхал) на этом вот месте!».
Ритуал во всей Северной Осетии, несмотря на разнообразную географию мест поклонений – один!

На пограничном пункте «Нижний Зарамаг» нас пропустили без всяких волокит. О нашей поездке Управление ФМС сообщило, а кроме того от Управления здесь был пункт иммиграционного контроля.
Такая же картина повторилась на Таможенном пункте перед въездом в Рокский туннель.

Въехали в туннель. Заранее отмечу, что не зря мы просили Святого Георгия о помощи в нашей поездке.
На всём подскальном пути, а это километр с лишним, в тоннеле светила одна лампочка (а может даже две). Про полотно дороги, что-то путного сказать было нельзя. Чувствовались чередующиеся ухабы и ямы. С потолка текли потоки воды разной интенсивности. Стояла сильная загазованность от автомобильных выхлопов … Вентиляция не работала и была недостроенной. Сам тоннель был забит встречным потоком грузовиков. Куда и как мы едем в нём? Спаси Господи!!!
Бог милостив и мы выехали! В Южной Осетии светило Солнце! А ещё перед въездом в тоннель стояла автоколонна грузовиков с синими бочками в кузовах. Из Грузии в Северную Осетию везли спирт.

Дорога до Цхинвала шла все время под уклон вниз. Только в одном месте пришлось объехать сошедший оползень (забегая вперёд скажу – сколько ездили таким путём, это оползень так и лежал). Если в Северной Осетии вдоль Транскама горы малолесистые, то в Южной Осетии с точностью «до наоборт».

Рядом с дорогой бежала шустрая река. Периодически из земли торчали металлические трубы от скважин. Коллеги пояснили, что здесь из них набирают минеральную воду.
Про минеральные воды Южной Осетии А.А. Качмазов рассказал такую байку.
«Шла нехилая гулянка, как обычно и по традиции с обязательными тостами. Мужчины завязались языком о количестве выпиваемого, и кто, сколько может выпить и при этом быть на ногах … И когда он на ногах не устоит.
Один замахнулся на многолитражный объём. Ударили по рукам. Спорщик полез на гору, через некоторое он время вернулся и … Соревнование началось. Тот, кто лазил на гору, выиграл. На вопросы ясно дело с каким содержанием, победитель ответил так – «Там наверху (показал пальцем) из трещины в скале бьют рядом два родника …Один с горячей водой, другой – с холодной … Если из одного из них попить (я уже не помню из какого), то организм не захмелеет!».
Скажу одно. Я в Южной Осетии пил их минеральную воду «Фатима» – невероятно вкусная и целебная.

На равнине начались мононациональные поселения. Они чередовались таким образом. В одном деревне жили грузины, а в другом – осетины. Смешанные семьи разметал конфликт. Если села граничили между собой, то между ними стоял блок пост из наших миротворцев. Было много разрушенного жилья и строений.
А.А. Качмазов пояснил, что кроме войны, тут вдобавок постаралась стихия – землетрясение. Целыми селами под землю проваливалось.
У грузин в ходу были лари и инвалюта. У осетин ходил любая денежка. Предпочтение отдавалось российской, даже той, что в России уже вышла из обращения.

В Цхинвале зашли в гости к сестре А.А. Кацмазова и посидели недолго. Света и воды в квартире не было. Семью спасала заранее набранная полная ванна. Впереди была дорога на Тбилиси. Но оказалась, что не сразу.

Мы встретились с руководителем Миграционной службы Южной Осетии Борисом Чочиевым. Со своим коллегой из Владикавказа он был хорошо знаком и, похоже, что они часто созванивались между собой.
Борис сказал, что нас ждёт Президент Южной Осетии – Людвиг Алексеевич Чибиров.

Резиденция Л.А. Чибирова находилась в единственном сохранившемся высотном доме какого-то бывшего НИИ ... Не помню точно на каком этаже она находилась, но вроде бы меду 6-м и 10-м этажом. Напомню, что электричества не было.

Президент сидел в кожаной теплой куртке, в кресле под государственными атрибутами. В кабинете было несусветно холодно. Поздоровались, поговорили о рабочих моментах. Он лично меня попросил помочь Б. Чочиеву и при возможности защитить его от нападок той стороны. Хотя, Борис, как оказалось потом, был горячим кавказским парнем ... Только успевай сдерживать его.
На прощанье он предложил выпить за Святого Георгия, достал бутылку виски и какое-то печенье. И на том спасибо!

В Тбилиси ехали небольшой колонной. На выезде из Цхинвала стоял огромный плакат, созданный на металлическом листе. На нём аршинными буквами была написана сакраментальная фраза – «Миру – мир!». Щит весь был испещрён разного размера рваными дырами. Они были образованы в нём от попадания в него боеприпасов или осколков.
Вдоль дороги на Тбилиси виднелись уходящие вдаль в основном пустые поля. Они были когда-то под виноградниками или фруктовыми садами. Вместо них часть полей была засажена капустой, картошкой, морковью и ещё чем-то овощным.

Тбилиси встретил нас обшарпанными домами. В силу зимнего сезона особой красоты в городе не наблюдалось. Мы собственно не за ней приехали, а потому особенно не разочаровались.
У кованных ворот комплекса Крцаниси наши делегации проверили на соответствие спискам, наличия оружия и прочего … Как на границе. Затем, не найдя ничего подозрительного, нас сопроводили до крыльца корпуса, где мы должны жить и работать.

Напомню, что комплекс Крациниси предназначен для проживания иностранного дипломатического корпуса. В частности – здесь находилась миссия ОБСЕ во главе с послом от Совета Европы. Он рабочей группе дал приём после окончания её работы. Но это – потом.
А сейчас нас разместили. Меня и представителей из обеих Осетий поселили на втором этаже. В номере было электричество, холодная и горячая вода. Вроде бы ничего тут особенного в этом нет. Если бы не одно но. В Тбилиси свет и воду давали на несколько часов. А в комплексе это было круглые сутки.
В корпусе был конференц-зал для будущей работы, на последнем этаже ресторан. На первом бар, бильярд.
Это я к тому, что никуда наружу выходить не надо … Да и куда? … Всё одно за забором и под охраной.

М.В. Майоров был уже здесь. Он ввёл меня в курс дела по повестке будущих рабочих дней. Основная работа была намечена на завтра. На всё про всё отводилось два дня! Грузинская сторона поставила очень жёсткие временные рамки.
Поэтому нам надо так вывернуться, чтобы выдержать свою линию, заложенную нами в проекте Порядка и получить в итоге парафированный документ.
Кроме нас здесь были французы (мужчина и дама) из ОБСЕ, кто-то от УВКБ ООН и «Красного креста».

Работа по выработке единого проекта Порядка началась с самого утра, сразу после общего завтрака. Несмотря на жуткую неприязнь представителей Югоосетинской стороной лиц грузинской национальностей, есть-то всё одно надо … При этом всем вместе, так как иного места нет физически.
С Грузинской стороны работу возглавил Ираклий Гиевич Мачавариани – личный представитель Президента Грузии Э.А. Шеварнадзе. Как оказалось, он был очень грамотным специалистом и хорошо подкован в межнациональных отношениях
С нашей стороны и с обеих осетинских сторон я уже говорил, кто руководил.

Сам проект Порядка был объёмом в размере 2-е с половиной страницы формата А4. Вроде бы объём малый и можно всё сделать практически за день. Но не тут-то было.
Обсуждение шло по каждой букве, запятой. Начиная с названия. Согласовав его, перешли к преамбуле.

Преамбула была написана в виде меморандума, с выдержками из положений из международного права. Вроде бы не должно было быть никаких проблем. Однако и тут что ни слово, то камень преткновения.
На неё ушло полдня ... И куча нервов! Б. Чочиев чуть ли не бегал по потолку. И.Г. Мачавариани не спешил, М.В. Майоров на преамбуле чуть было не сорвал голос, хотя, говорил он тихо твёрдо и уверенно. Наблюдатели сидели в положении – «никшни».

Обед сгладил дообеденный негатив. Но впереди обсуждение основного «тела» Порядка. А сил было уже потрачено немало.
Думаю, что есть смысл ознакомить вкратце с основными положениями того проекта.
Это возвращение в места прежнего проживания по взаимосогласованным спискам. Возврат земли, бывшей в пользовании. Возврат недвижимости (если цела таковая) … Или выделение новых земельных участков, оказание содействия в строительстве нового жилья. Восстановление документов. Получение образования в школах, медицинское и социальное обеспечение. Про рабочие места для возвратившихся говорить пока не приходилось.

Вроде бы всё необходимое и не такое уж неподъемное для обустройства, и ведения своей жизни. Однако тут надо понимать какие годы были тогда. Грузия, а выгоняли осетин именно оттуда, была в жутком экономическом упадке. На пример – электричество было не везде и не всегда, а без него и думать нечего о нормальной жизни.
Но Югоосетинская сторона рвалась на реализацию активного процесса возврата … Хотя, конечно, им было виднее, какое преобладает настроение у своего населения. Нам, российской части СКК, тоже важно было запустить процесс возврата всех тех, кто содержался в санаторно-курортных организациях Северной Осетии за счёт федеральных бюджетных средств (напомню, что их было около 10 тыс. человек).
Вторая половина дня закончилась с результатом согласования одной трети от предлагаемого текста. И полным нервным изнеможением всех. Кроме наблюдателей.

Оставался один день. Я понял хитрый ход Грузинской стороны. Затормозить выработку и разойтись ни с чем. М.В. Майорова, меня и осетинских представителей это никак не устраивало. Надо было вернуться в Москву с согласованным текстом проекта Порядка.

Ужин с вином немного снял напряжение, но напряженность носилась в воздухе.
При этом самое непонятное было, как мы можем влиять на эту ситуацию. Давить – нельзя, приказывать – нельзя, уговаривать – нельзя … Ничего нельзя … Только железная логика! Ей-то мы руководствовались с самого начала.
А ещё вечером поговорили с Б. Чочиевым, чтобы он меньше взрывался и не тратил наше дорогое время на пустые споры.
Очень много времени уходило на урегулирование и сглаживание этих выбросов. Но, ведь, он тоже представляет свою сторону.

Выработанная тактика на затраты времени только на деловое обсуждение принесла свои плоды. Но в добавок ко всему Грузинская сторона решила изменить свою позицию, по затягиванию согласования … А может быть поступило какое указание сверху … Второй день прошёл в деловой атмосфере и более менее деловом согласовании оставшейся части текста проекта.

После согласования последней точки пригодилась и француженка из ОБСЕ. От неё получилась польза в ликвидации нашей нужды … В виде напечатанного на компьютере согласованного текста …
Сами понимаете, что ни наша сторона, ни осетинские стороны оргтехники с собой не имели. А у наблюдателей всё было. И если бы не они, то мы бы ждали нового текста не известно сколько … Однако в урегулировании последствий грузино-осетинского конфликта и от Европы какая-то польза получилась.

Текст был распечатан в шести экземплярах. Все стороны парафировали его. УВКБ ООН и ОБСЕ не визировали, но по парафированному экземпляру им перепало. Про банкет, данный послом ОБСЕ, я упомянул.
Скажу одно – угощал он от щедрот и обильно. И рекой текло и в рот попало, и закусили, как люди. Правда, братания не было и их не нужно в той обстановке … Дал Бог, банкет без претензий обошёлся!

Дорога обратно не отличилась чем-то необычным. В Цхинвале не останавливались, а поехали сразу во Владикавказ. И уже снежный коридор не был так опасен (может быть он был таким только для меня). Ритуальные остановки, посвящённые Святому Георгию, были совершены все!

Во Владикавказе я зашёл к Председателю ВГК. В то время возглавлял его Владимир Авдашевич Каламанов. Я доложился ему о проделанной работе и принятых решениях. Скажу наперёд – сколько я ездил во Владикавказ по делам СКК, всегда заходил к нему с небольшим докладом. Как-никак, а его надо было держать в курсе дел о процессах, которые происходят в отношении беженцев из Южной Осетии. Часть из них проживала в зоне ответственности ВГК.



Продолжение следует.