капризы

Первой поры воротила, внук околополитбюрошного босса, удачно продавший вагон титановых лопат на запад, обладатель квартиры в сталинской высотке, триумфально въехал в Париж на чёрном роллс-ройсе прямо из Лондона. Толстяк из "трех толстяков», спокойствие на триста лет вперёд и возможность одним щелчком выписать дипломатов с жёнами для пейзажа как переводчиков пространного меню. La Tour d'Argent. Сидим. Официанты, как английские лорды с гордой осанкой, следят за каждым вашим движением и слышат биение пульса. Они даже не отбрасывают тень. Потому, что по совместительству ангелы хранители. Блюда заносятся так торжественно, как на церемонии коронации. Салат не салат, а картина Миро на тарелке. Омар под трюфелями как несбыточность, помноженная на несбыточность, после талонов на сахар в Москве. Номерная утка в соусе из собственных костей как меченая. Запомнить бы номер. Вдруг в числах судьба. Вино из ресторанного кава, который и музей и хранитель солнца в винограде за купленный вами год. На десерт отрезвляющее собре из тамарилло и жёлтого тайского манго. И вдруг Жизневский, отодвигает экзотику и тихо властно произносит мне свежих ягод. Январское замешательство, суета, вылет самолета из южного полушария и вот малиново-черничная россыпь на столе. Теперь за шубами на откутюрую Фобур. Там принимают наличку и говорят по-русски. На витрине орёт объявление.