Жан-Жак Буазар. Пролог к книге IV

Des Champs que soula notre enfance
L'image est toujours ch;re ; notre souvenir.
On ne revoit jamais sans un nouveau plaisir
Ce th;;tre touchant des jeux de l'innocence.
Dans ces lieux o; le c;ur apprit ; s'enflammer,
D'une flamme nouvelle il se sent ranimer .
Non , tu n'es point un songe , amour de la patrie !
Passion vive et pure , instinct d;licieux ,
La plus noire misantropie
N';touffera jamais tes ;lans vertueux .
Malheur ; l'ame vile et dure
Que l'avarice enl;ve ; ses rians vergers ;
Qui cherchant la fortune en des bords ;trangers ,
Au sordide int;r;t immole la Nature !
Malheur au c;ur sensible et facile ; s'aigrir ,
Qui pour un l;ger d;plaisir ,
Pour une injure h;las ! peut - ;tre imaginaire ,
Au fond d'un exil volontaire
Va pour jamais s'ensevelir ....
L'insens; , sur le point de finir sa carri;re , Tourne vers la patrie une humide paupi;re ! ...
Humble chaume ! heureux champs , mes premi;res amours !
Puiss; - je terminer mes jours
A l'ombre du Noyer antique ,
Protecteur de ce toit rustique ,
O; vingt fois r;cr;; par un nouveau Printems ,
J'ai go;t; des plaisirs si purs et si touchans !
C'est - l; que quelquefois la Muse solitaire
Me traduit en langue des Dieux
Le langage muet de la Nature enti;re :
Dans un calme religieux ,
Mes yeux s'ouvrent , mon c;ur ;coute .....
Ce fut ainsi que j'entendis
Ce que disoit un jour la Caille ; la Perdrix ,
Au tems o; la premi;re aime ; se mettre en route !

О поле, взрастившее наше детство,
О образ - сокровище вечное памяти.
Нет встречи с тобою без новой радости,
Театр трогательный с невинными пьесами.
В местах, где в сердце поселится пламя,
И новый огонь тебя воскрешает.
Нет, не химера ты, о любовь к нашей Родине!
Страсть живая и чистая, возвышенное влечение;
Мизантропии, пусть даже самой чёрной,
Не задушить никогда к тебе доблестных устремлений.
Горе душонке мерзкой и пресной,
Что алчно себя отнимая у родного цветущего сада,
В землях чужих себе ищет счастливой судьбы и отрады
Природу кладя на алтарь убогим своим интересам!
Горе и сердцу чувствительному, что в момент жестоким становится
От малейшего неустройства,
От оскорбленья, увы! - возможно представить,
Как в глубине добровольных изгнаний
Стремится оно навеки быть похороненным...
Глупец, чтоб закончить безрадостный бег,
Повернись же к отечеству влажностью век!
Ах, хрупкий росток! Счастливое поле первой моей любви!
Ах, если б я мог завершить свои дни
В тени у орешника, старинного моего знакомого,
Защитника крыши простой деревенского дома,
Где двадцать уж раз, воссозданный новой весною,
Вкушал я забавы, растроганный их чистотою!
Это там, одинокая муза порой
Переводит мне на язык богов
Безмолвную повесть природы самой:
В покое священном средь трав и цветов
Открыл очи я, прислушавшись сердцем...
И услышалось, сказанное украдкой
Однажды перепелом куропатке,
Когда первая любовь на пути могла встретиться!