Вассал

(Поэма)

И. Колоколову

Хорошо когда рядом друг.
Замечаешь, как дышит луг.
В выразительном шорохе трав
Столько солнечных тонких приправ.

Ощущается жизни смысл,
И весомей становится мысль.
Урожай своих страстных мук
Я тебе посвящаю, друг.

И прости, что я лучше не мог,
Что не ровен порой мой слог.
Что не видно ещё вершин,
Но писалось всё от души.

 -1-
Представлял я начавшийся век:
Кандалами гремя, человек
Разливает звучанье в мир.
Путь его лежит на Сибирь.
Да, он скован. Бессилен он.
И лишь мыслям даёт разгон:
"Придёт это время, придёт.
Оковы народ разорвёт.
Ведь разум и силу, и жизнь
Недаром даёт марксизм."

-Конвойный достоин мер
Не этих, - сказал офицер,-
Ему по закону с плеч
Голову снять за речь.
Вздумал учить царя
Свободы хотел не зря.
И царь наш, как видите, щедр
Пускай, мол,  выдует ветр
На вольном просторе дурь
Грёз неугодных. Не хмурь
Брови упрямый, Вассал.
Я делаю вам привал".

Молча расселись все
На при'дорожной полосе.

Думает вслух человек:
"Видели степи здесь тех,
Кто с Пугачевым вряд
Строился в грозный отряд,
Кто под музыку пург
Осаживал Оренбург.
Отряд за отрядом рос,
Шумел как ковыль..."
- Ты брось
Мораль нам читать, Вассал!
А этого ты не слыхал,
Как с топора горяча
Капала кровь Пугача?
А ну, поднимайся! Марш!
Путь не окончился наш".
Сугроб на сугроб лежал.
Из каторги сбёг Вассал.
Замёл его след буран
Сибирской зимы океан
Храпом ледовым храпит.
Сибирь будто мёртвая спит.
Но уснуть ли Сибири теперь,
Когда рядом кровавый зверь?
Пусть стоит на дворе апрель,
Холодна у нее постель.
Правду ты тогда узнаёшь,
Когда видишь блеснувший нож,
Когда Лена алее роз,
Хоть на улице и мороз,
Когда трупы, гробы, пальба.
Зашумела, как рожь, голытьба.

За Уралом на станции чад.
Паровозы скопились, молчат.
Под вагоном вдруг дикий крик.
Выползает оттуда старик.
Что-то тащит, а силы нет.
А с другой стороны пистолет
Вдруг уставил зрачок под вагон,
Круглый, страшный, единственный глаз.
Под вагоном отчаянный стон
Оборвался, как начался, враз.
Палец ближе и ближе к курку.
Распахнулась вагона дверь,
И на помощь тому старику
Прыгнул вниз полубог, полузверь.
Пистолет утонул в снегу.
Только хряск, только соп борьбы.
- Из тебя я волка'м рагу
Приготовлю! Закон судьбы.
Чтоб мне лез на меня, слюнтяй!
А в ответ ему: "Негодяй!"

Льёт и льёт станционный фонарь
Свой желтеющий свет, как встарь.
И старик обнаженную дочь
Увидал мимо в темень и в ночь.
А на месте борьбы полубог
Уж не может согнуть своих ног.
Рядом нож, и в тулупе - дыра.
Умирать, знать, пришла пора.
Ах, куда ты полез, Вассал?
Разве смерти ты здесь искал?
Вот он рядом кровавый нож.
Где обидчика ты найдешь?
Он, обидчик, хоть в день, хоть в ночь
Старика уберёт, а дочь...
Только ты на горячем снегу
Будешь тихо лежать, ни гу-гу.

-3-
Там, в землянке за станцией, тишь.
Слышно как протанцует мышь.
Только часто в бреду Вассал
Непонятно о чем-то кричал:
"Революция, стачка, вперед!.."
Призывал все куда-то народ.
А сегодня он тих, как гроб,
Весь в испаринах бледный лоб.
И как будто спадает жара.
Выздоравливать бы пора.
И вдруг губы чуть слышно: "Пить!"
Это значит, товарищи, жить.
Это значит опять борьба
Непокорного ждёт раба.
Голова - стопудовый шар,
И на лбу намочённая шаль.
Две смолистых косы и взгляд
Его жизнь каждый день хранят.
Первый раз он открыл глаза.
Первый раз он - ты кто? - сказал.
И ответила тихо она:
"Ты лежи. За окном весна.
За окном лепестки цветов
Тишину ткут на сто годов.
Скоро папа домой придёт.
Слышь шаги за окном? Он - вот".
И Вассал на кольцо в потолке
Посмотрел  в неподдельной тоске.
То кольцо, что как будто вчера
Под метельной зимы вечера
Всё держало округлостью всей
Люльку в пять или шесть четвертей.
В этой люльке, качаясь, спала
Фея маленькая из села.
Открывается резко дверь.
- Ну, красотка, моя теперь! -
Он лапищами девушку хвать.
Ищет губы её целовать.
И почуял Вассал беду.
Приподнялся. Упал в бреду.
А девчонка зубами вмиг
Уцепилась в лапищу. Сник
На мгновенье её "жених".
Она вырвалась и - в чулан.
Озверел лишь сильней хулиган.
Приготовился он к прыжку...
Выстрел. Вскрик. И "жених" на боку.
У открытой двери силуэт.
То стрелял воротившийся дед.
Держит крепко берданку в руках:
''Дочка, где ты? Не вижу впотьмах".

-4-
За Уралом на станции темь,
Словно зверя вселенского тень.
А в землянке за станцией тишь,
Слышно как протанцует мышь.
Только в утлом чулане возня,
Не понять ничего без огня.
Вдруг от спички зажженной в руке
Засветилось кольцо в потолке.
То кольцо, что как будто вчера
Под метельной зимы вечера
Всё держало округлостью всей
Люльку в пять или шесть четвертей.
В этой люльке, качаясь, спала
Фея маленькая из села.
Спичка вон из дрожащей руки.
Пламя прыгающие языки
Лижут чем-то облитый пол,
Быстро, быстро ползя под стол.
На полу так враждебно тих
Неподвижно лежит "жених"
Струйка алая изо рта
И открытых зубов гряда.
Как живой. Неестественно прям.
По насальным его кудрям
Заплясали огни теперь.
А в открытую настежь дверь
Выбегала, от страха, в поту,
В неизвестность и темноту
Фея, выросшая уже.

В этот миг товарняк на Ижевск
Уходил. И в вагоне одном
Наш старик и Вассал вдвоём.
Что ж ты, Фея? Скорей! Она
Скрылась как в облаках Луна.
Всё дробнее по рельсам гуд.
Всё быстрее вагоны бегут.
Фея! Фея! Прощай! Прощай!
Путь им заревом освещай.

-5-
Ночь, как сажа. Хоть глаз коли.
Только зарево там вдали.
Фею рельсы ведут во тьму.
Дела нет до неё никому
Говорили, что мир широк,
В мире много больших дорог
Но всю жизнь, кроме этих шпал,
Её взор ничего не видал.
Рельсы, рельсы ведёте куда?
Может в сказочные города?
Где отец? Где Вассал? Темнота
Навалилась. Молчит. Неспроста.
Сзади зарево все тусклей,
А в груди всё тесней, тесней.
То ли всхлип, то ли стон души
И вокруг никого, ни души.
Нареветься бы ей сполна.
Повернула назад она.
Фея! Фея! Опомнись, стой!
Что же делаешь ты с собой?
Вот уже станционный фонарь
Свой желтеющий свет, как встарь,
Льёт в упругую темноту.
Мысль не схватишь так вдруг на лету.
Надо думать немножко всё ж.
Где приют ты себе найдёшь?
Вдруг откуда то власть: "Стой!"
Приведением постовой
Появился. В участок повёл.

Пристав сам, по прозванью Котёл,
Устремил на дрожжащую глаз.
- Напугалась, свинуха, нас?
Как зовут тебя? Фея что ль?
Отвечать попорядку изволь!
Ну, грудастая, что дрожжишь,
Как пред кошкой пугливая мышь?
Видно Мишка, мой парень, тот,
Не цыплёнок, безусый кот,
Знает, знает с кем ночи спать.
Что бледнеешь? Молчать! Молчать!
Ах, каналья, безусый плут!
Развела, потаскуха, блуд!
А землянки уж вашей нет,
И сгорел в ней ершистый дед.
Слышь? Сиротка теперь уж ты.
Даже кости и те - мечты.
Будет ящик золою прост
Унесёшь на святой погост.
А теперь ради Мишки, враз
Я квартирку тебе припас.
Эй, дежурный! То бишь, часовой!
Уведите "княжну" на покой!

Май своей семенит колеёй
Что ему до тоски людской?
Что ему до чужих похорон
И до карканья серых ворон,
Да до грусти империй глав?
Стелет бархат ярчайших трав
На луга, берега, поля.
И зелёным огнём земля
Полыхает на лёгком ветру.
Пристав встал. Как всегда по утру
В голове, как в котле пустом:
"Может врут, не согрел тот дом?
Ах, да чёрт с ним!" Оделся. Пошёл
В полной форме в участок Котёл.
Там ему доложил часовой
С забинтованной головой:
"Вашкородие, девка всю ночь
И ревёт, и скулит - невмочь.
Говорит: вы имейте ввиду
Хоронить я его не пойду.
Говорит: я его, подлеца,
Подпалила сама. А отца...
И такой ли, вы знаете, бред,
Что не слышал наверное свет.
А потом всё вопит и вопит.
До свиданья, отец, говорит.
Ах прости ты, любимый, прости.
Уж не встретятся наши пути.
Я подумал: она не того ль?
Может спятила?"
- А позволь
Объяснишь, дорогой, для чего б
Завязал свой догадливый лоб?
- Ах, скородие, - это пустяк.
Это... это я просто так.
- Знаю, знаю: деваха - сок,
И не выдержал твой висок.
Ну-ка где там она? Выводи!
Разберемся ужо. Погоди".

-7-
Солнце ласковое во весь рост
Так и сыплет лучи в погост,
По замшелым крестам скользит
Возле горя чужого вблизи.
Тихо травы ему с могил
Шлют зелёный поклон, стеля.
И не знают, что мир подгнил,
Что в него уж пора стрелять.
Он умрёт, этот дряхлый мир.
Но он грозен, как в полночь вампир.
Тьмой висит над людьми века.
Разве мир для рабочего пуст?
Вот - тюрьма, вот - огни кабака,
Вот - священника лживый гнус.

Солнце ласковое во весь рост
Так и мечет лучи в погост
На процессию льёт лучи.
Хочешь - плач. Если нет - молчи.
Станционный посёлок весь
Полон скорби обманной здесь.
Только Фея, как снег, бледна,
И кричит на весь мир она:
"Люди, люди, не ставьте свечу!
Хоронить я его не хочу!
Что ж вы, люди? Его, подлеца,
Подпалила сама. А отца..."
И на миг цепенея, народ
Зашумел, загалдел вразброд.
- Вон, отступница!
- Скверная, вон!
И процессия похорон,
Как Батыя орда, дика.
Как разгневанная река,
Вдруг на Фею пошла, пошла.
И откуда в ней столько зла?
У неграмотных тёмных людей.

Пристав жёлт. Самоварную медь
С жирных щёк, как испуг, не стереть.
Вот людская лавина, вот
Вмиг их с Феей зараз сомнёт.
Но у Феи глаза, как лёд.
Фея молча расплаты ждёт.

-8-
Плети молний секут рассвет.
Крупный дождик хлестнул по росе.
И пошёл, и пошёл плясать
По цветам, по листам, в палисад. Скачет, скачет по крышам он.
Слышен окон плаксивый звон.
Скрип калитки, грозы удар.
И природы большой самовар
Закипел в сто ручьев и рек.
А доро'гой идёт человек.
А дорога его не легка:
К революции от станка
Через правду марксистских школ,
Через стачки, маёвки шёл.
И теперь наш упрямый Вассал
В год семнадцатый пришагал.
Под ногами не пол, а грязь
Впереди - должна рухнуть власть.
Позади - годы гнёта, тьмы
И застенки гнилой тюрьмы.
Впереди - тыщи солнц и труд.
За спиной - узы царских пут.
А сейчас над Россией гром.
Буревестник взмахнул крылом.
Задышала в тревоге Русь.
Пусть жандармы ликуют, пусть
Пьют министры пока вино,
Но в той бочке уж видно дно.
Пусть мазуркой плывут балы,
И от воска блестят полы,
И пусть пахнет там вечной весной,
И играют цари войной.
Но коль ест вас окопная вошь,
Коль заводчик вам платит грош
И не в ваших амбарах рожь,
С этой властью не проживёшь.

-9-
Дед шагал всё, шагал и шагал.
Позади уж теперь Урал.
Много дум передумал в пути.
Жизни смысл он пытался найти.
Вот ещё лишь один поворот
И знакомый ему огород.
Пепелище прибило дождём.
Посидим рядом с ним, переждём.
- Что же с Феей? - Тоска. Тоска
Гложет сердце у старика.
- Почему же тебя, Вассал,
В своей юности я не встречал?
Были выше тебя, сильней
И ухватистей, и красней.
Были злы и остры на язык.
Много видеть таких привык.
Но боялись тюрьмы и плетей
И плодили своих детей.
Били баб. Коли некого бить,
В кабаки уходили пить.
Ну а ты не боишься тюрьмы,
Говоришь: только правы мы,
Только мы должны жизни вершить.
Коли строим, должны мы и жить.
Коли сеем, должны мы и есть.
А за труд тебе слава и честь."
И бредёт по посёлку старик.
Вдруг услышал отчаянный крик:
"Сгинь, нечистый!"
"Христосе, спаси!"
"Богородица, пронеси!"
Это злая вдова дъяка
Улепётывала от старика.
Не поймет он, в чём дело тут.
Почему от него бегут?
Только слышно: "Нечистый! Христо-о...!"
Проклинают все. А за что?
Даже возле участка картечь
Чуть не срезала голову с плеч.
Еле-еле успел за дверь.
Что же делать ему теперь?

-10-
В голове у Котла бедлам.
Хоть сейчас голова пополам.
В голове ад и тёмный лес.
"Ну куда же Мишка исчез?
Скоро месяц как нет его,
И не слышно о нём ничего.
Раньше ночку иль две пропадал,
А теперь где-то корень дал.
Избалован с пелёнок, пёс.
И куда ж его бес унёс?
Ну придёшь ты домой, погоди!
Что-то колет вот тут в груди,
Прицепилось репьём с тех пор,
Как на кладбище ярый хор
С Феей чуть в порошок не стёр.
Только выстрел от смерти спас.
Фея ж скрылась. И нет сейчас.
Что-то нервы, как струны, звенят.
В голове то ль содом, то ль ад,
То ли чёрт произносит речь..."
За окном, как плевок, картечь.
Пистолет свой Котёл схватил.
В этот миг дверь старик открыл.
И глазищи Котла на лоб.
Пистолета поспешный хлоп.
Дед ещё шаг шагнул к столу,
Покачнулся и вот - на полу.
Не успел ничего сказать
И прикрыть не успел глаза.
У Котла вдруг такая дрожь,
Всё качается, будто рожь.
Всё бежит, всё кричит, ревёт,
Всё быстрее круговорот.
Вещи, лица, хохот и визг,
И мышиный проклятый писк.
Потолок колесом со стен.
Тишина. "Дорогая, Элен.
Я сейчас. Проклятущий кот
Эполеты в сундук несёт.
Ах, пожар! Ах, горим, горим!
Уберите с Мишутки грим.
Эй, э-гей! Гу-гу-гу, гу-гу-гу!
Берегитесь на том берегу!"

-11-
Над Россией грохочет гром.
Потрясённая Октябрем,
Русь пылает, шумит, ревёт
Капитала большой живот
Лопнул с треском. И старый мир
В миллионах кровавых дыр.
И чтоб дыры скорей залатать,
Разношёрстной Антанты рать,
Будет нет ли от этого прок,
На Россию взвела курок.
И ползёт весь змеиный сброд
В большевистский наш огород.
Душит, грабит, са'дит и жжет.
С властью народной он сводит счёт.
Лязг штыков и бряцанье шпор.
Тиф, разруха, смертельный мор.
Кулачьё и вертлявый франт
Лезут в "батьки" разбойных банд.
Разберёт лишь один пистолет
Где эсер, меньшевик, кадет.
Сколько б не было злых атак,
Над Россией же алый флаг.
Говорит броневой Петроград:
Не шути с нами этак, брат.
У нас есть и своя голова -
Краснозвёздная наша Москва.
И народный комиссариат
Из рабочих, крестьян, солдат.
А чтоб сплав был крепче в борьбе,
У нас есть РКЛ (б).
Трепещи же буржуев земля!
Партия Ленина у руля!

-12-
Станционный посёлок ал.
Он свой первый Октябрь встречал.
Он бурлил, клокотал и пел,
И от алых знамён горел.
А в Афонинской балке жуть.
Кони банды карателей ржут.
А в Афонинской балке гул.
Замышляет разбой есаул:
"Мы покажем, мать вашу так,
Как вывешивать красный флаг!"
Есаул Ахламейко зол
И рычит будто резаный вол:
"А теперь на седьмую версту!
Остановим мы там сволоту.
Рельсы с насыпи раскидать,
И в посёлок - Октябрь "встречать"!
Эй, анархия, выше носы!
Будет там и забава, и сыть..."

-13-
Жил в посёлке слесарь Матвей.
У него было пять сыновей.
Самый младший его сынок,
Васька, бегал вчера без порток.
А теперь, говорят, что он
К Ахламейке ушёл в эскадрон.
На Матвея такой позор!
Ну а Васька сейчас, как вор,
По посёлку - чуть брезжит свет -
Пробирается в поссовет.
И дойдя до заветных дверей,
Постучался: "Откройте скорей!"
Сторож в окна глядит на зарю.
Ну а Васька: "Открой, говорю!"
Сторож: "Кто там?"
- Открой! Открой!
Это Васька, племянник твой.
Сторож Ваське открыл, а тот
Смотрит дяде в заспанный рот.
- Дядя, вот те мои сапоги,
За Микитычем быстро беги!"

Исполкома законный вожак
Не заставил себя долго ждать.
С ним плечистые мужа два
Ждут, что скажет им голова.
- А, Васятка. Здорово, что ль?
Ты в такую ранищу отколь?
- Слышь, Микитыч, беда, беда.
Ахламейко идёт сюда.
Запалить хочет он Совет.
Комиссаров и власть на тот свет.
- Что ты мелешь, стервец? А ну!
А не то, как щенка, приткну..."
- Есаул, говорю, бандит...
- Руки вверх! - председатель кричит, -
Стража, быстро арестовать!
По рукам и ногам связать!
И в амбар на замок. До суда.
Ты, бандит, у меня посудачь!"

-14-
Бронепоезд с отрядом ЧК.
Чуть подрагивают бока.
И споткнуться б на полном ходу
За седьмую ему версту,
Да рабочий-путеец у дел.
Он аварию углядел.
И навстречу ему с флажком,
Что есть духу бежит бегом.
Бронепоезд сбавляет ход
Недовольный фырчит, встаёт.
И чекисты в спайке одной
Ремонтируют полотно.
В станционный посёлок Вассал
Заспешил по лесенкам шпал.
Он чекистам сказал: "Друзья,
Опоздать мне на митинг нельзя."

Вот уже станционный фонарь.
Он встречает его как встарь.
И не шёлковых мыслей лак,
А над станцией красный флаг
Алой кровью по ветру шумит.
С чёрным прошлым огнём говорит.
И по улице пристав идёт
Сумасбродную ересь несёт:
"Вашкородие, ха-хи, Элен,
А юбчонка- то выше колен."

Осень смело осела. Дожди
Отождели. Теперь уж не жди.
Улетели давно журавли
За пределы родимой земли.
Будет снег, будет стужа, зима.
Будет строиться жизнь, как дома.
Будет смех, будет снова весна,
Но должны мы и это знать,
Как в ликующий, праздничный миг
Подворотни прожорливый зык
Затрещал и Вассала сгрёб.
А на станции знамени трёп
Прекратила бандита ярь,
И упал станционный фонарь.

-15-
Митинг в полном разгаре сил.
Ваську люд станционный судил.
Только честный рабочий Матвей
Глаз поднять не мог на людей,
Да у сторожа будто враги
Ноги стиснули сапоги.
- Люди, слушайте! Видите: вот
Перед вами стоит урод,
Перед вами классовый враг.
Был он бос, как и вы, был он наг.
А потом с есаульской ордоой
Против вас, люди, ринулся в бой.
И сегодня, чуть брезжит свет,
Он хотел запалить Совет.
Но, как видите, рухнул план.
Он, как заяц, попал в капкан.
Только пуля таким, земляки!
Посмотрите как блещут зрачки.. -
Говорил председатель и гул
По рядам полетел: "Е-са-у-ул!"

Сотня всадников пестрых, как луг,
На торжественный митинг вдруг
Налетела и сам атаман
(Как игрушка, в руках наган)
К председателю лихо подсел:
"Ну, здорово, дружище - сосед!
Принимай долгожданных гостей!"
Ахламейко на Ваську взглянул.
-Ты здесь как?- спросил есаул.
Председатель в ответ за него:
"Мы судили здесь типа сего.
Он донёс на тебя в Совет.
Я хотел, чтоб его на тот свет,
Как врага, хи-хи, слушать изволь,
Проводила бесштанная голь."
И не бегать Васятки ногам
Разрядил Ахламейко наган.
А потом заорал: "Господа,
Обратите вниманье сюда!
Здесь отныне и навсегда
Умерла тараканья власть.
И сгорит красномордая мразь
Вместе с флагами в этой избе.
Слава вольнице! Слава борьбе!
Где там каторжник-комиссар,
Что мне путь на тот свет прописал?"

Бронепоезда слышен гуд
На расправу Вассала ведут.
Бронепоезд сбавляет ход,
А Вассал в есаула плюёт.
Так и надо ему, подлецу.
Есаул же пинком по лицу.
О, чекист, шагу, шагу прибавь!
Загорелась уже изба,
И Вассал красным флагом обвит
О, чекист, побыстрее, сгорит!

Эпилог

У бессмертия в мраморных списках,
И цветы на плите обелиска.
Их Вассалу и Вам приносит
Фея каждую, каждую осень.

Этот камень величием чистый.
Комсомольцы и коммунисты
Здесь клялись, уходя на фронты,
Не запачкать его чистоты.

К революции память не гаснет
Пионер одевает здесь галстук.
И свободного счастья потоки
Устремились отсюда к потомкам.

3.04.1968-6.08.1970