Слуцкая легенда. Было не было 2

Сначала текст (не мой!). О Балаховиче.
Достаточно сжатое и более или менее полное. А также (NB!) – более или менее беспристрастное (на фоне, с одной стороны, героизирующих и с другой (коих наберётся побольше) – оплёвывающих или демонизирующих).

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ГЕНЕРАЛА БУЛАК – БАЛАХОВИЧА
01/11/2009
ЮНОСТЬ
Вряд ли можно отыскать в бурных событиях периода Гражданской войны в России фигуру более противоречивую, чем Станислав Никодимович Булак-Балахович. Уже по самому началу его жизненного пути имеются серьезные расхождения в разных источниках. Они вызваны, прежде всего, тем, что о ранней биографии Булак-Балаховича известно только с его слов. Однако, и здесь можно установить более или менее истинную картину. Он родился 10 февраля 1883 года в Мейштах на Виленщине в браславском повете, в семье кухмейстера (повара) местного помещика и горничной. Согласно послужному формуляру, происходил из крестьян Ковенской губернии. Отец – Никодим-Михаил Сильвестрович Балахович, из мелких (безземельных) польско-белорусских шляхтичей. Мать – Юзефа Балахович (в девичестве Шафран или Шафранек) была полькой. По данным польского личного дела оба родителя – католики, по формуляру – отец православный, сам Булак-Балахович – католик. Отец после рождения Станислава уволился с должности кухмейстера и в 1884–1889 годах был помещиком в имении Юдуцыны в окрестностях Шарковщины. Затем продал (по другим данным – подарил родственникам) поместье и стал арендатором фольварка Стакавиево (Стаковиево) Браславского уезда.
Якобы он учился в Новоалександровской школе (Новоалександровск – после 1918 года Зарасай, Литва), а затем в частной польской гимназии св. Станислава в Санкт-Петербурге (при этом никак не усматривается – каким именно образом он мог оказаться в Петербурге). В своих мемуарах он утверждает, что учился четыре года на агронома в коммерческом училище в Бельмонтах (Бяльмонтах), что выглядит гораздо более правдоподобным. Ориентировочно в 1902–1903 годах пытался работать по специальности, в 1903–1904 годах устроился бухгалтером к подрядчику на строительство железной дороги. В 1904 году нанялся на работу управляющим в поместье Городец-Лужский графа Платер-Зиберга (по другим источникам – Плетер-Зиберга, Платера, Плятера) в Дисненском уезде. Крестьяне стали называть управляющего «батькой» за то, что он защищал их интересы и этим прозвищем Балахович впоследствии гордился, как и данным тогда же прозвищем «булак» («перекати-поле»). Это последнее он в 1923 г. официально сделал частью фамилии. В ноябре 1928 года на встрече с ветеранами – защитниками Львова генерал сказал так: «Если у меня не слишком правильный польский, то прошу меня простить. Там, в провинции, нас сначала учили любить Польшу, а уж потом правильно разговаривать по-польски. Нашей школой с самого детства являлся Сенкевич. А его герои стали для нас примером…»
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
В сентябре 1914 года, в ответ на обращение Великого Князя Николая Николаевича (Верховного Главнокомандующего) ко всем полякам, Станислав и его младший брат Юзеф записались добровольцами и вступили в российскую армию со своей амуницией, оружием и лошадьми. И уже в ноябре Станислав Булак-Балахович уже воевал под Варшавой в составе 2-го Лейб-уланского Курляндского полка имени императора Александра II. Где показал себя самым лучшим образом, удостоившись медали Св. Георгия, и крестов – двух серебряных и одного золотого. Войну он начал в чине хорунжего, но стал быстро продвигаться по службе. Собрав группу добровольцев, Булак-Балахович сформировал из нее эскадрон кавалерии. С которым прошел тяжелые бои под Сохачевым.
5 сентября 1915 года он получает свой первый офицерский чин и становится во главе особого эскадрона в составе 2-ой кавалерийской дивизии. А в ноябре 1915 этот эскадрон вливается в партизанский отряд Леонида Пунина и действует против немцев в районе Риги (командиром второго такого отряда на Северном фронте являлся известный впоследствии участник Гражданской войны Борис Анненков). Булак-Балахович отличался исключительной храбростью и решительностью. Вскоре, не имея военного образования, он стал командиром подобного партизанского отряда. За время войны Станислав Булак-Балахович был пять раз ранен. Он получил шесть боевых наград. Включая и три солдатских Георгиевских креста.
СЛУЖБА У БОЛЬШЕВИКОВ
Октябрь 1917 года застал Булак-Балаховича в Петрограде, где он находился в госпитале после тяжелого ранения в плечо. Здесь же он узнал о формировании польского уланского дивизиона, в котором командиром 1-го эскадрона был назначен его брат Юзеф. Большевики, однако, посчитали польскую воинскую часть слишком опасной и разоружили (предварительно расстреляв ее командира Тадеуша Пшисецкого). Это привело в ярость Булак-Балаховича. При помощи французской миссии он создает конный полк, в который входят бойцы Пшисецкого и бывшие пунинцы. Все чаще в отношении Станислава Никодимовича стало употребляться слово «атаман». У большевиков не было достаточных сил для противодействия Балаховичу. А тем более, веской целесообразности для подобных действий. Ведь атаман рвался в бой с немцами, остановить которых они тоже сами были не в состоянии. Поэтому Троцким было принято единственно правильное решение – легализовать подразделение Балаховича. Которая стала называться Лужским конным партизанским полком. Вот, как об этом пишет военный корреспондент Юзеф Релидзинский:
«Приглашенный Троцким в Москву, он смело стоит перед лицом тирана, который… предлагает ему должность инспектора красной кавалерии. Предложение он это отклоняет, зато просит сформировать кавалерийскую дивизию. Согласие на это получает (слава о нем, как о неустрашимом бойце и грозе немцев, делает свое дело) и сразу же формирует полк, в который входит польский эскадрон»
Булак-Балахович, восторженно принявший Февральскую революцию, все больше и больше проникается ненавистью к большевикам. Его полк по приказу Троцкого участвует в подавлении крестьянских восстаний. Постепенно, используя свои широкие полномочия, полученные от Троцкого, атаман полностью избавляется от большевиков в полку. Он принимает твердое решение перейти на сторону белых…
У ГЕНЕРАЛА ЮДЕНИЧА
В ноябре 1918 года по договоренности с представителями Отдельного Псковского добровольческого корпуса Станислав Булак-Балахович со своим отрядом (около четырёхсот человек) перешел на сторону белых и прибыл в Псков, где назвался штаб-ротмистром и был произведен в ротмистры. Всем солдатам и офицерам отряда была объявлена амнистия, сохранена его целостность и оставлено прежнее командование. Информация о военной деятельности Станислава Никодимовича у белых также полна домыслов, сплетен и слухов. Что вызвано сложными отношениями атамана с офицерством Северного корпуса. По случаю своего перехода к белым он распространил листовку следующего содержания:
«Братья-крестьяне! По вашему призыву я, батька Балахович, встал во главе крестьянских отрядов. Я, находясь в среде большевиков, служил Родине, а не жидовской своре, против которой я создал мощный боевой отряд. Нет сил смотреть на то, что творится кругом: крестьянство разоряется, церкви, святыни поруганы, вместо мира и хлеба кругом царят братоубийственная война, дикий произвол и голод. Из школ выброшены иконы, и детей с малых лет хотят воспитать в хулиганстве: сыновей наших силой оружия заставляют идти в армию и вместе с наемными китайцами гонят убивать своих же русских людей. Час расплаты близок, гнев народа растет. Целые области освобождены уже от своры международных военных преступников. Все страны мира идут против них. Братья, я слышу ваши желания и иду на помощь вам, обездоленным, разоренным. Объявляю беспощадную партизанскую войну насильникам. Смерть всем, посягнувшим на веру и церковь православную, смерть комиссарам-красноармейцам, поднявшим руку против своих же русских людей. Никто не спасется. С белым знаменем впереди, с верой в Бога и в свое правое дело я иду со своими орлами-партизанами и зову к себе всех, кто знает и помнит батьку Балаховича и верит ему. Тысячи ваших крестьян идут со мной, нет силы, которая может сломить эту великую крестьянскую армию. Атаман крестьянских партизанских отрядов батька Балахович».
Пользуясь тем, что он располагал в Пскове наиболее крупными военными силами, Булак-Балахович добился смещения командира корпуса генерала А. Е. Вандама, на место которого метил; за удачные действия при отступлении от Пскова, новый командир корпуса полковник Г. Г. Неф произвел его в январе 1919 года в подполковники. В феврале 1919 года отряд Балаховича вошёл в состав Северного корпуса под командованием генерала А. П. Родзянко. Первая половина 1919 года прошла под знаком триумфа Булак-Балаховича. Его отряд совершил две блестящие операции. Захват Раскопеля – базы Чудской флотилии. И овладение Гдовом. Весной того же года на плечах атамана Балаховича уже красовались полковничьи погоны. 13 мая началось общее наступление Северного корпуса. Командование Конным полком Булак-Балаховича принял его брат Юзеф (штаб-ротмистр). А сам атаман возглавил все силы, действующие на гдовском направлении. Через несколько дней войска Балаховича вступили во Псков. Приказом генерала Александра Родзянко полковник Станислав Булак-Балахович был назначен градоначальником Пскова. В городе полковник установил свой собственный порядок. Вызвавший резкое недовольство командования и населения.
РЕЖИМ БАЛАХОВИЧА ВО ПСКОВЕ
Огромный удар по имиджу (в том числе, посмертному) Булак-Балаховича нанесли его печально знаменитые «псковские казни». Собственно, атаман и раньше вешал пленных на фонарях. Но здесь это приобрело какой-то нездоровый характер. Сам Станислав Никодимович объяснял подобные расправы тем, что он не хочет, чтобы кто-нибудь говорил, будто бы он, мол, в застенках невинных людей казнит. Атаман перед казнью обращался к народу, предлагая взять кого-либо из осужденных «на поруки». Как правило, желающие не находились. Жертвами казней обычно являлись захваченные большевики и, особенно, чекисты (из Пскова многие не успели уйти). Следует, правда, заметить, что во Пскове, Гдове и многих других городах последние установили жестокий и кровавый террор. Только в Гдове войска Балаховича освободили из застенков ЧК около 200 человек, ожидавших смерти. Поэтому далеко не у всего населения балаховские расправы вызывали негодование. Также надо признать, что атаман, вероятно, был одним из первых, кто понял смертельную опасность распространения наркомании. Он беспощадно расправлялся с продавцами кокаина. А многие его подчиненные были расстреляны за грабежи мирного населения, мародерство и спекуляцию. Демократическим путем во Пскове была избрана местная Дума. Стали выходить газеты.
ОТСТРАНЕНИЕ И АРЕСТ БУЛАК-БАЛАХОВИЧА
Летом 1919 года Станислав Никодимович получает звание генерал-майора. Однако, его отношения с Юденичем и Родзянко постепенно ухудшались. Балахович наладил теснейшие контакты с польским и эстонским командованиями и британской военной миссией. Это вызвало гнев и ярость руководства Северо-Западной армии. Кризис привел к аресту генерала в ночь на 23 августа 1919 года. Однако, Булак-Балаховичу удалось бежать из-под ареста во вверенные ему части. Эстонское командование выразило резкий протест в связи с арестом генерала и фактически разорвало союз с Юденичем. Следствием этого явилось снятие эстонских частей с псковского участка и захват города красными.
АРЕСТ ГЕНЕРАЛА ЮДЕНИЧА
22 января 1920 года генерал Юденич объявил о роспуске своей армии. А в ночь на 29 января генерал Булак-Балахович в сопровождении нескольких русских офицеров и эстонских полицейских арестовал Николая Николаевича прямо в его номере гостиницы «Коммерс» в Ревеле. При нем нашли 227 тысяч фунтов стерлингов, 250 тысяч финских и 110 миллионов эстонских марок. Большая часть денег являлась невыплаченным солдатским жалованьем. После вмешательства эстонского правительства Юденич был освобожден, а на арест Балаховича был выдан ордер. Атаман сумел скрыться. А сама история с деньгами получила широкую огласку и прибавила Булак-Балаховичу популярности среди солдат.
ПЕРЕХОД В ДЫНЕБУРГ
В феврале 1920 года генерал Станислав Булак-Балахович при посредничестве военного атташе в Риге обратился к начальнику польского государства Юзефу Пилсудскому с просьбой принять его на службу для борьбы с большевиками. После получения согласия генерал со всем своим войском, пропущенным литовцами, перешел линию фронта и прибыл в Дынебург. Где был торжественно принят генералом Эдвардом Рыдз-Смиглы. Этот переход прошел с огромным риском. Помимо большевиков, действовали также различные банды «Зеленых», воюющих сразу со всеми противоборствующими сторонами. Юзеф Мацкевич в своей книге «Левая война», изданной в Лондоне в 1987 году, характеризует переход Балаховича, как «дикий…и необыкновенный рейд в несколько сотен километров. Один из тех немногочисленных, последних конных рейдов, завершающих свое существование в старой Европе».
УЧАСТИЕ В ПОЛЬСКО-БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ВОЙНЕ
Сразу же после прибытия генерал приступил к формированию своей добровольческой армии. К нему стекались люди со всех сторон. Одновременно генерал вступил в контакт с Борисом Савинковым, заручившись его поддержкой. В последних днях июня 1920 дивизия Булак-Балаховича вступила в бои с большевиками. 30 июня она нанесла тяжелое поражение красным частям в районе Славечна. 3 июля балаховцы атаковали Веледники, захватив штаб расквартированной там бригады. В ходе боев атаман практиковал свою излюбленную тактику партизанского боя. Так, например, 2 августа со своим личным эскадроном и группой поддержки он внезапно оторвался от своих главных сил и пошел гулять по красным тылам. Между тем, приближался критический момент в варшавском сражении. В ночь на 15 августа генерал получил приказ о наступлении в направлении Пухачув – Влодава. С 17 августа по 7 сентября группа оперировала в районе Влодавы. 23 августа балаховцы нанесли внезапный удар по позициям красных, захватив два орудия и много пленных. 27 августа они выбили противника из Персепы. 10 сентября при нападении на Смоляры балаховцы взяли 300 пленных. А 15 сентября они захватили Камень Коширский (1000 пленных и около 500 обозов). В ночь на 22 сентября при нападении на Любешов отряды атамана Балаховича наголову разбили 88-ой полк Красной Армии, захватив 400 пленных с полным снаряжением. 27 сентября генерал добился своего главного успеха в войне. Зайдя в тыл частям Красной Армии, он внезапным ударом взял Пинск. Здесь был захвачен штаб 4-й армии красных и убит командир 143-й бригады красных Оскар Калнин (Калниньш). После этого дивизия Балаховича получила статус «особой союзнической армии» и приняла название Народно-Добровольческой армии (НДА) в составе:
1-й пехотной дивизии смерти (бывшая партизанская дивизия Булак-Балаховича);
2-й пехотной дивизии (4 пехотных полка, 2 артиллеристские батареи и инженерная рота);
3-й пехотной дивизии (4 полка и артиллеристская батарея)
Кавалерийской дивизии из 4-х полков.
Впоследствии к армии присоединилась бригада есаула Сальникова, (600 бойцов: Донской полк и артиллерийская батарея). Расположившись в Пинске, Балахович пополнил свои силы большим количеством добровольцев из пленных красноармейцев, доведя численность армии по некоторым оценкам до 20 тысяч человек (17 500 штыков, 2500 сабель, 150 пулеметов и 36 орудий).
В БЕЛОРУССИИ
15 октября 1920 года Сейм потребовал от военного командования разоружить все союзные части, принимавшие участие в войне, или потребовать от них покинуть территорию Польши до 2 ноября. Под эту категорию подходила и армия Балаховича. Посоветовавшись с Савинковым, генерал всем своим войском ударил по Белоруссии, занятой большевиками. План атамана был прост – поднять крестьянское восстание и свергнуть советскую власть. В течение двух дней войска атамана заняли район Мосейовице – Петрыков. 9 ноября кавалерийская дивизия полковника Сергея Павловского разбила красных под Романовкой. Полковник Матвеев, командир «1-ой дивизии смерти» занял Скрыхалов. Потом балаховцы взяли Хомички и Прудок. И, наконец, Мозырь. Здесь 12 ноября генерал провозгласил независимость Белоруссии и приступил к созданию белорусской народной армии. 16 ноября было образовано правительство Белорусской народной республики. Однако, надеждам Булак-Балаховича не суждено было сбыться. Независимость Белоруссии не входила в планы воюющих сторон. Как Ленина, так и Пилсудского (что вскоре подтвердило Слуцкое восстание). Да и Савинков рассматривал БНД лишь как промежуточный этап в борьбе за единую и неделимую Россию. Так что эта операция была обречена уже в самом начале. Красная Армия перешла в решительное наступление на позиции балаховцев. В ночь на 18 ноября Булак-Балахович оставил Мозырь. С огромным трудом он сумел пробиться к польской границе. В Польше его войска были интернированы и разоружены. Советское правительство потребовало от Пилсудского выдачи генерала Балаховича. Маршал, однако, занял твердую позицию. Тем более, что с 1918 года Станислав Булак-Балахович являлся польским гражданином. Тем не менее, лишь спустя почти месяц, когда переговоры о его выдаче окончательно зашли в тупик, Станислав Никодимович почувствовал себя, наконец, в относительной безопасности.
БУЛАК-БАЛАХОВИЧ И БЕЛОРУССИЯ
До сих пор ведутся споры относительно белорусского происхождения атамана. Хорошо известно высказывание Пилсудского о Балаховиче: «…сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, еще через день – негр. Мы об этом знаем…» Сам Станислав Никодимович считал себя поляком. Однако, всегда подчеркивал, что он – белорусский поляк. Многие белорусы свято чтят память братьев Балаховичей как борцов за независимость страны. Ежегодно на «День героев» 28 ноября, в годовщину Слуцкого восстания, в Польше к памятнику братьям Балаховичам приходит белорусская молодежь. Сам памятник находится в Беловеже – там, где 11 июня 1923 года агентами ОГПУ был убит генерал Юзеф Булак-Балахович, и где находится его могила.
БУЛАК-БАЛАХОВИЧ И ЕВРЕЙСТВО
Станислав Никодимович был типичным продуктом своего времени и, особенно, местности, в которой вырос. Польские, белорусские и украинские евреи столетиями жили в атмосфере антисемитизма. А в период Гражданской войны вынесли на себе все ее тяготы. Практически ни одна из воюющих сторон не обходила их стороной. Даже такая культурная часть общества, как белое офицерство. Балахович не был исключением. Как и многие другие атаманы (например, Махно), в отношении евреев он проводил политику двойных стандартов. С одной стороны – красивые и правильные слова. Даже расстрелы за грабежи еврейского населения. С другой – попустительство и молчаливое согласие на то, что вытворяли его подчиненные. Польский военный прокурор полковник Лисовский, расследовавший жалобы на действия балаховцев, так описывал боевую деятельность дивизии Балаховича в борьбе за свободу Белоруссии:
«…Армия Балаховича представляет собой банду разбойников, которая переправляет награбленное золото. Чтобы занять какой-нибудь город, посылается армия, солдаты которой грабят и убивают. И лишь только после многочисленных погромов, два дня спустя, приезжает Балахович со своим штабом. После грабежа начинаются пьянки. …Что касается Балаховича, он позволяет грабить, иначе они отказались бы продвигаться вперёд … каждый офицер, вступающий в армию Балаховича, обливает себя грязью, которую ничем нельзя смыть»
Расследование, проведённое полковником Лисовским в частности установило, что только в Турове балаховцами было изнасиловано 70 еврейских девочек в возрасте от 12 до 15 лет.
Выдержка из показаний Х. Гданского и М. Блюменкранка следствию, приведенных в книге польского исследователя Марека Кабановского «Генерал Станислав Булак-Балахович» (Варшава, 1993):
«… По дороге туда встретили капитана-балаховца. Он спросил:
– Кого ведёте?
– Евреев…
– Расстрелять их.
С нами был ещё один еврей – Маршалкович. Конвоиры приказали спустить исподние штаны и лизать друг другу задницы. Потом также заставили мочиться друг другу в рот и делать другие мерзости… А мужиков собрали вокруг и приказали за всем этим наблюдать… Заставляли нас делать половой акт с тёлкой. Изнасиловали нас и напаскудили нам на лица… Блюменкранк не мог перенести издевательств и просил, чтобы его застрелили. Маршалкович еще болеет после перенесенных издевательств»
Житель Мозыря А. Найдич так описывал события в столице БНР Мозыре после взятия города балаховцами (ГА РФ. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 459. Л. 2-3.):
«В 5 час. вечера балаховцы вступили в город. Крестьянское население радостно встретило балаховцев, но евреи попрятались по квартирам. Сейчас же начался погром с массовыми изнасилованиями, избиениями, издевательствами и убийствами. Офицеры участвовали в погроме наравне с солдатами. Незначительная часть русского населения грабила лавки, вскрытые балаховцами. Всю ночь по городу стояли душу раздирающие крики…»
В докладе комиссии по регистрации жертв набега Балаховича в Мозырском уезде говорилось, что
«Насилию подвергались девочки от 12 лет, женщины 80 лет, женщины с 8-месячной беременностью…, причем насилия совершались от 15 до 20 раз. Хотя образовавшейся местной комиссией для обследования и оказания помощи было обещано полное сохранение врачебной тайны, число обращающихся за помощью достигает всего лишь около 300 женщин, большую часть которых составляют заболевшие венерическими болезнями или забеременевшие…»
В конце 1920 года под влиянием Савинкова атаман сформировал у себя еврейское подразделение (так же точно поступил в свое время и Махно) под командованием прапорщика Цейтлина. Целью которого должна была стать защита еврейского населения от массовых погромов. Вопреки расхожему мнению, отряд Цейтлина не «остался на бумаге», а представлял из себя довольно значительную силу в 800 человек. Но для того, чтобы взять под охрану все еврейские местечки, этого оказалось явно недостаточно. Все попытки Савинкова и Балаховича обуздать животные инстинкты своих подчиненных успеха не имели. И еще одна деталь. Начиная с 20-х годов стали упорно ходить слухи о еврейском происхождении Булак-Балаховича. Речь шла о его матери Юзефе Шафран. А когда он в 1905 году женился на еврейке Генриэтте Гарбель, родившей ему дочь и двух сыновей (являющихся евреями согласно Галахе), эта версия заметно окрепла…
МЕЖВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Балахович получил от Пилсудского звание генерала польской армии и лесную концессию в Беловежской Пуще, где работниками были его бывшие партизаны. В течение двадцати лет, прошедших между обеими мировыми войнами, генерал не сидел сложа руки. Занимался политикой и общественной деятельностью. В 1926 году он принял самое активное участие в Майском перевороте Юзефа Пилсудского и Люциана Желиговского. Выпустил две книги о возможности войны с Германией: «Wojna b;dzie czy nie b;dzie» («Быть или не быть войне?», 1931) и «Precz z Hitlerem czy niech ;yje Hitler» («Долой Гитлера или хайль Гитлер?», 1933), в которых предупреждал о смертельной опасности, нависшей на Польшу со стороны Германии. Во время гражданской войны в Испании состоял в качестве наблюдателя при польской военной миссии у Франко, фактически являясь советником каудильо по партизанской и диверсионной деятельности. А в 1938 – он уже в Тешине. Помогает в организации разведывательной сети на чешской стороне города
ГИБЕЛЬ ГЕНЕРАЛА БУЛАК-БАЛАХОВИЧА
1 сентября 1939 года застало генерала в Белостоке. Вернувшись в Варшаву, он сразу же приступил к созданию добровольческого отряда для обороны столицы. Так же, как и 20 лет назад. В отряд записалось 2000 человек. Из них 250 кавалеристов. 12 сентября отряд атаковал Служев и выбил оттуда немцев. Острое столкновение с противником произошло в Натолине. Немцы превосходили отряд Балаховича и в численности, и в вооружении. Поляки дрались храбро, но вынуждены были отступить. 23 сентября балаховцы покинули горящую Варшаву, чтобы занять новые позиции. Генерал получил приказ идти на Беляны и выбить оттуда немцев. Однако, до столкновения так и не дошло. Польша капитулировала. В конце 1939 года генерал Балахович создал независимую подпольную организацию (она распалась после его смерти, а бойцы влились в Армию Крайову). Поздним вечером 10 мая 1940 года в доме Булак-Балаховича на Парижской улице (престижный район Саска-Кемпа в южной Праге) собрались молодые люди из его организации (в некоторых источниках фигурирует ул. Французская – собственно, это одна и та же улица, разделенная ул. Победителей). Неожиданно они услышали, как под окнами остановилась полицейская машина. Было принято решение немедленно уйти. Генерал вышел из дома в сопровождении нескольких человек. Увидев патрульных, вся группа подошла к ним. Булак-Балахович внезапно взамахнул палкой, на которую опирался, и нанес офицеру патруля сильный удар по голове, убив его на месте. Сразу же после этого он был прошит насквозь автоматными очередями. Замешательство немцев длилось всего несколько секунд. Но молодым людям их хватило, чтобы скрыться. До сих пор невозможно точно сказать, пожертвовал ли Булак-Балахович своей жизнью для спасения людей. Или просто яростная ненависть к немцам прорвалась наружу помимо его воли…
СЕМЬЯ
Булак-Балахович был женат трижды. В 1905 году женился на дочери местного доктора девице иудейского исповедания Генрике (Генриетте) Гарбель, от которой у него была дочь Елена (Алдона) и два сына – Медард (Юлиуш) и Генрик (Мартин). В 1913 году он бросил жену, которая умерла в 1918 году. После ее смерти женится на остзейской баронессе Герде фон Герхард, от которой у него было две дочери – Софья и Мария. Вскоре после окончания Советско-польской войны третьим браком женился на Яне (Янине) Коречко, от которой у него были дочери Данута и Барбара.
ОБРАЗ БУЛАК-БАЛАХОВИЧА В КИНЕМАТОГРАФЕ
Станислав Никодимович является одним из действующих лиц фильма «Угол падения» (1970, реж. Геннадий Казанский), поставленного на студии Ленфильм по одноименному роману Всеволода Кочетова. Как в романе, так и в фильме Булак-Балахович показан крайне отрицательно. Что соответствовало идеологическим установкам того времени. В картине он запечатлен лишь в двух эпизодах – торжественном въезде во Псков и казни захваченных в плен красноармейцев. Роль Балаховича исполняет ленфильмовский актер Юрий Дедович. Появляется Булак-Балахович и в латвийской ленте «Прикосновение» (1973, реж. Ростислав Горяев, в роли Балаховича – Константин Пилипенко), рассказывающей о Яне Фабрициусе (Гунар Цилинский). В фильме показаны как «красный» период Балаховича, так и его переход к белым (Фабрициус был тогда его главным противником). Юрий Дедович, в какой-то степени, продолжил жизнь своего героя и в телевизионном фильме «Мирное лето 21-го года» из цикла Государственная граница. Образ Заяца (командира отряда, совершающего из Польши нападения на советскую территорию) является собирательным. Однако, в нем просматриваются многие черты личности и биографии Станислава Булак-Балаховича…
Автор: Tweed

А теперь – кое-что, так сказать, «вдоль и поперёк».
Было – не было… По этой части, в Истории вообще днём с огнём не разберёшься. Поскольку всякое «было» здесь было не само по себе, а для кого-то. Для одного – так, а для другого – этак.
Ну, и в попытках разобраться с этим «было» уже постфактум (спустя 10, 20, 50, 100, 1000… лет) от этого «для» (включая «пытающихся») всё одно избавиться невозможно. Как бы ты при этом не крестился-клялся, каким бы богам-идолам (включая «научную историографическую беспристрастность») не присягал.
А с такими легендарными уникумами-пассионариями, как С. Б. – подавно (по части «было»).
Однако.
«Портрет» Балаховича от советских идеологов-живописцев несколько поблек и особого интереса (как и доверия) не представляет.
Что говорят (поговаривают) о нём ученики школы Вадима (Вадика) Францевича Гигина, а «иже с ними» – «вышываныя» марзалюки (куда-то запропавшие), а то и дзермантовые евразийцы – оставим на их «совести».
Были (а то и остаются) те, кто напяливал на «Батьку» кажух (то ли мужицкий, то ли шляхетский) «беларускага нацыянальнага патрыёта». – Анатолий Грицкевич, «Станислав Булак-Балахович – наш национальный герой» (2012).
Есть (до сих пор) и те, кто причисляет его к истовым борцам за «русские православные скрепы», ставя чуть ли не в один ряд с Владимиром Оскаровичем Каппелем. Ну, разве, отмечая при этом некоторую небезукоризненность (типа: зачем арестовывал Юденича?!). – Михаил Маркитанов, «Светлой памяти Станислава Булак-Балаховича» (2020).
Есть (с российской стороны) и такие, кто клеймят Балаховича, как отпетого негодяя и проходимца.
Для прикола остановимся на повествовании специалиста по разоблачению «антисистем» (в духе Л. Н. Гумилёва) П. М. Корявцева ««Батька»: история одного предателя».
Дабы окончательно и бесповоротно отпеть и дегероизировать нашего «интересанта», бескорыстный гумилёвец натащил в свой опус едва ли не весь накопившийся на того компромат (вплоть до басен и сплетен, перед которыми меркнет всякое «было-не было»). Ну, и сам кое-что истолчил-натолковал.
Больше всего меня поразило следующее

[Причем «героические воины» Балаховича отнюдь не ограничивали свои интересы только уничтожением евреев – балаховцы со своим генералом успели отличиться при «зачистке» Данцига (ставшего по результатам Версальского мира вольным городом) от немецкого населения:
«Город был поделен на сектора. Кварталы оцеплены. Движение по улицам запрещено. Началось изгнание немецкого населения за пределы города. Вооруженные патрули врывались в дома и выгоняли всех на улицу. Согнанных жителей строили в колонны и гнали под конвоем на запад, за пределы города. Там, в трех верстах от города, рядом с песчаным карьером их принимали удалые бойцы Булак-Балаховича. Вниз согнали первую партию в три тысячи человек. Испуганные и ничего не понимающие люди смотрели вверх, на темные силуэты поляков в лучах заходящего солнца. Но боялись они не долго. Вниз полетели гранаты, а затем ударили пулеметы. Когда стоящих внизу в котловане не осталось, командир одного из эскадронов, просигналил фонариком на окраину города. Конная сотня погнала следующую толпу. Подталкивая пиками людей скинули вниз в котлован карьера. Снова полетели гранаты, а затем ударили пулеметы. Снова сигналит фонариком командир эскадрона. Снова гонят толпу. Некоторых симпатичных немок выдергивают из нее на ходу и отводят в сторону. Они умрут не сразу, а после того как польская шляхта выполнит свою работу и захочет с ними позабавиться. Снова взрывы гранат, снова стрельба пулеметов. Конвейер работает. Из карьера слышны крики и стоны раненых, плач детей. Но освобождение Гданьска от гуннов продолжается. Опять взрывы гранат, опять пулеметы. Наконец работа сделана. Теперь можно и позабавиться. Прямо в поле. Ибо немецким фрау после забав не суждено вернуться в свои дома. Некоторых со вспоротыми животами и отсеченными грудями повесят на деревьях вдоль дороги. Некоторых с вырванными языками прибьют гвоздями к деревьям, заставляя медленно и мучительно умирать на лоне чудесной природы. Но это произойдет чуть позже, а сейчас время для забав, и ужасный женский крик висит в поле рядом с карьером. Смерть гуннам! Наконец и похоть удовлетворена, и самые буйные фантазии. Тела тех, кто не нужен оттаскиваются и бросаются туда же – вниз, в пасть карьера. По краям карьера крепятся подрывные заряды и отматываются провода. Гремят взрывы. Лавины песка обрушиваются вниз и засыпают многометровым слоем крики и стоны несущиеся снизу».
Характерно, что поляки самую грязную работу доверили именно балаховцам – вероятно имели все основания доверять. Отметим: ни зондеркоманд СС, ни вообще нацистов в Германии не было еще даже так сказать «в проекте». Так что Балахович имеет полно право претендовать на лавры «первопроходца»].

Упаси (меня) Бог – обелять чёрного кобеля (пса войны) Атамана! У него и достоверных грехов и «задраев» – выше крыши…
Однако!
С какого бока-бодуна он мог апынуцца в том Гданьске?! А и – когда?!
Сразу после «Версальского мира»?! Типа – после 28 июня 1919 года. Так Станислав Никодимович в этот час, как не крути, куролесил от Эстонии до Пскова, под Юденичем и Родянко.
Когда…
А и было ли такое избиение гданьских немцев поляками (независимо от причастности к оному «балаховцев со своим генералом») вообще?!
Что-то не припомню, да и нарыть нигде не могу.
Сукин сын! – Я – уже о Корявцеве.
А у кого хоть «закавыченное» слямзил?! Без спроса-указки.
Ну, это мы, вестимо, откопали.
Альтернативная история. «Алая кровь на белых крыльях». Глава 4. Весна 1919 года. Данциг-Гданьск. Кровавая тризна». Продукт Ольги Тониной, Александра Афанасьева, Владимира Чекмарёва.
Альтернативная! По её части – мастеров немерено.
Засеченное мною торчит на Самиздате с мая 2006 г. Корявцев своего «Бацьку-здраднiка» накарябал в 2007-м. К тому и «засёк» (тоже). А ссылочку зажал. И в «Литературке» (к опусу) источник не упомянул.
Нехорошо, Шурик! Совсем нехорошо! – См. «Свой среди чужих, чужой среди своих» Михалкова (1974).
Впрочем, господина Корявцева (П. М.) подлавливали на похожем и без меня.
С Гданьском (Данцигом) в истории, конечно, и без этого было-не было немало интересного. Но…
И самих «альтернативщиков» я ни в чём не попрекаю. Жанр!
Ежели слегка пачухаць патылiцу, то даже можно угадать ход их «мысли».
По крайней дважды, нашего Станислава заносило под Гдов (в Псковской области).
Первый раз – в феврале-марте 1918-го, будучи командиром (после погибшего в сентябре 1916 г. подполковника Леонида Пунина – не путать с Путиным!) особого отряда Северного фронта. Немцы пёрли на восток. Большевики (во главе с Дыбенко) успешно драпали аж… Правда, «23 февраля» к чему-то потом «прославили». А вот нехороший Балахович (оказавшийся там), отступавший от Ревеля, зачем-то принял бой (с немцами) у Чудского озера. Был ранен (в грудь)…
Это – против немцев. Потом (после излечения) было его «примыкание» к змагарам за Советскую власть, организованным Троцким. Потом… Опять-таки в знаменательный день (7 ноября) дёрнул от них (красных) уже к белым.
5 апреля 1919 г. отряд Балаховича отбил у большевиков тот же Гдов. Ну, и перевешал там нескольких захваченных коммунистов, чоновцев и пр. Среди повешенных был и китаец. Ещё приказка (вершеваная) потом ходила: «Балахович занял Гдов, И повесил всех жи…» – в смысле: комиссаров.
Вот вам и повод (для альтернативщиков): от Гдова до Гданьска – «рукой подать». Как от Чудского озера до той гавани (при впадении Вислы) в Балтийском море.
При желании (в «альтернативку»), к тому Гданьску-Данцигу можно притянуть и февральский 1920 года переход Никодимыча в Двинск (Динабург) к Юзефу Пилсудскому.
Однако, Корявцеву чесать свой затылок было не резон…
А вот «содрать» с ненавистного Балаховича едва ли не все его ордена-награды и «лишить» того воинских (каких-никаких) подвигов – это за милую душу!
А и поизголяться над историей смерти нашего басурмана борец с предательством не преминул

[После нападения Германии на Польшу якобы активно участвовал в организации партизанского движения и в обороне Варшавы (даже вроде бы сформировал отряд из трех сотен своих бывших бойцов), однако безнаказанно прожил в Варшаве до мая 1940 года, когда был якобы кем-то убит, но факт его смерти объективно не подтвержден, а местонахождение могилы неизвестно, что дало впоследствии почву для обвинений его в сотрудничестве с нацистами. Действительно, в обстоятельствах убийства очень много странного – он был то ли застрелен агентами Гестапо, то ли убит при попытке оказать сопротивление немецкому патрулю (что более чем сомнительно, учитывая установленный немцами порядок действия патрулей в подобных ситуациях), и что совершенно непонятно – куда после этого делось его тело. Официальная запись в журнале варшавского морга гласила, что его тело было доставлено 10 мая 1940 года (то есть ровно в день начала вторжения немцев во Францию) с 18-го КПП (то есть немцами) и выдано опять же немецким властям для захоронения 15 мая. В то же время известно, что именно в этот период немцы, готовясь к возможной войне с СССР, старались привлечь к себе на службу уцелевших лидеров белого движения, некоторые из которых действительно согласились сотрудничать с ними. В данном случае совершенно непонятно, почему Балахович, фактически дезертировавший из русской армии, а затем предавший красных, белых и эстонцев, предавший своих солдат, не мог точно также предать и поляков? И если принять эту версию, то становится вполне понятным и объяснимым появление в вермахте задолго до вторжения в СССР приказов и инструкций о борьбе с партизанами на территории России – при том, что до того в Европе германская армия с этим явлением практически не сталкивалась и не было никакой уверенности в том, что партизанские отряды вообще будут организованы на оккупированных территориях. Что характерно – достоверно неизвестно, насколько эффективно обороняли Варшаву бывшие «балаховцы» под командованием своего генерала в 1939 году, но зато точно установлено, что некоторые из «балаховских» командиров уже в первой половине сентября перешли на сторону немцев, и, что удивительно, были приняты ими буквально «с распростертыми объятьями» и практически сразу же зачислены на действительную (!) службу в состав специальных абверкоманд, ориентированных на развертывание агентурной работы в Белоруссии, успешно продолжили службу в вермахте и после нападения Германии на СССР. Не в этом ли необъяснимом радушии и доверчивости немцев кроется разгадка странной смерти генерала и исчезновения его тела?]

Достоверно-недостоверно, видел-не видел, думал-не думал, показалось-сбрехал… Гдов-Гданьск…
Как-то так. Корявенько… К «Было – не было».
А возьмём такую мелочь, как место рождения (героя).
Вроде, как договорились (знатоки):

[Станислав родился 10 (22) февраля 1883 года в Мейшты (ныне Meik;tai в Игналинском районе Литвы) близ местечка Видзы под Браславом (ныне Витебская область)…]

Хай сабе.
Мейшты… В год рождения Балаховича – Новоалександровский уезд, Ковенской губернии, Российской империи.
А в Видзах я бывал. На самой границе (с Литвой). Туды-сюды. Потому и Мейшты (Meik;tai, Мейкштай) зараз – в их (литовском) Игналинском.
А вот Корявцев у себя рисует так

[В своих мемуарах Булак-Балахович писал, что родился в поместье Мейшты недалеко от местечка Видзы Ковенской губернии (в настоящее время – Витебская область)]

Мелочь?! – В смысле, где эти Мейшты обретаются в «настоящее время». По «рисунку» брехуна К., скорее подумаешь, что в Витебской области.
Хорошо, что не в Минской. Ибо и там (ужо в Воложинском районе) есьць свае Мяйшты (Miaj;ty, Мейшты). С польского, оно – то ли городок, то ли место-местечко. Их даже Наполеон-Орда изобразил. Ежели не ошибаюсь, вот они [картинка – в архивном Свёртке]. Поместье…
А у Виктора Савченко, в его интересной книжке «Атаманщина. Мифы. Легенды. Действительность», в главе, посвящённой нашему… (Батька Булах-Бей-Балахович), эти («балаховские») Мейшты – точно «ныне в Белоруссии», и – к тому же – «недалеко от Витебска». Подумаешь! Каких-то 227 (км), по прямой, до Видзы. А по магистрали – все 270.
Но это – уже мелочи. По сравнению с тем, кем он (Балахович) был-не был.
Перемалывать здесь что-то о его «подвигах», а тем более – выступать в качестве адвоката я не собирался. За исключением одной банальной оговорки: время и место были такими…
А к «вдоль и поперек» добавлю (как «херменевт», в забаву) лишь пару штрихов о прозвище.
Бей-Булак-Балахович. С обеими «подвесками» к основе.
Что «булак» (цi булах) – то ли просто «облако» (воблак), то ли «человек, которого носит ветер» – понятно. Понятно, что оба прочтения пересекаются и по смыслу.
Если к человеку… Этакое «перекати-поле», что после отмирания катается шаром по ветру. Куда подуло, туда и… Как и то облако.
А если перекликнуть с травой (которая с «полем»), то и к «Гуляйполю» притянуть можно. К родине Нестора Ивановича (к атаманщине-махновщине). В переклик…
Про забавную книжку Савченко «Атаманщина» я ужо поминал.
Кого там только нет! Хотя бы мельком. Но всё одно – далеко не все. По той Гражданской…
Вольница!
Богато по Украине. Один Зелёный (Даниил Терпило) – дорого стоит.
Розные регионы Великороссии...
Ну, и «нашему» (Б-Б-Б) – отломилось. Достойно! Хотя… По самой Беларуси «забатьковщина» тогда шибко-таки и не ширяла. Не казацкий мы край, однако.
На то, мабуть, в быковское «чёрнолядье» и просочился тот «казак» Кулешовым, по фильму). К напрягу-укору.
К прозвищу… «Нашего».
Ежели Булак(х) – как бы корневое, то и Балахович – вроде, как от него. По-любому (если в пару) – складно получается.
Правда, от Балаховича и «балахоном» дыхае. А балахон – одёжа. Свободного покроя. Длинная да бесформенная. Чаще – крестьянская.
Да булака-воблака – так сама тычыцца. В «обволакивать-ахiнаць». В порхание (по ветру).
А если к Булаховым (от булах)…
По России – замечательная династия Булаховых. Пётр Александрович (ок.1793-1835) – тенор и два его сына: Пётр (1822-1885) – композитор и вокальный педагог, и Павел (1824-1875.) – тенор. Какие романсы сочинял Пётр Петрович!.. «Гори, гори, моя звезда! – А!?!
У нас же… Разве Дмитрий Петрович (1959-2006). Юрист-путаник…
А вот к Бею Балаховича «атаманщик» Савченко такое выгнал

[Полное имя батьки Полесских лесов – Станислав-Мария Никодимович-Михайлович Бей-Булах-Балахович. Происходил носитель столь трудно выговариваемого имени из так называемых литовских татар – племени, занесенного в Прибалтику ещё в XIV веке, после походов литовских рыцарей на Крым. От кочевых татар в фамилии у атамана осталось родовое имя Бей…]

От татар, так от татар (не проверял!). Зато – не от цыган.
Мабуть, и этот ген к метаниям Станислава чего добавил. В кочевое-гонимое. В гремучую смесь. В пассионарность.
И, наконец, о моём «умысле».
В припёк. Ужо «Бацьку-самазванцу», наровящему давесьцi Беларусь да сапраўдных Чорных Лядоў.
Балахович был (по натуре и по факту) пиратом. На то ему и черепушка на папахе – корниловски-корсарская. Создавал преданное ему лично войско (шайку). Этаких легионеров-наёмников.
Подпитывал его (их) выбиваемыми у разных правителей-повелителей субсидиями. Потакал грабежам-реквизициям-гулям.
Шибко забижал евреев (а кто – в тех местах, да в то время, да под «комиссаров» – в это самое «Бей!» не…!?). Натерпелись от него и крестьяне. Особливо псковские. Про полесских не скажу (чтобы «шибко»).
В общем, не то, чтобы один в один к Пригожину и «вагнерам» (вернее, они к нему), однако…
Считай, ЧВК (его «асабiстая шайка-лейка»).
Кто платит, тому и служу. Как тот Шарик-Брысь из его стишка. Не то, чтобы занадта верно, но…
Лишь бы платили. Хорошо!
Ну, и кое-какие принципы-«идеи» за этим «служением». К месту и времени.
Мабуть, у Бека-Булаха «идеек» и поболе было. Так и у «Вагнера», который Уткин, в отличие от самого Женьки, как бы…
И «корешки» у Б-Б – того: в смуту-перемешь.  Как у «путинского повара». А и у того, кто его сегодня приютил (в «цыгань-перекати»).
Поговаривали, что у Никодимыча и еврейское что-то вышучивало. И не к тому, что первая жена – из иудеев была (а, значит, и трое первых деток, коли по…), а к мамке (Шафран-Шафранек). Но то (про мамку) – поговорки-побрехушки. Аки армянину Лаврову про еврея-Хитлера. А детки тех кровей у Атамана были. Потому и антисемитом ему не совсем с руки-ноги, вроде как... Потому и приятелю Цейтлину «прикинул» создать спецбатальон, для острастки прочих от погромов. Мабуть, только для отвода глаз…
Однако… Если к этому (к этно-комплиментарному) – поляк! Больше поляк, чем беларус. Оттуда пришёл, туда и вернулся. И, мабуть, не без патриотизма. А «случан» тогда (Збройны Чын) больше спровоцировал-подставил…
Пилсудский его пользовал, да на поводке придерживал…
Так и у «отца современной польской нации» литвинское к польскому в роду примешано было.
А что нам (беларусам) те «вагнера»!? И в первую очередь – их «куратор».
Беларусам – в тьфу-растереть. А «Батяня» непрочь и попользоваться. В договорняк с «Путяней».
На чувство-отношение наше ему (чужаку) плевать. «Нация», которую он тут 30 лет «создаёт», к нам (литвинам-беларусам) никакого не имеет. Совково-псковски-шариково-пёсье.
И то, что это отребье (Женьки Красавцева) он-таки принял и пользует, ещё раз показывает-доказывает его «собственное». А нас… Хоть под гвалт «красавцев», хоть под удар НАТО (в случае чего).
В этом (в таком предательстве) Балахович рядом не стоял. При всём его…
Как-то так.
К слову да к «Чорным Лядам».

29-31.07.2023