Атанас Далчев Зонт Дъждобранът

„ДЪЖДОБРАНЪТ“ („ЗОНТ”)
Атанас Христов Далчев (1904-1978 г.)
                Болгарские поэты
                Переводы: Мария Петровых, Терджиман Кырымлы


Атанас Далчев
ДЪЖДОБРАНЪТ
                На Радой Ралин

Той е вехт, но има сила странна:
може и да плиска над града,
взема ли със мене дъждобрана,
знам, ще секне на часа дъжда.

Като прилеп в мрака на антрето
висне моя дъждобран заспал,
тегне вече седмици небето,
дъжд вали и мен ми става жал

за детенцето, което бледо,
въз стъклото лепнало челце,
часове като зътворник гледа
вадите с помръкнало сърце;

за врабеца, под стрехата сгушен,
който, сякаш сам извън света,
длуша как разшумената круша
шумоли със капки и листа;

за онез, що работят в завода
шест дни и в неделя всеки път,
вместо в парка да се поразходят,
трябва вътре вкъщи да стоят.

И тогава грабвам дъждобрана.
Тръгвам. И над моята глава
в миг се пръскат облаците сбрани,
грейва безпределна синева.

По дърветата разпукват пъпки,
трепкат слънчеви петна под тях,
паркът е изпълнен с глъч и стъпки,
смеят се чешми, струи се смях.

Възрастните, седнали на пейки,
разговарят с весели лица,
а наблизо с кофички и лейки
си играят в пясъка деца.

Само аз в алеите засмени
скитам странен, с вид на пенсионер,
и върви подобно сянка с мене
неотлъчно дъждобранът чер.

Изумени ме поглеждат всички
със усмивка, сдържана едва,
доближа ли – хвръква ято птички
и децата дигат в страх глава.

И не знай, не подозира никой,
че да могат да се веселят,
върху устните им смях да блика,
да е тъй безоблачен денят,

слънце и зеленина да има,
паркът трябва да е с блясъци залян,
трябва тук на стража да стоиме
аз и моят смешен дъждобран.

               1960 г.


Атанас Далчев
ЗОНТ (перевод с болгарского языка на русский язык: Мария Петровых)

В зонтике моем таятся чары:
если дождь начнется – всякий раз,
лишь возьму с собою зонтик старый,
ливень прекращается тотчас.

Зонт в передней дремлет от безделья,
точно мышь летучая вися,
но ненастье длится уж недели,
и сердечно жаль мне всех и вся –

бледного ребенка, что тоскливо
льнет лицом к стеклу, смотря туда,
где бушуют буйные разливы,
где кипит и пенится вода;

воробья, что, отыскав посуше
место под стрехой, взъерошен, хмур,
слушает, как с густолистой груши
каплет дождик, долгий чересчур;

тех, что всю неделю – на заводах,
а в воскресный день свой – по домам:
в парке даже им заказан отдых, –
только дождь разгуливает там.

Захватив мой зонтик неизменный,
выхожу, и вдруг над головой
облака сменяются мгновенно
беспредельно ясной синевой.

Листья блещут, молоды и ярки,
и еще у входа слышу я
многолюдный шум и хохот в парке
над фонтанчиками для питья.

Пожилые люди на скамейке
весело беседуют с утра;
всюду вижу ведрышки и лейки –
на песке играет детвора.

Только у меня, должно быть, скучный
вид пенсионера-чудака –
лишь со мной шагает безотлучно
черный зонт по желтизне песка.

Люди тщатся соблюсти приличье,
но сдержать улыбку силы нет;
прохожу, вспугнувши стайку птичью,
дети в страхе мне глядят вослед.

И никто не понял, не приметил –
чтобы день отраден был для всех,
чтобы длился он все так же светел,
чтобы не смолкал беспечный смех,

чтоб сверкало листьев изобилье
под безоблачной голубизной,
нужно, чтобы здесь на страже были
я и мой потертый зонт смешной.


Атанас Далчев
МОЙ МАКИНТОШ (перевод с болгарского языка на русский язык: Терджиман Кырымлы)
                Радою Ралину

Ветхий плащ мой чародей невзрачный –
запретитель всякого дождя:
тот над ним утрётся и не плачет,
тучи прочь и морось не цедят.

В полутьме прихожей неприглядной
спит нетопырь словно не дрожа.
Слякотно пятнадцать суток кряду –
сидню, мне давно немало жаль

детку за окном на посиделках
без прогулок – узнику и то
полагается понежить тело –
свежим духом – и назад в застой;

воробья под стрехою без пищи,
моциону, даже без еды
в дрёме что нахохлившийся нищий
на безлюдной улочке беды;

тружеников, коим раз в неделю
сыростью испорчен выходной:
дни весны что птицы улетели,
не смирясь с плакучею весной.

Наконец, дела свои забросив,
хвать я плащ да из квартиры вон –
и нвд головою тучи вроссыпь,
синева, а дождь ушёл что сон.

Взрослые на высохших скамейках
живо меж собою говорят;
детки ,взявши пасочки да лейки,
городки в песочницах творят.

Я же в неуместном макинтоше
тени чёрной тучи хододней
на міру нечаем и непрошен,
тупя взор, гуляю без затей,

тех пугая, этих раздражая
видом своим боязни будя,
словно подколодная, живая
память двухнедельного дождя.

И не ведают они, не знают,
что мечты, улыбки, детский смех,
майская погодка расписная
для невинных сказок и утех,

зелень незамеранная грязью,
свет с небес рекой – не ручейком
берегомы долга ради разве
стражей – мною и дождевиком.