Ну, нет!

У меня есть старинный друг, друг детства, которого я знаю, как облупленного, как самого себя. Он большой хитрец, однако, я его вижу насквозь. Кого, кого, - но меня ему не обмануть.
Начнем с того, что он трус. Всю свою жизнь он борется со своей трусостью, пытается всем и себе, в первую очередь, доказать, что он решителен и стоек. Он не раз вступался перед начальством за слабых, он защищал честь девушки, он в одиночку давал отпор компании распоясавшихся хулиганов. Но все было тщетно – хитрец оставался и остается жалким трусом.
Во-вторых, он завистник и не может терпеть, когда его друзья в чем-то его превосходят. Стал его приятель-однокурсник добиваться успехов в спорте, и он занялся этим спортом. Стал другой писать талантливые стихи, и он взялся за стихосложение. Однако, ни в чем он не бывал первым, от этого его зависть и злость на ближних еще больнее терзали его самого. Неутомимо пытался он доказать всем, как он великодушен, - поздравлял с победой друга спортсмена, хвалил стихи друга поэта, - так завистник боролся со своей постыдной чертой. Но все тщетно! Как был, так он и остается завистливым, спесивым, тщеславным.
И в-третьих, старина борется со своей блудливой животной натурой – постигает таинства эзотерик, погружается в холодный покой медитаций и аутотренингов, стремится к свету, к религии и к мудрости древних. Он сторонится соблазнительных роковых женщин, он презирает распущенных, пошлых ловеласов, он спорит до хрипоты и до горячки с циниками, утверждающими лишь утилитарные ценности. Все напрасно. Он остается блудливой скотиной. И знает это. И я это знаю, знаю его скрытые плотские порывы и грязную жажду наслаждений.
Да, ничто ничем не изменить. Как было, так есть, так и будет. Поскольку всё предначертано, всё решено еще до нашего рождения. Так что же? Выходит, что стоит опустить руки? Рухнуть малодушно в бездны бессмыслицы и бесстыдства? «Ну, нет! – говорим мы, я и мой старинный друг. – Мы будем бороться с собою, как боролись Эдип, Гамлет и Раскольников. Ведь мы же люди. Нелогичные и неоднозначные люди, а не логичные и совершенные звери, которым не за что себя упрекать».
Да, это абсурд. Но человек именно потому является человеком, что живет и действует вопреки абсурдности жизни, вопреки себе. Поэтому друг мой, мне кажется, все-таки не одинок и не безнадежен.