Истории вещей Часть 1 Зелёный ковёр

   Взрослая дочь, под видом заботы обо мне, решила уничтожить всю мою жизнь и начинать решила с вещей. У матери столько ненужных старых вещей,  которые её бесят, а я смотрю вокруг себя и диву даюсь.
   Каждая вещь имеет свою историю. Мы прожили с мужем долгую трудную жизнь и не просто покупали предметы быта и интерьера, а доставали их, но об этом поподробнее.
   Вот, например, в комнате дочери висит на стене зелёный ковёр над кроватью. Сейчас ковров на стену не вешают, а тогда это был атрибут достатка и красоты.
  К тому же ковёр служил шумоизоляцией, потому что стена выходила на соседний подъезд и если там шум, то каждый раз не сбегаешь к соседям и не возмутишься их плохим поведением через улицу, поэтому повесить на смежную с соседями стену ковёр было и красиво, и удобно.
  В детстве я занималась в художественной школе и тема урока была нарисовать орнамент настенного ковра по всем правилам оформления, которые известны испокон веков.
  Долго я вертела в руках карандаш и смотрела на приготовленные акварельные краски, прежде чем решилась начать изображать мой ковёр.

   Я представила, что это летняя лесная лужайка, усыпанная белыми цветами.
   Ковёр ведь будет висеть в комнате и зимой, и летом. Летом, конечно, его никто замечать не будет, а вот зимой его зелёный наряд и цветы будут радовать взгляд и согревать душу.
 
  Я нарисовала простым карандашом на бумаге неровный прямоугольник, внутри его - ещё два, повторяющие основной контур. Внутреннее  пространство покрасила яркой зелёной краской, разбила на ромбики и в каждом ромбике посадила, вернее нарисовала, белые мелкие цветочки.
  Это только в саду на дачах растут крупные культурные сорта цветов, а на лесной полянке они всегда мелкие и их очень много.
  Так на моём ковре. По периметру я разместила цветы несуществующие в природе, а придуманные мной в процессе увлекательной работы.
   Получился такой симбиоз фантастики и натуральности.

   Законченный рисунок я сдала педагогу и больше его не видела. После просмотра работ все ковры учеников остались в школе.
   
    Прошло много лет. Я уже вышла замуж, родила двоих детей, пятнадцать лет мы ждали своей квартиры и вот она у нас появилась. Мы успели её получить бесплатно в начале девяностых годов. Это было чудо, потому что после нас уже бесплатно перестали давать квартиры, только за деньги.
  Очень обиделась на моего мужа Тамара Берёзовская.  Она была следующая за моим мужем в заводской очереди отдела конструкторов, и не попала в бесплатную раздачу квартир. А мы получили трёхкомнатную государственную квартиру на улице Красильникова.
   Радость неимоверная пришла в нашу семью и мы с энтузиазмом
  бросились обставлять новую квартиру. Каждый предмет доставался с трудом, потому что начались лихие девяностые, на мебель записывались в очередь, ковры хватали не глядя, лишь бы урвать.
 А мой зелёный ковёр я нашла на рынке. Рынок в те времена расцвёл . На рынке можно было купить всё от ложки и до автомобиля.
  Мы пошли с мужем за люстрой, шли мимо рядов ковров, паласов и половых дорожек. Он висел на стойке. В нём было всё, что я когда-то рисовала на своём мольберте в художественной школе: и неровный прямоугольник, внутри которого - ещё два, повторяющие основной контур, и ярко-зелёное поле с  мелкими белыми цветами и фантастические короны вокруг всего поля.
  Конечно, всех тонкостей рисунка я не помню, но это был он, мой зелёный ковёр из детства.
   Я застыла, как вкопанная. Муж заметил это и стал возмущаться.
- Нет, только  не это. Мы же за люстрой пришли.
 Я закапризничала, как маленькая:
- Ну, купи! Ну, купи!
 Когда я рассказала ему историю этого ковра, он согласился, и мы ушли с рынка без люстры, но с зелёным ковром.
- Понимаешь, я всё думаю, почему мой ковёр оказался в продаже через столько лет. Может, все работы по коврам из художественной школы попадают на ковровые фабрики? А что, очень удобно и придумывать ничего не надо. Всё уже дети придумали, а ведь детское воображение, детская непосредственность в любой отрасли ценится.  - болтала я всю дорогу. А муж только покряхтывал, неся на плече наперевес мой зелёный ковёр.
 Он провисел у нас в комнате дочери тридцать лет и три года, как в сказке Пушкина про золотую рыбку. И вот я держу его в руках, чтобы выбросить. Дочь приказала весь хлам вынести за пределы её видения. Ковёр, действительно, постарел, осыпается, но как жалко те чувства радости и восхищения, когда я впервые увидела его на рынке. Я чувствовала себя причастной к этой удивительной профессии создания ковров.
- Я -  ковродел, ковровщица, мастер по изготовлению ковров. - шептала я себе, не зная, как называются эти люди, которые изготовили мой зелёный ковёр.
  Об этом же думаю я сейчас, а он, мой ковёр, плачет сухими слезами. Ворсинки его превратились в труху и осыпаются.
   Я завернула его в чёрный целлофановый мешок, перетянула жгутом и вынесла на помойку, хотя мне очень хотелось его похоронить по-человечески и памятник поставить, памятник по моему детству, по моей долгой семейной жизни.  Муж мой уже умер. Мы прожили с ним сорок лет и три года, то есть сорок три года. Пушкин ошибся на десять лет.