Клен критский

Такая история моя.
Камня на камне не останется от камней,
а наша любовь останется жить
вопреки мнению скептиков, иди ко мне.
Личико миловидное у такой любви,
ниспадающие волны шелка
и бездельничье воротничка расстегнутого
у болтуньи, а грудь расчесанная до крови
твоей лапой.
Жара спала и стеснительные люди ничьи в спальне.
Здесь начинается интересная одиссея кленового клея.
У кленов ветки заледенелые, как у Есенина,
но никакой метели белой нет, тюленина,
точнее тюль, приподнимается
и твоя рука моей кожи касается.
Неровности, неровности на коже – это волдыри,
как разбойничьи гнезда в листве, налитые
жидкостью жжения, твои или мои?
Удерживают баланс гнезда,
от неправильного применения магии, и в этом моя вина,
тебе иногда становится не до сна, извини,
и пламенеющие ореолы растущих обид,
как мешки с мусором красные, но приятно горит,
и все, что делается над головой уже не важно, болят они.
Ну же, возьми меня быстрей, я не буду еще мокрей.
А на стволе, на кленовом стволе горит смола, как на облитой скале.
И неподвижная глыба во сне по крошке станет моей центробежной всей
…ааа, какой упрямый.
Ты отводишь взгляд в сторону,
а потом кусаешь меня за шею.
А потом звезды раззадорятся,
ускорятся дни, я не тлею.
И злодею колени за спину.
Я не знаю эту одиссею.
Я узнаю, будем слишком часто мы
и в несчастье, и в моей стране, и в твоей, ежечасно,
до пресыщения…а ненастье, слишком яркий свет...
Выключай мне разум, меня нет,
и до дрожи мелкой, частой на скале стоит клен, и он стоит навеселе.
Над океаном стоит, его весь заплюя бьет прибой.
Ты балуешься ножом,
ты балуешься ножом?
Я готова разреветься, и слишком сладкий стон.
Бесполезно сбитая магия,
бесполезно бушует прибой, плюя,
бесполезно сопротивляться тебе, ты меня извини.
Весна, весна, я прильнула к тебе, а ты накрыл меня собой устеля.