Школьница Часть 8 Мороз

- Минус двадцать пять, минус двадцать пять — как заведённая Линда продолжает повторять эти слова, потому что только при минус двадцать пять по радио объявляют, что занятия в школе с первого по четвёртый класс отменяются.
- Минус два семь, минус двадцать семь — повторяет брат, потому что при минус двадцать семь отменяются занятия в школе для старшеклассников, то есть с первого по восьмой класс.
  Оба лежат в постелях и, как молитву, повторяют свои слова.
 По радио отзвучал гимн Советского Союза и вот скоро будут объявлять.
- Минус двадцать пять.
-  Ура- кричит Линда, а Толик понуро идёт в коридор барака умываться.
- Повезло тебе сегодня, Лидия Ванна — бурчит он с насмешкой в глазах, знает, что сестра сейчас станет злиться. Она всегда злится, когда он её дразнит ванной. Она Линда Ивановна. Это же звучит смешно. Ей давно уже сменили имя на Лидия, а она всё из себя Линду корчит. Хоть и финны они, но живут в городе Сызрань на Волге в социалистической стране и поэтому тут не должно быть иностранных имён.
- Я не ванна, я не ванна! - слышит Толик вослед.
- Ну, вот, началось.- довольный двоюродный брат Линды, слегка смочив своё лицо водой из под рукомойника, висящего на стене коридора, повеселев от удачной насмешки, стучит в соседнюю комнату своему другу Вовке Горбунову.  Тот выскакивает из двери, как пробка из бутылки, будто всю ночь стоял у порога.
- Идёшь в школу? Спрашивает Толик.
- Иду.
Они старшеклассники, поэтому могут и пропустить уроки. Им, якобы, теперь всё дозволено.
  Линда ещё маленькая, поэтому поступает строго по обязанностям. Надо ходить в школу, значит, надо, но сегодня минус двадцать пять.

«До чего же я люблю наши зимы!» - потягиваясь на кровати, думает девочка.
Мама давно уже на работе. Она у ходит к шести утра в дневную смену, идёт пешком от района бараков до железнодорожного вокзала, где она работает буфетчицей в столовой для ремонтников паровозов.
  Так ей мама объяснила свою работу.  «Работа как работа! - сказала  дочка, но мама почему-то стесняется этой работы.
«Буфетчица!» - для Линды это самая прекрасная работа на свете и ничего страшного, что в районе бараков и в их  живут в основном рабочие завода Тяжмаш. Только одна женщина есть. Она портниха и работает на Швейной фабрике, но у неё есть муж дядя Витя. Вот он работник Тяжмаша.  А Линда и её мама живут в комнате, которую получила мамина сестра.

  Когда они приехали из Сибири, где отбывали свой срок политических заключённых по национальному признаку.
Все их предки всегда жили на Ленинградской земле, но во время войны их выслали в Сибирь, причём уже после того, как они пережили блокаду Ленинграда. Всех, кто выжил раскидали по Дальнему востоку. А тётю Соню Муха отправили на Ямал.  Нашлись после войны родственники и в Казахстане.  Семья мамы Линды попала в Тюменскую область.
Там и родилась Линда, теперь уж Лида. Никто не хочет знать, что она Линда. И сама она уже начинает привыкать к имени Лида.
  Так как она родилась в декабре под самый новый год в сильный  Сибирский мороз в минус сорок, что ей теперь минус двадцать пять.

   Толька ушёл. Как в книге немецкого писателя Ремарка «Три товарища», в бараке номер десять сдружились три друга: Толька Ямся, Вовка Горбунов и Витька Зубков. Его ещё дразнят Жирный и он не обижается, потому что, действительно, жирный и ничего тут не поделаешь.

   Друзья, как и девочки Лиды, все безотцовщина. Нет отцов ни у Толика, ни у Вовки Горбунова, ни у Витьки Жирного.
  У Лидиных подруг тоже нет отцов. Где они все эти отцы обитают, никто из детей не знает.
- Скорее всего,  наши отцы живут на необитаемом острове! - придумали себе дети бараков, хотя многие понимают, что их покосила война. Но слово война никто не хочет вспоминать, даже те, кто воевал на фронтах.
- Минус двадцать пять, - как песню повторяет Лида и быстро одевается. Надо же девчонок позвать к себе и срочно решать, что делать весь день. Не сидеть же дома, когда за окном всего-то минус двадцать пять.

Не успела Лида надеть своё платье, как в комнату вбегает Алла:
- Идём на улицу, пока темно поваляемся в белом снегу.
- Это здорово. Я тоже хотела тебя позвать — говорит Лида. И Алла стремглав убегает к себе в комнату номер один одеваться.

  Лида натягивает шаровары, вставляет ноги в валенки, предварительно надев шерстяные носки, которые зимой живут на батарее, поэтому всегда тёплые и приятные.
   Внизу у шаровар есть резинка и девочка опускает штанины поверх валенок.

Резинка будет защищать валенки от попадания в них мягкого и пушистого, но очень холодного снега.
Линда не любит, когда этот кусачий снег попадает в валенки или в рукава под варежки. В эти моменты мороз пробегает по коже.
   Она надевает пальто, меховую шапку, поднимает воротник и завязывает вокруг шеи шарф. Варежки висят на резинке.

   Резинки, вообще, в её жизни самый нужный атрибут. На резинках держатся чулки, на резинках держатся нарукавники на школьной форме, которые защищают локти платья от протирания и загрязнения. На резинках висят и варежки, чтобы они не потерялись в глубоких сугробах, в которые дети любят нырять с крыши сараев, особенно с крыши погреба продуктового магазина. Сам погреб под землёй, а сверху его прикрывает покатая крыша, которая опускается до самой земли и на неё легко подняться и с высокой части прыгнуть в сугроб под ней.

     Лида выходит в длинный коридор барака, а он уже полон детьми, которые, как горох в летних день, сейчас высыпятся с крыльца в четыре ступени на заснеженную морозную улицу. Небо едва начинает освещать декабрьское солнце, наступает рассвет.




На фото три товарища и дети барака. Я с куклой и внизу пальчиком приманиваю.