Елена Благинина

ЕЛЕНА БЛАГИНИНА
(1903 – 1989)

Что может быть грустней предмета,
Который вовсе ни к чему?
Вот лестница большая эта
В моём разрушенном дому.

Она не тронута разрывом
И даже не повреждена —
Движеньем лёгким и красивым
Вперёд и вверх устремлена.

Один, и два, и три пролёта,
И я стою, стою без сил,
Как будто очень страшный кто-то
Мой быстрый бег остановил.

Гляжу наверх — там только тучи,
Направо — там обвал стены.
Внизу — песка и щебня кучи,
И груды кирпичей видны.

И я стою на этой вышке.
Мой город подо мной! Без крыш!
А снизу мне кричат мальчишки:
— Слезай! Чего ты там стоишь?!

***

Другие сны слетятся к изголовью,
Умолкнут грозы в стынущей крови,
И то, что называли мы любовью,
Воспоминаньем станет о любви.

И отзовётся жизнь иною мукой,
Иным вонзится в сердце остриём,
И то, что называли мы разлукой,
Быть может, страхом смерти назовём?

И только в час полночного молчанья,
Когда восстанут вдруг в проснувшейся крови
Все неисполненные обещанья,
Все росстани, все горести любви,

Мы встретим их мучительным рыданьем,
Обрадуемся, что ещё живём,
И то, что называли мы страданьем,
Обыкновенной жизнью назовём…

***

Деревья те, что мы любили,
Теперь срубили…
Цветы, которые мы рвали,
Давно увяли…
То пламя, что для нас горело,
Других согрело…
Сердца, что рядом с нами бились,
Остановились.
И только песня остаётся
И всё поётся,
Всё поётся…

***

А всё-таки и я побушевала:
Простым крестом по снегу вышивала.
Месила тесто тёплых пашен вешних.
Нагим лучом лежала на скворешнях,
И прыгала синицей над криницей
И августовской прядала зарницей,
Росла чертополохом и крапивой,
Прикидывалась то ручьём, то ивой,
То рыжиком морковно-серебристым
Под небом остывающим и чистым.

Потом еще метелицей блистала…
Потом устала…
И меня не стало…