Письмо

У меня всё в порядке: живу, скучаю.
Ворочаюсь памятью, как медведь в берлоге.
И, сказанное нами за сладким и горьким чаем,
Не хочу, не хочу обрывать на слоге.

Эти слова в меня вкалывают: в день – кубиков по сто.
И честного, чистого чуть пригубя,
Я режу болью, что всё с тобой было так хорошо и просто
И всё опрокинулось без тебя.


Ветер, сплетающий телефонные провода в косы,
Не звучит в них ласковым и дорогим.
По душе, по живому бьют вопросы:
Зачем, зачем так много ты говоришь другим?



Но оставим…оставим…зачем об этом?
Стынет мурашками кожа рек.
Очень нужно глупым поэтам
Лить печаль с воспалённых век.



В целом, всё хорошо получается.
Еду в тундру, кормить сапогами грязь.
Ну, а если что-то не так случается,
Уже научился смотреть на это смеясь.


А у вас, в вашем всезнающем Салехарде,
Всё так же поднимают муть из ночных глубин?
Всё так же, многочисленные самодеятельные барды
Поют, что кто-то опять спал не один?


Давно уже другу не другово и врагу не врагово,
И, разговорами по душам чужим скребя,
Как просто мы обманываем другого
И как безнадежно пытаемся обмануть себя!



Я не знаю куда и зачем улетаем мы,
Но так хочется взвиться из осени лет.
Улететь, убежать, уползти за утиными стаями!
В край... которого, может быть, нет.


И всё же душой и телом
Мне кажется, что навек
Нас в май провожает белым
Этот ранний сентябрьский снег.