Александру Пушкину в XIX век

Александр Сергеевич, отныне и впредь,
Подобно упрямым хазарам,
Намерен внимание Ваше привлечь
Из дальнего века стихами.

Молва доносила: в ненастные дни,
Устроившись подле камина,
Вы размышляли, насколько слабы
В отчизне права гражданина.

Крамольные мысли живучи всегда,
Покуда вы в лоне России,
Такая вот, батенька, видно судьба –
Страдать и терпеть что есть силы.

Однако, спустя два столетья, в стране
Есть, право, весомые сдвиги –
У нас, как в Британии, хоть и поздней,
Парламент смягчает вериги.

Монарх, коим был, таким и слывет –
Но в новых для них причиндалах;
Его и лелеет, и терпит народ
В период враждебных навалов.

А прав у нас больше, любезный мой друг,
И балаганов хватает,
Понеже внезапный народный испуг
В забавах и зрелищах тает.

У всякого - свой чудо-юдо ларец,
Глядят стар и млад, как в зерцало,
И человек наш – великий творец –
В науках достиг пика славы.

Нам дерзость позволила вырваться ввысь,
К космическим дальним просторам,
В пучины морские до дна добрались
Отважные наши герои.

Так есть ли в нас право иль право для нас –
Всего лишь больная химера?
Вопрос может сгинуть безоблачно, враз,
Едва сгоним прочь лицемерье.

Придирчиво пылки порою сердца
Их кредо – сплошное сомненье.
Велит недовольным оно сгоряча
Покинуть родные галеры.

Но, коли бежать, словно крысы, с борта
В уютные кущи земные,
То потеряется раз навсегда
Тончайшая связь с высшим миром.

В борьбе и науке – родной наш удел,
Грядущее многое спишет,
На дальних планетах отыщем надел
Для права, для чести и иже.

На этом прервусь изъясняться пока,
Желаю приятственной ночи,
А коли нужны вам сухие дрова,
Пришлю их на Мойку с нарочным.

PS. А ежели, мой друг,
Меня за эту «оду»
Сошлют на месяц-на другой
В кавказские Минводы,
Прошу покорнейше Pardone
За сей порыв рапсода,
За неожиданный поклон
И аромат свободы.