Танго страсти

ТАНГО СТРАСТИ

Художник Алексей Акиндинов:
Эскиз к левой части диптиха "Танец" - "Балерина", бумага, акварель, акрил, 2015 г. с.
Эскиз к правой части диптиха "Танец" - "Вальсирующие", акварель, акрил, бумага, 2015 г. с.

***
Нарисуй мне это танго –
Воссоздай его огонь,
И верни мне бумерангом
Ту снежинку на ладонь,
Которая кружилась рьяно
С буйным ветром в вихре нег,
И растаяла нежданно,
В миллиарде и навек...
Закружи меня в полёте
Своей бури, ураган,
Растопи, и вновь на взлёте
Воссоздай мой каждый квант...
Сделай из меня Жар-Птицу,
Горящую в твоих руках, –
Твою всевластную царицу,
Твою рабу, мой падишах...
Нарисуй мне это танго –
Воссоздай его огонь,
И верни вновь бумерангом
Меня снежинкой на ладонь...

***
Аплодисменты раздавались отовсюду. А ему хотелось тишины. Нет… Музыки гремящей, но из его партии, написанной для него самой всевышней силой…
Ему поклонялись словно Богу. А он был в услужении его – Бога… Вернее – Богини Музыки и Гармонии.
Сколько было мук и боли, и нечеловеческого напряжения сил, чтобы подняться к ней и, хотя бы кончиком пальца коснуться ее невесомой, газовой пачки!.. И вот, она, его богиня, сама приблизилась к нему, и подняла в прыжке его, и вознесла на крыльях к своей стихе – гремящей в тишине гармонии звуков, растворяющих движения...
---
Причудливый танец – мира сцепленье
С клокочущей бездной, где гравитация царит.
То притяженье, то отторженье…
И нету покоя: везде страсть бурлит.

Танго с ветром

Кружится вьюга в танго с ветром
В тюлевых воланах мглы.
До тебя полкилометра,
А до смерти – пол-игры…
Бреду в замешанную заметь,
Баз дороги в никуда.
Отдаляет тени память
В бездну сути навсегда.
Время разлилось в пространстве,
Пространство сжалось в вакум тьмы...
Близость в звездочном убранстве
Кружит снежинками зимы...
Нельзя от бездны увернуться,
Притяженье поборов –
Только в сумрак окунуться
В серёдке розочки ветров...
Отзовись, мой вольный ветер,
Владыка призрачных частиц...
Ты меня едва заметил
В сойме мимолетных лиц.
Закружил в безумном танго
И растаял в снежной мгле...
Ветер, ветер, милый дранго,
Поставь мне тику на челе
Проколотым иголью веток
Своим невидимым перстом;
И, промчавшись меж беседок,
Внеси женой в свой вышний дом...

***
Когда мелодия вселенной
В тебе звучит, как степ дождя,
Ты отрываешься от бренной
Тверди, по углям скользя,
В тебе плывет и закипает
Той самой магмы истый жар,
Что в твоем сердце возрождает
Страсть зверя – сущность первых пар;
И каждый шаг материя слышит,
И все колеблется, дрожит;
И выдох небеса колышет,
Слеза все звезды серебрит…
И все плывет в порыве вечном:
В движении – слог, в звучании – суть…
И в отдалении бесконечном
Твой легкий след, как Млечный Путь…
И вихрь парусник уносит
В безвременье, и в тот измер,
В котором сущность уж не просит
Открыть возможного предел…

Танго

Танго страсти, танго боли,
Танго жизни и огня!..
Лишь в твоей теперь я воле –
В свой полон забрал меня.
Ты ведёшь меня по краю,
По краю лезвия любви,
В мою суть свою вливая
Жгучей струйкою крови....
Ты же вёл меня по краю,
По краю лезвия в огонь,
В неистовых руках сжимая
Всю меня в одну ладонь....
Ты же вёл меня по краю,
По краю лезвия любви...
В едином такте растворяя
Всю меня в своей крови!
Сердца вразрыв, и в кровь всё платье,
Льется музыка любви:
Я – твой Христос, а ты – распятье...
Мольбой греха мой стыд порви!..

Танго страсти

Она играла на рояле... Медиатором души. По струнам-нервам пальцы танцевали танго пламени, бушующей под ее прозрачной кожей.
Этим пламенем был он. Он бушевал в ней раскаленной лавой, обжигая страстью сердце.
Она, пытаясь, хоть немного усмирить, остудить, подчинить себе это пламя, играла, заливая его бурлящими ручейками музыки.
Постепенно они наполняли собой весь зал неистовым, клокочущим потоком искристой свежести и жара, сливаясь и поднимаясь к потолку, как к небу облаками пара.
Он танцевал в ней танго страсти под тонкой кожей в кружевах...

***
Мне почему-то очень больно,
Тоски сердечной не унять.
Вела себя я не пристойно,
Но это можно и понять:
Мы много пели и плясали,
Как-будто нам на все плевать...
Вы вспомните, ведь я вначале
Была, ну, как святая мать!..
И, пьяные от наслажденья,
Мы забывали обо всём.
Верните снова те мгновенья –
Я стану ангельским дитём!..
Я позабуду все услады,
Что были ранее до вас...
Мне больше ничего не надо –
Лишь поминутно чуять вас,
Как самка однокровку-зверя –
Всего и рядом воплоти...
Ни во что уже не веря,
Хочу я с вами в сон уйти.
Бредя по зыби снежно-вязкой,
Ищу я твой простывший след...
И ветер сомкнутою связкой
Звенит ключами прошлых лет...
Закрыты в прошлое все двери:
Дворцы балов, врата темниц...
Все ожиданья и потери
Курлычут скорбным криком птиц.
Я, как подбитая орлица,
Зову орла со всех вершин;
Мне больше никуда стремиться –
Мой горизонт – был ты один.
Ты прилети ко мне обратно,
Иль прибеги по целине...
Я повторяю многократно
Тот зов, что в страсти пел ты мне...
Приди, взовьёмся в волчьем танго,
И ввысь орлами воспарим...
Вернись дугою бумеранга,
Вонзись, и жаром стань одним!

***
Под дождем бродить с тобою
Среди мокрых пальм, дворцов:
Ловить губами сырость моря
И твоих не частых слов…
Забежать под конус крыши,
Прижаться к каменной стене,
Чтобы ты шептал мне: «Тише!
Молчи и внемли только мне!
Видишь, гаснет за горою
Умирающий закат…
Плачет небо над волною…
Вершит природа свой обряд
Над этим уходящим днем…
Но будем мы в ночи вдвоем,
И на заре с тобою встретим
Мы новый день под небом этим…»

***
Блюз, как дождь, стучит по крыше,
А я так хочу к тебе!
Подними меня повыше,
И оставь в своей судьбе!
Постучи по черепицам
Капельками каблуков…
Назло нолям и единицам,
Станем параю шагов!
Пусть кружатся с нами звезды,
И вселенная кружит…
И под блюз дождя наш поздний,
Пусть весь космос в такт дрожит…

Каменное танго

Застыло пламенное танго
В фигурах страстных и на лицах.
Что, сударь милый, не по рангу
В экстазе слиться с сей девицей?
Как долго музыка глумилась
Над лепестками ваших роз…
Но снисходительная милость
Не вынесла моих заноз
Бульварно-язвенных словечек,
И пустоши моих очей…
Встречали стадных вы овечек,
А я всегда была ничьей…
А тут приспичило стать вашей –
Наедине и в гвалте стад…
Но вы объелись страстной кашей,
И танцевали невпопад.
Ну, сударь, сударь, оживайте! –
Ведь заразите ж столбняком!
Скорей коленце подставляйте –
Уж я попрыгаю на нем!
Ах, сударь же, не каменейте,
Зажгите ритмом и меня!
Приказываю вам, не смейте
Откладывать порывы дня
До занавеса тусклой ночи…
Не оступайтесь, вас прошу…
И пусть там весь портер хохочет, –
Что я вас на руках ношу,
Выстукивая ритм всем сердцем
Под дробь взбешенных кастаньет…
Вы пробовали водку с перцем?
Что… «Русской» на Монмартре нет?..
Ах, Боже мой, какая жалость –
Так нахлебались Сидру вы?
Опять сивуха мне досталась
На смех безжалостной молвы…

Последнее танго на16-й улице
(Перевод песни Boz Scaggs-Last – Tango on16-th street)

Продажа ночных трансферов. –
Попробуй сыграть в игру...
Дорога вдоль улиц и скверов –
Каждый рулит в нору.
Те, у которых ответы,
Не часто идут сим путем –
Начиная с Долорес. Секреты
Оставив судьбе «на потом».
До трех этот путь у Долорес,
Последнее танго до трех –
Шестнадцатой улице Флёрес,
Которой не ходит и бог...
Чем позже все будет, тем злее
Выглядит эта фигня.
Здесь учится жизни быстрее,
Здесь круче всех книг западня.
Богиня зимнего дождя,
Берегись жары суровой...
Тебя танго не щадя,
Держит тактом, словно словом...
Луна от всех изгибов жмурится.
Танго на шестнадцатой улице,
Где все те же старики
Протяженьем руки
Пенсы манят из карманов
Богачей и хулиганов.
Где патруль ведет Долорес,
Где в пластиковых банках флорес
Торговцы за тройную цену
Продают всё неизменно.
Бедные, но честные,
Богатые, но лестные,
Как шакалы, изысканно лгут, –
Все они на шестнадцатой тут
Под последнее танго кружат…
Пожалейте бездомных котят:
Средь стенаний и обманов
Бросьте мелочь из карманов,
Чтоб им в голос не скулить, –
Я не знаю, как молить…
Цыганка пляшет и играет
На шестнадцатой – вот, тут:
На луне сверкает зуб
Сломанный ее цыганом
С ревности в порыве пьяном;
Как струна ее рыдает
Песню старую во тьме!..
Все звучит она во мне,
Как стенанья и укор
С давних и забытых пор…
Спой же мне еще одну…
Жизнь похожа на войну
В этой бедности подножной…
Будь, прохожий, осторожней
На проезжей в ночь дороге:
Смотри, куда ты ставишь ноги
Под последнее танго. –
Смерть бесстрашнее всего,
Когда выходишь ты из бара –
Зорче сов из-за угара.
Здесь орут, как сто коров,
Заглушая даже рёв
Проносящихся машин.
Вот открылся лимузин,
Из бара вышел господин
В костюме Гуччи и цепях,
Отбросив прочь и риск, и страх.
И давай судьбе назло
На шестнадцатой танго,
Увернувшись между шуток
От липучих проституток,
Что цепляют кисти рук
Между бедер… Стал он вдруг
Под бесстыжею луной,
В исступленьи игривом
Сияющей над всем заливом,
Танцевать с самим собой.
Твое сердце тихо ёкнет,
Лишь увидишь ты во тьме,
Как осенний лист намокнет
В этой звонкой тишине.
Это всё во тьме звенящей
Ты увидишь, проходя
Мимо упряжи собачьей
На Кэпп-стрит во тьму глядя.
В глазах у каждого все это,
Как последний танца такт;
Как горящая комета,
Летящая во тьме ва-банк.
Нищий и в рангах,
Для вас это танго –
Последнее танго
Без крови в лице…
Для вас это танго –
Последнее танго,
Пьянящее танго
На шестнадцатой улице...

***
И снова танец поднял его, и он увлек за собою из намеченных уж дам – еще младую, но поопытнее прежних. Музыка влилась в их жилы, и повлекла в пучину поворотов и подскоков. Они не замечали ничего, сливаясь в круг со всеми в один водоворот…
После окончания стремительного, но размеренного в тактах бега князь вернул даму старшей сестре, быстро поблагодарил обеих и направился к столику.
- А дамы, ведь понятливее кавалеров! – перевел дух Герман после озорного круга, подходя к своим новым друзьям. – И гораздо! И взрослеют они гораздо раньше нас… Потому они до отрочества, – но не далее, кажутся куда взрослее нас… - Герман вновь обвел глазами зал, ища наперсницу проворнее и интересней. Друзья также не были забыты: помимо щекотливой темы разговора, он тут влился и в игру, не нарушая ее хода.
Анна не сводила глаз с него, но веер все ж не выдавал дрожание губ.
- До отрочества, но не далее, прошу заметить… - подчеркнул митавский оберрат, бросив в прикуп две девятки.
- Да, до отрочества… - отблагодарил его кивком Мориц. – И барышни особенно понятны в танцах, - продолжил рассужденья он, взяв карты. – если приглядеться: иная холодна, как на морозе сталь – с тобой танцует, будто дарит одолжение, иная так и вьется, так и порхает пред тобой!.. А в иной, так и прозреваешь в иной будущую «Вуйку»… - Герман ждал хода младого бурсы, и тот вышел на него с шестерки. – «Вуйку», сударь?!
- Да, «Вуйку», - одобрительно ответил Герман, покрывая карту только что прибывшей к нему шестеркой, - которая ни за что не сумеет выйти замуж, несмотря на все желание. Вуйками я называю тех девиц, которые до тридцати почти лет отвечают вам: «Вуй да нон»… - пояснил теперь уж он для всех.
Он заставил ее танцевать следующий за Курантой Менуэт, потом Гавот и Контрданс. Потом принудил выпить вместе Хереса и Мавзолеи, после которых она осмелела вовсе, стала еще боле весела и непринужденной в разговорах. Вечер сделался приятным и душевным для обоих…
(Из моего романа Анна Иоанновна)

поэт-писатель Светлана Клыга Белоруссия-Россия