Таланту Льва Толстого. Москва сожжена отчего?

  « Россия не в Москве, она в сердцах её сынов!»
Мир мудрых русских  – он таков!
Так было и так будет
Тысячи тысяч веков!

… Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия
(в условия негоревших только печных труб),
при которых всякий деревянный город должен сгореть,
независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб.
   Москва должна была сгореть вследствие того,
что из неё выехали жители, оставив лишь очаги для огня,
и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек,
на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня.
   Деревянный город, в котором при жителях, владельцах домов, даже без жары
и при полиции бывают летом почти каждый день пожары,
не может не сгореть, когда в нём нет жителей который день,
а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади
из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день.
  Сто;ит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням
в известной местности, как это при учениях случается,
и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается.
В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе,
в котором расположится чужое войско – даже в пригороде?
    Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат –
захватчиков домов,
 от случайных жителей - не хозяев домов.
  Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно,
потому что поджигать никому не было никакой причины,
а, во всяком случае, хлопотливо и опасно),
то поджоги нельзя принять за причину,
так как без поджогов было бы то же самое - как бы беспричинно.
 Москва должна была сгореть,
как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом без людей,
из которого надолго выйдут хозяева
и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей.
   Москва сожжена жителями, это правда;
но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из неё.
   Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города
только вследствие того, что жители её
не подносили (!) хлеба-соли и ключей французам, а выехали из неё.

________________________
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том третий. Часть третья
XXVI
… Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях — владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Сто;ит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско?
   …  Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей — не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей.
Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее.
     Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города,
только вследствие того,
что жители ее не подносили хлеба-соли и ключей французам, а выехали из нее.