Дорогой земли виток. Парафраз сказа Бажова П. П

Говорить коль по порядку,
Надо с ТАры начинать,
Есть река у нас такая,
Что в Иртыш впадает. Знать,

Городок на ней старинный,
Тоже Тара. Хоть о них
Разговоров и не слышно,
Вес большой имеют. Их

СлАвить некому-то шИбко,
Так как мало там жилья,
А меж тем тут лес сплавляют,
Пароходы ходят. Я

Сам с других мест буду, всё же
Расскажу о ТАре той.
В тех краях я партизАнил.
Командир наш удалОй

Был тогда ФедОр ИсАич.
Унтером отменным слыл,
А до армии, кажИся,
В Омске где-то слесарИл.

А ещё из прИшлых Вася,
«Ус стрижённый» из Москвы,
Звали так, что обихОдил
Он себя: без бороды,

Но с усами, коротЕнько
Выстригал на свой манер.
Был у нас за политрУка,
С грамотой нам не в пример

ЗнАлся. Где сейчас, не знаю,
Как фамилия забыл,
А по прозвищу дознаться
Никаких не хватит сил.

Остальные-то в отряде
Из крестьянской бедноты,
Те, кто проживал охотой,
По реке гонял плоты.

И фронтовики встречались.
В целом редкостный народ,
Крепкий, дюже терпеливый,
Изворотистый. Так вот,

Пока снег лежал глубокий
Мы держались в стороне,
Лыжи были главной силой,
Уходили по лыжнЕ

От колчаковцев, наделав
В их тылах переполох.
Так же быстро исчезали,
Вооружались, кто, чем мог.

И с кормёжкой было туго,
Хлеб везли из деревень,
А лосятину охотой
Добывали. А как день

На весну поворотился,
Снег стал таять к нам дошла
Весть, что пароход с оружьем
Побежит рекой. Была

Эта новость архиважной.
Сколько жаться по углам?
Недостача вооруженья
Нас вязала по рукам.

Перекочевали к броду,
В глухом месте стали ждать.
Только лёд по Таре хОдом
Отошёл своим прочь, глядь

Вверх бежит, таясь в потёмках,
Мимо сонных деревень
Без гудков наш пароходик,
Точно мышка али тень.

Видно, неспроста таится,
Груз особый на борту.
Пароходишко колёсный,
Вроде катера. Ему

По воде по пОлой можно
Проскользнуть везде. МелкА
Вишь посАдка, а прислуги
Лишь четыре морячка.

Капитан, он же штурвальный,
Кочегар, механик и
Есть матрос. А всё же с лодок
Катерок поди, возьми.

Подготовку надо сделать.
Пока слабая вода
Он назад пойдёт, иначе
Тут застрянет на года.

Дня так два у нас в запасе,
Чтоб завалы смастерить.
И плотовщики принЯлись:
Первым делом завалить

Сосны, да вершиной в воду,
Сверху тАльником прикрыть,
И жердей чуть под наклоном
Два десятка в дно забить

На проходе узком, сплОток
Справить. Видно вдалеке,
Что совсем не загорОда,
А подмОина в реке.

Хорошо ещё, что лес-то
Не сплавляли в этот год,
А не то разворотил бы
Наш завАл тяжёлый плот.

Всё на деле вышло просто:
Капитан, видать, хотел
Меж кустов пройти и ловко
Брюхом на завАл насел.

Наши палубу занЯли.
Кто схватился за ружьё,
Тут же в Таре оказался
За хозяйское добро.

Прохладись, коли горячий!
Словом, гладко обошлось.
Только в трюме нет оружья,
Лишь пушнина, чай. Пришлось

Расспросить купчишку крепко,
Где патроны? Как же так?
Почему товар на судне?
Отчего такой просАк?

Тот в отказ, мол, ни при чём здесь,
Его дело торговать,
Человек он не военный,
Кровь не хочет проливать

И оружья нет на судне.
Отказался наотрез
Доставлять. В мешок с пушниной
Наш старшОй тогда полез,

А мешок-то шевелится,
А в нём трое по рукам
И ногам верёвкой туго
Перевязаны. И там

Мужика два и старуха:
Кляп во рту, глаза блестят.
Они быстро прояснили,
Где оружье прячет гад

И патроны. Завертелся
Тут купчишка точно пёс.
Суд короткий: его тело
Вдаль поток реки унёс.

И охранников туда же.
Псы хозяйские они.
Над народом измывАлся,
Так ступай плодЫ пожнИ!

Только с этим разобрались,
Из деревни тут бегут
Два подростка, запыхались,
Речь несвязную ведут:

«Конные в деревне… С ними
Рота целая… Привёл
Их поручик, дюже лютый,
Тот, что в прошлый раз порОл

Деревенских… Тот, с усами…
ПушенЫ, как у котА…
Пулемета два «максИма»…
С плетью хОдют…… Ох, беда!»

Хоть прибАвилось оружья,
Да патронов мало. В лес
Надо уходить поспешно,
Лишь заслОн наперерез…

Переправили пушнину
НА берег другой и там
Всё запрятали. ПарнИшкам
НаказАли, чтоб отцам

Указали место схрОна,
Попозжее приберут,
Пароходик, где поглубже
Затопили по трубу.

СплОток по реке пустили.
Мало ли, что по воде
Вдаль несёт. Обычно дело.
Может, упустили где.

А старуху Ус принЯлся
Уговаривать: «Иди
Ты домой, бабуля, шляться
По лесам в годА твои -

Дело тухлое. Тут будет
Молодым не по себе».
А старуха отвечает:
«Худо, милый сын, тебе

Станет, подсобить смогу я,
В час досУжий рассказать
Добру сказку. Не похАешь.
ТрАвы знаю, показать

ТрОпы здешние могу я,
Кровь остановить. Бродить
По лесам давно привычна.
Чё, впустую говорить?»

«Ну, раз так, вступай в санчасть к нам,
На довольствие берём.
Мы отряд наш партизанский
"Северный боец" зовём».

Звали бабушку КумИда.
Имени такого я
В жизни никогда не слышал.
Думали раскольница,

Либо нации какой-то.
Но обычная лицом,
Говорила без оплОшки,
И держалась молодцом.

И отряду услужИла,
Отвела в лесную глушь
Под надёжную защиту
Гор, болот, тайги. Там сушь

На пригорке, не подкрасться
Незаметно и есть где
Поохотничать, от Тары
В двух шагах, невдалеке.

Чрез тайгу не продерёшься,
По урмАну же пройти
Даже конному под силу,
Там прогАлы есть. Они

По-сибирскому зовутся
ГрИвками. Коль знаешь их,
От любой уйдёшь погони,
Особливо от чужих.

На другой день уж по следу
Конники от Колчака
К нам пожаловали, только
Сунулись на дурнякА,

Зря людишек потеряли.
А поручик порешил
Взять измором нас и гору
Плотной цепью обложил.

Но куда там. На апрельской
Стылой маяться земле
Им пришлось. У нас припасов
Дней на десять и в тепле

У костров мы грелись. В общем,
Только заморИл солдат
И с позором еле ноги
УволОк свои назад.

Мы ж патронами разжились,
Прихватили пулемёт,
А КумИда, как лекАрка,
Нас лечила в свой черёд.

С трав питьё больным варила
И настои на корЕ,
Заговаривала раны.
Прям больничка на горЕ!

Коли рана верхова;я,
Кровь могла остановить.
Пару дней боец проспится
И готов врага громить!

А в глазах такая сила
У Кумиды, подчинить
Может человека, веру
Пробудить, заставить жить.

«Ус стрижённый» сказки бабки 
В свою книжечку вносил:
«Беспременно напечатать
Надо их, - нам говорил. -

Очень уж они полезны».
Напечатал, нет сказать
Не могу. Искал их долго,
Не  нашёл покуда. Знать,

Одна сказочка запАла
Крепче прочих в головУ,
И её так для примера,
Как умею, расскажу.

Вася Ус сам из Москвы был
И любил всегда сказать,
Что, мол, надо этот город
По-особому держать.

А Кумида возразила: -
«ЛЮбо слушать мне тебя,
Сказываешь, Вася, бойко,
Но послушай-ка меня,

Нашу сказочку сибИрску
Про мои роднЫ местА.
Родом я с реки АмУра.
Там земля не обжитА

И народа много меньше.
Ежели туда пойти,
Раза в три Москвы подальше,
Пёхом можно год идти.

Всё ж живёт народ там русский,
И всё больше вдоль реки,
Издревле сторожевЫе
Ставил башни, городкИ.

При царе Петре Великом
Жил АтлАсов, сибиряк
Родом, звали Володимир,
По всему видать казак.

С лет младых в царёвой службе,
Грамоту уразумел,
При якутском воеводе
Чин какой-то заимел.

И запАло, знать, мечтАнье
В его буйну головУ:
Солнцу нАвстречу подАться
И увидеть наяву

ЗЕмли, что пустопорОжни,
Есть народы там аль нет,
Чем земля богАта, чтобы
Их поставить на замЕт

И под рУку госудАря
Земли чУждые прибрать.
Ну, АтлАсов к воеводе
С челобитной. Тот кричать:

«За такое челобитье
Повелю под батогИ
Я сейчас тебя поставить,
Даже думать не могИ.

Хочешь ты, холоп безродный,
Чтобы царь бояр загнал
В даль такУ на воеводство?
Ишь удумал что, шакал!

Да и денег нет походы
Этакие снаряжать,
И людей служИлых лишних,
Чтоб в гулянье отпускать.

Мало ли случАй какой-то
Приключится. Коль тебе
Есть охота, своим кОштом
Снаряжай поход себе.

Созывай людей охОчих,
Я мешать не стану». И
Извернулся ведь АтлАсов,
Денег зАнял, и пошлИ

С ним охОчие людишки
БЕдам всем наперекор.
Всех мучений не опишешь,
Не об этом разговор.

Голодал и мёрз в дороге,
Под ножами постоял
У ватАжников неверных,
Чтоб домой назад вертАл.

Есаул Лука Морозов,
Сотоварищ, говорил:
«Володимир, мож домой-то
Повернём? Ну, нету сил.

Земель вдоволь поглядели,
Мех набрали, что ещё?
И ватажники серчают,
Так прирежут ни за чё!»

А в ответ ему Атласов:
«Эх, Лука, родился я
Не таким, чтоб за богатством
Гнаться в дальние края.

И меха те дорогие,
Знаешь сам, купцу пойдут
За долги мои. Другого
Надо мне. Хочу я тут

Обойти всю землю, чтобы
Прям от крОмки отломить
Ладный кус, на Красну площадь,
Что в Москве и возложить.

И пускай земелька будет
Та из краешка земли.
Мы мечты моей-то рАди
Всю Сибирь пересекли

И Камчатку. И на крайней
Точке камень взгромоздим,
Что дошли, Камчатка наша,
Никому не отдадим».

После этого повёл он
В путь обратный свой народ.
Тут же спЕшно к воеводе,
Чтобы дать тому отчёт.

А в Якутске уже правит
Новый воевода. Он
Поразумней оказался
Прежнего и на поклон

Шлёт его в приказ Сибирский,
Обсказать всё толком и
Передать мехА отменны
Прямо с краешка земли.

За мешок с землёй камчатской
Только подняли на смЕх
В том прикАзе. Зря тащил-то,
Но зато всем в радость мех.

Ухватились за пушнину…
А с расчётом не зашлО:
Денег выдали, но мало,
Всё за долг купцу пошлО.

Видно в кабалу к купчишке
Враз идти за маятУ
И Атласов челобитье
ПОдал самому Петру.

Ну, а тут враз заварУха
Со стрельцами у царя.
Недосуг-то челобитье
Разбирать: «Тебя что ль зря

Мы казацким головою
Там поставили? Чего ж
Ещё надо? Так кормИся
С той землицы. Аль не гож?»

Володимиру расчёт тот
Был совсем не по душе,
Чтоб народ теснить сибирский
И кормиться в грабеже.

Он на Красную на площадь
РАненько с мешком пришёл,
На Блаженного Василья
Помолился, подошёл

К месту лОбному, тихонько,
ПоклонИвшися Кремлю,
Стал раскидывать землИцу
Из мешочка, и свою

Пробубнил молитву: «Площадь,
Наша Красная, примИ
Ты на вЕки вековЕчны
Дар камчатской-то земли.

Пусть в тебе она хранится,
Как своя лежит всегда
И ничем не поразнИтся
От твоей землицы. Да!

РазлинЯется пушнина,
И с годами не найдёшь,
А земля здесь сохранится,
При желАньи не скрадёшь».

И по горькой, знать, судьбине
Не доехал до домУ
Голова казацкий. Видно,
Так накАзано ему.

Слишком рьяно ограждал он
Государево добро,
ХитникОв теснил изрядно.
Те состряпали письмо,

Что народ, мол, притесняет,
МАет зря торговый люд
И с ватАжною братвою
Всех купцов на нет сведут.

Володимир всей ватагой
Угодил в тюрьму. Сидел
Долго, после царь поехать
На Камчатку повелел.

Там Атласов смерть и прИнял,
И зарезали, как пить
Те, кому добро царёво
Он не дозволЯл хитИть».

Тут Кумида приумолкла:
«Понял, Вася, в чём урок?
Мы Москву по всяку делу
Помним накрепко, милОк.

На сосне затёс лишь сделал,
А к Москве оборотИсь:
Как она, тебя похвалит?
В пояс низко поклонИсь.

Потому в ней главный узел
Наш завязан, в ней весь прок.
Там на площади на Красной
Дорогой земли витОк.

И нигде такого больше
Ты не встретишь, только там,
С нашей всей земли крупИнки.
Знать по чЕсти, по делАм!»