Да- да и нет - нет

 - Господин Чечулинский!  Господин Чечулинский! Ё – моё! Вы меня слышите или нет?
В спину некоего господина Чечучилинского было обращено воззвание к нему неизвестного гражданина в потёртой шляпе, но зато костюм на нём был  новенький, только что с иголочки.
- Да – да, - ответил, наконец, нехотя так называемый господин Чечулинский, вполоборота поворачиваясь к тому, кто настойчиво задавал свой вопрос. 
- Так вы всё – таки и есть господин Чечулинский, а то я малость засомневался. Вы это или нет?
- Нет – нет, - промямлил недовольно Чечулинский.
- Я не совсем понял, так вы он или не он?
- Да – да, - процедил сквозь зубы  господин, который то ли был Чечулинским, то ли не был. Вразумительного ответа на этот вопрос господин Ачекулаев, так и не получил.
- А я Ачекулаев, если помните меня. Нас познакомили во время празднования юбилея  Кукушкина. Вам же знаком Кукушкин, не так ли?
- Да – да, - прорычал  предполагаемый  господин Чечулинский, однако до сих пор всё ещё не было полной ясности, что  он – господин Чечулинский.
- Послушайте, вы можете говорить не так однозначно, а то  я только  и слышу  ваши  краткие ответы "да- да" или  "нет- нет"? 
"Чечулинский" в этот раз не стал вообще ничего отвечать, а пошёл прочь, удаляясь от господина Ачекулаева, которого сомнения стали обуревать ещё больше. Он хотел получить ясный ответ на свой вопрос, но этого, к его великому сожалению, не произошло.  Путаница зашла в полный тупик, когда вдогонку господину Чечулинскому  раздался дикий, душераздирающий, психованный  крик:
- Вы можете подтвердить, в конце – то концов, тот факт, что знаете меня, как Ачекулаева Бориса Львовича, или не можете? 
Не питая малейшей надежды получить ответ, Борис Львович поспешил в противоположную сторону, как до его ушей донеслось, что так называемый господин Чечулинский приостановился. Смолкли его шаги, шуршание от которых до этого явственно улавливал Ачекулаев, который  с непомерным удивлением оглянулся назад.
- Да – да, - сказал Чечулинский, - вы Кукушкин Николай Петрович.
То, что его назвали чужим именем,  не так уж и взволновало Ачекулаева. Не этот факт,  не это поразило  его, а то, что Чечулинский сказал кроме "да – да", ещё несколько слов, непомерно расширив свой словарный запас.