Гематома

Укол морфина, погода с ориентацией на север,
и ночью шумно: стройки, мысли, ветер,
оранжевые робы стучат по тротуару,
и птицы спят, и людям спать мешают
комбайны, с ними легион маршруток.
От будущего страшно, в прошлом жутко,
а настоящего как не было, так нет.

Бессонница, мигрень, дробь в голове, –
числитель не указан: горизонт, –
бессонница, мигрень, аптека, пешеход,
стремящийся себя узнать в ночи, –
он принял свою тень за кирпичи,
что оставляют рябь неровную под светом
двух фонарей, фонящих в глаз при этом, –
бессонница, мигрень, аптека, сквер,
за всё внутри он принял свою тень
и растворился в майском сновидении, –
и настоящее согласно с этой тенью:
быть не для всех, не быть ни для кого,
бессонница, мигрень, аптека, до минор,
и зеркало, что треснуло случайно,
как бы сказал один поэт:
"получилось, потому что так надо",
у меня – с отчаянья,
и заунывную песню свою
затянула парочка экскаваторов.

Одиночка хвалился, что сердце его конкурент разлома,
а у меня которой год не заживает на нем гематома.
Как только вспомню себя, так сразу
теряю рассудок, словно сжигаю разум
в обмен на слова, которым нет места в мире.
Пока гематома растет и становится шире –
метаморфозы того, кто писал об этом,
стягиваются до рэд флага "поэт", поэта
в себе презираю, клеймлю, унижаю, позорю, –
это игра в "кто кого?", и нам не видать покоя
ни в этой, ни даже в тридцатой жизни.
И поэтому я отрицаюсь... и соглашаюсь с ним же.
Да! Во времени смешном – я смехотворный ряд молекул.
Одиночка сказал: Будь добр, отличай Век от века.
Пародист, не иначе.

И утро ползет за стройку...
Рассвет ничего не значит,
Закат ничего не помнит
Во Вселенной, которая до сих пор,
к главному ужасу, объяснима.
Остаётся лежать в углу, сам себе свой/чужой,
ожидая укол морфина.


28 мая 2024