Тангейзер. Ego-Opera. Акт III

  АКТ III
  МЕХАНИЧЕСКИЙ ДЕМОН

И цвет Немирова, как блажь, как непогода.
И небо чёрное, и черная колода.
Лежу в ней, битый, и вершу свою болезнь,
пока я тут, пока ещё я здесь,
ни где-то там, ни снова по привычке
ушел в себя. Поговорим о личном –
о не о чём. А может, про Ничто.
Календарь. На нем слово, на нем число,
дескать, выход без входа,
вход без консьержки, лифта.
Это почти свобода –
оказаться нигде и мимо.
Это почти июнь, и почти догорают списки...
Встретимся на остановке
спустя несколько тысяч жизней
и покажем друг другу книжки,
как нагуляли ляжки.
Смерть подступает ближе,
но отсюда кажется дальше.
Смотри, как меня не станет!
сегодня, вчера и завтра.
И даже не опознают
тело, закроют театр.
Зрители разойдутся.
Актеры домой поедут.
Это значит, все мои чувства
долой за сцену!
Не поспоришь. Да и надо ль спорить,
когда тело тошнит от одной только мысли о море,
солнце, семье, друзьях и картеле со счастьем?
Я иду по воде, словно в приступе мелкой власти
стопы над гладью. Рыбы и рябь канала.
Всю жизнь я был...
А, в прочем, довольно. Ладно.
В принципе, был.
А дальше...
А было ль дальше?
В принципе, есть. Немель...
А может, Каменщик.
Или красильщик. Или Иван Масла;ков.
Или рок-стар. Звезда.
Я дожидался знака,
а он оказался обычным скрипом
старого кресла, обыкновенным глюком.
Мне показалось. Я запах Зиппо
перепутал с трескающимся звуком
пожара! И пламя уже в подборке
ленты Ютуба, на книжной полке,
в родимом пятне жены, на следах, что оставил нищий.
А можно ли в пустоте
говорить о наличии пустоты?
Можно ли там
говорить о личном?
Или не стоит...
Или уже неважно,
что было/есть/будет.
Пиши да празднуй!
да спи с Наташей.
Она не осудит,
что ты отражаешься в зеркале.
Если что мы с тобой никогда там не были.
Даже в этом стихе, даже в этой двуличной жизни.
Мы были строками, что зачитал вслух шизик
в какой-то Великой Психушке Мира.
А у меня вопрос:
Можно ли вообще кого-то любить
не через силу?
Ей приходится, да и мне, что скрывать, случалось.
Она предавала. Я лгал и не расставался
с привычкой быть. Это и есть цена
вашей любви. И это, сука, грубо говоря.
Как этот текст, написанный неправильно,
задом наперед,
существует только, вероятно,
по привычке, и оттого
вирален, и оттого реален,
но только задом наперед.
А дело было к вечеру. Ворота
становились самостоятельными, т.к. города
не было видно. Вот вам и философия.
Нигилист, перепутавший смысл с просодией,
у дикой воды – сам подменяет речи.
Дело было...
к Выбору. Или Встрече.
Ко мне подошел Зданевич
и попросил дать жигу.
Я порылся в пустых карманах
и предложил дать выбор.
– Я исполню твоё желание...
И тут разорвался Цикл.