1 глава. Дворовый детектив

Валька родился на безымянной  стройке, которых после той Великой  войны в нашей стране было огромное множество. Собралась посмотреть на внука бабушка из Ульяновска. Приняв тёплый комочек из рук дочери, она осторожно поцеловала его в лоб.
— Глазищами, зятёк, маленький в тебя, характером, чую, в Клавдию. Тихоня… голоса бабке за день не подал.
Потом горестно оглядела скромную обстановку их комнатки и невзначай уронила:
— Молочко у меня своё, огородишко.  Значит, картошечка, капустка, морковочка, петрушка с укропом  свои, витаминистые. Здоровьем Господь не обидел. Может, внучек у меня волжского духа наберётся, покуда вы по-человечески не определитесь,  на землю твёрдо не станете?
   Николай отрицательно помотал головой и добродушно отрезал:
— Валька, мамаша, с нами будет, вы уж не обижайтесь. Негоже мальца от мамкиной титьки отрывать. Этого никакие витамины не заменят.
— Дай вам бог, дай вам Бог... — скороговоркой пробормотала тёща и обиженно поджала губы. — Главное, дружно живите...
А Вязовы жили дружно и на удивление счастливо. Не мешали их счастью ни частые переезды с одной стройки на другую, ни отсутствие постоянного угла с добротной мебелью. Но, когда однажды Валька чуть не остался из-за очередной смены места жительства на второй год, Клава сказала мужу:
— Отъездились мы, Коля. Надо, чтоб сынок образование настоящее получил, а не как мы с тобой – три класса с коридором.
— Твоя правда, — согласно кивнул Николай,— от Михаила, как по заказу, письмо пришло, в Ташкент к себе зовёт. Пишет, что на дальние рейсы опытные шофёры нужны. Обещают со временем квартирой обеспечить. А нет — так домишко недорогой прикупить можно. Деньжат-то мы поднакопили.
— Жарко там, поди?
— Эка невидаль, жарко, зато фруктов сколько. Ешь — не хочу. Сплошные витамины. И сын в весе прибавит, а то вон какой худющий…
— В Ташкент, так в Ташкент, — коротко вздохнув, произнесла Клава.
…С вокзала Михаил повёз их к себе. Уставшие от длительного переезда и обильного застолья, Клава с Валькой сразу легли в комнате. Мужики устроились во дворе под виноградником.
— Хорошо живёшь, — улыбнулся Николай в темноте.
— Сам садик садил, сам поливал, сам ем.
— Отчего не женишься? Детишек не заведёшь?
— Была жена, только не сложилось у нас. Тебе работа наша известна — рейсы по целым неделям, а она молодая… ей и в парк, и в кино, и в цирк хочется. Не вышло у нас, да и лысых девки не очень-то любят, — невесело усмехнулся Михаил, — мне только за тридцать, а голова как колено. Вот и кручусь один который год. Не то что ты - кум королю. Тыл у тебя, Коля, на зависть. Тьфу, тьфу, тьфу... не сглазить бы.
— Ты-то как в эти края забрался?
— Шавката Абдуллаева помнишь?
— Лихой разведчик был.
— Вот-вот. Мне после войны всё одно было куда ехать. Родных немец поубивал, от деревни нашей головешки остались. Шавкат и позвал меня с собой. Только скоро осколок в лёгких его добил. Я, было, в другие края податься решил, да не собрался. И хорошо. Народ здесь добрый, открытый, щедрый. Да ты сам скоро увидишь. Пока у меня поживёте, а там новоселье справим. Домишко уже недорогой вам приглядел, с деньгами помогу на первое время.
— Будто сказку сказываешь… — сонно зевнул Николай.
— Ты спи, — спохватился Михаил, — утро вечера мудренее. С утра оформляться на работу пойдём.
* * *
Попав впервые в жизни на восточный базар, Клава бестолково бросалась от прилавка к прилавку, поражённая разнообразием даров этой удивительной земли. Наглядевшись вдоволь, купила, наконец, авоську огромных кроваво-красных помидоров, глянцевые бока которых так блестели, что ими можно было пускать солнечные зайчики.
Старик с пунцовой розой под тюбетейкой выбрал ей прохладный, запотевший арбуз в мраморных крапинках. Клава засомневалась, но продавец  успокоил её, улыбаясь беззубым ртом:
— Твоя бери арбуз, плохо нет, сладкий он. Не сладкий будет, обратно принимаем. Бери, бери, девушка.
Услышав такое обращение, Клава покраснела и быстро отдала деньги. Потом купила винограда. Виноградинки липли друг к другу, как капли застывшего мёда. Накрыв виноград пахучими тёплыми лепёшками, заспешила домой. Теперь у них был собственный угол, состоящий из двух комнаток, летней кухни, сарая и довольно большого дворика.
Первой же весной Николай привёз машину саженцев. Их осторожно сгрузили и посадили во дворе. Валька почему-то очень боялся, что они не примутся. По утрам вставал раньше всех - хотелось первому увидеть зелёные листочки. Но однажды ночью Николай разбудил сына и вложил в ладонь что-то маленькое и нежное.
— Принялись! — завопил Валька. — Ура! Мама, вставай, смотри, листок живой!
Николай сгрёб мальчишку на руки и вышел во двор. Там они забрались в машину и зажгли свет. Сад стал похож на сцену с застывшими на ней в причудливых изгибах тоненькими танцовщицами. И отец с сыном услышали, как тихонько позванивают маленькие зелёные ладошки в такт ночной песне весеннего ветерка…
Подрастали деревья, подрастал Валька. И ему пришлось охранять сад от набегов своих вихрастых приятелей, что, впрочем, нисколько не мешало мальчишеской дружбе и налётам на чужие сады.
Николай частенько ездил на охоту. После Валька до глубокой ночи слушал его байки, временами дёргая за штанину.
— Меня когда возьмёшь?
— Непременно возьму, сынок, только подрастай скорее.
* * *
А однажды после школы Валька не пришёл. Клава решила, что с мальчишками махнул на озеро. Но когда за ужином Николай поинтересовался, до каких пор этот чертёнок собирается гулять, в её сердце закрался страх. Кинулись они в школу, но там, кроме сторожа, никого не было. В парке, где Валька мог находиться, сейчас вовсю гремел духовой оркестр. Из увитых виноградными лозами беседок тянуло дымком от шашлыков. Гуляющие беспечно покупали пакетики с миндалём. Озеро было пустынно. Маслянистые отражения фонарей вызывающе подмигивали проклёвывающимся звездам. У Клавы подкосились ноги, и она, дрожа всем телом, опустилась на скамейку.
— Клавушка, ну что ты, — растерянно успокаивал её Николай, — сейчас к друзьям Валькиным пойдём. Сидит, чертёнок, поди, у Шарипки или ещё у кого за уроками и забыл про всё на свете.
— Когда это он за уроками допоздна сидел? Чует сердце, Коля, беда с ним... — она поперхнулась и тихонечко завыла.
— Клава! — закричал Николай...
— Что случилось, товарищи?
К ним подошёл человек средних лет в белом парусиновом костюме. Голос у него был негромкий, но очень твёрдый и уверенный.
И скорее от этого голоса, чем от окрика мужа, Клава взяла себя в руки  и, всхлипывая, произнесла:
— Мальчик пропал…
— Сколько лет, как выглядел, во что был одет?
— Двенадцать лет, невысокий такой... волосы тёмные, глаза... глаза тоже тёмные.
— Как вишни переспелые, — подсказал Николай.
— Брюки я ему погладила, рубашку в клеточку... сандалии у него битые-перебитые...
— К соседям заглядывали? Может, ещё какой сорванец домой не вернулся.
...Шарипки, конечно же, не оказалось дома.
— Зачем  только я ему воздушку  купил?! — сокрушался его отец. — Вернется, на балахану  заброшу.
— Валька Шарипку на охоту подбил, — теперь уже не на шутку испугался Николай, — плохо дело.
— А вот это уже хорошо, — заулыбался незнакомец, — на детей с духовым ружьём в руках непременно обратят внимание. Сейчас мы с вами в отделение отправимся. Ах, да, — спохватился он, — я ж представиться не успел. Давайте знакомиться: капитан милиции Тешабаев Рахим Тешабаевич.
Когда они вошли в отделение, из-за перегородки поднялся дежурный сержант.
— Товарищ капитан, за время моего дежурства никаких происшествий не произошло. Задержанный Юсупов отправлен в КПЗ.
— Садитесь. Сейчас мы займёмся с этими товарищами поисками пропавших ребятишек.
И начались звонки... Но на другом конце провода неизменно отвечали: — «Нет сведений... нет сведений... нет сведений…»
Неожиданно позвонили из Луначарского отделения милиции:
— Задержаны два мальчика — Валентин и Шарип. Приметы...
Счастливые родители долго жали Рахиму Тешабаевичу руку.
Дома Валька ожидал головомойки, но её не последовало. Николай только и сказал сыну:
— Слово даю, закончишь седьмой класс без троек — в первый же день каникул отправляемся на охоту!